21 Ошо (Интеграция 1)

[просто Соня]

Признание освобождает
Не спрашивайте, что делать, чтобы избавиться от страданий. Проблема в том, чтобы знать, что вы есть творец всех своих страданий. Вы можете сказать: «Да, я знаю, что являюсь причиной этих страданий», но в глубине души вы уверены, что кто-то другой породил их.
Но если вы понимаете, что причиной являетесь вы, они прекращаются немедленно. И никогда не появляются вновь. Если они появятся, то это будет означать, что понимание не было глубоким. Всё, что происходит с вами, зависит от вашего выбора. И понимание своей ответственности за всё происходящее делает вас хозяином судьбы.
И если вы по-настоящему понимаете, что являетесь источником своих страданий, то в любой момент вы можете прекратить. Но это знание должно быть вашим переживанием, а не чужим знанием.

Тонкие желания порождают тонкие страдания
Замечали ли вы, что когда человек начинает искать что-то в религии или заниматься какими-нибудь духовными практиками, он становится более беспокойным. Жизнь кажется короткой, а объект желания лежит в бесконечности, отсюда нетерпение и обеспокоенность. А как вы можете медитировать при обеспокоенном уме? И тонкие желания порождают тонкие страдания. Не создавайте желания в сфере духовного. Просто отбросьте их, тогда медитацию не нужно будет практиковать. Она начнет случаться с вами, потому что ум без желаний находится в медитации.
Если медитация случается, всё в порядке. Если она не случается, то тоже всё в порядке. В этом нет ничего плохого, потому что нет никаких желаний, нет ожиданий, нет будущего. Когда вы не отличаете медитацию от не-медитации, то медитация случается с вами.

Подражание — самоубийство
Что такое зрелость? Зрелость — это четкое понимание того, что вы обязаны быть самим собой, а не чьей-то копией. Найдёте ли вы в себе такую зрелость? Суть подражательства в том, что потребность в идеале приходит к вам извне, она не исходит из ваших внутренних побуждений.
При подражательстве вы не расцветаете. Подражая, вы выбираете быть искусственными цветами. Кто-то другой внушил вам идеал, навязал идеал, и вы ему следуете. Не достигнув его, вы будете несчастны, ведь вы не достигли идеала. Достигнув его, вы также будете несчастны, ведь этот идеал никогда не был вашим идеалом.
Вы никогда не желали его, потому что он не был вашей глубинной потребностью. Поэтому в мире так много несчастных. Люди подражают друг другу. Они так похожи на обезьян, передразнивающих друг друга.
Они даже подражают в том, чтобы выглядеть оригинально. Поистине, нет большей неудачи, чем успех, которого вы достигаете, подражая. Вы совершаете опасное путешествие, тратя массу усилий, времени и энергии, чтобы в результате обнаружить: «Я никогда не хотел этого. Это был идеал, позаимствованный мною». Чем в более зрелом возрасте вы находитесь, тем реже вы подражаете.
Будьте правдивы с собой, даже если это вам не слишком удается, ведь ваша собственная истина может привести вас к Истине. Чужая правда не может стать вашей правдой. В вас заключено некое зерно. Лишь при условии, что это зерно прорастет и станет деревом, вы достигаете расцвета; и на вас снизойдут благословения. Если вы всего лишь чей-то последователь, ваше зерно останется мертвым.
Люди будут приветствовать ваши успехи в подражательстве. Все преуспевающие имитаторы очень знамениты. Но они не знают, что при этом совершают самоубийство. Но вы способны даже на самоубийство, если вас оценят по достоинству. Никто не хвалит людей истинных, подлинных, ведь эти люди — бунтари.
Такой человек не станет никого копировать. Он скажет: «Я не собираюсь становиться Иисусом, Буддой или Кришной. Достаточно одного Иисуса. Второй Иисус, как бы ни был прекрасен, будет всего лишь копией. Бог не станет спрашивать, почему вы не стали Иисусом. Он спросит, почему вы не стали собой».
Не подражайте даже своему духовному учителю. Это самоубийственно. Упивайтесь его присутствием, но не становитесь фальшивым. Не повторяйте их слова, жесты, действия. В этом не будет силы. Повторяя чужие слова, вы делаете их расхожими, бесполезными, стереотипными.

Мы все — единоверцы
Есть множество религиозных учений, путей, методов, но самое существенное в них одно и то же: стать единым. Что бы вы ни избрали для себя, будьте едины. Если вы способны ждать, вы достигнете единства. Если вы можете отказаться от своей эгоистической воли, вы достигнете единства.
Отрешившись от всех мыслей и погрузившись в медитацию, вы достигаете единства. Если вы молитесь Богу, и ваша молитва настолько интенсивна, что молящийся уже больше не существует, молящийся растворяется в молитве, и они превращаются в одно целое, — тогда это искомое состояние.
Если действующий превращается в действие, наблюдатель становится наблюдением, медитирующий — медитацией, внезапно все иллюзии отпадают. Вы поднимаетесь на новый план бытия. Вы достигаете Единого.
Вы достигаете единого, когда сами едины. Когда вы разделены, ваш удел — этот мир. Мир разделен, а Бог един. Но чтобы познать это Единство, надо сначала самому стать целостным, другого пути познания нет. Лишь став подобным Богу, вы сможете узнать Его.

Всё — звук
Великие провидцы говорили об изначальном звуке АУМ. Если вы погрузитесь в полное безмолвие, вы услышите его. Он не результат столкновения каких-то объектов. Его невозможно сотворить.
Наоборот, сама Вселенная — порождение этого звука. Вселенная — всего лишь преобразованный звук, который безначален и бесконечен… и является основой всего. Он повсюду. Он суть бытия.
Всё сущее — всего лишь вариации на тему предвечного звука. Мистики утверждают, что даже материя ни что иное, как АУМ; скала — это сконцентрированная вибрация АУМ и ничего больше.
Сейчас возможно взаимопонимание между наукой и мистикой. Ученые говорят, что звук — это электромагнитные колебания, а мистики говорят, что электричество — это всего лишь звуковые колебания.
Вот почему мудрые знают, как с помощью звука разжечь огонь, исцелить больного, защитить себя.

Музыка просветления
Истину невозможно высказать, записать или как-нибудь выразить. Если ее можно как-нибудь обозначить, то вы смогли бы ее достичь, просто поняв ее обозначение. Но это невозможно. Нет способа передать вам Истину.
Например, в тот момент, когда вы говорите «я люблю», это становится обозначением прошлого опыта, становится чем-то мертвым. Любить — это нечто другое. Это некий процесс.
В любви вас нет, нет обладателя. В любви нет никакого «я». Любовь есть, вас нет. Когда переживание живо, то в нем нет эго. В этой любви вы растворяетесь, вы таете и сливаетесь с ней. Всё, что живо, гораздо больше вас, но всё, на что набрасывается ум, становится мертвым.
Истина непередаваема. Но тогда что же делают просветленные мастера? Неужели они заняты чем-то бесполезным? Да, верно. Они пытаются высказать то, что нельзя высказать, и пытаются показать то, чего нельзя показать. Все их старания нелепы, но в их усилиях, всё же, что-то есть — это их сострадание.

Лучше было бы, если бы просветленный молчал. Это было бы более последовательным. Раз нельзя сказать, значит нужно молчать. Но сможете ли вы понять молчание?
Вы и слова понять не можете, но у вас есть возможность слышать его. Постоянно слушая его, вы сможете начать осознавать нечто такое, что словом не выразить. Слушая его, вы постепенно осознаете его бытие. Слова помогают, но только как приманка, но если просветленный будет молчать, вы пройдете мимо него. Вы даже не осознаете, что он есть.
Поэтому, мастера говорят не для того, чтобы передать истину, которую нельзя высказать. Они стоят перед выбором: либо молчать, либо говорить. Если они будут молчать, вы их не поймете. С использованием слов появляется некая возможность, не определенность, а именно возможность, потому что всё зависит от вас.
Постоянно слушая просветленного, вы, в один прекрасный день, сами замолчите, потому что находиться рядом с просветленным — это значит находиться рядом с неким скоплением энергии и молчания, могущественной энергией безмолвия. Это присутствие рядом с истиной.
Когда вы приближаетесь к просветленному, вы чувствуете, что просветленность где-то рядом. Слова просветленного несут аромат молчания просветления, они передают музыку просветления. Они несут в себе мелодию, нечто от источника, хотя и очень маленькую часть.
Когда слово исходит от просветленного, то оно несет в себе частицу его самого. Это слово вибрировало в его существе, касалось его сердца, прошло через его молчание, эманировало из его сознания. И вы отбросите слова, и будете идти за музыкой, за присутствием, за ароматом.

Эволюция человеческая
Бессознательная эволюция — явление механическое и естественное. Она нужна до появления сознания. Дальше сознание само решает — эволюционировать дальше или нет. В бессознательной эволюции нет ничего неопределенного. Всё происходит, согласно причинно-следственному закону.
Но, с появлением человека и сознания, в жизнь проникает неопределенность. Теперь уже ничто не является определенным. Эволюция может происходить, а может и не происходить. Существует потенциальная возможность, но выбор — за каждым отдельным индивидуумом.
За возможностью выбора следует беспокойство. Всё теперь надо выбирать, всё становится осознанным усилием. И отвечаете за это только вы. Вы отвечаете за неудачи и успех. И каждый выбор в определенной степени окончателен. Вы не можете ни переделать его, ни забыть его, ни возвратиться назад.
Ваш выбор становится вашей судьбой. Он остается с вами, как ваша неотъемлемая часть, вы не можете отрицать его. Но ваш выбор — это всегда игра, он делается вслепую, потому что в будущем ничего не ясно.
Вот почему человек страдает от беспокойства и терзается вопросами: быть или не быть, делать или не делать? «Не выбирать» невозможно. Если вы не выбираете, то делаете выбор в пользу отказа от выбора, но это тоже выбор. Вы постоянно вынуждены выбирать. Вы не свободны от выбора. Отказ от выбора имеет такие же последствия, как и любой другой выбор.
Сознание является достоинством, красотой и величием человека, но также и бременем. Вы можете эволюционировать в Будду, а можете этого и не делать. Выбираете вы сами. Поэтому для обозначения осознанного индивидуального усилия в сторону эволюции больше подходит слово «революция». Теперь вы ответственны за свою эволюцию.

Обычно человек стремится убежать от ответственности за свою эволюцию, от ответственности за свободу выбора. Свободы очень боятся. Раб не несет ответственности за свою жизнь; за это отвечает кто-то другой. Поэтому рабство, по-своему, очень удобно. Нет бремени выбора. В этом смысле, рабство является свободой: свободой от осознанного выбора.
Привлекательность фашизма, коммунизма, тоталитарных сект, частично объясняется тем, что они дают возможность избежать индивидуальной свободы и снять с себя всякую личную ответственность. Ответственность начинает нести общество. Человек становится частью коллективной структуры.
Но, отрицая индивидуальную свободу, фашизм, коммунизм, тоталитаризм, также отрицают возможность сознательной эволюции. И когда это случается, вы разрушаете возможность достижения высшего, вы снова становитесь подобны животным.
Бессознательная эволюция закончилась. Человек стал сознательным; он должен оставаться сознательным, и нет другого пути. Осознанный выбор эволюционировать — это великое приключение, единственно достойное человека. Путь труден, иначе и быть не может. Вы не знаете, где находитесь, не представляете, куда идете. Нельзя ни на кого возложить ответственность за свою эволюцию.

Принятие такой ситуации даст вам силу. Когда вы поймете, что ответственны только вы, становится невозможным побег в бессознательное. Убегать глупо. Ибо ответственность — прекрасная возможность для эволюции. Из создавшейся борьбы может возникнуть что-то новое. Осознание — это понимание, что всё зависит только от тебя.
Даже ваш воображаемый Бог. В конечном счете, всё является частью вас, и вы отвечаете за это.
Первое, что необходимо, — принять ответственность как факт и научиться жить с ним. Каждый факт, если вглядеться в него, открывает истину.
Если вы способны жить с фактом, что вы ответственны за всё, что с вами происходит, у вас автоматически появляется дисциплина. Неся ответственность за самого себя, вы не можете не быть дисциплинированными. Но эта дисциплина не навязана вам извне. Она пришла изнутри. Поскольку вы сами несете полную ответственность за себя, каждый ваш шаг обдуман.
Осознав свое положение, вы становитесь религиозным, становитесь владыкой своей жизни. И строгая простота, которая приходит к вам, не имеет ничего общего с суровостью аскезы. Она не навязана вам и поэтому не безобразна. Эта простота высоко эстетична. Вы чувствуете, что не можете жить иначе.

Просветленность — ваша изначальная природа
Для просветления ничего не нужно. Просветление — это ваше естественное состояние. Просветление нельзя произвести или создать. Чтобы производить нечто новое, то многое будет нужно. Если вы ничего нового не производите, что тогда нужно?
Просветление уже здесь, оно уже есть. Оно не достигается, оно узнаётся. И для этого не требуется никаких усилий. Вы не можете его увидеть, так как постоянно совершаете усилия, чтобы его увидеть. Само усилие становится барьером.
Категория времени не применима к «просветлению», ибо вы просветлены всегда. Вы можете убеждать себя сколько угодно, что будто бы вы не просветлены, но всё равно вы просветлены. И это самое большое чудо, что вы забыли о своей просветленности.
Ваша изначальная природа — просветленность. Никто и ничто не может лишить вас этой природы. Просветление в каждом вашем вдохе, в каждом сердцебиении. Это энергия, из которой сотканы все клетки, все атомы, все миры. В тот миг, когда вы узнаете, что просветлены всегда, тогда вы просветлены.
И все просветленные играют. Если вы полностью осознаете, что идет игра, то она больше не является бременем или темницей. Тогда вы можете быть в мире кем угодно, но в глубине вы знаете, что вы — не то. Вы становитесь цветком лотоса: в воде, и всё же, вода вас не касается.

