8 Буддизм

[просто Соня]

Глава три
Вифлеемская звезда

Чтобы понять отношение между осознанностью и бытием, нам нужно рассмотреть сейчас понятие бытия. когда мы говорим о бытии в связи с осознанностью, мы говорим о необусловленном бытии. Вы просто есть. Без каких-либо вопросов о том, чем вы есть. Это необусловленный способ бытия.
Необусловленное бытие – это состояние ума, связанное с определенным отношением. Вы могли бы сказать: «Разве это необусловленный ум, если он связан с определенным отношением? Если здесь присутствует отношение, мы не можем определить его как необусловленное бытие». Это правда. Но каким-то странным образом, даже необусловленное бытие требует отношения, чтобы развиться до необусловленного уровня. Нам нужно поставить определенные условия, чтобы развить необусловленность. Мы не можем начать с совершенства. Иначе это перестанет быть началом и станет концом, достижением.
Причина, по которой мы обращаемся ко всему этому процессу на начальном уровне, состоит в том, что это уровень неуклюжести, уровень беспорядочности. Он неструктурирован, запутан и так далее. Здесь присутствует запутанность, беспорядок и неопрятность – и постоянная двойственность, постоянная точка отсчета. Но, по крайней мере, мы движемся в направлении необусловленного бытия.
Мы пристально смотрим на Вифлеемскую звезду на горизонте. Она далеко, очень далеко, но все еще есть надежда. Там есть светящаяся искра. Земля может быть в темноте, небо может быть черно-серым. Может быть прохладно, и нам может быть холодно, неуютно, мы можем быть уставшими и неспокойными. Но, тем не менее, вон там есть Вифлеемская звезда. Человеческие существа надеются. Последняя надежда, на которую человеческие существа когда либо могли надеятся, это просветление - Вифлеемская звезда на горизонте.
Будды, татхагаты и великие учителя на протяжении веков разработали искусные средства. Их подход заключается в том, чтобы держать просветление как морковку перед ослом. На тысячу миль вдали есть сияющая морковка и вам нужно идти и идти, чтобы получить ее. В настоящий момент у осла, на уровне начинающего, нет морковки, но его нужно воодушевить. Так что предоставляется очень удаленное воодушевление. Что-то происходит вон там, далеко, на горизонте. Есть обширное пространство, огромный пустынный ландшафт.
Смысл этого (кроме всех этих поэтических образов) состоит в том, что нам нужна надежда, сильная надежда достижения просветления в этой жизни. Нам нужна эта надежда потому, что нам нужно иметь дело с постоянной болтовней, которая происходит в нашем уме, разнообразными эмоциональными подъемами и падениями, которые происходят, расстройствами, которые мы испытываем, постоянным процессом, происходящим в нашем состоянии бытия. Нам нужна точка отсчета, связанная с этим.
Надежду можно подразделить на два вида. Духовное устремление это один, и надежда на получение силы – это другой.
Вам нужна информация. Вам нужно собирать информацию об этом ремесле – как передается знание.

Каждый цветок на этой земле имеет свои личные отношения с солнцем, хотя солнце не направляет свое внимание особо личным, заинтересованным образом, и не светит больше на куст роз, чем на мак или что-то в этом роде. Весь процесс зависит от того, сколько чувствительности присутствует, сколько есть открытости.
Таким образом, личная открытость очень важно, в отличие от одной лишь чистой веры. Вера может быть слепой или умной. Открытая вера умна, когда вы готовы включить в нее одновременно свое замешательство и свое понимание.
Могут быть случайные тучи на краю горизонта, но Вифлеемская звезда светит, мерцая из-за холодной погоды.

Так что давайте не будем занимать обвинительную позицию по отношению к кому бы то ни было: «Моя мама испортила мне жизнь; мой отец испортил мне жизнь».
Происходит кармическая ситуация, все время, на протяжении всего времени. Мы запутаны, полностью, насколько мы знаем. Мы запутаны до такой степени, что иногда мы этого даже не знаем. Но мы запутаны в любом случае. Попытка найти виновного в нашей запутанности, это еще одно запутанное действие. Это уводит нас от практики действительной дисциплины медитационной практики, просто уводит нас от нее.
Все сводится вот к чему: никто не испоганил вашу жизнь, говоря по правде. Единственное, что поганит вашу жизнь, это то, что вы чувствуете, что кто-то обманул вас или вы сами обманули себя. Но, фактически, вас нет. Вы даже не существуете, вы вообще не существуете. Вы просто миф, мифическая правда.
С таким пониманием мифической правды, мы практикуем медитацию. Мы сидим на уровне мифа свободы. Это может оказаться мифом – Вифлеемская звезда может быть мифом, но мы видели ее, у нас был этот опыт.
Итак, вам нужна огромная дисциплина. А практика сидения предоставляет огромную помощь. Вы даже не можете начать называть себя последователем буддадхармы если не занимаетесь базовой тренировкой ума. нужна преданность. Для того, чтобы иметь преданность, нужно тренироваться в развитии преданности. Вначале это может быть очень неуклюже, но это необходимо. Начиная на уровне дисциплины хинаяны, практики сатипаттханы и випашьяны чрезвычайно важны и эффективны. Они абсолютно необходимы. Просветление очень полно, целостноЭто реальный опыт. Это реальная жизнь.
Преданность это знание того, что вы не существуете. Это информация, которую кто-то сообщает вам, что вы не существуете. И вы переживаете на личном опыте, что это так: «Я не существую». Это есть акт преданности. Преданность – это язык, средство передачи этого сообщения. Преданность действует как почтальон, который приносит вам почту.

Просветление больше не рассматривается как опыт. Опыт похож на промокашку, которая впитывает чернило. Промокашка переживает хороший опыт, впитывая чернило. Это требует, чтобы две сущности работали вместе. Но в этом случае это не опыт с прежней точки зрения. Это тотально. К примеру, как лезвие бритвы, которое режет само себя.

У.: Если это было тотальным в то мгновение, то почему оно должно прекращаться?
Т.Р.: Оно не прекращается, в этом вся идея. Просветление вечно. Оно не прекращается. Я хочу сказать, что весь смыл освобождения – как только вы освободились, то это навсегда.

Ученик: Просветление тоже не начинается, так ведь?
Оно не заканчивается, потому что оно не начинается.
Трунгпа Ринпоче: Ну, оно само по себе есть начало. Потому что оно не заканчивается, оно не начинается, но оно есть.
Это очень просто. Эта жизнь очень ценна. Человеческое рождение очень важно. У вас есть возможность практиковать, возможность узнать правду, однако вопрос «Зачем что-то делать?» возникает снова и снова. Видите ли, путь вообще-то состоит из вопросов: «Кто есть я? Что есть я? Что это такое и что этим не является?», задаваемых все время, пока не достигнуто просветление. Вопрос: «Зачем что-то делать?» никогда не получал ответа. Он становится одной из мантр на пути. «Зачем что-то делать?» звучит снова и снова все время.

Ученик: Вы сказали, что просветление было реальным опытом и также сказали, что просветление не существует. Это как зеркало. Вы думаете, что зеркало реально.
Трунгпа Ринпоче: Вы реальны в зеркале, это правда. Но это остается интерпретацией вас с точки зрения зеркала. И поэтому вы не существуете. Но несуществование есть наиболее действительной вещью. Наивысшее существование есть несуществование.
Ученик: Таким образом, просветление, как реальный опыт, является просто зеркалом?
Трунгпа Ринпоче: Больше чем зеркалом. Супер-зеркалом. Вот почему на языке тантры мы говорим о зеркалоподобной мудрости – реальном переживании несуществования. Прорывающимся сквозь всевозможные концептуализации и все прочее. Переживание ваджраподобного самадхи.

Ученик: Что значит подружиться с собой?
Трунгпа Ринпоче: Это значит, что вы очень богаты, полны ресурсов и что в вас есть основа для работы, разнообразная рабочая основа. Что вам не нужно преобразовывать себя или отказываться от себя, но нужно работать с собой. Что с вашей страстью, агрессией, неведением и всем прочим можно работать, это часть пути.
Ученик: Вы сейчас говорите о себе самом, нас?
Трунгпа Ринпоче: Себя нет.
У.: Тогда мы работаем с мыслью?
Т.Р.: Не существует мысли. Существует есть. Мысли являются интерпретацией того, что есть, представителем несуществования. Облака существуют потому что небо существует. Небо существует, потому что есть свет, который показывает нам синее небо. Но как только вы выходите в открытый космос, вы не видите даже синего неба. Вы больше не видите даже облаков.
Ученик: Если нет себя, как мы тогда может подружиться с ним?
Трунгпа Ринпоче: Именно поэтому. Потому что нет себя, нет угрозы. Вам ничто не угрожает, потому что вы не существуете. Поэтому мир является резервуаром сострадания.
У.: Тогда все в порядке?
Т.Р.: Условно говоря.

Ученик: Существует ли энергия или любовь? Или они всего лишь мифы?
Трунгпа Ринпоче: Я надеюсь, они существуют. Было бы лучше, если бы они существовали. Но возможно, они не существуют. Возможно, любовь не существует, но она есть. Любовь есть. Энергия есть. А не «существует». Это такое же различие как: если вы не существуете - вы есть. Если энергия не существует - энергия есть. Если любовь не существует - любовь есть.
Ученик: Как работают с собой?
Трунгпа Ринпоче: Начинают в начале. Это очень просто. Не существует «как». Нет необходимости думать о том «как». Просто берут и делают.
Ученик: Ринпоче, если нет себя, нет просветления, нет мысли, нет воспоминаний, то как вы можете говорить нам о том, что вы переживали и о том, что вы знаете?
Трунгпа Ринпоче: Потому что они не существуют. Я серьезно. Потому что вещи не существуют, вещи есть. Фактически, возможно, с точки зрения дхармы было бы более корректно говорить, что вещи есть. вещи есть. В несуществовании есть огромная ясность.
У.: Что воспринимает несуществование?
Т.Р. Само себя.

Трунгпа Ринпоче: Я думаю, было бы безопаснее, намного безопаснее начать на уровне хинаяны, потому что нам необходимо много практиковать. Многие ученики должны начать с пути накопления, который является уровнем обычного человека. На этом уровне играет важную роль просто обучение тому, как быть обычным человеком. Это начальная точка и каждому нужно где-то начинать. Это как потребность тщательно пережевать прежде чем проглотить. Конечно, если вы жуете эффективно, возможно вы в состоянии жевать и глотать одновременно, но это зависит от вашей опытности.
У.: Возможно, хотя мы начинаем с хинаяны и мы сосредоточены на ней, остальное может происходить все равно, хотя мы об этом не заботимся.
Т.Р.: Все равно, да. Вифлеемская звезда есть все равно. Есть просветление. Оно на самом деле существует, и люди достигли его. Вы можете почувствовать это на собственном опыте.
Ученик: Какая разница между безнадежностью, о которую вы описали ранее и надеждой, о которой вы говорите сейчас?
Трунгпа Ринпоче: Это одно и то же.