[просто Соня]

Обновление — послание Бога

Если вы позволите новому войти, вы уже не будете прежним никогда; новое вас преобразует. В этом риск. Никогда не знаешь, чем закончится новое. Единственный способ узнать — позволить ему, отсюда и тревога, и страх. Старое известно, но убого. Новое может быть неудобным, но может и принести Радость. И поэтому вы не в силах — ни отказаться, ни принять. И всё же, когда новое стучится в дверь, вы убегаете и прячетесь в старом.
Чтобы стать новым, нужна необычная храбрость. А мир полон трусов, потому люди и остановились в росте. Когда приходит возможность обновления, вы в страхе убегаете. Как вы можете расти? Как вы можете быть? Вы лишь притворяетесь, что вы есть.

Обновление приходит от Бога, из бытия. Новое — дар Бога. Новое — запредельно. И вот неизвестное, непознаваемое, запредельное вливается в вас. И оно обязательно проникнет в вас, ибо вы не обособлены от него. Вы могли забыть о запредельном, но запредельное вас не забыло. Часть может думать «я отделена», но целое знает, что вы не отделены. Вы связаны с целым. И целое постоянно вторгается в вас.

Вот почему всё время приходит новое, хоть вы и прячетесь от него. И если у вас есть глаза, вы увидите, как оно постоянно приходит к вам. Бог продолжает изливаться на вас, но вы закрыты в своем прошлом. Вы как запечатанный склеп.
Из-за своей трусости вы закрылись для нового, утратили чувствительность. Быть чувствительным в этом контексте означает ощущать новое — и удовольствие от нового, и страсть к новому; и вы начинаете смелее двигаться в неизвестное.

Помните, всё новое, входящее в вашу жизнь, — это послание от Бога. Если вы его принимаете, вы — религиозны. Если отвергаете, вы — нерелигиозны. Надо немного расслабиться и открыться, чтобы позволить новому войти в вас. Дайте Богу дорогу к вам. В этом смысл молитвы и медитации — вы открываетесь, вы говорите «да», вы говорите «входи». Всегда принимайте новое с великой радостью.
Даже если нечто новое ввергает вас в неудобства, оно того стоит. Ибо, только новое может вас преобразить. Если вы принимаете, вы становитесь цветком, дарующим праздник.

Станьте спонтанным. Полностью запретите себя не для данного момента — и вы ежедневно будете находить новые открытия, новый свет, новые откровения. И эти откровения будут вас изменять. Однажды вы увидите, что вы новы в каждый момент. Старое больше не тяготит вас. Просветленный живет от момента к моменту.
Он словно волна в океане. Она приходит с великой радостью и танцем, с мечтой коснуться звезд. Она поиграет и исчезает. Будет другой день, она снова придет, поиграет и растает. Таков и Бог: приходит и исчезает, снова приходит и исчезает. Таково и просветление: в каждый момент оно приходит, действует, отвечает и уходит. Между двумя моментами есть промежуток, в этом промежутке всё исчезает.

Эти интервалы, эти пустоты дают вам свежесть, так же, как смерть и сон сохраняют вас живыми. Человек умирает один раз за семьдесят лет, и за это время накапливается очень много ненужного старья. Просветленный умирает каждый миг и ничего не накапливает. Он ничем не обладает, а поэтому свободен. Для просветленного каждый миг — рождение и смерть.

Просветленный не спрашивает о новом. В нем нет никакого желания, чтобы что-то было. Вы отдадите ему себя и станете обусловленным им.
Смотрите на жизнь безо всяких условий. Смотрите на жизнь, как она есть. И вы будете постоянно обновляться, омолаживаться. В этом истинный смысл воскресения. Вы становитесь непрекращающимся воскресением.
Новое — это посланник Бога, новое — это послание Бога. Это благовестие. Слушайте новое, идите в новое наперекор страху, и ваша жизнь будет ярче и богаче, и ваше бытие станет ликованием.

[просто Соня]

Молчание просветленного
Есть два типа молчания. Когда вы соблюдаете молчание, это молчание по принуждению. Слова и шум всё еще внутри вас, молчание царит только на поверхности.
Есть и другой вид молчания, когда, оставаясь безмолвным на поверхности, вы в состоянии заставить себя быть молчаливым и внутри. Второй тип будет молчанием «без слов», в нем нет внутреннего шума, диалога и ассоциаций.
Молчание просветленного Будды — это третий тип молчания, неизвестный вам. В нем нет шума, и нет отсутствия шума. Будда безмолвствует не потому, что принуждает себя к этому; он молчалив просто потому, что нет надобности что-либо говорить и делать.
Его молчание позитивно, оно не противопоставлено словам. В нем нет ни слов, ни бессловесности.
Тишину, достигнутую с помощью усилий, очень легко разрушить. И только такая тишина поддается разрушению. Но когда вы по-настоящему молчаливы, пребываете в безмолвии просветления, вас не потревожит ни …, ни …, ни ….
Шум придет и уйдет, как сквозь пустую комнату: он войдет в одну дверь и выйдет в другую. Внутри никого нет, кого бы он мог побеспокоить.

Учить нечему
Просветленные продолжают вас учить, отлично зная, что учить нечему. Поэтому они могут делать это бесконечно. Если было бы чему учить, они давно бы уже закончили.
Они не учат ни желаниям, ни достижениям. Нечего достигать и нечему учить. Если вы это осознали, значит, вы достигли этого самого мгновения. Именно в этот момент вы совершенны. Ничего не нужно делать или менять. Именно в этот момент вы — Абсолют.
Прекратив искать знания, вы прекращаете искать истину, так как, цель знаний есть истина. И если вы перестаете осведомляться о существующем, а вместо этого отключаете свой ум и молчите, то существующее открывается вам.
Вам не встретить более незнающего человека, чем просветленный. Он ничего не достиг, он просто здесь-и-сейчас. И если вы сможете пойти за таким «незнающим», тогда ваш ум останется позади.
Так как ум всегда идет за знанием, то когда ум отбрасывается, пропадает нужда куда-то идти. Всё становится доступным, то есть, оно было доступным всегда, но ваш ум мешал вам видеть это. Из-за того, что ваш ум был одержим целью, существующей в будущем, вы не могли этого видеть.
Истина окружает вас, и вы существуете в ней самой. Как рыба существует в океане, так вы существуете в истине.
Бог — это не цель. Бог — это то, что здесь и сейчас. Деревья, ветер, небо, звезды, реки, люди — вот что такое Бог. Бог — не цель, а слияние. Ваш ум противится слиянию, он хитер и расчетлив. Вы идете к просветленным, чтобы узнать, как постигнуть истину, как достичь блаженного состояния ума.
Искать бесполезно. Ищите и потеряете, не ищите и найдете. Бегите и упустите, остановитесь и обнаружите. И не пытайтесь понимать своим умом. Будьте.
К Будде приходили многие ученые, знавшие больше его. Шарипутра, знавший все Веды и писания наизусть, спросил Будду: «Дай мне нечто большее, чем знание, потому что знаний у меня достаточно, я уже пресытился ими». Будда ответил: «Разучись. Отбрось знания, и тогда к тебе придет то, что превыше знания».
Просветленный мастер учит вас разучиваться, и это никогда не является учением. Станьте несведущими, как дети. Только сердце ребенка может постучаться в двери Божественного, только оно может быть услышано.

В пробуждении нет снов
Вы видите сны лишь потому, что несете с собой бремя дня. Вы оставили многое незавершенным и поэтому пытаетесь завершить это во сне. Многие ваши надежды, страсти, желания не исполнились днем, и вы стремитесь удовлетворить их ночью, во сне.
Будда спит без снов, потому что у него ничего нет завершенного. Нет ни желаний, ни страстей, ничего не возникает и ничего не остается. Всё проходит, как перед зеркалом.
Зеркало сознания Будды отражает, как проходит женщина, но никакого желания не возникает. Женщина проходит, и зеркало снова пусто, на нем не остается никакого следа. Снов нет.
Спящий Будда — это прекрасное явление. Он похож на невинного ребенка, лишенного дневных забот. Его сон подобен зеркальной поверхности пруда. Поток его сознания ничем не загрязнен и кристально чист.

Энергия бездействия
Вашему бессознательному нужна какая-нибудь деятельность, иначе оно уступит место сознательному. Учителя буддизма утверждают, что человек, который сможет просидеть, ничего не делая, шесть часов, становится просветленным.
Но на самом деле шесть часов это много, хватит и шести минут. Хватит и шести секунд, если вы пробудете в абсолютном бездействии. Когда вы не заняты в бессознательных процессах, вся ваша энергия становится сознанием, и происходит освобождение громадной энергии.
Ваша энергия направлена на занятость, ваш ум думает, тело работает, вы заняты. Вся ваша энергия направлена на деятельность и рассеивается в этом мире. Когда вы думаете, вы рассеиваете энергию, потому что каждой мысли нужна энергия. Вы постоянно думаете и просто теряете зря энергию.
Деятельность нуждается в энергии, и ваша энергия постоянно рассеивается. Вы протекаете как решето. Поэтому вы чувствуете себя таким слабым, подавленным, разбитым и бессильным. Это бессилие кажется вам беспомощностью. Но вы всемогущи и должны чувствовать свою силу.
Внутри вас существуют источники неистощимой энергии, связанной с космическим источником, но вы его активно рассеиваете.
Если ваша мысль остановится хотя бы на мгновение, и прекратится всякая деятельность и внутри и снаружи, и вы, став похожим на статую, прекратите всякое движение тела и ума, тогда в вас освобождается громадная энергия.
Куда она уйдет? Когда деятельности нет, она не может выйти наружу. Вы превращаетесь в столп энергии, в энергетическое пламя. Всё внутри начинает светиться и становится сознательным. Всё ваше существо наполняется светом.
Если вы внезапно очнетесь посреди своей лучезарности, то почувствуете безмятежность, которую никогда еще не чувствовали. Вы впадете в безмолвие, окажетесь в своем внутреннем существе и это будет настолько неожиданным, что вы начнете осознавать происходящее.

[просто Соня]

Праздник возможен только тогда, когда бытие постоянно ново, молодо, свежо. Когда ум свеж, все существование становится музыкой.

Согласие с собой
Причиной всякого напряжения является становление. Каждый стремится чем-то стать, никто не принимает себя таким, какой он есть. Бытие отрицается, бытие не принимается, и что-то иное принимается за идеал, которому нужно следовать.
Поэтому, основное напряжение возникает между тем, какой вы есть, и тем, каким вам хочется быть. Неважно, кем вы хотите стать: бессмертным, освобожденным, божественным; даже если вы жаждете спасения, и тогда будет напряжение.
Любое желание, направленное в будущее, в противовес тому, какой вы есть сейчас, порождает напряжение. Материалист обычно не так напряжен, как человек религиозный, потому что религиозный человек стремится к слишком далекому, заоблачному.
Напряжение — это промежуток между тем, что вы есть и тем, чем хотите быть. Чем больше промежуток, тем сильнее напряжение. Если вы довольны тем, что вы есть, то нет и промежутка, нет и напряжения. Вы в согласии с собой.

Только если вы принимаете себя полностью, напряжение отсутствует. Это полное приятие и есть чудо. Само сущее не напряжено. Напряжение всегда идет от несуществующих возможностей. В настоящем напряжения нет, оно всегда направлено в будущее.
Оно порождается воображением. И чем более богатым воображением одарен человек, тем большее возможно напряжение. В таком случае, воображение становится разрушительным.
Воображение может также становиться творческим. Если вся сила воображения сфокусирована на настоящем моменте, не на будущем, тогда вы сумеете увидеть свою жизнь, как поэзию. Ваше воображение не порождает стремления к чему-либо, оно используется в процессе жизни.
Такая жизнь в настоящем лишена напряжения. Будущее активизирует воображение. Вы создаете образы, и поскольку соответствующих реальностей нет, вы продолжаете создавать всё больше и больше образов. Но как можно воображать и придумывать в настоящем относительно того, что происходит в данный момент? В этом нет необходимости.
Если вы можете осознанно присутствовать в настоящем, вы не будете жить в своем воображении. Тогда воображение будет свободно творить внутри самого настоящего. Нужен правильный фокус. Если воображение сфокусировано на реальном, оно начинает творить, и творчество может принять любую форму.
Выражение настоящего через воображение не является ни воображением будущего, ни реакцией на прошлое. Это не прожитый опыт, но живой процесс ощущения. Тогда опыт и переживание настоящего не две разные вещи. Они будут одним и тем же.
Само переживание стало живописью. Вы уже не творец; вы — творчество, живая энергия. Вы не поэт, вы — сама поэзия. Мгновение стало вечностью, и всё происходит из него.

Ищущий — теряет
Не будьте искателями просветления, будьте просветленными. Проживите всю свою жизнь в просветлении и не теряйте просветления, ибо ум имеет склонность опять становиться непросветленным. Существуют тысячи искушений вновь и вновь стать непросветленным.
Каждый из вас становился просветленным. Вы прикоснулись к нему, вы проникли в него, у вас было это видение. Но оно не длилось долго, вы не смогли сохранить его поток. Он пришло на миг, как озарение, и потом прошло. Однако, вы сами не верите, что можете быть просветленным, поэтому не обращаете внимания.
Однажды вы идете по берегу реки, ласковое солнце, шелест листьев, пение птиц… и наступает миг — врата открываются. Вы внезапно начинаете всё видеть совершенно по-другому. Вы полностью исчезаете в этот миг, нет ни прошлого, ни будущего. Вы не думаете о том, кто вы и кем вы хотите стать, вы просто есть, вы в гармонии с окружающим миром. Это просветление.
Но вы не умеете жить в нем, потому что не создали внутри себя медитативного пространства. Медитация сводится к способности содержать в себе просветление. Медитативное пространство может сохранить его. Просветление приходит к каждому, но в вашем существе так много дыр, что оно просто улетучивается, вытекает.
У вас недостает смелости принять факт своей просветленности, ибо вы себя не уважаете. Вы твердите: «Разве просветление может прийти ко мне? Оно пришло к Будде, пришло к Христу. Но оно не может прийти ко мне». Так вы закрываете себя для просветления.
Просветление приходит ко всем. Оно приходит к святым и к грешникам. Наступление просветления ничем не обусловлено. Слово «приходит» неверно, оно восходит, как солнце, оно прорастает в вас, как цветок.
Медитируйте, и вы сможете удерживать его на долгий срок. Думание создает дыры в вашем существе. У вас много мыслей, и поэтому много дыр.
Просветление — как прыжок. Когда вы прыгаете, вы отрываетесь от земли, на вас не действует гравитация, на миг вы становитесь частью неба. Но потом вы возвращаетесь, потому что у вас нет крыльев. Вам нужно отрастить крылья.
Медитация, в действительности, не поиск просветления; просветление приходит без поиска. Медитация — это выращивание крыльев.

Устремленность преображает
Страстное стремление к Богу настолько сильно, всепоглощающе, что вы воспламеняетесь только им одним, всё остальное исчезает.
Однажды к одному просветленному мудрецу пришел человек и сказал: «Я слышал, что ты познал Бога. Я давно ищу Бога. Скажи мне, что такое Бог и как можно познать Бога». Просветленный сказал: «Идем со мной на речку, и я отвечу тебе там». Искатель согласился и пошел.
На берегу мудрец сказал ему: «Разденься и войди в воду. Может быть потом я смогу ответить». Человек решил: «Почему бы и нет?» Он разделся и вошел в реку.
Мудрец был очень сильным. Он прыгнул на искателя и начал топить его. Искатель стал отчаянно сопротивляться, и в какой-то момент, собрав всю свою силу, он вырвался.
Отдышавшись, человек сказал: «Ты сумасшедший. Ты чуть не убил меня». И мудрец ответил: «Об этом потом. Сначала я хочу спросить вот что: «Сколько мыслей тебе пришло в голову, когда я тащил тебя в воду?»
Человек спросил: «Мысли? Была только одна мысль: как вырваться? Это была даже не мысль, это поглотило всё мое существо, пронзило всего меня, заполнило каждую клетку тела. Это была не мысль».
Просветленный мудрец сказал: «Ты всё понял. Когда ты устремишься к Богу так же страстно, только тогда ты познаешь его, не раньше».
Больше ничего не нужно, никаких методов, никаких техник. Когда страсть так сильна, тогда придет нечто. На самом деле, все техники и методы должны помочь вашей силе устремленности. Они не помогут вам приблизиться к Богу, они просто воспламенят вас.
Учитель не может помочь вам увидеть Бога, но он может пробудить в вас эту жажду. Он может передать свою жажду, передать свой огонь, может зажечь вас. И если вы загорелись, тогда вы приблизитесь к Богу.

Света нет для слепого
Величайшая из проблем — говорить слепым о свете. Но каждый может исцелиться. Слепой может размышлять о свете, но как бы напряженно он ни думал, это не даст ему никакого представления о свете. Он даже может поверить в свои мысли. А если слепой начинает верить в свои мысли о свете, он забывает о том, чтобы позаботиться о своих глазах, найти врача и исцелиться.
Есть прекрасная история из жизни Будды. Однажды Будда остановился в одном селении, и жители селения подвели к нему слепого и сказали: «Этот слепой не верит в существование света, он доказывает, что света нет. Мы знаем, что свет есть, но у него такой острый интеллект и логический ум, что он почти убедил нас, что света нет.
Его аргументы настолько сильны, что мы не можем их опровергнуть. Он говорит: «Если есть свет, я хочу прикоснуться к нему, потому что я познаю вещи через осязание». А ведь свет невозможно потрогать. Он говорит: «Я узнаю вещи на вкус, но свет нельзя попробовать. Я могу понюхать вещи, но свет не пахнет». Он говорит: «Ударьте свет, как вы бьете в барабан — тогда я смогу услышать, как он звучит». У него нет других дел. Вся его жизнь посвящена только одному — убеждать людей, что света нет и что нет зрения.
Может быть ты, великий просветленный, сможешь доказать этому слепому глупцу, что свет существует».
И Будда ответил: «Этот слепой прав. Дня него света не существует. Почему он должен верить в нечто такое, что он не может сам испытать? Люди этой деревни поступают неправильно. Вместо того, чтобы переубеждать его, вам надо было бы отвести его к врачу. Я не могу исцелить его слепоту, но могу позвать своего врача».
Слепой спросил: «А как же спор?» Будда ответил: «Пускай врач осмотрит твои глаза». Врач осмотрел и сказал: «Ничего серьезного. Понадобится, самое большее, полгода, чтобы вылечить его». И Будда сказал врачу: «Оставайся здесь, пока не вылечишь этого человека. Когда он увидит свет, то приведи его ко мне — тогда будет смысл в обсуждении. Сейчас бесполезно говорить о свете — этот слепой не видит даже тьмы. Глаза нужны даже для того, чтобы видеть темноту».
Через полгода слепой со слезами радости пришел к Будде и сказал: «Я хотел спорить о том, что неоспоримо, я хотел доказательств там, где возможно только переживание. Ты отнесся ко мне с большим состраданием, отказавшись спорить. А я всю жизнь спорил и терял время — я давным-давно мог вылечить глаза. Жить, не имея глаз — значит вовсе не жить. Я мог бы умереть, так ничего и не узнав о красоте восходов и закатов, о великолепии звездного неба, о цветах, радуге».
Цель подлинной духовности — открыть внутреннее видение. Человек, который может видеть самого себя, освобождается от всякого рабства — религиозного, идеологического, философского — ибо теперь у него есть собственное видение. Он ни от кого не зависит. Он уже спасен. Он уже видит.

[просто Соня]

Религия — окно
Божественное само по себе неведомо. Оно либо обладает всеми качествами, либо никакими. И то, что мы называем свойствами Бога, на самом деле, не свойства, это наше восприятие, наши определения. Но ни одно из определений не может быть принято всем человечеством.
Бог должен открыться вам в ваших собственных терминах. Когда вы определяете свойства Бога, вы сами являетесь частью своего определения. Определение исходит от вас, Сам Бог не поддается определению.
Мы созерцаем Божественное через рамки определений, подобно тому, как видим небо через окна. Мы сами ограничили Божественное этими рамками. Оконная рама смотрится как рама вокруг неба, но само небо не имеет обрамления. Оно бесконечно.
Всё, что можно сказать о Божественном, будет сказано только через какое-то окно, потому что всё, что можно выразить, по сути говорится об окне, а не о самом небе. Небо невозможно определить. Все слова неприложимы, все теории неадекватны.
Просветленный смотрит на небо не через окно. Он вышел из дома и познал небо безо всяких рам, окон или моделей. И он говорит всем религиям, которые враждуют и спорят друг с другом: «Вы спорите не о свойствах Божественного, вы спорите о своих окнах. Но из любого окна видно одно и то же небо».
Но никто не мог рассказать о небе одинаково, хотя небо всегда одно и то же. Само сообщение является выборочным. Ибо целое нельзя сообщить. Сообщение идет от индивидуальности, через слова, язык, образ жизни, опыт.

В момент познания вы совершенно одиноки. Нет ни слов, ни языка. Но чтобы сказать о том, что вы познали, вы будете пользоваться тем языком, который знали до момента познания. Язык христианства, буддизма, индуизма.
Бесконечно количество окон, бесконечно количество сект. Каждый человек — это уже отдельная секта. Но когда вы выходите под открытое небо, вы узнаёте, что все различия принадлежат дому, а не вам. Вы узнаёте, что пространство внутри дома не отличается от пространства вне его. Стены не являются барьером для неба.
Есть истины, которые можно высказать, и есть истины, которые могут быть только показаны, но не высказаны. Предмет можно определить, потому что он существует среди других предметов. Например, можно сказать, стол — это не стул. Можно определить его, соотнеся еще с чем-нибудь. Предмет имеет границы, очертания, за пределами которых начинается что-то еще. По сути, мы определяем границу, от которой начинается что-то новое.
Но о божественном ничего нельзя сказать. Божественное является целым, у него нет границ; нет такого места, где начиналось бы что-либо иное. Нет «чего-то иного». Божественное безгранично и потому не может быть определенно. Но на него можно указать. Все великие посвященные только указывали, они ничего не сказали.
Но даже здесь может возникнуть трудность. Когда человек видит указатель, он отождествляет его с истиной. И тогда теряется весь смысл. На луну можно указать пальцем, но палец — это не луна.

Откровение бессловесно
Человеческий ум способен порождать бесконечное количество систем и доктрин, но познать истину через теории невозможно.
Откровение приходит в тот момент, когда прекращается знание. Есть две возможности: либо думать о чем-то, либо войти в это. Чем больше человек думает, тем дальше он уходит от того, что здесь и сейчас.
Поэтому просветленные передают антидоктринальный, антифилософский, антиспекулятивный опыт. Они учат тому, как быть здесь и сейчас. Знание может вести только к вымыслу, к проецированию. Оно не способно быть средством достижения истины.
Всё, что было познано экзистенционально, не может быть выражено полностью. Это можно только обозначить. Как только я выражаю то, что познал, к вам доходит слово, но без своего значения. К вам приходит мертвое слово. По сути, оно бессмысленно, потому что смыслом было само переживание.
Поэтому, знание может быть средством выражения, но не способом достижения, реализации. Знающий ум является помехой, потому что когда вы знаете, в вас нет смирения. Когда вы переполнены знанием, в вас нет пространства, чтобы принять неизвестное.
Открытым неизвестному вы можете быть, лишь когда вы смиренны. Нужно постоянно осознавать собственное невежество. Ум, который основывается на памяти, информации, писаниях, теориях, доктринах, догматах — эгоцентричен, несмирен. Знание не ведет к смирению. Только бесконечное неизвестное может сделать вас смиренным, открытым, чутким.

Игра космических последствий
Почему у просветленных не абсолютно здоровое тело? Этот вопрос задавали Будде, Иисусу, Махавире. Непросветленные постоянно задавали этот вопрос. Иисус умер на кресте, хотя его ученики ждали чуда до последнего момента. Будда умер от отравления пищей. Рамакришна — от рака.
Для просветленного болезнь и здоровье — одно и то же. Это не значит, что болезнь не приносит боли. Боль — это физическое явление, она будет. Но она не возмущает внутреннее сознание, оно остается в таком же равновесии. Тело будет страдать, но внутреннее существо будет оставаться лишь свидетелем страдания.
Ощущение того, что вы есть тело, совершенно неправильно. Тело принадлежит Вселенной, оно не ваше. Болеет ли тело или является здоровым, об этом позаботится Вселенная.
Почему люди думают, что просветленный не должен болеть? Да, просветленные не болеют, болеет их тело. Иногда тела просветленных более больны, чем у непросветленных. И на то есть причина. Ведь они не принадлежат телу, глубоко внутри они оторвались от тела. Так что тело остается, но привязанность к нему и мост к нему разрушены.
Из-за этого разделения случаются многие болезни. Просветленные осознают, что тело — лишь повозка, которая двигается по инерции, благодаря энергии, данной ей в прошлом. Когда кто-либо становится просветленным, связь с телом нарушается.
И еще. Просветление останавливает колесо перевоплощений. Все старые кармы реализовываются в этой жизни. Страдание будет более интенсивным, ибо всё сконденсировано в последней жизни. В единое мгновение может быть выстрадано страдание многих жизней.
Когда человек становится просветленным, все должно быть закончено; это время завершения. Должны быть закрыты многие миллионы жизней; надо подвести все счета, ведь больше шанса не будет. После просветления человек живет совсем в другом времени, и всё, что происходит с ним, имеет совсем иное качество.
Но сам он остается свидетелем. Тело родилось, тело исчезло, будет только свидетельствование. Лишь свидетельство есть нечто абсолютно вечное — всё остальное — постоянно изменяющийся поток.