Хорошо, друзья, нам нужно завершать наш семинар. Мне нужно ехать в Нью-Джерси и провести свадьбу в еврейском Кантри-клубе. Но прежде чем я уеду, я хотел бы подчеркнуть, что стоит очень серьезно подумать о том, что если вы заинтересованы следовать пути практики медитации, вам нужно собрать себя. Отречение, безнадежность и одинокость или одиночество проникают повсюду. Но, в то же время, у вас не может быть чувства отречения, чувства духовного пути без той открытости свежего, ясного воздуха зимнего утра. С точки зрения открытости, медитация не рассматривается как особенно приятная или особенно болезненная. И никоим образом она не рассматривается как магический фокус, который даст вам мгновенное просветление или мгновенное блаженство. Это в большой степени опыт ручной работы, очень личный опыт. Это подлежит исследованию. Необходимо сидеть и постоянно дисциплинировать себя, все время. Что занимает двадцать четыре часа в сутки.
Я хотел бы упомянуть, что я написал книгу, которая называется «Преодоление духовного материализма», и что стоит раздобыть эту книгу, которая является чем-то вроде удлиненного семинара, такого как был у нас здесь. В ней много написано о том, о чем мы говорили, и она особенно подходит для западной публики. Другая очень сильная книга – это «Сто тысяч песен Миларепы», переведенная Гармой С.С. Чангом. Также недавно Сузуки Роши из Центра Дзен в Сан-Франциско написал книгу «Ум дзен, ум начинающего», и это очень сильная книга, очень прямая, написанная на очень бытовом уровне, содержит очень личный опыт. Его отеческий, в некотором роде, голос очень мощный и важный. Моя другая книга «Медитация в действии», как и «Ум дзен, ум начинающего», пытается сообщить очень простые понятия о духовном пути. Также, если у вас будет дальнейший интерес к техникам шаматхи, випашьяны и сатипаттханы, есть книга, которая называется «Сердце буддийской медитации», автор которой Ньянапоника Тера.
Очень нужно читать такие книги, чтобы приобрести знание об основаниях буддадхармы. Люди в прошлом упорно работали и приложили реальные и конкретные усилия в своей практике и своей дисциплине. Они работали очень упорно для вас, для нас. Мы должны ценить по достоинству тех людей, которые настойчиво работали над своей дисциплиной, чтобы быть в состоянии передать энергию и мудрость нам. Они достойны восхищения. Спасибо.

[просто Соня]

Часть 2
Я-качество и эмоции

Сейчас мы обсудим смысл «пробужденного», которое связано с практикой випашьяны, или же медитацией прозрения. Для того чтобы начать работать с процессом медитации, нам нужно понимать наше основное психологическое устройство. Наш ум обладает определенным «я-качеством». Здесь это я-качество является отправной точкой.
Есть общее чувство дискомфорта, когда вы обращаетесь к себе как «я», и это очень тонкий дискомфорт. Обычно мы не обращаем на него внимания или не замечаем его. Из-за того, что он так тонок, и потому что он присутствует все время, мы становимся нечувствительными к нему. Это как у собак, которые с определенного момента начинают относиться к своим поводкам как источнику безопасности, а не лишения свободы. Животные в зоопарке чувствуют то же. Вначале они испытывали чувство лишения свободы, но в какой-то момент оно стало ощущением безопасности. У нас присутствует такое же отношение. Мы лишили себя свободы определенным образом, но в то же время, мы чувствуем, что это лишение свободы является самым безопасным, что у нас есть. Такое я качество или моё-качество имеет болезненное качество заключения, но в то же время, оно также предоставляет безопасность, а не доставляет одну лишь только боль. Такова ситуация, в которой мы находимся в данный момент. Каждый из нас находится в этой ситуации.
Это я-качество не болезненно. Но за всем этим стоит что-то, что причиняет нам неуловимую тошноту, совсем немного. Эта тошнота затем становится сладковатой, и мы цепляемся за эту сладость. Далее, если мы теряем нашу тошноту, мы также теряем нашу сладость. Это и есть основное состояние ума, которое ощущает каждый.
Когда первая благородная истина говорит нам о страдании, это как раз то, о чем она говорит. Есть эта очень тонкая, но в то же время, очень реальная и очень личная вещь, которая все время происходит, которая как-то угнетает вас. Просто есть базовое, фундаментальное похмелье, всепроникающее похмелье, которое происходит всегда. Даже тогда, когда мы чувствуем, что все идет хорошо, у нас есть чувство, что мы в каком-то тупике.
Часто люди интерпретируют это ощущение тупика так, что они могут начать находить его причину в том, что им приходилось терпеть эмоциональные проблемы их родителей или в расстройствах, связанных с другой частью их проблемной личной истории.
У вас был плохой опыт, говорите вы, поэтому существует это эмоциональное расстройство. Люди выдвигают такие очень удобные интерпретации в духе истории болезни, возможно, даже указывая на физические симптомы. Это всё - наши очень удобные способы убежать от действительности.
Но реально в этом замешано что-то большее, что-то превосходящее чью-либо историю болезни. Мы ощущаем что-то, что выходит за пределы родителей, за пределы плохого детства, плохих родов, осложнений кесарева сечения…чего угодно. Есть что-то, что стоит за всем этим - фундаментальная горемычность, которая проникает повсюду. То, что Будда называет эго или невроз.

Второй аспект ума, который вытекает из первого - это то, что общепринято называется эмоциями. Он включает эмоции всех видов, такие как страстное желание, ненависть, зависть, гордость, страх – всевозможные эмоции. Однако, использование слова «эмоция» является сомнительным. Называя их эмоциями, мы склонны рассматривать их как что-то особенное: «мои эмоции», а это приводит к не очень здоровому взгляду на себя. Мы думаем: «Если бы я только мог избавиться от своих эмоций, своей скандальности, тогда бы я мог существовать мирно и прекрасно». Но, каким-то образом, это никогда не происходит. Никто еще не достиг состояния без эмоций, сохранив при этом нормальную работоспособность ума.
С буддийской точки зрения, второй аспект ума - это не эмоции сами по себе, а скорее некие извержения, которые время от времени происходят в наших умах, и которые также рассматриваются как мысли. Они являются частью процесса мышления, и они являются, скорее, более тяжелым случаем мыслительного процесса, нежели феноменом отдельного типа - как если бы существовала особая болезнь, вроде оспы, называемая эмоциями. Они – просто тяжелая форма гриппа.
Первый упомянутый аспект ума, по большей части, занят двойственностью, начальным расщеплением, чувством фундаментально одинокого бытия. Второй аспект идет дальше. Он очень занят, чрезвычайно активен. Он производит сны наяву, обычные сны и воспоминания и хранит их в «записях акаши». Он хранит их там повсюду, и заново извлекает их, и заново исследует их, когда у нас заканчивается материал. Мы постоянно стараемся выработать наше отношение к другому. Это похоже на то, как ваша собака встречает другую собаку. Они рычат, обнюхивают, приближаются, возможно, отвергают или, может быть, принимают друг друга. Это происходит постоянно. Собаки делают это очень великодушно. Что касается нас, человеческих существ, очевидно, что мы более утончены, но мы менее великодушны, потому что у нас есть больше «я». Однако этот процесс постоянно происходит – мы делаем это, когда встречаемся с нашим миром.
Это нельзя назвать просто эмоцией. Это что-то большее, более всеохватывающее. Мысленный процесс обостряется до уровня высокой интенсивности – так называемой эмоции. Но эта вторичная умственная способность является, в действительности, процессом конфронтации, процессом коммуникации, который происходит все время. И эта конфронтация и коммуникация состоит всего лишь из шаблонов мышления – ни из чего больше. Иногда ваша мысль смотрит, иногда ваша мысль говорит, иногда ваша мысль слушает, иногда ваша мысль обоняет, иногда ваша мысль осязает. Происходит мысленный процесс.
Это также связано с процессом чувственного восприятия. есть шестое чувство, которое является ментальным чувством. Это шестое чувство, является качеством хаотической нестабильности ума, которая действует как коммутаторная панель. Эти органы передают свои послания в центральный штаб-квартиру, в коммутаторную панель и эта коммутаторная панель, в качестве ответной реакции, санкционирует определенную деятельность.
Все перечисленные аспекты являются частью того же самого текущего процесса.

Мы будем говорить о способе работы с мыслями, с вторичным аспектом ума. В данный момент у нас очень мало средств для работы с первичным аспектом ума, основной горемычностью. И похоже, что с ментальностью двойственности, расщепления нельзя работать непосредственно. Но будем надеяться, что ее можно поднять, работая с ее плодами.
Мы могли бы сказать, что процесс мышления, включая так называемые эмоции, похож на ветви дерева. Прорезая шаг за шагом наш путь сквозь сложное устройство ветвей, мы приходим к корню и, в этот момент, с корнем не сложно разобраться. Так что, похоже, нашей отправной точкой будут мысли.
Вы можете сказать: «А разве хороший стратег не перерезал бы сначала корень?» Очевидно, он так бы и сделал. Но мы не в состоянии этого сделать. Если бы мы на самом деле стали пытаться бороться с корнем, ветки продолжали бы расти, и мы оказались бы полностью и беспомощно поглощены буйным ростом веток и плодами, падающими на наши головы.
Поэтому, психологический подход Будды другой. Мы начинаем работать с листьями и ветками. Затем, как только мы управились с этим, у нас есть некоторое понимание неприкрытой истины, действительности, начального расщепления. Тогда мы начинаем осознавать первую благородную истину, которая говорит о том, что истина есть страдание, истина есть вот такое эмоциональное расстройство, такая проблема.