Алхимия любви
Любить значит чувствовать что-либо, как целиком реальное. Только любовь пробуждает нас к реальности нас самих, к реальности другого, к реальности мира — и к реальности Бога.
Есть два пути, которые могут освободить вас от иллюзии «я живой — ты тень». Один путь — самому стать «тенью среди теней», т. е. освободиться от иллюзии «я». Вы осознаете свое бытие, как бытие тени, равной другим теням.
Другой путь состоит в том, чтобы распространить любовь к себе на все другие существа, чтобы реализовать формулу — «я живой — ты живой», чтобы переживать других столь же реальными, как и вы сами, чтобы полюбить другого, как самого себя.
Равнодушие и нелюбовь к себе порождает равнодушие и нелюбовь ко всему остальному. Любовь — это не абсолютная программа, но духовная субстанция. Поэтому нужно, чтобы она проявилась по отношению к кому-нибудь одному, а потом начала сиять во всех направлениях.
Правило внутренней алхимии гласит: «Чтоб сделать золото, нужно иметь золото». Для любви ко всем на свете, нужно возлюбить одного. Единожды родившись, как субстанция, любовь стремится распространиться в соответствии с формами человеческих взаимоотношений. Это бурный поток с водопадами и каскадами, который стремится всё наполнить и всё наводнить.
Ложь изучают, а истину переживают
Переживание не может стать доктриной, так как переживание передается другим только негативно. Язык может выразить только то, чем оно не является. Можно сказать «нет», невозможно сказать «да». О переживании можно сказать только то, чем оно не является.
Можно либо отождествляться с тем, что знаешь, либо стать свидетелем этого. Если отождествления нет, если вы остаетесь отделенными от своих воспоминаний, тогда вы осознаете себя, как нечто отличное от своих воспоминаний. Такое осознавание становится путем в неведомое, и эго всё меньше и меньше считает себя владельцем знания.
Если вы отделены от своих воспоминаний, тогда воспоминания становятся чем-то вроде осевшей пыли. Они прошли через ваш опыт и стали неотъемлемой частью вашего ума, но ваше сознание отлично от него. Вспоминающий отличен от вспоминаемого, знающий отличен от узнаваемого. Если вам ясно это различие, вы всё ближе и ближе подходите к пустоте. Не отождествляясь, вы можете быть открытым; между вами и неизведанным не возникают воспоминания.
Пустоты можно достичь, но ее нельзя создать. Если вы создаете ее, она неизбежно будет порождением вашего старого ума, вашей памяти. Вот почему для достижения ее нет никакого метода. Метод является только результатом накопленной информации, продолжением прошлого. Но неизведанное за пределами известного, за пределами вашего знания.
Поэтому, не может быть никакого метода; лишь понимание: «Я отделен от того, что накопил». Если это понятно, тогда нет надобности культивировать пустоту. Всё уже произошло! Вы есть пустота! И нет нужды создавать ее.
Сотворенная пустота не будет пустотой; она будет вашим творением. Ваше творение никогда не сможет быть «ничем», пустотой, потому что у нее будут границы. Она не может превзойти ум, породивший ее. Пустоту создать невозможно, она должна войти в вас. Всё, что можно сделать, так это принять ее. А подготовиться к принятию ее можно только в отрицательном смысле. Подготовиться значит не отождествляться со своим знанием, понимать бесполезность и бессмысленность всего, что знаете.
Только такое осознавание процесса мышления может привести вас к непосредственному контакту с реальностью. Вы становитесь одно в этот момент с вечностью, с бесконечностью. А в то мгновение, когда этот момент переходит в знание, он опять становится частью памяти. И тогда он утерян. Поэтому нельзя сказать: «Я познал». Неизвестное остается неизвестным. А познание неизвестного порождает более глобальное незнание.
Процесс познания вечен, и никто не может подойти к такому моменту, когда можно было бы сказать: «Я достиг». Тот, кто говорит это, снова попадает в модель памяти, в модель знания. И тогда он умирает. Момент утверждения знания является моментом смерти. Жизнь прекращается. Жизнь — это движение от неизвестного к неизвестному. Она приходит из запредельного и идет в запредельное. Сердце мистика принимает высшую тайну, высшую непознаваемость, высший экстаз неведения.

Медитация проводит через смерть
Многие люди интересуются медитацией, но этот интерес поверхностен, ибо через медитацию преобразились лишь немногие. Если интерес действительно глубок, он сам по себе становится огнем преображения. Многие кажутся заинтересованными, но остаются теми же самыми. Это означает, что они обманывают себя. И обман этот тонок. В глубине себя вы не хотите преображения, вы даже боитесь.
Страх преображения подобен страху смерти. Преображение — это и есть смерть, ибо старое уходит и рождается новое. Вас больше не будет, из вас появится нечто неизвестное вам. Если вы не готовы умереть, то ваш интерес к медитации — лицемерие, ведь возродиться можно, только умерев. Новое приходит лишь тогда, когда старое умирает. Между старым и новым есть разрыв, промежуток; этот разрыв и порождает в вас страх. Вы хотите расти; но вы хотите оставаться собой. Это обман.
Если с вами ничего не происходит, то вы считаете, что ваша духовная практика неправильная, ваш наставник плохой, что плохи священные книги, принципы, методы. И вы не думаете о том, что если устремление истинно, то преображение достигается и с неправильными методами. Если ваша душа и сердце слились в пылающем устремлении, то никто, кроме вас самих, не собьет вас с пути. Ничто не препятствует вашему развитию, кроме собственного лицемерия и самообмана.
Настоящее преображение случается тогда, когда вы вовлечены в него, когда вовлечено ваше существо. Главное вовлеченность; принципы, методы, учителя — это вторично. Но вы ничего не делаете, вы только говорите и говорите о делании. И слова создают иллюзию; вы так много читали о преображении, вы так много слышали лекций о медитации, что вам начинает казаться, что вы что-то делаете.
Когда вы начинаете что-то делать, возникнут трудности. Трудностей нет, когда вы ничего не делаете. Поэтому, если возникают трудности, то знайте, что вы на правильном пути. Духовный рост никогда не бывает плавным. Ведь духовный рост — это достижение неизвестного, достижение непредначертанного. Но знайте, что с каждой пройденной трудностью вы становитесь более реальным, сильным, мужественным.

Счастье не распинается
У вас возникает вопрос — ведет ли просветление к преуспеванию? Нет, но просветленный всегда счастлив — сопутствует ему успех или нет. Успех — это не критерий, поскольку он зависит от многих причин.
Счастье — это критерий, поскольку счастье зависит только от вас. Вы можете не достичь преуспевания. Можно ли сказать, что успех сопутствовал Иисусу? Его распяли в тридцать три года — какой же это успех? … Так кто же был распят? Разве не распинающие подверглись распятию? Иисус был воплощением духовного счастья, блаженства, ликования. Можно ли распять счастье, можно ли убить блаженство?
Для просветленных успех измеряется не чем-то внешним, мирским, он измеряется вашим блаженством. Но для вас блаженство — не успех; успех для вас что-то другое. Для мира успех — это удовлетворение эго, это потворство амбициям ума.
Удовлетворяя эго, вы стремитесь к власти, богатству, славе. Вы обретаете всё это. Весь мир объявляет вас преуспевающим. А вы, может быть, потеряли душу, покой, внутреннюю радость, чистоту. Мирской успех заканчивается крушением. Какая польза, если человек покоряет весь мир, но теряет свою душу.

В умиротворении все звуки — музыка
Вы всё время в напряжении. Вы никогда не находитесь в расслабленном состоянии, в состоянии всеприятия. Вы не способны пребывать в состоянии неделания, когда всё случается само по себе, а вы лишь проходите сквозь это, ничего не делая.
Во время сна вы частично расслабляетесь, но это не полное расслабление. Понаблюдайте за спящим взрослым: вы увидите — всё его тело напряжено. Понаблюдайте за спящим ребенком: он очень расслаблен.
Медитация — это полное расслабление плюс осознанность. Когда вы полностью осознающий, всё случается само по себе, и вы не сопротивляетесь, не сражаетесь, не делаете. Нет деятеля, деятель отправился спать. Есть только свидетель, есть только чуткость и внимательность недеятеля. Тогда ничто не может беспокоить вас.
Если вы знаете, как расслабляться, тогда ничто не может вас встревожить. Если вы не знаете, как расслабляться, тогда всё будет возмущать, тревожить, беспокоить вас. Но на самом деле, не это всё возмущает вас, это лишь оправдание. Возмущение живет в вас.
Если убрать все внешние причины, то вы и тогда будете возмущены. Вы сами создаете причину, внешнюю или внутреннюю. Вы создадите какую-нибудь мысль, образ, идею, и это возмутит вас. Ибо вам нужно только оправдание.
Но если вы знаете, как расслабляться, ничто не возмутит вас. Мир останется тем же самым, но в вас не будет этой тенденции, этого безумия; вы не будете находиться в постоянной готовности к возмущению. Если вы расслаблены, даже шум базарной площади будет успокаивать вас.
На поверхности моря всегда царит возмущение. Такова природа. И если вы способны укорениться в центре, то возмущение на поверхности откроется своей красотой. Если вы можете оставаться безмолвными внутри, то все звуки снаружи становятся музыкальными.
Тогда нет ничего неправильного; тогда то, что на поверхности, становится игрой. Но если вы не знаете внутренней сердцевины, безмолвного центра, если вы слишком отождествили себя с поверхностью, вы сойдете с ума. И каждый почти безумен… и каждый почти просветлён.

[просто Соня]

ОШО - Музыка души. (Уроки жизни)

Об авторе
Учение Ошо является универсальным. Оно отвергает тематическое деление и охватывает широкий круг вопросов — от поиска человеком смысла жизни до самых насущных современных социальных и политических проблем. Книги Ошо не написаны на бумаге — они представляют собой аудио- и видеозаписи импровизированных устных обращений к слушателям со всего мира, сделанные за тридцать пять лет. Том Роббинс охарактеризовал его как «самого опасного человека со времен Иисуса Христа». Ошо также известен своим революционным вкладом в науку внутренней трансформации. ..

В этой книге Ошо рассказывает о молитве. Главное, молитва не должна быть обязанностью. Она идет от сердца.
Пытались ли вы установить дружеские отношения с кем-либо, не вступив с ним в разговор? Без общения это просто невозможно. Если вы хотите полюбить себя, окружающий мир, деревья, дома — поговорите с ними, и они будут отвечать вам. В этом и заключается сущность молитвы.
Пусть молитва будет из самого сердца... Молитва — это образ жизни.
Ранее эта книга выходила под названием «Молитва — песня безмолвия».

Когда вы ранним утром
видите восход солнца, наблюдаете
в молчании и внутри вас
тоже начинается восход, — это молитва.
Когда птица парит в небе,
и вы парите в небе. И вы забыли,
что вы отдельно, — это молитва.
Везде, где исчезает разделенность,
возникает молитва.
Когда вы становитесь едины
с существованием, с вселенским целым, —
это молитва.
/ОШО/


Что такое молитва? Каково ее точное определение?

Молитва — это переживание воскресения, это возрождение, это рождение нового видения... это новое измерение, это новый взгляд на вещи, это новый образ жизни. Не нечто такое, что ты делаешь; но нечто такое, чем ты становишься. Это состояние бытия — не имеющее ничего общего со словами, которые ты произносишь. Это безмолвный диалог с существованием.

Это сонастроенность со всеобщим, с целым... войти в гармонию с целым — это молитва. Это опыт великий и безграничный, и никакая точность в нем невозможна. Он неопределим; любое определение несоразмерно мало. Любое определение передает какую-то часть, но всего лишь часть.

Опыт молитвы настолько всеобъемлющий, что содержит в себе противоречия. Поэтому кто-то может сказать: «Молитва есть молчание» — и будет прав, абсолютно прав. Кто-то другой может сказать: Молитва есть диалог» — и тоже быть правым, потому что молитва есть диалог в молчании.

Что можно сказать? Ты можешь склониться в поклоне. Ты можешь праздновать. И все-таки твой поклон, твое служение, твое празднование, твоя благодарность... все это по-прежнему попытки высказать. Ты пытаешься высказать без слов, потому что слова так малы, а сердцу хочется высказать себя так полно. Итак, это диалог, хотя и в молчании. В каком-то смысле это беседа, в которой участвуешь ты и все существование, — существование, которое становится твоей возлюбленной, которое становится твоим «Ты». И все же в молитве нет ни «Я», ни «Ты» — одно и другое исчезает. То и другое сливается воедино, соединяется в одно целое, органическое целое. Как капля росы в океане, ты исчезаешь. Ничто не разделяет тебя и существование. Какой может быть диалог?

Оба определения верны. Те, кто называет молитву диалогом, — христиане, иудеи, индуисты, — правы. Но они говорят лишь о частице величайшего опыта, называемого молитвой. Буддисты говорят, что диалога нет. Джайнизм говорит, что диалога нет, — потому что нет ни «Я», ни «Ты». Лишь абсолютное молчание. Они тоже правы — но правда и то, что подходить к молитве точно очень трудно.

Молитва должна оставаться размытой, неуловимой, без четких очертаний. Молитва должна оставаться непостижимой. Ты видишь ее лишь мельком, словно мимолетный проблеск, но не можешь уловить целиком, потрогать руками. Она не сводится к простому определению.

В отличие от науки, религия не может давать определений. Молитва относится к миру субъективности. Это не объект, который поддается анализу. Молитва похожа на любовь. Любовь столь же неопределима.

Всегда помни: есть вещи, которые под тобой, а есть вещи, которые над тобой. В тех вещах, которые под тобой, возможна точность. Но в тех вещах, которые над тобой, ты не можешь быть точным. Они больше тебя. Если существует молитва, не молитва существует в тебе — наоборот: ты существуешь в молитве. Молитва выше тебя. Ты просто вибрируешь в этом необъятном измерении, в этом сверхизобилии.

Но нас учили в нынешний век науки во всем придерживаться точности. И это упорное стремление к точности разрушило много такого, что было в жизни красивого и ценного. Если нечто не поддается точному определению, ум пытается отрицать его существование.


Смысл — явление тонкое. Он как аромат цветка. Его нельзя поймать, потрогать руками, но он существует — сможешь ты его поймать или нет, сможешь ты положить его сейф или нет. Он все равно существует!