Для того, чтобы натереть пол, нам сначала нужно выскоблить его. Как только мы его выскоблили, вы знаете, что мы делаем. Это разумный путь работы со всем этим. Вы начинаете с того, что вам непосредственно доступно, и это дает огромный контакт с действительностью. В то время как если бы вы пытались иметь дело с начальной двойственностью, вы бы обнаружили, что это невозможно. Вместо того чтобы пытаться работать кирпич за кирпичом, это было бы похоже на попытку обрушить всю стену целиком. В итоге, вы испытаете поражение. Так что лучше начинать с чего-то небольшого, что достаточно выражено, чем начинать с основополагающих тонких явлений и пытаться решить всю проблему целиком.
Ученик: Эмоции сопровождаются физическими ощущениями. Это тоже мысли?
Трунгпа Ринпоче: Да. Это не означает, что у вас нет физических ощущений, но ваше тело также является вашей мыслью. Например, если вы порежете палец, когда режете лук, у вас будет кровоточащая мысль. Но она реальна. Мысли нельзя сбросить со счетов как «всего лишь мысли». Такая мысль настолько реальна, что она осязаема.
Ученик: Не могли бы вы классифицировать эти два аспекта ума еще раз? Трунгпа Ринпоче. Это достаточно просто. Первый – это начальная двойственность, и другой – какая-либо активность первого.
У.: Можно ли их разделить на первую форму мысли и вторую?
Т.Р.: Они не являются первой и второй формой мысли, они являются корнем и ветками.
У.: Первая – это корень?
Т.Р.: Да.

Памятуя настоящее

Основным подходом к пониманию ума является процесс постепенного установления дружеских отношений с самим собой. Это первый шаг.
Сначала мы пытаемся нащупать: что же мы такое. То, что мы ощущаем, несколько сумбурно, и мы чувствуем отчужденность от самого себя. Один из бесплодных подходов традиционной духовности состоит в том, чтобы грубо играть на чувстве вашей неполноценности, на вашей слабости. Вас поощряют замечать их все больше и больше, пока вы не достигаете точки, в которой вы просто не можете больше выносить себя. Вы занимаетесь разнообразными видами самобичевания и самообвинения. Вы чувствуете себя нищими. Вы переполнены ощущением собственной никчемности и того, как неправильно вы поступаете – одним словом, как глубоко вы находитесь в дерьме. Это уловка, которую к вам применяют некоторые формы традиционной духовности.
Это уловка, которую часто используют, и которая ни в коей мере не является медитативной и не имеет никакого отношения к духовной практике. Это один из духовно-материалистических способов воодушевить людей начать духовный путь - унизить их полностью.
Подход медитации противоположен такому подходу. В подходе медитации мы, по крайней мере, даем людям шанс. По крайней мере, мы даем за что держаться, предлагаем ступеньку. Существует рабочая основа, существуют возможности, есть воодушевление. Что-то происходит внутри нашего способа бытия, а именно - практика медитации.
Тем не менее, подход медитации совсем не так прост. Вам нужно работать самому. Учителя и учения могут только показать вам как работать - это самое большее, что можно дать. Но затем вы должны работать самостоятельно. Вы не можете рассчитывать на полное гостеприимство. Ваша машина может доехать только до гаража, она не может завезти вас в спальню. Требуется некоторое усилие.
Итак, ученики получили максимально возможную поддержку, которая состоит в том, что им показали путь. Указание пути приземленным практическим способом называется, согласно традиции, «указательным пальцем бабушки». Ваша бабушка старая и мудрая, она знает, как обходиться с мелочами жизни и она указывает своим пальцем и просит вас сделать то или это. «Указательный палец бабушки» является особым термином тибетской линии традиции Кагью. Указать вам, как нужно делать – это максимальная помощь, которую мы можем оказать вам на пути.
Но также есть необходимость в согласии и некоторая готовность со стороны ученика. Вы должны быть готовы следовать по направлению указательного пальца бабушки. В этом случае, очевиден следующий вопрос
У.: что мы будем делать? Ответ – практиковать медитацию.

Есть два типа практики медитации. Один называется шаматха, что означает «развитие умиротворенности». Другой называется випашьяна, что означает «развитие прозрения». Мы уже говорили об этом в общих чертах на предыдущей лекции. Мы не можем развить полную випашьяну, если у нас нет некоторого понимания относительно того, что такое шаматха.

В шаматхе есть медитационная техника, которая относится к работе с естественным сырьем – дыханием, вашим дыханием. Мы начинаем с вашего дыхания. Оно всегда доступно пока вы живы. У вас всегда имеется дыхание, пока бьется сердце, не важно возбуждены ли вы или спите или находитесь в нормальном состоянии. Вам всегда нужно дышать.
Дыхание позволяет получить наиболее близкую картину ума. Оно, в некотором смысле, является портретом ума. Оно входит и выходит – как будто само оплодотворяет себя, чтобы мог произойти следующий вдох. Это не застывший объект. Оно движется и останавливается и опять движется. Оно поддерживает тело и является источником жизни. Также оно источник вашей речи и вашей мысли. Если сердце остановится, дыхание остановится, вы не сможете думать, вы упадете замертво. Таким образом, дыхание - это декларация жизни и, одновременно, декларация ума. Для того чтобы есть, ощущать запах пищи, жевать, вы должны дышать. Если вы устали - вы дышите тяжело. Если вы расслаблены - вы дышите легко. Когда вы голодны, вы дышите особым образом, когда вы сыты, вы дышите особым образом. Когда вы счастливы, вы дышите особым образом, когда вы грустите, вы дышите особым образом. Дыхание постоянно изменяется, но в то же время, постоянно поддерживается ритм. Дыхание, которое жаждет пространства, останавливается после выдоха, и пространства становится больше. Поэтому вы можете жить дальше – вы можете вдохнуть еще раз. У вас есть два типа пространства. Есть внешнее пространство во время выдоха. Перед вдохом есть пауза. Вы вдыхаете внешнее пространство и по мере того, как вы вдыхаете, у вас есть другой тип пространства – внутреннее пространство внутри вашего тела. Потом следует пауза и вы выдыхаете снова. Это происходит постоянно: действие, неподвижность, действие, неподвижность. Это и есть портрет вашего ума.
Поэтому дыхание было выбрано как рабочая основа для практики медитации. Работа с дыханием предпочтительна. Дыхание не есть что-то отдельное от вас, но с другой стороны оно не в полной мере является вами. Есть что-то загадочное в дыхании. То же самое справедливо для вашего ума. Является ли ваш ум вашим умом? Возможно. Но тогда не совсем понятно, чем являетесь вы сами. Так что мы никогда в действительности не можем установить, кто есть кто или что есть кто. Мы попросту постоянно надеемся на лучшее. Возможно, нам удастся выжить, мы сможем продлить это неопределенное существование.

Возможно, вы мыслите чрезвычайно четко, ясно и точно, но у вас все еще нет даже понятия откуда все взялось и к чему идет. Но то, что важно сейчас -это то, что состояние ума должно соответствовать дыханию, вам нужно установить связь с дыханием. На начальной стадии шаматхи вы работаете с дыханием, вы не концентрируетесь на уме. Это невозможно. В действительности, концентрация на дыхании тоже невозможна, потому что дыхание движется и изменяется, так же как и ум. Так что, говоря о шаматхе, мы предпочитаем использовать слово внимательность, а не концентрация.
Слово «концентрация» имеет определенные ассоциации. Оно наводит на мысль, что вы фокусируетесь на каком-то объекте или субъекте пока отношения с ним не приобретают полностью фотографический характер, а затем вы можете отпустить усилие, и сосредоточенное состоянии ума остается. Это очень утомительно, это требует специальных навыков и очень трудозатратно в определенном смысле. Поэтому концентрация – опасное слово, применительно к практике медитации. Вместо этого мы говорим о практике как о внимательности.

Если вы полностью пребываете с вашим умом, вы можете быть здесь, на этом самом месте. Но в то же время, вам не нужно фокусировать всю вашу систему на одной точке отсчета. В действительности, здесь наблюдается интересное раздвоение, которое проистекает из того факта, что у вас нет понимания, кем вы являетесь. Вы не знаете, кто вы есть. У вас даже нет догадки, или же есть эта догадка. Вы могли бы использовать эту догадку, чтобы обозначить себя. Но это, пожалуй, все что мы можем сделать, чтобы подобраться к реальности того, что же вы такое. Поэтому невозможно сосредоточить ваш ум. Самое большее, что можно сделать – это быть осознанным, быть в полном уме / mindful (внимательный) – mind full (полный ум)/. Некое неуловимое состояние, которое существует, известное нам как сознание, которое никогда не видело себя, но существует. Оно никогда не ощущало себя, но оно движется, оно происходит. И вот, состояние того, что называют умом, может быть полным. Мы можем быть в полном уме. покоиться или пребывать в памятовании. Наилучшим английским эквивалентом этого будет внимательность. «Памятование» в этом случае не означает пребывание в прошлом, а означает существование в настоящем. То течение, которое происходит – вы можете быть с ним.

все же, для того, чтобы быть в настоящем, вам нужна память, которая функционирует автоматически.
Так обычно работает наш ум – в понятиях точки отсчета, которая равнозначна памяти. Для того, чтобы работало тело, точки отсчета нужны все время: протянуть руку, поднять чашку и поднести ее ко рту, наклонить немного, отпить, затем ощутить вкус и проглотить. В то время как вы поднимаете и протягиваете руку, вы не забываете удерживать чашку. Есть координация, которая целиком основана на памяти. Без этого мы не можем функционировать. На основе этого мы развили определенные поведенческие шаблоны, которые дают нам возможность управляться с нашей жизнью. Такая координация позволяет телу и уму быть синхронизированными. И эта синхронизация основана на памятовании настоящего. Памятовать настоящее, таким образом, означает быть внимательным. В этом случае, ум равен памятованию. Быть внимательным – это быть здесь, обладать полным умом. Если ваш ум полный, у вас есть полная точка отсчета. Поэтому вы есть здесь. Вы прямо общаетесь с настоящей ситуацией, а это и есть в точности то, в чем состоит медитация (практика шаматхи). Просто быть здесь, очень просто, прямо, вести себя очень точно, соотноситься основательно и полностью.
Точка отсчета в шаматхе – это дыхание. Традиционная рекомендация линии мастеров медитации основана на принципе смешивании ума и дыхания. Это значит, что вам следует пребывать с дыханием, вы есть дыхание. Дыхание выходит, и вы выходите. Дыхание растворяется в воздухе и вы растворяетесь в воздухе. Затем вы полностью отпускаете. В этом месте вы даже забываете о практике медитации. Вы просто отпускаете. Есть промежуток. Затем естественно, автоматически, психологически, вы вдыхаете. Пусть это будет тем же самым промежутком. Затем вы опять выдыхаете. Выходим, растворяемся, промежуток. Выходите снова, растворяйтесь, промежуток. Выходите, растворяйтесь, промежуток. Вы продолжаете действовать таким образом.
Есть мгновение пространства, промежутка. Если хотите, мы могли бы сказать, что есть момент слабости. Это не должно быть слишком героичным. Потом, когда вы имеете дело с выдохом, присутствует момент силы. Затем – момент слабости: вы растворяетесь, вам не за что держаться. Потом вы начинаете снова – выходите наружу с выдохом.
Это - основная техника шаматхи. Она должна быть очень точной, очень прямой.