И точно так же — в музыке. Инструменты, ноты, звуки служат к тому, чтобы случилось молчание, — которое и есть музыка. Музыка — между двумя звуками, поэзия — между двумя словами; все, что живо и осмысленно, — между строк... Нужно учиться читать в промежутках, в просветах, в паузах.


Но все же о молитве можно что-то сказать... — хотя ничего точного сказать нельзя. Этому препятствует сама природа молитвы, и кощунственно было бы пойти против ее природы.

Итак, первое, что я могу сказать о молитве: это чувство безмерной благодарности, признательности. У тебя есть возможность быть здесь, в этом мире, во всей его красоте, со всеми его деревьями и реками, горами и звездами. В этой поразительной красоте ты живешь, ты пульсируешь жизнью. Ты не заслужил этой возможности. Ты получ.ил ее в дар. Молитва возносит благодарность за этот дар жизни. Просто дышать — это такая радость!.. просто открывать глаза — и видеть зелень листьев!.. — или щебетание птиц, или звуки бегущей воды, или безмолвие ночи в ее бархатной тьме... Или закат, или утренняя заря... мы этого не заслужили! Все это мы получили в дар, но даже не высказали благодарности.

Существует Бог или нет, но мы обязаны благодарностью. Люди думают: «Если Бог есть, мы его поблагодарим». Я же говорю вам прямо противоположное: «Вы найдете Бога, если станете благодарить». Другого пути нет. Вы найдете Бога, если вы станете благодарны, потому что Бог случается лишь в этом измерении благодарности. лишь благодарность может найти Бога, лишь благодарность способна чувствовать Бога.


И второе: молитва — это образ жизни. Это не набор действий, выполняемый как некий ритуал. Если молитва выполняется как ритуал, она теряет всякий смысл. Если молитва выполняется как ритуал, она не принесет тебе религиозности — она сделает тебя индуистом, она сделает тебя мусульманином, но не принесет религиозности. Пусть молитва будет чем-то абсолютно неформальным: чем-то из самого сердца... не ритуалом, — поспешно совершаемым по утрам, потому что «так надо»; потому что ты исполняешь свой долг. Не совершив ритуал, ты чувствуешь себя немного виноватым. Чтобы избежать чувства вины, ты совершаешь ритуал. Это не молитва.

Молитва — это образ жизни.

Что я имею в виду? Человек молитвы пребывает в молитве двадцать четыре часа в сутки. Он спит в молитве; сам его сон — своего рода молитва. Во сне он так расслаблен, будто спит на руках у вселенной. Засыпая, он спит в божественности. Просыпаясь, он просыпается в божественности. Он открывает глаза, и первой в его сердце и в его существо входит благодарность, бесконечная благодарность. Он ест божественность, он пьет божественность. Он ступает в божественности. Он дышит в божественности, он дышит божественностью. Все его двадцать четыре часа молитва длится непрестанно. Как фоновая музыка на краю слуха, молитва звучит непрерывно. Что бы он ни делал, неважно: молитва продолжается.

Слова и повторение тут вообще не при чем; молитва — своего рода чувство, своего рода присутствие. Можешь представить себе спящую мать. …Гром не мог ее разбудить, но ребенок... Даже во сне некая часть ее существа помнит о ребенке. Так же и молитва.

Ты живешь повседневной жизнью, совершаешь обычные действия, работаешь, но глубоко внутри, в святая святых своего существа, хранишь непрестанный поклон существованию — продолжается молитва, продолжается благодарность. Иногда, в какой-то момент молчания, молитва выйдет на поверхность; в обычное же время она продолжается внутренне, подспудно.

В молитве живут; в молитве не требуют... В молитве ты вверяешь себя молчанию и неизвестности существования.

Мы так малы; существование так необъятно... мы явились сюда лишь на считанные мгновения; существование же всегда было и всегда будет. Мы лишь небольшие волны в этом необъятном океане. Мы можем просить, но не вправе требовать. Мы можем просить, потому что мы не чужды существованию; мы в нем не посторонние. Мы ему сродни. Мы ему сопричастны. Существование населило нами свою вселенную. По воле существования мы существуем. Мы благодарны, если просьба исполнена. Мы благодарны, если просьба не исполнена. В этом красота молитвы.

Если просьба исполнена, мы благодарны, — очевидно. Если просьба не исполнена, мы все равно благодарны. Существованию виднее. Если просьба полезна для нас, она будет исполнена. Если просьба не полезна, она не будет исполнена.

Любимая кукла маленькой девочки упала и разбилась вдребезги. Всхлипывая над осколками, девочка сказала брату:
— Я помолюсь Богу, чтобы он собрал осколки и сделал куклу целой.
— И ты думаешь, Бог ответит на твою молитву?
— Ответит. Вот увидишь.
.. брат вернулся и спросил сестру:
— Ну как? Бог уже ответил?
— Ответил, — сказала она и указала на осколки. — Он сказал «нет».

Это и есть молитва. Ты вправе просить, но не вправе требовать. Нет — значит нет. В конце концов, решение принимает Бог. Требование подразумевает, что ты уже все решил. Требование означает: ты хочешь, чтобы существование исполнило твою волю. Просьба значит только: «Я кладу свое желание к твоим ногам, но на все твоя воля — да свершится воля Твоя; да приидет Царствие Твое...» Эти слова Иисуса — вот что такое молитва!

Остерхус говорит: «Никто не может молиться без слов, потому что никто не существует вне языка, и всё суть диалог». Будда говорит, что молитва есть молчание. И оба правы. Остерхус прав — в определенном смысле это верно: никто не может молиться без слов, потому что никто не существует вне языка. Язык для нас почти то же самое, что для рыбы океан. Язык наш океан.

Так что Остерхус прав. И он вполне понимает важность языка, потому что он поэт. Только поэт вполне понимает важность языка — не лингвист, не грамматик. Грамматик знает только тело языка; поэт знает его сердце, его душу, его дух, его невидимое измерение. Остерхус прав: никто не существует вне языка, и всё суть диалог.

Да, молитва — это своего рода диалог. Часть говорит с целым. Часть обращается к целому. И этому диалогу тебе нужно будет научиться.

[просто Соня]

С тобой никогда не бывало, чтобы тебе вдруг захотелось заговорить с деревьями?.. — хотя ты прекрасно знаешь, что они тебе не ответят? Доводилось тебе иногда поздороваться с розой, цветущей на ветке? но разве не возникало в тебе такого желания? Разве тебе не хотелось иногда поговорить со звездами? Если нет, ты потерял способность чувствовать. Доводилось тебе коснуться камня, — с любовью, с нежностью?.. ощущая его поверхность?.. Хотелось тебе когда-нибудь что-то сказать всему невидимому, что тебя окружает? Это и есть молитва, это и есть диалог.
Начни разговаривать с существованием, с природой. Будь немного сумасшедшим. Освободись когда-нибудь из тюрьмы своего здравого ума. Он как раз и ведет к безумию, этот так называемый здравый ум. Каждый день миллионы продолжают жить серой и бесцветной жизнью — и не по какой-нибудь причине, а по одной-единственной: они не знают молитвы. Они не научились разговаривать с существованием. Они не сумели излить свое сердце. …. К тому же в качестве психоаналитиков деревья куда как лучше: они слушают так внимательно, так чутко. Говори с камнями!.. Им можно сказать что угодно, они ни на что не обидятся. Ты сможешь излить сердце — и весь твой груз, все твое напряжение спадет.
В прошлом Человек выходил к горам и рекам, к солнцу и к луне, и он разговаривал с ними... все это лица Бога!.. — проявления божественного. Трепещущие жизнью, пульсирующие этим мгновением, сейчас.
Так что, когда я говорю, чтобы ты начал разговаривать с деревьями, я даю тебе первый урок молитвы… Не лучше ли обратиться к чему-то, созданному Богом? Если ты хочешь почувствовать Бога, обратись к тому, что создано Богом, — иди туда, где ты найдешь его печать…. Иди к ним, открой им сердце — вступи в диалог с природой. И однажды случится чудо, когда внезапно ты увидишь, что дерево откликнулось. Тогда ты узнаешь, что такое молитва; тогда ты поймешь Остерхуса, который говорит, что молитва есть диалог. Да, однажды дерево отзывается — нужно только дождаться, нужно только, чтобы хватило терпения. Нужно только убедить дерево, что да, ты вправду обращаешься к нему или к ней, говоришь с ним или с ней — вот и все. На это потребуется немного времени.

Итак, молитва должна начаться с диалога — но с кем же? Я предлагаю диалог с природой. В такой диалог может вступить даже атеист. Я не привношу в него Бога. Сначала войди в диалог с природой — это азы молитвы. А затем, вместе с природой, мало-помалу, начни двигаться в молчание. Сидя рядом с цветущей розой, иди вместе с ней в молчание без мысли и слова: ты и роза, вместе без слов, и между вами — лишь пульс молчания... волны молчания.
В диалоге ты познаешь божественное в мире проявленного, в природном мире; в молчании же ты познаешь божественное как непроявленное. Будда тоже прав: он говорит о самой вершине молитвы. Но эта вершина становится достижимой, только если ты начинаешь с того, что к тебе всего ближе. Путь к высочайшему начинается с самого близкого.
У древних иудеев было особое слово — маранатха. Оно значит: «Приди, Господь, приди!» Это и есть молитва: «Я готов. Мое сердце открыто тебе! Я жду. Приди, Господь, приди!» — ...ожидая с величайшим терпением, распахнув настежь все свои двери и окна, чтобы его ветер свободно веял в тебе, чтобы его солнце проникло в святая святых твоего существа и наполнило тебя светом: «Приди, Господь, приди!»
У иудеев было еще другое слово, осанна— что значит: «Приди и избавь нас! Приди и избавь нас от нашего невежества! Приди и избавь нас от нашей ограниченности. Приди и избавь нас от наших пределов, освободи из этой тюрьмы, в которую мы сами себя заточили. Приди и дай нам свободу! Приди и избавь — приди и освободи нас!»
Само имя Христа, «Иисус», значит: «Тот, кто освобождает». Изначально его звали Иешуа. Его имя значит: «Пришедший, чтобы освободить». Слова «Осанна» и «Иешуа» на иврите однокоренные, и они связаны друг с другом как вопрос и ответ, как надежда и осуществление, как молитва и отклик, ответ молитве.
Если в молитве ты поглощен, жарко и страстно, ответ приходит. Иисус стал ответом на многие молитвы. Будда стал ответом на многие молитвы, — как и Махавира, и Мухаммед, и Нанак. Это ответы! Прими их как ответы тем многим, кто молился. Мастер появляется, когда ученик готов, — никак иначе. Если ученик воистину подготовил сердце, открылся, стал уязвимым, сбросил с себя доспехи — мгновенно появляется мастер. Ученик — это вопрос; мастер — ответ.
Молитва как мост между вопросом и ответом, между учеником и мастером, между искателем и искомым, между самым близким, непосредственно близким и самым далеким, высочайшим, между желанием и осуществлением.

Молитва рождается из нашей любви, в переживании любви — точно так же, как когда мы обращаемся друг к другу... Может быть, тебе приходилось чувствовать, каким разным может быть одно и то же слово? Мы говорим одними и теми же словами, но качество меняется. Когда слово «ты» обращено к человеку, который тебе безразличен, в этом слове нет молитвы... Но когда ты говоришь «ты» женщине или мужчине, которых любишь, — слово одно и то же, но качество стало иным. Когда ты говоришь то же самое слово «ты» любимой женщине, в нем есть молитва, в нем есть любовь. Слово трепещет жизнью, пульсирует, струится. Когда ты говоришь «ты» первому встречному на базарной площади, это слово безжизненно.
Молитва постепенно возникла из опыта любви. Когда один человек любит другого, он наполняется величайшей радостью, — и тем, кто достаточно разумен, тем, кто достаточно осознан, однажды стало ясно: «Если любовь к одному человеку приносит столько радости, сколько же радости мне принесет любовь ко всему сущему!» Любовь проложила путь молитве.
Когда люди любят, они молятся друг другу. Посмотрите, какие у них глаза, когда они смотрят друг на друга. Этот священный взгляд. Может быть, он не продлится дольше мгновения, но в это мгновение пылает пламя. В это мгновение является вестник запредельного. Когда люди любят, они молятся друг другу. Так один влюбленный говорит другому «ты» — в этом слове звучит уважение, и доверительность, и отчаянная жажда. Так кто-то говорит тебе «ты» — и в этом слове звучит надежда, и трепет, и трепет, и сила; и в голосе слышится просьба или ласка.
Может быть, молитва Богу выросла из особенной манеры влюбленных, из их особенного тона, когда они обращаются друг к другу... Да, именно так занималась заря молитвы в человеческом сознании. Если мы можем сказать существованию «ты», — с величайшей любовью, трепетно, отчаянно; стремясь, умоляя, прося; со слезами на глазах, в надежде, в беспомощности, — если мы можем сказать существованию «ты», — это молитва, начало молитвы. Приходит момент, когда исчезают также «я» и «ты» — это конец молитвы, ее кульминация, ее вершина.

В давние времена молитва была настолько в природе вещей, что ни в одном писании не объясняется, что такое молитва. Веды не объясняют, что такое молитва. Коран не объясняет, что такое молитва. Молитва была настолько в природе вещей, считалась чем-то само собой разумеющимся, самоочевидным... Когда нечто самоочевидно, никто не задает вопросов. Теперь же люди спрашивают, что такое молитва, что такое любовь? Эти вещи исчезли из жизни; они превратились в вопросы.
Если вернуться в прошлое, к самым истокам человеческого сознания, никто не спрашивал: «Что такое Бог? Кто такой Бог? Существует ли Бог?». Бог будто ходил среди людей, жил на Земле среди людей. Бог был так очевиден, что ни у кого не вызывал вопросов. В Библии у молитвы нет даже названия. Молитва была таким распространенным опытом, что не нуждалась даже в названии, — в зависимости от своих чувств люди звали, или радовались, или смеялись, или бранились, или умоляли, и все это было молитвой. Но у самой молитвы нет единого названия.
Человек утратил многие способности, и одной из самых важных была способность молиться — потому что только в молитве мы возводим мост между нашим крошечным «я» и бесконечностью, абсолютом.

Ты спрашиваешь: «Что такое молитва? Можно ли сказать точно?»
Я не могу дать точного определения — я могу только указать. Я могу намекнуть. Какие-то указания, намеки я могу тебе дать, но познать молитву ты должен будешь из собственного опыта.
Говорят, людей можно разделить на три группы: тех, усилиями которых что- то происходит; тех, кто наблюдает за тем, что происходит; и тех, кто недоумевает: что происходит? Пожалуйста, примкни к первой категории. Иди в молитву — это единственный способ узнать, что это такое. Люби, если хочешь знать, что такое любовь, — испытай ее вкус. …Можно только пригласить его выпить вина, дать ему вина. Пусть он почувствует, что потерялся. Пусть он забудет мир. Пусть он исчезнет в мире опьянения... — и тогда он узнает. Никак по-другому узнать нельзя.
Молитва — это своего рода опьянение. Молитва опьяняет божественным. И даже те, кто ее знает, не могут выразить ее словами. Пусть она станет опытом. Давай не будем просто говорить о ней — давай войдем в нее. Сейчас же! Если ты почувствуешь благодарность, тебя окружит великое молчание, на тебя изольется великое благословение. Сейчас же!.. в этот миг!.. ты можешь быть благодарен за все, что сделало для тебя целое.

Если ты религиозный человек, можешь думать о целом как о Боге; если нет, в слове «Бог» нет надобности. Выбрось его из головы. Слова ничего не значат. Обратись к «целому»... Почувствуй его — сколь многое оно сделало для тебя, сколь многое оно тебе дало, какими дарами оно не устает тебя осыпать. Ты даже никогда не благодарил его; ты так неблагодарен. Но оно дарит и дарит неустанно! Оно дарит, ничего не ожидая, оно отдает без всяких условий и оговорок.
И как только в тебе возникает благодарность — а это возможно сейчас же, — приходит молитва. Внутри тебя ничто не движется, полная тишина... но вдруг ты чувствуешь, что склоняешься перед какой-то неведомой силой, перед какой- то таинственной силой. Это поклонение — и есть молитва.

[просто Соня]

Аромат любви

Молитва относится к тем явлениям, которые по своей природе неопределимы; молитва — это аромат любви. Дажелюбви нельзя дать определения.Но молитва — как аромат, отданный ветрам, принесенный в дар небу. Она еще более неопределима. С молитвой возможно лишь очень тонкое взаимодействие — в котором нет места словам. Лишь в молчании вашего сердца, в совершенном молчании сердца вы можете узнать ее проблеск — проблеск того, что такое молитва.
Обычно молитвой называют нечто, не имеющее с молитвой ничего общего; это замаскированное под молитву желание.
...Я приглашаю тебя участвовать в моей молитве.— отвечает Иисус, Я не могу сказать, что такое молитва, могу только войти в молитву, — потому что молитва — это состояние бытия, не какое-то действие, которое ты совершаешь.
Молитва — это состояние простоты. Она принадлежит не словам, но молчанию.
Великий еврейский философ Мартин Бубер говорит, что молитва — это отношения между «я» и «ты». Он неправ. Он ничего не знает о молитве. Отношения между «я» и «ты»? В молитве нет никакого «я», в молитве нет никакого «ты». Молитва — не диалог между «я» и «ты»; молитва — это слияние. «Я» исчезает в «ты», «ты» исчезает в «я». Нет никого, и некому обращаться, и обращаться не к кому.
Молитва — это река, исчезающая в океане. Молитва — это капля росы, скользящая в озеро с листа лотоса. Когда ранним утром вы видите восход солнца, смотрите в молчании, и внутри вас тоже начинается восход, — это молитва. Когда птица парит в небе, и вы парите в небе; и вы забыли, что вы отдельны, — это молитва. Везде, где исчезает разделенность, возникает молитва. Когда вы становитесь едины с существованием, с вселенским целым, — это молитва.
Быть в эго значит быть без молитвы; быть без эго значит быть в молитве. Это не диалог и даже не монолог. Это несказанное молчание, где нет места словам. Это бескрайнее безмолвное небо, без облаков, без мыслей. В молитве вы не индуисты, не христианине, не мусульмане. В молитве вас нет — в молитве есть Бог.

Спонтанное движение сердца

В молитве нет никаких образцов. Это спонтанное движение сердца, так что не спрашивайте, «как...» — в молитве нет и не может быть никаких «как...» Все, что бы ни происходило в нынешний миг, правильно. Если приходят слезы — хорошо. Если вы поете — хорошо. Если вы танцуете — хорошо. Если ничего не происходит, и вы просто остаетесь в молчании — хорошо. Потому что молитва состоит не в способе выражения; она не в форме, она в содержании. Иногда молитвенно молчание, иногда молитвенно пение. Все зависит от вас, все зависит от сердца. Слушайте свое сердце, чувствуйте свое мгновение; дайте ему решать и не вмешивайтесь. И, что бы ни случилось, все будет хорошо.
Иногда не происходит никаких событий, — но в отсутствии событий как раз и состоит происходящее с вами событие. Вы позволяете, вы не навязываете своей воли. Когда вы спрашиваете, «как...», вы пытаетесь навязать свою волю, пытаетесь планировать. Именно так молитва упускается.
Молитва должна возникнуть в вас, она должна расцвести изнутри. И у каждого мгновения — собственная молитва, и у каждого настроения — собственная молитва. Никто не знает, что случится в глубине вашего внутреннего мира завтра утром. Как можно знать заранее? Неритуализированное, спонтанное движение, спонтанный жест — вот что такое молитва.
Иногда, может быть, вам станет очень грустно, — потому что грусть тоже принадлежит Богу, грусть тоже божественна. Необязательно быть всегда счастливым. Тогда ваша молитва — грусть. Тогда пусть сердце плачет, и пусть из глаз текут слезы. Тогда пусть грусть будет вашим приношением Богу. Что бы вы ни нашли в своем сердце, возложите это на алтарь божественного — радость или грусть, иногда даже гнев.

От молитвы к медитации

Самой по себе молитвы недостаточно, потому что молитва относится к одному пути, просветление относится к другому. Молитва принадлежит пути преданного, бхакты, суфия. Он говорит: «Я не хочу никакого просветления. Я хочу только играть с тобой, Господи, играть без конца — в тысячу и одну игру, в тысяче и одном мире, в тысяче и одной жизни. Я не хочу, чтобы кончилась эта игра, эта лила — она прекрасна. Я хочу участвовать в ней всегда. Сделай меня достойным, чтобы я мог, оставаясь здесь и сейчас, вечно играть с тобой в прятки».
Молитва принадлежит пути преданного, влюбленного. Влюбленный любит оковы любви, он никоим образом не пытается от них избавиться. Больше того, он молится лишь о том, чтобы его сочли достойным, и Бог продолжал бы игру, в которую он играет. Эта игра прекрасна — он не просит от нее освобождения.
Слово «просветление» принадлежит пути медитации. Человек медитации говорит: «Хватит. Довольно я страдал — теперь дай мне быть свободным». По сути дела, он не может просить. Он пытается молиться, но не может, потому что на пути медитации даже молитва становится рабством. Махавира никогда не молился, Будда никогда не молился. Для Будды молитва была бессмысленна; он прилагал все усилия к тому, чтобы освободиться от нее. Так что, если вы хотите просветления, не молитесь, потому что молитва создаст рабство. Это любовь в самой тонкой форме. Ее цепи из золота, но цепи есть цепи.

Тогда вы остаетесь в одиночестве... если хотите быть просветленным. Тогда для вас нет Бога; тогда нет никого, и никто не может помочь. Потому что, если вы нуждаетесь в чьей-то помощи, сама помощь становится рабством. На пути медитации невозможна никакая помощь — возможно только указать путь. Будда говорил: «Будды лишь указывают путь. Они не могут оказать существенной помощи. Вы должны идти в одиночестве, вы должны быть светом самим себе». Молитва не поможет, поможет медитация. Медитация даст вам ясность.

Вот замечательный случай из жизни Гудини,...Все мое искусство в том, чтобы отпирать замки; я пытался найти замок, а замка не было! Дверь была незапертой, она была уже открыта. Потеряв голову и выбившись из последних сил, я упал на землю. При падении я толкнул дверь — и вдруг она открылась!
Точно так и с просветлением. Бросьте ключи! Дверь открыта. Никто не преграждает вам путь. И если вы ищете просветления, для вас — путь медитации. Если же вы ищете вечной лилы, вечной игры, не стоит мыслить в категориях просветления.
В конечном итоге результат один и тот же. Бхакта, преданный, находит просветление в этой прекрасной игре, разыгрывая эту прекрасную лилу; медитирующий понимает красоту этой игры, когда достигает просветления. Но они идут с разных сторон, с разной методологией, с разным мировоззрением. Любовь или медитация — этот выбор должен быть четким; и потом держитесь выбранного пути. В конечном итоге все, что произошло на другом пути, произойдет и с вами — так что не беспокойтесь. Но это случится только на самой вершине. Все дороги сходятся на вершине горы, но каждая ведет к ней по-своему.

Что значит быть духовным искателем?

В первую очередь это значит две вещи. Как только человек осознает тот факт, что в жизни, какой ее знают снаружи, нет никакого смысла, начинается поиск. Это негативная сторона, но без этой негативной составляющей не сможет возникнуть позитивная. Духовный поиск означает в первую очередь негативное чувство — чувство, что жизнь, какова она есть, бессмысленна, и весь этот процесс венчается только смертью: «Прах во прах» — и в конечном итоге оказывается, что ничто не достигнуто. Как только вы в полной мере осознаете факт бессмысленности той жизни, которой вы живете, обычно начинаются искания, потому что эта бессмысленность жизни не даст вам покоя. Бессмысленность жизни создает пропасть между вами и всем, что составляет жизнь. Эта брешь неотвратимо растет, становится все шире и шире. Вы чувствуете, что почва ушла у вас из-под ног. Тогда начинается поиск некого смысла, некого блаженства. Это вторая составляющая, позитивная составляющая.
Духовный поиск означает: найти резонанс с реальной действительностью, не с проекцией того, что вам снится. Вся наша жизнь — просто проекция, проекция наших снов. Она устремлена не к тому, чтобы познать реальное, имеющееся, но к тому, чтобы достичь желаемого. Слово «желание» можно принять как символ нашей так называемой жизни — она является проекцией желаемого. Вы не ищете того, что есть, — вы ищете желаемого. Вы продолжаете желать, а жизнь продолжает вас разочаровывать — потому что она такая, как есть. Вас ждет разочарование. И не потому, что реальность вам противодействует, но потому, что вы не сонастроены с реальностью: вы сонастроены только со своими снами. Ваши сны разобьются вдребезги. Так что, пока вам снится сон, пока вы мечтаете, все хорошо. Когда же любая мечта осуществляется, все оборачивается разочарованием. Духовный поиск означает это негативное понимание: коренной причиной разочарования является желание. Желать значит добровольно заключать себя в своего рода скорлупу. Желание есть мир. «Быть от мира» значит желать, и желать бесконечно, никогда не осознавая, что желание приводит только к разочарованию. Стоит лишь это осознать, чтобы желание прекратилось — или осталось единственное желание: познать то, что есть. «Мне нужно не проецировать себя, а познать то, что есть. Я хочу не быть таким-то и таким-то, не чтобы реальность была такой-то и такой-то, но только одного: я хочу знать реальность, реальность без прикрас, какой бы она ни была. Я не должен проецировать. Я не должен вмешиваться. Я хочу встретить реальность такой, как есть».

Духовный поиск в позитивном аспекте означает: встретить существование таким, как есть, без всяких желаний. Если желания нет, механизм проецирования приостанавливается, и вы можете видеть то, что есть. И это «то, что есть» — эта действительность, — стоит вам его узнать, дает вам все.
Нежелающий ум ведет к духовному поиску. Духовный искатель тот, кто в полной мере осознает бессмысленность желания и готов знать то, что есть. Реальность рядом, совсем рядом, как только человек готов ее знать. Реальность всегда в настоящем — здесь и сейчас, — но вы не в настоящем. В мире своих желаний мы спим и видим сны. А реальность — здесь и сейчас.
Как только вы прекращаете спать, как только сны прерываются, вы пробуждаетесь к реальности, которая здесь и сейчас, в настоящем. Вы рождаетесь заново. С вами случается экстаз, осуществленность — все то, чего вы всегда желали, но никогда не могли достичь. Духовный поиск значит: быть здесь и сейчас, а здесь и сейчас вы можете быть только без желающего ума; желающий ум колеблется... Как маятник, ум движется или в прошлое, в воспоминания, или в будущее, в желания, в сны. Но он не приходит в позицию «здесь и сейчас». В этих колебаниях между прошлым и будущим мы промахиваемся и не попадаем в точку реальности.
Реальность здесь и сейчас. Единственный момент — сейчас. Единственное время — сейчас. Сейчас никогда не истекает. Сейчас вечно. Сейчас всегда здесь, но мы не здесь. Быть духовным искателем значит: быть здесь. Если угодно, назовите это медитацией, назовите это йогой, назовите это молитвой — каким бы ни было название, важно другое: ум не должен существовать. А ум существует только вместе с прошлым или будущим — без них ума нет.
Вчера я с кем-то разговаривал, и я сказал, что в настоящем невозможно думать. Как только вы начинаете думать, настоящее превращается в прошлое. Поэтому ум не может существовать в настоящем. С настоящим ум никогда не соприкасается — и не может соприкасаться; это невозможно. Так что, если нет мысли, нет и ума. Это «неумствие» и есть медитация. Тогда вы здесь и сейчас. Тогда вы взрываетесь в реальность. Тогда реальность взрывается в вас.