Еще существует медитация при ходьбе, которая также рекомендована. Вы идете осознанно. Вы уделяете внимание, скажем, вашей правой ноге. Как смещается центр тяжести, ослабляется давление и вес переносится на левую ногу. Теперь, ваша правая нога свободна, и вы поднимаете ее над землей, переносите ее. Затем она касается земли, давит на землю по мере того, как вес тела переносится на нее, а затем, левая нога освобождается. Это также обладает точностью. Не нужно ходить, как зомби, чтобы выполнять практику. Вы идете с разумным, естественным темпом - пусть он будет естественным, точно так же как в случае с дыханием. Когда вы идете таким образом, нужно принимать простые решения: вот момент чтобы перенести вес на эту ногу, затем – на другую ногу и так далее. Так что весь процесс становится очень точным, очень прямым и очень ясным. В этот момент нет никакого вашего намерения делать это. Вы не думаете: «Если я сделаю это, я завтра достигну просветления». У вас нет других забот, кроме как выполнять вашу практику сидячей медитации или медитации при ходьбе.
Это то, что в буддийской традиции называется дисциплиной и терпением. Участвовать в происходящем процессе без цели, стоящей за этим. Ученикам рекомендуется выполнять практику очень ортодоксально, уделять полное внимание. Но это не означает, что вы должны быть особенно торжественны или серьезны. Если вы серьезны, это уведет вашу внимательность. Вы становитесь очень заняты тем, что вы серьезны и вы теряете вашу внимательность. Ваш ум должен быть полным, не заполнен на одну восьмую или одну сотую часть. Он должен быть прямо здесь, на этом месте. У нас есть выражение «Это не ваше дело» /mind your business перекликается с термином mindfulness /, которое означает «Оставьте меня, дайте мне быть собой». В данном случае, вы занимаетесь своим делом. Просто будьте здесь, прямо и просто будьте здесь.
Сделать это означает ощутить листья, которые существуют на дереве. Вы начинаете обнаруживать, в некоторой степени, кем вы являетесь или кем вы не являетесь. Как бы там ни было, эта метафизическая проблема на данном этапе не имеет большого значения. Мы разберемся в этом позже.

Основное здесь – все время быть предельно точным.
Такой подход настоятельно рекомендуется не только лишь применительно к практике сидячей медитации, но он также применим к тому, что называется послемедитационным опытом. Это означает, что ваша жизнь и ваша самоотверженность в практике медитации не является всего лишь попыткой сшить вот этот лоскут с вон тем лоскутом. Ваша жизнь отдана медитации целиком как все одеяло. С двенадцати часов до двенадцати часов. Ваша жизнь постоянно заполнена практикой медитации. Когда вы едите, вы едите. Когда вы моете посуду, вы в этом, с этим, прямо в том месте. Речь не о том, чтобы стараться работать с дыханием и мыть посуду одновременно, это было бы слишком громоздко, в этом нет необходимости. В послемедитационной практике, если вы моете посуду, вы делаете это надлежащим образом, полностью, целиком. Будьте с этим, будьте с водопроводным краном, с водой, будьте с грязной посудой, с вашими руками, кистями рук, координацией движений, вашим умом. Будьте с водой, пробкой раковины, мылом и губкой. Давайте будем всем этим вместе взятым и помоем посуду хорошо. Речь о том, чтобы быть в этом месте вместе со всем этим. С такой точки зрения, это пожизненная задача, работа двадцать четыре часа в сутки.
вы не можете практиковать медитацию без послемедитационной внимательности. Внимательность в повседневной жизни на протяжении всей нашей жизни, когда мы не заняты сидячей практикой также является частью практики медитации. Для того, чтобы вести надлежащий, медитативный образ жизни, требуется некоторое самоощущение.
Тот тип самоощущения, о котором мы говорим в отношении осознанности или внимательности - это всего лишь простое бытие самим собой. У вас есть две руки, у вас есть раковина, у вас есть грязная посуда и вы делаете хорошее дело. Не ради самогó хорошего дела. Вы просто делаете это, и по стечению обстоятельств это вдруг оказывается хорошим делом. Такой тип самоощущения не является проблемой. Это способ правильно обращаться с собой, способ быть собой. Как только вы вырабатываете такое отношение - вы просто делаете дело.
Речь не идет о том, чтобы быть великим медитирующим, который делает великолепное дело мытья посуды. В этом нет похвалы, нет осуждения. Как только в этом замешан оттенок попытки доказать что-то, мы имеем дело с болезненной версией самоощущения, самозацикливанием в уничижительном смысле. Так происходит, пока вы озабочены конечным результатом. «Посмотрите какое замечательное дело я свершил. Это потому что я учился и медитировал».
Этой проблеме подвержены многие ученики Дзен буддизма. Есть нечто проблематичное в работе напоказ. «Мы сидим и поэтому мы делаем хорошее дело. Приходите к нам в Дзен». Как если бы каждый, кто изучает Дзен, был ходячей рекламой.
Основное – это быть точным и непосредственным без цели. Существуйте точно. Нужна внимательность, которая равнозначна самоощущению, если хотите – легкому самоощущению, которое определенно существует. Пока мы чувствуем, что существуем, хотя мы не существуем, мы на самом деле не существуем, но мы думаем, что существуем, и это обеспечивает нас основой для работы. Нам не обязательно начинать 100 процентов безукоризненно – и если уж мы считаем, что существуем, давайте будем наполненными. Давайте начнем так. Похоже, это основное, что касается практики медитации.

Ученик: Когда мы говорим о послемедитационном осознании, значит ли это что мы должны стараться быть более осознающими или это случается спонтанно, потому что мы медитируем?
Трунгпа Ринпоче: Мы все-таки стараемся, не очень сильно, а просто стараемся.
У вас просто должно быть едва уловимое ощущение, что вы являетесь частью такого медитационного способа жизни - по сути, что ваша жизнь есть практика медитации. Правду говоря, вам будет трудно отмахнуться от этого ощущения. Вы могли бы сказать: «Меня уже тошнит от всего этого, я прекращаю свою осознанность и медитацию полностью». Хорошо, сделайте это. Но затем вы обнаружите, что вас постоянно что-то преследует. Вы бросили медитацию, но вот вам – вы развили больше осознанности, больше внимательности. Это всегда происходит. Так что речь не идет о чем-то, что вам навязали, но есть некий элемент «то-или-другое», который продолжается все время.
Это как существовать в этом мире. Так что это скорее вопрос общей атмосферы, чем какого-то особенного усилия. Но эта атмосфера должна время от времени распознаваться. Это очень важно.
Ученик: Вы говорили о дыхании и движении дыхания как о зеркале ума. Может ли это быть экстраполировано на все тело? Не является ли движение всего тела также зеркалом ума, мыслительного процесса, а следовательно, другим путем медитации?
Трунгпа Ринпоче.: именно дыхание заставляет ваше тело двигаться. Легкие всегда расширяются и сжимаются, но это происходит как бы случайно. Причина, по которой медитационная практика должна основываться на дыхании, а не на теле, состоит в том, что есть возможность ненужного исследования частей вашего тела. Вы начинаете пытаться оформить ваше тело по подобию ума, а это имеет оттенок невроза. это происходит в значительной мере в школах медитации на осознанности. В то время, когда вы просто сидите с дыханием, вам не нужно дышать по-особенному. Вы просто делаете это естественно. Это часть вашего пульса.
У.: Но поскольку большую часть нашего времени мы проводим в движении, почему бы не использовать движение как форму медитации.
Т.Р.: Я думаю, это невозможно. В этой части я должен быть очень ортодоксальным. Вы не можете делать это, потому что это будет очень удобно и в этом не будет дисциплины. Например, вам нужно выделить время для практики сидения. Тогда как в подходе, который вы предлагаете, вы можете сказать: «Хорошо, по дороге я использую вождение в качестве медитации».
У.: Но если вы при этом внимательны, почему бы так и не сделать?
Т.Р.: Этот подход к внимательности становится слишком утилитарным, слишком прагматичным – убить двух зайцев одним выстрелом. «Я медитирую, и вместе с этим...». Но от чего-то где-то нужно отказаться. Необходимо отречься от чего-то. Один выстрел – один заяц.

Ученик: Вы говорили о внимательности и дыхании, и дыхании как о портрете ума. Также вы говорили о том, чтобы быть внимательным к разным мыслям и чувствам, которые приходят и уходят. Вы описали их как ветки дерева, которое, я так понимаю, мы должны атаковать.
Трунгпа Ринпоче: В этом месте мы не в состоянии управиться с ними, работать с ними, обрезать их. Сейчас мы просто должны видеть, что ветки действительно существуют.
У.: Я запутался в этом. Является ли дыхание инструментом, который мы формируем для того, чтобы в конечном итоге срезать ветки?
Т.Р.: Нет, это внимательность.
У.: Внимательность. Для которой дыхание является…
Т.Р.: Дыхание – это просто костыли.
У.: Да. Дыхание – это костыли для того, чтобы вызвать внимательность, которую мы можем позже развить по отношению к эмоциям. Хорошо, вот оно!
Т.Р.: Вот оно.

Трунгпа Ринпоче.: Вы думаете, что вы существуете?
У.: Я думаю, что…
Т.Р.: Будьте честным.
У.: Мы находимся здесь.
Т.Р.: Да?
У.: Какими бы ни были эти вибрации, они здесь. Мы здесь.
Т.Р.: Хорошо, кто же мы?
У.: Тот, кто задает вопрос?
Т.Р.: Именно. Да. Но это не доказательство.
У.: Воспринимает ли просветленный ум…
Т.Р.: Не имеет значения, что делает просветленный ум. Давайте говорить об этом уме, сансарическом уме. Когда мы говорим о просветленном уме, есть склонность скатываться в мифологию. Вы ожидаете, что просветленный ум будет видеть радуги повсюду. Но как быть с нами, кто видит мусор повсюду?
У.: Я не совсем понимаю, как мы можем существовать и вместе с тем не существовать.
Т.Р.: Вы не понимаете. Где вы находитесь в это мгновение?
У.: Я здесь.
Т.Р.: Где здесь?
...
Но все же, кто здесь? Я не имею ввиду ваше имя. Что-то кроме вашего имени. Что есть здесь?
У.: Какое-то осознание.
Т.Р.: Что это такое? Осознание чего?
У.: Осознание себя.
Т.Р.: Ну, это просто расхожее выражение. Что это значит? Осознание чего? [Пауза]. Не думайте слишком много.
У.: Осознание дыхания.
Т.Р.: Что стоит за дыханием?
У.: Мой ум.
Т.Р.: Что это такое?
У.: Если бы я знал.
Т.Р.: Вы не знаете?
Ученик: В том ли проблема, что «Я» не существует, другими словами, что ничего не существует, или же проблема в том, что что-то существует, но оно не является «Я»? Это не то «Я», каким оно мне кажется, но что-то такое существует.
Трунгпа Ринпоче: Это одно и то же. Что-то – это то же самое, что ничего. Если вы являетесь единицей, то единица обязательно зависит от нуля. Единица – это что-то, а ноль – это ничто. Для того, чтобы была единица должен быть ноль. Который есть ничто. Нет никакой разницы – что-то и ничего это одно и то же. Иначе у вас не было бы кассового аппарата. Мне кажется, нет проблемы с чем-то и ничем.
С другой стороны, есть что-то другое, которое не является чем-то реальным, но это что-то, что является ничем. Вот где мы путаемся – когда мы стараемся понять все это. Это длительный исследовательский проект и я не думаю, что мы сможем со всем разобраться сегодня. Но вы очень храбры.

Ученик: практика, которую вы описывали, похоже, является очень разумной в определенном смысле: стать более осознающим, быть больше в контакте с тем, что происходит в собственном уме и снаружи. Но интересно, зачем нужна тантра. Почему не достаточно этого, если можно в конечном итоге научиться делать это хорошо?
Трунгпа Ринпоче: Мне кажется, это зависит от того как к этому относиться. Тантра не есть чем-то, что существует, чтобы спасти нас от проблемы. И на этом этапе тантра абсолютно не нужна. То, что есть, является полным. Но оно в конечном итоге становится тантрой. Этот опыт, который мы обсуждаем здесь, в какой-то точке становится тантрой, это не так, как если бы тантра насаждалась вам как необходимое требование. Опыт шаматхи-випашьяны созревает. Это тантра. Это случается автоматически.
У.: То есть тантра - это как взрыв того, что происходит.
Т.Р.: Да. Вот почему мы говорим о том, что три яны связаны вместе. Все развитие рассматривается как процесс созревания, а не что-то, что вам навязывают. Никто вам не говорит: «Теперь вы закончили хинаяну, вам следует включить вторую передачу и выполнять махаяну, затем включите самую верхнюю передачу, которая является тантрой». Вы никогда изменяетесь таким образом. Это постепенный процесс развития, который автоматически становится тантрой, когда достигает зрелости. Вы не спрашиваете: «А почему на деревьях обязательно должны быть плоды?» Каждое конкретное дерево красиво и делает все, что в его силах. На этой стадии нужно смотреть на ситуацию всем своим естеством . И может быть, такой способ смотреть и есть тантрический взгляд.

[просто Соня]

Переносные декорации

Возможно, нам следует обсудить различные типы задних планов, с помощью которых мы действуем в нашей жизни. Этот тип заднего плана частично создан из ощущения пространства-основы, которое мы носим везде с собой все время, а также окрашен нашим конкретным настроением, которое у нас есть в данный момент. Это что-то вроде переносных декораций, которые мы везде носим с собой, которые позволяют нам функционировать как личностям. Мы постоянно воспроизводим видимость, театральную сцену. Для каждой ситуации мы создаем подходящий задний фон и освещение. У нас также есть подходящие актеры (главным образом, мы сами), которые появляются на сцене. Мы занимаемся этим представлением, театральной игрой, все время и мы постоянно используем наши антенны, так сказать, чтобы осязать весь эффект, производимый нашей сценой.
В медитации випашьяны, мы работаем с такого типа задним планом, нашим переносным театром. Вне зависимости от того, большое ли наше действо или маленькое, какое-то действо происходит все время. Випашьяна работает с этим большим или маленьким действом, великим действом, широким действом, наименьшим, обширным, коварным или умным действом – какое бы обустройство сцены вы ни выбрали. В практике випашьяны, вместо того, чтобы поддерживать вашу занятость обустройством вашего театра, вашей театральной сцены, ваш подход изменяется так, что присутствует чувство интереса: как мы производим этот задний план, почему мы это делаем, должны ли мы это делать или, может быть, не должны. В каком-то смысле, это находится все еще на уровне вопроса, но в тоже время, связано с личным опытом.
В випашьяне вы, как практик, переживаете на личном опыте игру, которую играете, обустраивая ваш театр. Поступая так, вы приобретаете новый способ обхождения со всем этим, но так, чтобы это не было игрой. В этом и состоит практика сидячей медитации. Когда вы сидите, вы не сидите для того, чтобы создать видимость или какой-то эффект. В каком-то смысле это личное. В практике сидячей медитации вы устанавливаете связь с излучением, которое вы создаете. До того, как вы начали сидеть, это излучение создавалось всего лишь, чтобы произвести впечатление или одержать верх над вашими зрителями. В нашем случае, ситуация обратная. Вы переживаете ваше собственное излучение лицом к лицу, вместо того, чтобы играть с ним для того, чтобы произвести впечатление или одержать верх над вашими зрителями. У вас нет зрителей, когда вы медитируете, или же вы сами и есть ваши зрители.
Даже в этой ситуации, как бы то ни было, есть возможность для проявлений тонких уловок. Вы поздравляете себя с тем, что занимаетесь практикой сидения, что вы хороший мальчик, и стараетесь превратить это в шоу. Это очень тонкий момент. Можно убирать игры одна за другой, как слои луковицы. Игры продолжают возникать, конечно, но кое-как вы способны с этим управиться.

У вас есть начальная подготовка в практике шаматхи, и отсюда вы начинаете расширяться. Я хотел бы подчеркнуть, что опыт шаматхи чрезвычайно важен. Без этого основания, практик совсем не может рассчитывать на то, чтобы переживать випашьяну. Но имея это основание, практик может начать расширять чувство внимательности таким образом, чтобы она стала осознанностью. Внимательность – это пребывание полностью здесь, а осознанность – это всеохватывающее чувствование. В осознанности все, что происходит, видится сразу. Также, можно назвать это панорамным видением.
Панорамное видение, в этом случае, это ощущение целиком всего излучения, которое мы создаем. Мы обладаем определенной манерностью или определенным стилем, который отражается наружу. Во время практики сидения, это становится всего лишь мысленным процессом. Вы развиваете чувство, что вы цените вещи вокруг вас, не каждую по отдельности, а целиком. Это похоже на свет, излучаемый пламенем или электрической лампочкой, который распространяется наружу. Тем не менее, вы обнаруживаете, что излучение не имеет излучателя. Если вы посмотрите, а кто же делает все эти трюки, продуцирует видимость, это излучение, то там не будет никого. Даже мысль о ком-то не существует. Есть чистое ощущение открытости, ощущение, что вы можете установить связь с живым миром как с открытым миром.
Пока это всего лишь введение в переживание випашьяны. Позже мы рассмотрим это подробнее. То, что нужно понять сейчас – это то, что переживание випашьяны не доходит до уровня игры, но остается чисто на уровне переживания, живого опыта осознанности (в противовес внимательности).
Осознанность в этом случае, это не осознание себя, но осознание другого. Различие между этими двумя состоит в том, что если вы осознаете себя, то это осознание себя, которое осознает себя, которое осознает себя. Происходит какое-то извращение. Тогда как, если вы просто осознаны - это открытость, приглашающий жест. Вы включаете вашу деятельность в вашу сферу осознанности, так что вы не наказываете или не являетесь надсмотрщиком. Вы не задаете много вопросов, но вы просто есть. Похоже, это основополагающий подход или основополагающее правило медитации прозрения – випашьяны.
Вы понимаете, о чем я говорил?

Ученик: Я не понимаю об излучении без излучателя.
Трунгпа Ринпоче: Если есть излучатель, излучатель должен разогреться до уровня, при котором есть достаточно излучения, чтобы оно распространялось или отражалось наружу. Он остается привязанным к этому, так что в действительности излучения нет.
У.: Разве излучение не перестает существовать, если нет излучателя?
Т.Р.: Излучение может существовать, только если нет излучателя. Все может течь, только если течение является процессом, который случается сам собой, в противовес тому, когда кто-то подстегивает течение.
Ученик: Вы говорили, что осознанность это не осознанность себя, но другого. Вы хотите сказать, что действия и реакции, исходящие от себя имеют не бóльший приоритет или значение, чем то, что видится происходящим во внешнем мире? Это всё одно поле?
Трунгпа Ринпоче: Осознание другого – это та же идея, что и излучение без излучателя. Происходит осознанность, и эта осознанность на все 100 процентов существует сама по себе. Нет необходимости, чтобы вы наблюдали вашу осознанность как внимательный зритель или поощряли ее, иначе ваше произведение убито. Это что-то вроде самоподдерживающегося самоубийства, происходящего все время, что известно как невроз.
Ученик: Тогда, если есть человек, который стоит возле горы, то его осознанность будет чисто осознанием этой горы?
Трунгпа Ринпоче: Да. Он не важен, потому что гора находится рядом.
Ученик: Я не вижу, как можно было бы выделить другое за счет себя и наоборот. Не придает ли это какую-то отрицательную важность себе?
Трунгпа Ринпоче: Я не думаю, что с этим есть особая проблема. Вы можете быть открытым к горе и видеть гору более свободно без вас. С другой стороны, если у вас расстройство желудка или болит голова и, в то же время, вы пытаетесь смотреть на гору, чтобы поднять настроение, у вас так или иначе будет проблема с тем, чтобы пытаться поддерживать ваше страдание и пытаться смотреть на гору. У вас не будет полного переживания ни вашей головной боли, ни горы.
Вы ведь признаёте, что если у вас расстройство желудка, у горы тоже будет расстройство желудка.
Такой подход к вещам, на самом деле, есть частью проблемы: Если у меня есть мир, то является ли мир моей добычей? Или же мир есть просто мир, а вы есть просто вы? В этом есть отдельность, в которой, на самом деле, есть больше единения, чем в чем-либо другом. Из-за отдельности возможно существование единства. Единство не должно быть склеенностью. Иначе это называется лишением свободы. Вам не нужно так уж сильно отслеживать себя. Вы видите отражения себя в любом случае, горы являются вами в любом случае. Если у вас болит голова, у гор тоже будет болеть голова, из-за того, как вы смотрите на них.
У.: То есть, не нужно подчеркивать связь с пупком.
Т.Р: Правильно, правильно. Если у горы болит голова, просто позвольте этому быть.