В духовном поиске не ищут мокши, спасения после смерти, — это было бы очередным желанием и даже большей жадностью. В желании мокши жадности еще больше, потому что ему мало жизни, оно заглядывает даже за грань смерти.
Духовный поиск не значит, что вы ищете Бога, потому что и это было бы жадностью. Если вы ищете Бога, ваш ум снова направляет жадность. Должно быть, вы ищете Бога не просто так. Может быть, в самой глубине бессознательного, может быть, сами того не зная, но в своем поиске Бога вы на что-то рассчитываете. Всем этим я не хочу сказать, что, когда духовный поиск приводит к осуществлению, оказывается, что нет Бога. Я не говорю, что, когда вы достигаете медитации и отсутствия ума, нет мокши. Мокша есть. Вы достигаете освобождения, но не желаете его. Когда реальность познана такой, как есть, освобождение случается само собой.
Бог есть — но не потому, что вы этого желали, а потому, что это реальность. И когда вы узнаете реальность, вы узнаете, что она божественна. Реальность божественна. Но ни Бог, ни мокша, ни блаженство не являются целью поиска, потому что, как только появляется желание, вы снова устремляетесь в будущее. Духовный поиск есть разочарование в будущем и пребывание в настоящем, готовность смотреть в лицо всему, что здесь и сейчас, — что бы то ни было. Взрывается божественное, приходит свобода, — но все это не цель поиска; все тени реализации, следствия реализации реального.

Итак, сначала осознайте весь процесс жизни как разочарование. Не должно остаться ни единой иллюзии, иначе вы будете к ней привязаны. Идите как можно глубже в каждый из опытов жизни. Не бегите от них. Узнайте их так глубоко, чтобы в них разочароваться. Не бегите; не отрекайтесь. Только так первая задача будет выполнена, и вы сможете совершить прыжок в здесь и сейчас.
В первой задаче, негативной задаче, очень помогает жизнь. Так что войдите в каждый опыт, в каждое желание; узнайте его. Никогда не отрекайтесь, пока до этого не дозреете.
Проживите первую часть, и тогда выполнить вторую будет очень легко. Вторая трудна, только если первая не прожита в полной мере. Тогда вы спрашиваете: «Как медитировать?». Тогда вы говорите: «Ум не останавливается». Тогда вы говорите: «Мыслительный процесс продолжается. Мы не можем его остановить. Как его остановить?». Желание по-прежнему есть, а пока есть желание, оно рождает мысли. Первая часть не выполнена.
Достаточно зрелым для духовного поиска становится тот человек, который ничего не побоялся в жизни и исходил все ее дороги. Он узнал жизнь глубоко, и ничто не осталось непознанным. Тогда медитировать легко, потому что создавать мысли некому, создавать желания некому. Крикните «Ху!» — и вы в настоящем. Самое простое средство приводит вас в молчание. Дзэнскому мастеру достаточно только замахнуться посохом — и вы в настоящем. Если первая часть выполнена, может помочь даже такое простое средство.
… Кто-то спросил Риндзая: «Ты ответил бы так всякому?» Риндзай сказал: «Этот человек был готов. Он спрашивал не ради вопроса: он был готов. Первая часть выполнена полностью. Эта жизнь стала для него не лучше смерти; поэтому он спрашивает: „Что такое жизнь?" Всякий ответ был бессмыслен. Я помог ему остановиться в настоящем».
Конечно, когда вас схватили за горло, и вы на краю гибели, невозможно быть в будущем, невозможно быть в прошлом. Вы здесь и сейчас. Этот момент слишком опасен, чтобы его пропустить. Если вам просто сказать: «Войди глубоко и узнай, кто ты», — случится трансформация. Вы входите в самадхи; вы останавливаетесь в настоящем.
Окажитесь в настоящем хотя бы на мгновение — и вы познали, встретили, и никогда больше не собьетесь с пути.

[просто Соня]

Духовное чувство — знать то, что есть: что это такое? Не что-нибудь, это. Что это такое: этот я, который говорит; этот ты, который слушает; это целое? Что это такое? Просто остановитесь, войдите глубоко в это. Пусть оно откроется вам, и откройтесь ему сами. Тогда случится встреча. Эта встреча — то, что вы ищете.
В этой встрече состоит весь поиск. Вот почему мы назвали его йогой. «Йога» значит встреча. Само слово «йога» означает встречу — воссоединение, слияние воедино. Но так называемые духовные искатели не ищут духовности. Они только направляют свои желания в новое измерение. А в этом духовном измерении никакое желание невозможно, потому что духовное измерение открыто лишь тем, кто не желает. Те, кто желают, лишь создают новые иллюзии, новые сны.

Сначала поймите, что желание только стремится, но ничего не достигает. Потом остановитесь, будьте неподвижны — и поймите то, что есть. Все открыто. Лишь мы закрыты в своих желаниях. Все существование открыто. Все двери открыты, но мы бежим так быстро, что не замечаем. И чем более мы разочарованы, тем больше разгоняемся, потому что ум говорит: «Ты бежишь слишком медленно.

В Индии мы узнали многие истины. Мы назвали этот мир сансарой. «Сансара» значит колесо — движетесь не только вы, но и само колесо. Колесо не стоит на месте. Даже если вы остановились, колесо продолжает вращаться. Поэтому нужно не просто остановиться, но еще сойти с колеса.
Сойти с колеса — это и есть саньяса. Просто остановиться мало. Вы должны еще сойти с колеса, потому что, даже если вы сами никуда не бежите, колесо продолжает вращаться. И это колесо так огромно, и оно вращается с такой силой, что, даже стоя на месте, вы продолжаете двигаться. Сойти с колеса — это саньяса; не только остановиться самому, но и сойти с колеса. Не оставайтесь в колесе. Выберитесь из накатанной колеи. Свидетельствуйте ее. Только тогда вы узнаете, из чего складывается колесо, и почему оно продолжает двигаться, даже когда вы стоите.

Колесо создается бесконечными желаниями: всеми желаниями, которые только существовали на свете и существуют сейчас, — всеми желаниями всех людей, всех существ, всех времен. Вы умрете, но созданные вашими желаниями волны
останутся. Вас уже нет, но волны ваших желаний расходятся в ноосфере, как круги от брошенного в воду камня. Меня уже нет, но я что-то сказал; и эти слова, эти звуки остаются вибрировать бесконечно. Это колесо, эта сансара, состоит из всех желаний, прошлых и ныне существующих. Его сила — сила всех ныне живущих и всех мертвых прошлого — так велика, что вы не сможете устоять на месте. Вас сметет этой силой, и вы побежите.
Точно так бывает в толпе. Когда вся толпа бежит, вы не можете стоять на месте. Вас просто сметают с места, и приходится бежать. На бегу вы в безопасности; остановиться — значит погибнуть. Чтобы бежать, вам не нужно даже собственной энергии. Если вы не приложите усилия сами, вас понесет толпа. Таково это колесо — колесо желаний. Может быть, вы видели колесо на тибетских изображениях. Оно прекрасно изображено: целое колесо желаний.
Будда, Махавира могли называть этот мир сансарой, колесом, потому что поняли, что это колесо, сойдя с него. Вы бежите не по прямой, вы бежите по кругу — повторяя одни и те же желания, одни и те же дни, одни и те же ночи, одни и те же разочарования. Вихрь остается прежним: вас толкает сзади, тянет спереди — и вы кружитесь.

Саньяса значит: сделать шаг в сторону, сделать шаг наружу. Это вторая часть саньясы. В саньясе две части. Первая часть — узнать разочарование, узнать боль. Тогда случается чудо: как только вы понимаете, что мир значит боль, что мир значит разочарование, разочарование исчезает бесследно. Разочарование приходит из-за того, что вы надеетесь, что мир вас не разочарует. Страдание приходит из-за того, что вы надеетесь даже тогда, когда знаете, что надежды нет. Надеяться бессмысленно — когда вы это понимаете, вы больше не испытываете отчаяния. Когда вы это понимаете, отчаяние теряет силу. Тогда вам не в чем отчаиваться — потому что нет надежды.

Вот почему буддизм не смог встретить понимания. Западный ум способен истолковать его только как пессимизм. Это заблуждение естественно. Буддизм не пессимистичен. Но западному уму он кажется пессимистичным, потому что называет мир разочарованием, называет мир дуккхой, страданием. Все кажется в черном свете. Но на самом деле все иначе. Земля не знала другого человека, такого же счастливого, такого же блаженного, как Будда, — а если и знала, то очень редко. Будда вовсе не был пессимистом. В чем же секрет? А секрет вот в чем: если вы знаете, что этот мир — дуккха, вы не ожидаете ничего, кроме дуккхи. Только ожидания создают пессимизм. Когда нет ожиданий, нет места и страданию. Достаточно один раз понять, что жизнь значит страдание, и вы больше никогда не будете несчастны; страдание для вас кончилось.
Таким образом, саньясин — не просто разочаровавшийся человек. Саньясин — тот, кто узнал, что разочарование внутренне свойственно миру. Он не разочарован, он чувствует себя как нельзя лучше. Ему не в чем разочаровываться. Даже смерть для него не страдание, потому что смерть несомненна и непреложна.

Как только вы понимаете природу этого вращающегося колеса — этого мира, этой так называемой жизни, этого повторяющегося замкнутого круга, — вы становитесь человеком молчания и блаженства. Теперь вы не надеетесь, поэтому нет и отчаяния. Вы расслабленны и собранны. Чем более вы расслабленны, тем более собранны. Чем острее вы в моменте, тем более свободны от колебаний; в покое и без движения.
В этот самый миг, здесь и сейчас — все, что необходимо познать и постичь. Мокша, Бог, реальность — в этом мгновении, в этот миг. В каком-то смысле, духовный поиск ничего не ищет. В нем нет объекта. Духовный поиск познает то, что есть; и познание это приходит, когда вы в моменте.

Быть в моменте — вот тайный вход; или, если угодно, очевидная тайна. Быть в моменте — очевидная тайна.

[просто Соня]

Протрезвись! (дзэнская история)

Монах Дзюйган начинал день с того, что говорил сам себе вслух:
- Мастер, ты здесь?
И отвечал:
- Да, господин.
Потом он говорил:
- Лучше протрезвись!
И отвечал:
- Да, господин, так я и сделаю.
Потом он говорил:
- Смотри же, не дай себя одурачить.
И отвечал:
- Ни за что, господин, ни за что.

Медитация не может складываться из разрозненных отрывков, она должна быть непрерывным усилием. В каждый момент человек должен быть бдительным, осознанным и медитативным.
Сознание — это непрерывность, континуум: оно — как река, которая непрерывно течет. Если вы медитативны, вы должны быть медитативны целый день, одно мгновение за другим... и только когда вы медитативны целый день, к вам может прийти цветение.

Эта дзэнская история кажется абсурдной, но в ней - глубокий смысл. Мастер, монах, обращался к самому себе — именно таков смысл медитации: обращение к самому себе. Он звал себя по имени. Он спрашивал: «Ты здесь?» И сам отвечал: «Да, господин». Это усилие, величайшее возможное усилие в направлении бдительности. Можете использовать этот метод, он будет очень полезен. Вдруг, идя по улице, позовите себя: «Ты здесь?» Мышление внезапно останавливается — и вы должны ответить: «Да, господин, я здесь». Это помогает сфокусироваться, когда мышление останавливается, и вы медитативны, бдительны.
Это обращение к себе можно практиковать как технику. Вечером, когда вы ложитесь спать, когда вы гасите свет, вдруг скажите: «Ты здесь?» И в этой темноте приходит бдительность. Вы становитесь пламенем, и внутри себя отвечаете: «Да, я здесь».
Потом этот монах говорил: «Протрезвись!» — будь искренним, будь настоящим, не играй в игру. Он обращался сам к себе и говорил: «Протрезвись!» И отвечал: «Да, я буду стараться изо всех сил».