Мысли являются вашим воодушевлением, с этой точки зрения, и нет никакого другого окружения кроме этого. Как вы видите, все это не так уж таинственно. Это всегда существует, и это очень буквально и очень очевидно.
Но необходимо иметь личный опыт встречи с собой лицом к лицу, который влечет уменьшение вашего чувства актерства. Медитация является единственным путем. Запомните это.
театр всегда подразумевает чувство осознания себя и чувство, что вы являетесь центром игры.
У.: Это потому что ты думаешь, что ты важен?
Т.Р.: Не обязательно. Вы можете думать, что вы ужасно незначимы, но вы все еще можете сидеть на туалетном сидении. И разыгрывать из себя центр вселенной.
У.: Но зачем нужно это делать?
Т.Р.: Вот оно! Вот оно! Это большой вопрос. Нам нужно найти ответ сидя и медитируя. Это единственный способ.
У.: Вы имеете в виду, все, что мы делаем, является театром?
Т.Р.: Да, кроме медитации.

[просто Соня]

Скука – полная или пустая?

Один из моментов начальной практики випашьяны – это развитие того, что известно как знание не-эговости. Это означает, что осознанность, которая развивается через опыт випашьяны, приводит к не-существованию вас самих. И поскольку вы развиваете понимание не-существования вас самих, поэтому вы становитесь свободнее в отношениях с миром явлений.
Если нет отсутствия центра, невозможно развить опыт випашьяны. С практической точки зрения это означает, что випашьяна - это переживание чувства окружения, ощущение пространства во время практики медитации. Это называется осознанностью в противоположность внимательности. Внимательность очень детализирована, очень пряма, но осознанность – это что-то панорамное, открытое. Даже следуя техникам работы с дыханием, техникам внимательности, техникам дыхания, вы осознаете не только дыхание, но также, окружение, которое вы создали вокруг дыхания.
В том, что касается работы с тяжеловесными мыслями, эмоциями, нет способа преодолеть или уничтожить их, если вы не видите точку отсчета, которая связана с ними. Для начала, видение этого приобретает форму осознания атмосферы или окружения. Если вы уже заранее осознаете атмосферу, то существует вероятность, что у вас может быть менее напряженное отношение с вашими тяжелыми мыслями. Это один из основных моментов.
Как только вы осознаете атмосферу, то начинаете понимать, что мысли не являются большой проблемой. Мыслям можно позволить просто раствориться в атмосфере. Этот тип атмосферы, о котором идет речь, в любом случае, есть постоянно текущее переживание, происходящее в нашей жизни. Но иногда мы настолько впутаны в нашу маленькую игру, нашу маленькую манипуляцию, что мы упускаем целостность. Вот почему ученикам нужно начинать с шаматхи – так они могут увидеть детали происходящей игры. Затем, за пределами этого, после того, как они уже установили какую-то связь с этим, они начинают видеть лежащую в основе целостность.
Таким образом, випашьяна - это понимание всего целиком. Мы можете спросить: «Что такое - все целиком?» Ну, это ничего особенного. «Все целиком» - это вместилище всей деятельности, которая происходит.
Опыт осознания в випашьяне имеет качество всепроникающего густого крема. У него есть масса, и в то же время, он текуч, и в какой-то мере напряжен.
Когда мы говорим о том, что мы рассеяны, мы говорим о бесчувственности. Когда мы бесчувственны, то слепящий свет эмоций начинает раздражать нас. Мы не можем ни за что ухватиться мы готовы полностью удариться в панику. В то время как осознанность випашьяны, это, в каком-то смысле, что-то более ощутимое, чем эта бесчувственность. В ней есть что-то очень личное. Она обычно сопровождает любую деятельность.
есть чувство, что вы сидите внутри этого пространства - на дне океана, так сказать. И осознанность приводит к тому, что вы устанавливаете связь с этим частным переживанием, которое ощутимо, реально, касается личного опыта.

Когда осознанность устанавливает связь с этим типом переживания, это называется прозрением. Иногда об этом говорят, используя понятия света и светимости. Но это не означает что-то сверкающее. Это описывает чувство ясности, которая существует в данном переживании. Как только вы чувствуете такое простое всепроникающее качество, то нет ничего кроме того (не себя), а это (ощущение себя) давно забыто.
Может быть, в начале это пыталось сопротивляться, бороться с тем, всепроникающим качеством. Но хотя это и боролось, в какой-то момент всепроникающее качество распространилось повсюду и начало развиваться ощущение удушья. И это тонкое удушье становится скукой. Это и есть тот момент, когда вы на самом деле добираетесь до всепроникающего качества переживания випашьяны.
Это было описание всего лишь начальной стадии випашьяны. И я хотел бы подчеркнуть еще раз, что мы не говорим о гипотетических возможностях. Вы можете реально пережить это в вашей жизни, в вашем бытии. Фактически возможности випашьяны уже выражены в нашем опыте, они происходят все время. Но мы не очень-то распознали их или, возможно, даже не увидели их.
======
У.: Вместо того, чтобы бояться, что чувство себя исчезнет прямо, мы разворачиваем это наружу, на ситуацию.
Т.Р.: Правильно, да. Здесь происходит переживание осознанности. Хорошо сказано, сэр.
У.: Таким образом, это чувство восприятия всего?
Т.Р.: Да. В этом и состоит випашьяна.

От сырого яйца до первой ступеньки

Говоря об открытом уме, мы имеем ввиду тип открытости, связанный с позволением само-существующей осознанности прийти к нам. А осознанность не является чем-то, что нуждается в создании: когда есть промежуток, осознанность входит в нас. Таким образом, осознанность не требует какого-либо осознанного усилия. Такое усилие, в этом случае, ненужно.
Осознанность подобна ветру. Если вы откроете двери и окна, он просто обязан прийти.
Что касается дисциплины, иногда у нас есть трудности или неуверенность, связанные с тем, что мы не желаем переживать осознанность. Мы чувствуем неудобство в том, чтобы находиться в состоянии осознанности. Это делает нас неспособными позволить себе привычный невроз, что кажется более приятным, или, по крайней мере, занимает наше время. Но состояние осознанности каким-то образом создает чувство отчуждения: мы неспособны двигаться вместе с нашими эгоистическими препятствиями, или самим эго. Поэтому часто происходит естественное отторжение потенциала просветленного ума или самого просветленного ума.
Дискомфорт такого рода всегда следует за состоянием осознанности и, во многих случаях он может принимать преувеличенную форму. Вы умышленно пытаетесь отбросить такую возможность просветления, и с этим связано определенное чувство страха, в которое вы не хотите углубляться. Вы могли бы назвать это усилие самоосознанностью или религиозностью, или любым другим термином. Но все сводится именно к этой неуверенности: вы не хотите войти в состояние осознанности.
Здесь присутствует определенный психологический блок с, так сказать, хорошо известной историей болезни. Есть желание невроза и менее сильное желание здравости ума. Однако, в то же время, когда мы полностью истощены безумием или неврозом, изрядно измотаны ими, возникает поверхностное желание пройти долгий путь, чтобы найти основополагающую здравость ума, желание искать учителя и читать книги о духовном пути. Но потом, когда мы начинаем это делать, воплощать учения на практике, это сопротивление все еще присутствует. Так происходит всегда, это распространенное психологическое препятствие.
Например, есть ментальность непослушного школьника. Вы пытаетесь найти всевозможные отговорки, чтобы только не сидеть и не медитировать. Вы постоянно изобретаете поводы, чтобы уклониться от практики. «Я знаю, что мне нужно сидеть и медитировать, но давайте повременим еще немного». Корень всех этих небольших колебаний находится в определенного типа неврозе, который не хочет допустить возможного состояния осознанности. Это естественная ситуация, касательно препятствий открытости.
Дисциплина пресекает это, не рассматривая это как большую трудность или большое препятствие. Она всего лишь использует сопротивление как ступеньку. Отсюда вы входите в состояние осознанности. Такой вид сопротивления становиться скорее вспомогательным средством или напоминанием, чем препятствием. Это вопрос реального, прямого отношения.

Открытость и осознанность есть состояние не измышления ничего, кроме того, что есть. Это просто пребывание. Также, в отношении випашьяны существует непонимание, которое рассматривает достижение осознанности как огромное усилие. Это неправильный подход. Не нужно пытаться удерживать себя в состоянии медитации, состоянии осознанности. Не следует болезненно пытаться держаться за это.
Если использовать положительное и созидательное значение этого понятия, можно было бы сказать, что осознанность (mindedness) есть состояние отсутствия (absent-mindedness). Идея здесь в том, что когда у вас нет ума, который может отсутствовать, появляется энергия и вы становитесь точным, вы точны, вы внимательны – но и отсутствуете одновременно. Так что, возможно, мы можем использовать понятие отсутствующий в более позитивном смысле, а не в обычном смысле забывчивости и постоянной рассеянности. Так что когда бы ни возник сигнал осознанности, вы уже находитесь там. Происходит одновременное состояние отсутствия и осознанности.
Отсутствие в этом случае действует как подстрекатель или то, что напоминает задний план, а осознанность является тем, что занимает этот задний план. Так, что вы здесь, но в то же время вас здесь нет. И в то же время, вы можете выполнять ваши ежедневные обязанности, работать с жизненными ситуациями, вашими отношениями, продолжать вашу беседу и так далее. Все это можно выполнять внимательно, коль скоро на заднем плане есть отсутствие. А это очень важно.

Внимательность, к которой подходят таким образом, не является больше проблемой, загвоздкой или чем-то значительным. Например, она совсем не утомительна. Это вопрос небольшого изменения вашего отношения.
Первый шаг состоит в том, что вы желаете быть внимательными. Вам нужно иметь решимость. Вам следует принять что-то вроде обета о том, что вы желаете быть внимательным и осознанным. Это как сказать себе: «Это моя работа сегодня и до конца моей жизни. Я желаю быть осознанным, я желаю быть внимательным». Когда у вас для начала есть такое сильное и реальное убеждение, нет никаких дальнейших проблем вообще. Любые дальнейшие проблемы – это всего лишь некоторое легкомыслие, которое пытается обойти вашу память о том, что вы должны быть внимательны. Так что, как только вы заняли позицию принятия обязательства, это обязательство автоматически приводит к отсутствию, которое затем приводит к тому, что вы постоянно внимательны.
Так что это вопрос принятия обязательств, что также известно как дисциплина.
Это действительное обязательство, которое требует постоянно вести жизнь определенным образом. А что это за особый способ вести жизнь? Это просто иметь память, которая является живой памятью, в противоположность памяти о прошлом: память, что вы приняли обязательство и что вы собираетесь стать осознанным человеком, что вы собираетесь развивать осознанность в течение вашей жизни. Такую память. И когда у вас есть эта память, она не мертва. Она по-настоящему жива, это ситуация в вашей жизни. У вас есть такая память в текущей ситуации, в каждодневной ситуации. Из-за этой памяти случается отсутствие, и из этого отсутствия развивается внимательность. Пока что это основная инструкция, как поступать с внимательностью.

На эту тему есть много неправильного понимания. Люди часто чувствуют, что они должны специальным образом осознавать то, что они делают: вот так они ходят, а вот так они сидят. Они ведут себя, как будто у них на голове сырое яйцо. Вследствие этого их жизнь становится безжизненной, как мертвое тело, и такой торжественной, такой «значительной». И в этом нет просветления, это все мертво. Конечно, в этом есть какая-то преданность и какая-то радость или гордость, но даже они не служат тому, чтобы подбодрить таких людей. То, как эти люди работают с осознанностью, стало проблемой.
Когда мы говорим о процессе развития внимательности и осознанности, мы говорим о практике живой традиции, а не о возобновлении старой культуры, мертвой культуры. Эта живая традиция практиковалась на протяжении двух тысяч пятьсот лет миллионами людей, она всегда современна им можем практиковать ее так же, как и те, кто были до нас. Это очень личный опыт, такой личный, что с ним, на самом деле, можно работать.
это и есть главная идея, как проводить свою, так сказать, программу базовой осознанности.
------
Ученик: Мне очень интересно различие, которое вы провели между обычной рассеянностью и этим особым отсутствием. Похоже у меня много обычной рассеянности, и мне интересно, есть ли энергия, которая может быть трансформирована в тот вид, который дает правильный задний план для внимательности.
Трунгпа Ринпоче: Забывчивость это не отсутствие в истинном смысле. В этом случае вы настолько вовлечены в ваш собственный мир, что вы постоянно упускаете оставленные без присмотра дела. В случае истинного отсутствия, о котором мы говорили, вашего ума нет, целиком и полностью, и нет ничего, что занимает его. И я думаю, единственный способ сделать сдвиг от одного вида отсутствия к другому виду – это обет, о котором мы говорили. С этим обетом, вы делаете определенный шаг, определенное усилие к чему-то другому. Вы уже заняты собой и забывчивы, а этот шаг направлен к чему-то другому. Речь не идет о решении проблемы с нашей старой рассеянностью путем замещения ее новой, но речь едет об определенном прыжке. Вам нужно какое-то определенное обязательство в вашей жизни, которое означает: «Теперь я буду делать это». Это должно привнести некоторое психологическое изменение. Без этого вы не можете измениться, потому что ваш привычный шаблон все продолжается и продолжается.

У.: Обычная рассеянность это противоположность новому типу отсутствия. Она повернута внутрь на себя, в то время, как новый тип более открыт наружу.
Т.Р.: Я тоже так думаю, да. Ну, я думаю, необходимо какое-то личное влияние – влияние, которое движет вас от одного типа послания к другому типу послания. Если кто-то скажет вам, что если ..., то вы завтра умрете, - это потрясет вас. Тогда вы примете обет: «От сегодняшнего дня я никогда не ...».
Ученик: Это обязательство звучит как если бы мы принимали его сознательно, но не похоже, что это может быть сознательным. это приходит по мере развития. И если это приходит по мере развития, мы не в состоянии сделать это. Так как же принять это обязательство? Как подойти к этому?
Трунгпа Ринпоче: это очень примитивно, ничего особо утонченного. Потому что наши тонкости нас постоянно вводили в заблуждение. Это очень простое, грубое обязательство, может быть очень низкого класса, если можно так выразиться. «От сегодняшнего дня и далее я буду делать это». Это очень осознанно. Но потом, вы не цепляетесь за это. Как только вы приняли это обязательство, оно есть у вас, уже посеянное в вашем уме и оно начинает расти. Так что должно быть такое примитивное качество вначале. Иначе, нет хвороста для розжига больших бревен. Это очень примитивно, и очень буквально, и, возможно, очень неожиданно, как яркое пятно в вашей жизни. Но очевидно, что результаты приходят медленно. Вы не изменяетесь внезапно, за долю секунды, но у вас есть возможность измениться с этого момента и далее.
Это похоже на день рождения. Это не так, что вам внезапно становится двадцать два года два после двадцать одного, именно в тот момент, когда вы задуваете свечи. Но в то же время, у вас есть какая-то веха. Иначе вы слишком изворотливы и нет другого способа иметь с этим дело.
Трунгпа Ринпоче: Используйте сопротивление как начальную точку для вашей практики. Сейчас вы сопротивляетесь, и вы используете сопротивление как часть вашей медитации. Вы уже медитируете. У вас есть осознанность, в то же время, когда вы пытаетесь тянуть время, ветер медитации уже находится в вас. Вы не можете уже вернуть все, как было. Вы уже включены.

[просто Соня]

Одиночество

Итак, одиночество – это один из главных пунктов. Это значит: не иметь никакой гарантии на этом пути медитации. Начнем с того, что вас не существует и поэтому гарантии не существует. Единственное, что очевидно, что по-видимому, существует - это путешествие, само одиночество. Для нас очень важно видеть и понимать это.
На этом пути мы не ищем милости божьей или спасительной милости любого вида. Нет чувства, что мы будем спасены, что кто-то будет присматривать за нами, и если мы сделаем ошибку, кто-то нас выручит. Но в нашем случае, вместо того, чтобы полагаться на внешнюю помощь, движущая сила должна быть очень личной. Это очень важно.
Чтобы услышать чистое послание учителя, у вас должно быть чувство открытости и отречения.

Люди часто имеют определенное отношение к другим: «Я выше их. У меня особые данные, особый интеллект. Я не хочу полностью ассоциироваться с массой, толпой».
Ваш комплекс по отношению к обществу принимает всевозможные формы. Иногда вы хотите быть над обществом и поднимать общество до вашего уровня. Вы - часть эксклюзивной ложи или клуба. Только высокоразвитые люди могут работать с вами, иметь дело с вами. Вы не похожи на остальных, на всех остальных. Вы особенный, очень особенный. Вы едите другую еду. Возможно, вы даже водите автомобиль по-другому. Вы нарушаете закон по-другому - сознательно. Вы по-особенному готовите еду, вы говорите по-особенному, вы выражаете мысли по-другому. Вы делаете ударение на метафизику или мистику или на шутовство. Общество вынуждает людей на такое отношение, потому что имеет место уж очень много повторений.
Пикантность всего этого в том, что это очень необычно, не похоже ни на что, что вы являетесь особенным человеком, а это является еще одним общественным неврозом. Сначала вы изо всех сил пытаетесь быть обычным, а затем, когда вы достигаете этого, вы стараетесь подняться над обыденностью.

Одиночество здесь не означает ощущение, как будто вы одни в пустой комнате наедине с матрасом. Когда мы говорим здесь об одиночестве, мы говорим о фундаментальном голодании эго. Нет трюков, которые можно разыгрывать, не с кем поговорить, чтобы почувствовать себя лучше. Вообще нет больше ничего, что можно было бы сделать с одиночеством.
Но об этом многократно указывалось в книгах и учениях. Снова и снова повторялось, что путешествие не особенно приятно: вам придется утратить ваше эго. И все-таки вначале есть определенное очарование. Вы начинаете думать: «Интересно, как это выглядит – быть без эго? Это другая точка зрения. Давайте попробуем. Это может оказаться увлекательным. В конечном итоге, мы испробовали все что можно». Такое любопытство необходимо. Мы должны начать с примитивного уровня. В начале любопытство такого рода абсолютно необходимо.
----------
У.: Можете описать как шаматха и випашьяна соотносятся с привычкой?
Т.Р.: Привычка рождается из привычки. Вам рассказали как выполнять медитацию, и затем вы развиваете новые привычки. Но развивается, также, новый стиль и эти новые привычки уже не так ориентированы на привычку. Фактически, очень сложно сделать из медитации привычку. Даже если вы занимались медитацией на протяжении двадцати лет, все еще присутствует определенное ощущение борьбы. Это демонстрирует, что медитация отлична от остальных привычных вещей. Она требует какого-то вызова, постоянно.
Я думаю, по мере того, как вы продвигаетесь, у вас из-под ног выдергивают ковер. Таким образом, есть разные стадии этого процесса.

У.: Если корень дерева равняется одиночеству и одиночество равняется пути, то вы на самом деле не можете сойти с пути, правильно?
Т.Р.: Все правильно. И видите ли, из этого следует понимание, что как только вы на пути, вы не можете отмахнуться от него, так сказать. Он становится частью вас, все время, нравится вам это или нет. Как только вы начинаете присоединяться, вы не можете все отменить, потому что вы не можете отменить ваше основное существо.
Так что нет необходимости искать безопасности.
У.: Ее там нет. Я хочу сказать, что безопасности все равно нет.
Т.Р: Ее там нет, правильно. Это так. Хорошо сказано.

Там где есть неуверенность и угроза, присутствует одиночество, которое есть страх отсутствия товарищества и страх, что никто вас не понимает – это очень просто. В то же время, это страх, что, возможно, вы не существуете, что нет ничего над чем работать и ничего с чем работать. это чувство тотального не-существования или тотального лишения. Чувство, что в каком бы направлении вы ни смотрели, вы смотрите на мир, а не на путь.
Все наваливается на вас. Это в некотором роде, тонкое состояние жалкого положения дел. Я хотел сказать, это тяжелое состояние. Это очень всеохватывающее состояние жалкого существования, всепроникающее. Это весь оркестр не играет вашу музыку.

Трунгпа Ринпоче: Вы можете сойти с пути, если вы несознательно отвлекаетесь, без участия медитационного осознания. С другой стороны, если вы очень умышленно, очень сознательно пытаетесь оставить путь, вы не можете. Поэтому есть необходимость в постоянной практике осознанности. Это способ проверки, так сказать. Не проверки в целях безопасности, но просто проверки, что вы здесь. И если это вам опротивеет, и вы решите это бросить, вы не сможете. Но это верно, вы можете попасть в ловушку отвлечений, которые случаются как результат неосознанности. Вот почему, как вам известно, на пути все продумано. Вот почему предписывают медитацию, вот почему предписывают внимательность и осознанность. Таки образом, осознанность – это способ держаться прямо на пути.
У.: И мы все время возвращаемся к нашей изначальной практике?
Т.Р.: Да, но не для того, чтобы быть хорошим мальчиком или для чего-то подобного. Просто, чтобы быть собой надлежащим образом.