Мы всю жизнь валяем дурака... Вы можете валять дурака, потому что не осознаете, что тратите время впустую, что расходуете энергию впустую — и не осознаете, что в конце концов впустую расходуется вся ваша жизнь. Она течет как сквозь пальцы. Все течет как сквозь пальцы. Только когда приходит смерть, вы можете стать осознанны, бдительны: «Чем я занимался? Что я сделал в жизни? Я упустил величайшую возможность. Зачем я валял дурака?» Вы не были трезвы. Вы не задумывались о том, что делаете.
Жизнь дана не для того, чтобы как-нибудь провести время, — в жизни нужно коснуться в себе чего-то глубокого. Жизнь не на поверхности, не на периферии — она в центре. А вы еще не достигли центра. Протрезвитесь! Вы уже потеряли достаточно времени. Будьте бдительны и посмотрите, чем вы занимаетесь. А чем вы занимаетесь? Игры не могут дать богатства. Протрезвитесь!
Кто-то ищет в жизни власти и престижа, другой ищет секса, третий — чего-то третьего. Все это игры. Пока вы не коснетесь центра своего существа, все остается игрой. На поверхности существуют только игры, на поверхности нет ничего реального; на поверхности есть одни лишь волны, — носимые этими волнами, без якоря в глубине собственного существа, вы найдете только страдание. Вот почему он говорил себе: «Протрезвись!» Он говорил: «Не играй в эти игры. Поиграл — и хватит. Не делай больше глупостей. Используй жизнь для того, чтобы бросить якорь; используй жизнь, чтобы укорениться; используй жизнь как возможность достичь божественного. Ты сидишь у самых дверей храма, сидишь на ступеньках и играешь в игры, — а высшее ждет совсем рядом, стоит лишь протянуть руку. Постучи, и двери отворятся». Но мы слишком заняты играми, ни на что другое у нас не остается времени.
«Протрезвиться» значит помнить, что вы делаете и зачем. Даже если вы добьетесь своего, что вы от этого выиграете? Вот парадокс всех глупых игр — когда человек выигрывает, он впервые осознает, что все было бессмысленно с самого начала. Спросите Александра, спросите Наполеона, чего они достигли.

Говорят, когда Александр умирал, он сказал своим приближенным:
— Когда мое тело понесут по улицам, пусть руки свисают из гроба. Пусть они будут видны.
Это было необычно — так никого не хоронили. Приближенные не поняли Александра, они спросили:
— Почему? Обычно закрывают все тело. Почему ты хочешь, чтобы были видны руки?
И Александр ответил:
— Я хочу, чтобы все знали, что я умер с пустыми руками. Пусть все это видят, чтобы никто больше не пытался стать Александром. Я многого добился — и все же не добился ничего; как ни велико мое царство, я остался нищим.
Вы умираете нищим, даже будучи императором, — кажется, вся эта жизнь была только сном. Совсем как утром, когда кончается сон — и вместе с ним исчезают все царства и империи; так и в смерти приходит своего рода пробуждение. То, что сохраняется в смерти, реально; то, что исчезает, было сном... вот критерий. И когда этот монах говорил: «Протрезвись!» — он имел в виду это: помни о смерти и не теряй время впустую.

Люди живут так, будто они никогда не умрут. Ум говорит: «Смерть всегда случается с другими, не со мной». Если вы видите, что вас ждет смерть, сможете ли вы принимать всерьез эти игры, — где, без единого шанса на выигрыш, на карту нужно поставить всю жизнь? Этот монах был прав, когда говорил себе по утрам: «Протрезвись!» Всякий раз, когда вы готовы снова начать играть в игру, — в семье, в карьере, ... — закройте глаза, окликните себя и скажите: «Протрезвись!» Этот монах отвечал себе: «Да, господин, я буду стараться изо всех сил».

Важно еще, что он вспоминал об этом утром. Почему утром? Утро задает тон, первая мысль утром открывает двери мыслям дня; поэтому все религии настаивают, чтобы человек совершал молитву по крайней мере дважды в день. Если вы можете быть молитвенны целый день, это самое лучшее; если же нет, пусть молитв будет хотя бы две, утренняя и вечерняя. Утром, когда вы свежи, сон кончился, сознание просыпается — ваша первая мысль, молитва, медитация или воспоминание задаст тон на целый день. Двери откроются... потому что одно вытекает из другого. Если утро начинается в молитвенности — или в бдительности: если окликнуть себя вслух, вспомнить — это задает тон.
И так же вечером: когда вы засыпаете, последняя мысль определяет весь характер сна. Если последняя мысль будет медитативной, весь сон станет медитацией. Никакая мысль не случайна: она становится первым звеном цепи и влечет за собой следующие, похожие. Поэтому: молитесь хотя бы дважды в день.
Мусульмане молятся не менее пяти раз. Это прекрасно, потому что, если человек молится пять раз в день, молитва почти непрерывна. Он должен помнить: «Уже утро, уже день, уже время для вечерней молитвы, уже ночь...» Промежутки есть, но две молитвы так близко друг к другу, что почти соединяются. Возникает внутренний поток; вы возвращаетесь к нему снова и снова. Основной принцип в том, что если человек что-то делает постоянно, в пяти молитвах нет необходимости. Все равно будут промежутки — и вы можете схитрить и заполнить эти промежутки чем-нибудь неподходящим, а это повлияет на молитву. Тогда она не будет настоящей: вы молитесь, но глубоко внутри продолжается и продолжается совершенно другой поток...

Утром этот монах обращался к себе — потому что буддисты не верят в молитву, они верят в медитацию. Это различие необходимо понять. Я сам не верю в молитву, я также придаю больше значения медитации.
Есть два вида религиозных людей: одни молятся, другие медитируют. Буддисты говорят, что никакой молитвы не нужно — нужно просто быть бдительным, осознанным, потому что бдительность приводит в молитвенное состояние. Также бессмысленно молиться Богу. Как можно молиться Богу, которого вы не знаете? Ваша молитва блуждает в потемках; вы не знаете божественного. Если бы вы знали божественное, вам не нужно было бы молиться. Так что в своих молитвах вы просто блуждаете в потемках. Вы обращаетесь к кому-то, кого не знаете, — как же вы можете к нему обращаться? Как ваше обращение может быть подлинным и настоящим, и как оно может быть из сердца? Это просто верование, — а в глубине есть сомнение. В глубине себя вы не уверены, существует ли Бог; в глубине себя вы не уверены, монолог эта молитва или диалог: есть ли кто-нибудь, чтобы услышать вас и ответить, или вы одни и разговариваете сами с собой. Эта неуверенность разрушит все. Ни в ком другом нельзя быть уверенным. Можно быть уверенным только в себе; единственная определенность, которая существует, — вы сами. Почему? Потому что, даже для того, чтобы усомниться в своем существовании, вы должны существовать!

Декарт, отец современной западной философии, начал с сомнения; он сомневался во всем, потому что хотел найти нечто несомненное. Только несомненное может стать фундаментом реальной жизни, подлинной жизни. То, во что нужно верить, не может стать подлинным фундаментом. Это будет шаткий фундамент — вы строите дом на песке. И Декарт сомневался во всем. Легко усомниться в Боге, легко усомниться в реальности мира — может быть, он вам только снится? Но все остальное... Декарт сомневался во всем. А потом он вдруг осознал, что не может сомневаться в собственном существовании, потому что это будет противоречием. Если вы говорите, что сомневаетесь в своем существовании, тем самым вы признаёте, что есть кому сомневаться. Если вы скажете, что можете заблуждаться относительно себя, все равно должен существовать кто-то, даже чтобы заблуждаться. В своем собственном существовании невозможно сомневаться.
Поэтому Махавира, джайнский мистик, не верил в Бога; он верил только в себя, потому что это единственная определенность. Можно расти, опираясь на определенность, — из неопределенности расти нельзя. Когда есть определенность, есть и доверие; в неопределенности возможно только верование — а верование всегда скрывает под собой сомнение.
Многие люди исповедуют теизм. Они верят в Бога, но их верование поверхностно, как шелуха. Достаточно небольшой царапины, небольшого толчка, небольшой встряски — и они начнут сомневаться, и они испугаются. О какой религии можно говорить, если в вас столько сомнений? Необходимо нечто несомненное, неоспоримое.
И Махавира, и Будда придавали главное значение медитации. Они сказали: как вы можете молиться? — вы не знаете божественного, поэтому вы не можете по-настоящему верить. Вы можете убеждать и уговаривать себя, но это не поможет, потому что аргументы и уговоры всегда будут вашими — и ум будет продолжать колебаться. Поэтому и Будда, и Махавира делали акцент на медитации.
В медитации техника совершенно другая. Не нужно верить, не нужно вовлекать никого другого; в медитации вы одни. Но вы должны разбудить себя. Вот что делает этот монах. Он не обращается к Раме, он не обращается к Аллаху; он обращается к самому себе, потому что ничто другое не определенно. Он зовет самого себя: «Ты здесь?» И он не ждет ответа ни от какого Бога. Он отвечает сам: «Да, господин, я здесь».

Это буддистский подход: в этом мире вы одни. Если вы спите, вы должны позвать себя, вы должны ответить. Это монолог. Не ждите, что вам ответит какой-нибудь Бог, — никого нет, и отвечать некому, и ваши вопросы теряются в пустом небе, и ваших молитв никто не слышит — кроме вас самих их некому услышать. Так что, хотя может показаться, что этот монах ведет себя глупо, на самом деле, возможно, еще глупее все те, кто молится. Он делает нечто более осмысленное: сам себя зовет и сам себе отвечает.
Вы можете сами дать себе бдительность. Я говорю вам: ваше имя — это мантра. Каждый день, много раз, когда вы чувствуете, что спите, когда вы чувствуете, что игра захватила вас и вы в ней потерялись, окликните себя: «Ты здесь?» — и ответьте. Не ждите ни от кого ответа; отвечать некому. Ответьте сами: «Да, господин, я здесь». И не отвечайте словами, почувствуйте этот ответ: «Я здесь». И будьте здесь, будьте бдительны. В этой бдительности мысли останавливаются, в этой бдительности ум исчезает — хотя бы на мгновение. А когда нет ума, есть медитация; когда ум останавливается, рождается медитация.
Помните, медитация не есть нечто, совершаемое умом. Это отсутствие ума: когда деятельность ума прекращается, случается медитация. Это не нечто возникающее из ума, — это нечто из-за пределов ума. А ум останавливается, когда вы бдительны. Так что мы можем заключить, что ваш сон тождествен вашему уму; ваша неосознанность тождественна вашему уму. Вы живете так, будто вы пьяны: не зная, кто вы; не зная, куда вы идете; не зная, зачем вы идете.

Нельзя купить медитацию, и никто другой вам ее не даст. Вы должны ее достичь. Это не нечто внешнее — это нечто внутреннее, это рост, и этот рост приходит из осознанности. Окликните себя по имени — утром, вечером, днем — всякий раз, когда чувствуете, что спите, позовите себя. И не только позовите — ответьте. И говорите вслух. Не бойтесь других. Хватит бояться других, они уже убили вас этим страхом. Не бойтесь. Позовите себя по имени: «Ты здесь?» И ответьте: «Да, господин».
Помните: будьте внимательны и бдительны. Если вы бдительны, если ваши действия становятся все более и более осознанными, что бы вы ни делали, это будет сделано не в сонном состоянии.
Когда вы начинаете учиться водить машину, вы бдительны, но не эффективны, потому что бдительность, внимание отнимает энергию — а вы должны уделять внимание многим вещам. Вы так много всего должны осознавать, что не можете быть эффективны, не можете ехать быстро. ...
главное усилие медитационных техник направлено к тому, чтобы деавтоматизировать вас, снова сделать вас бдительными, снова сделать вас человеком, а не машиной. Сначала вы потеряете эффективность, по пусть вас это не беспокоит. Из-за того, что вы привыкли действовать в «автоматическом режиме», все придет в беспорядок, ничего не будет получаться. Поначалу вам будет трудно, потому что вы привыкли к неосознанной эффективности. Осознанная эффективность потребует долгой работы, но со временем вы научитесь быть эффективным и сохранять осознанность.

Медитация начинается с деавтоматизации. Тогда вы можете работать с новой осознанностью: тело сохраняет эффективность, сознание сохраняет бдительность. Вы не превращаетесь в машину, вы остаетесь человеком. Если вы становитесь машиной, вы теряете всю человечность.
О такой деавтоматизации и заботится этот монах. С самого утра он обращается к себе и говорит: «Будь бдителен!» Он говорит: «Не дурачь себя!» Он говорит: «Не дай другим себя одурачить!» Вот три уровня осознанности, которых необходимо добиться.
...Если случается медитация — все равно по какой причине, — за ней должно прийти сострадание. В сострадании медитация достигает расцвета. Если сострадание не приходит, медитация в чем-то несовершенна.
«...Я смотрел на твое лицо. Ты был полон блаженства, и твои глаза были глазами будды. Ты посмотрел на этого монаха, и ты почувствовал, подумал: «Пусть лучше погибну я, чем этот монах. Его жизнь имеет большую ценность». »
Это сострадание — когда другой обретает большую ценность, чем вы сами. Это любовь — когда вы можете пожертвовать собой ради другого. Когда вы становитесь средством, а другого делаете целью, — это любовь.
Найдя корни в медитации, вы найдете и крылья — в сострадании. корни в этой земле и крылья в этом небе. Медитация — это земля, здесь и сейчас; в это самое мгновение вы найдете глубокие корни в земле. Найдите. А как только у вас будут глубокие корни, ваши крылья достигнут самых высоких небес. Сострадание — небо, медитация — земля; когда медитация и сострадание встречаются, рождается будда.
Идите глубже и глубже в медитацию, чтобы вы могли выше и выше подниматься в сострадании. Чем глубже у дерева корни, тем выше его вершина. Если дерево дотянется до самого неба, его корни должны достичь самого центра земли — пропорционально. Какой глубины будет ваша медитация, такой глубины вы достигнете и в сострадании. Все определяется состраданием... Если вы считаете себя медитативным человеком, но в вас нет сострадания, вы себя обманываете. Сострадание необходимо, потому что это цветение дерева. Медитация лишь ведет к состраданию; целью является сострадание.
Старайтесь быть более и более бдительными. Окликните себя по имени и ответьте — просто чтобы создать больше осознанности. Когда вы станете глубоко осознанны, вы почувствуете новый всплеск энергии.
С вами случится сострадание.
А с состраданием — блаженство, с состраданием — красота, с состраданием — убежденность.