Ученик: Я хотел бы спросить об одиночестве и любви. Из моего опыта, тот тип любви, где двое пытаются быть вместе для того, чтобы защититься от одиночества не дает очень хороших результатов. Когда вы соприкасаетесь с одиночеством, оно разрушает много того, что вы пытаетесь привлечь в попытках построить безопасность. Но может ли существовать любовь между двумя, в то время как они продолжают работать с одиночеством?
Трунгпа Ринпоче: Это интересный вопрос. Я не думаю, что кто-то может влюбиться, если он не чувствует себя одиноким. Люди не могут влюбиться, если они не знают, что они являются одинокими и отдельными индивидуумами. Если из-за какого-то странного недопонимания, вы думаете, что вы уже являетесь вашим партнером, то нет никого, в кого можно влюбиться. Это не происходит таким образом. Весь смысл в единении двух существ. Один и еще один вместе образуют союз. Если есть только один, вы не можете назвать это союзом. Ноль не может быть союзом, один не может быть союзом, но два – это союз. Так что я думаю, в любви есть несчастность, которая воодушевляет на теплоту. Чем больше вы чувствуете несчастность, тем, больше теплоты вы чувствуете в то же время. Вы не можете чувствовать теплоту дома, если снаружи не холодно. Чем холоднее снаружи, тем уютнее дома.
Ученик: Можно ли сказать, что одиночество это любовь?
Трунгпа Ринпоче: Я думаю, мы можем так сказать.

Ученик: Вы отметили, что как только мы попадаем в одиночество, то это также сопровождается сильной несчастностью. Теперь мне интересно как сострадание вписывается в эту картину? Как практикуют сострадание с этим одиночеством?
Трунгпа Ринпоче: Я думаю, одиночество привносит чувство сострадания автоматически. В соответствии с буддийскими писаниями, сострадание состоит из шуньяты, пустотности и знания, праджни. Это означает, что составляющие сострадания – это опыт не-эговости и чувство точности, которое также часто называют искусными средствами. У вас не может быть сострадания, если у вас нет не-эговости и, одновременно, чувства точности. Чувство не-эговости, очевидно, приходит с одиночеством. А чувство точности - это видение несчастности и одновременно видение себя насквозь, так что все исследовано и рассмотрено. Это становится состраданием. Это необусловленная любовь, необусловленное одиночество. Даже после того, как вы достигли этой точки, принцип одиночества продолжается. Но тогда вы больше не одиноки, это становится одинокостью, в противоположность одиночеству, и это приносит ощущение пространства.
Ученик: Хотите ли вы сказать, что ты видишь свое одиночество в ком-то другом? И если вы хотите это сказать, то не следует ли вывод, что ты никогда не найдешь ослабления одиночества в том, чтобы быть с кем-то?
Трунгпа Ринпоче: Это так. А одиночество может длиться вплоть до самого просветления, которое является еще бóльшим одиночеством. Безнадежно, а?
У.: Просто тоска.
Т.Р.: Может быть, на самом деле, трансцендентальная тоска.

Ученик: Вы много говорили о скуке в медитации. Вы даже сказали где-то, что если ты не чувствуешь скуку, то ты туп, как корова. А сейчас вы только что сказали, что даже спустя двадцать лет, медитация все равно будет вызовом. Что-то мне трудно уследить, что же вы понимаете под скукой. Скука это что-то вроде этой штуки «прикоснись-и-отпусти», которая иногда наскучивает, и когда вы скучаете, это приводит к тому, что вы играете роль, а когда вы какое-то время играете роль, вам это опять наскучивает? Или вы говорите о непрерывной скуке?
Трунгпа Ринпоче: Мы говорим о непрерывной скуке.
У.: Тогда как насчет вызова, который все время возникает?
Т.Р.: Скука имеет разные текстуры. Иногда это вызов, но это просто вызов, а не что-то экстраординарное. Это не вызов в том смысле, чтобы иметь видения или мистические переживания, в которых реальный демон приходит и пытается напасть на вас. Мы не говорим об этом роде вызова. Мы говорим об очень обычном вызове, очень скучном вызове. Но вам все еще нужно что-то сделать с этим. Это как будто вы глотаете жука в вашем супе. Это впоследствии вызов. Но в том, что в вашем супе жук нет ничего необычного. Жуки вам знакомы уже давно. Суп вам знаком уже давно. Это очень скучные вещи. Но комбинация этих двух производит интересную скуку.
У.: Может быть, я не понимаю слова «скука»? Это интересная скука, такая же, как например, когда ты работаешь над зданием или каким-то скульптурным элементом каждый день на протяжении шести месяцев, каждое утро есть что-то: есть жук. Но если посмотришь на это с большей перспективы, то это просто один и тот же скучный вызов каждый день.
Т.Р.: Да, да.
У.: Тогда, говоря другими словами, на одной и той же работе с девяти до шести, ты можешь либо становиться жирным и глупым, или можешь смотреть вокруг.
Т.Р.: Я тоже так думаю. Я хочу сказать, вы не можете изваять что-то экстраординарное из скуки. И лучше нам этого не делать.
У.: Тогда, наверное, проблема заключена в том, что мы просто не видим это как скуку. А это значит, что мы не смотрим.
Т.Р.: Правильно. Да.

Ученик: Вы рекомендуете каждому найти учителя для себя, с которым потом можно иметь отношения. Как подойти к тому, чтобы определить, кто может быть хорошим учителем?
Трунгпа Ринпоче: Найти хорошего учителя это не то же самое, что купить хорошую лошадь. Это вопрос отношений. Если учитель действительно говорит в вашем стиле, имеет контакт с вашим подходом, если то, что он говорит, уместно для вашего состояния ума, если он понимает ваш тип мышления, тогда он достойный учитель. Если, после того как он сказал что-то, вам нужно пытаться интерпретировать, и есть много места для неправильного понимания. Так что, должно быть ощущение ясности учителя и какая-то связь между вами и этим учителем. Тип мышления и стиль должны быть синхронизированы.
Но, в то же время, учитель должен тоже быть путешественником, кем-то, кто путешествует с вами. Это очень важно. А не застрять с просветлением и быть не в состоянии пойти дальше.

[просто Соня]

Создавая небольшой промежуток

Сейчас я хотел бы продолжить раскрытие темы постмедитационной осознанности. Похоже, что это является сердцем буддийской практики медитации, наряду с собственно практикой сидячей медитации.
Если у вас есть чувство открытости к практике медитации, важно серьезно заняться практикой. Это дает ощущение реальности, ощущение, что практика больше не является мифом. Это реальный опыт. И став частью вашего образа жизни, практика может служить напоминанием, способом рассматривать ваши тяжеловесные мысли, которые, как мы знаем, называются эмоциями. Можно обустроить полностью новый мир, старый новый мир жизни c медитацией.
именно это переживание - начало основного здравомыслия, которое начинает открываться нам. Теперь ваша жизнь содержит дисциплину, и дисциплина напоминает вам об осознанности, а осознанность тоже напоминает вам о дисциплине. Таким образом, развивается непрерывный процесс. жизнь становится очень наполненной – полностью наполненной, но, в то же время, очень просторной.
как только вы развили чувство осознанности, проблеск осознанности, этот проблеск осознанности прорывается сквозь кармическую цепную реакцию, которая воспроизводит кармические долги, потому что он создает небольшой промежуток, который вносит хаос в работу кармических цепных реакций. Таким образом, пресекаются кармические цепные реакции, дальнейшее воспроизводство эгоцентрической кармы. практика осознанности является способом остановить или преобразовать сансару.
Посвящая себя практике медитации, мы предпринимаем реальный, очень честный и очень серьезный шаг. В то же время, медитация содержит много тонкостей. В медитации происходит много практики, направленной на развитие праджни, или трансцендентального знания. Происходит образовательный процесс. Мы начинаем учиться тому, как смотреть на всё, как смотреть везде, куда бы то ни было с определенной точки отсчета, которая отличается от точки отсчета двойственности. Мы в состоянии видеть вещи очень ясно, очень точно, с оттенком радости. Это не дает особого наслаждения, но постоянно присутствует чувство радости, чувство легкости и, одновременно, чувство полноты.
скука есть открытость, и радость тоже есть открытость.

Очень упрощенно, смысл принятия прибежища в том, что вы становитесь буддистом. Это влечет за собой игнорирование отвлечений. С момента принятия обета прибежища и далее, вы идете по прямой и узкой тропе. Конечно, это в значительной мере связано с практикой медитации. вы принимаете на себя обязательство работать над собой посредством практики медитации. Это действительно необходимо. Это выражение того, что с сегодняшнего дня и далее, с этой самой минуты вы становитесь медитирующим. Вот в чем смысл.

Ученик: Как понять правильно ты медитируешь или нет, кроме того, что чувствуешь скуку?
Трунгпа Ринпоче: Существует постоянная осознанность, которая продолжается, а не просто вы медитируете на словах. Медитация здесь это что-то очень определенное – это пребывание в осознанности, медитирование с тем, что происходит. Это развитие осознанности.Так что, я надеюсь, вы сможете усерднее работать над вашей практикой. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, делайте это. Это очень важно. Так что на нас лежит большая ответственность. Вы должны, в первую очередь, совладать с собой. А для того, чтобы сделать это, вам нужно много практиковать, много заниматься сидячей медитацией. Происходит цепная реакция. Вы лично занимаете очень важное место в вашей вселенной. Спасибо.

Примечания

Духовный материализм обозначает подход, когда пытаются использовать духовные техники для достижения целей эго, например таких, как стать более спокойным, более эффективным, более привлекательным или просто стать счастливее. Трунгпа Ринпоче показывает: истинный подход к медитации и духовности вообще заключается в постоянной капитуляции точки отсчета эго, а не в поисках путей укрепить ее.

Лак-тонг буквально означает «высшее видение», что обычно интерпретируют как ясное видение. випассана на Пали и випашьяна на Санскрите. Трунгпа Ринпоче переводит этот термин как «осознанность». Обычно, тем не менее, он переводит этот термин как «прозрение» и называет випашьяну «медитацией прозрения».
он называет первичный опыт практики випашьяны осознанностью, противопоставляя ее внимательности, фокусу практики шаматха.

нет божества или другого наблюдателя, который судит карму как хорошую или плохую, кроме как показного наблюдателя, сфабрикованного эго.

Глоссарий

абидхарма Систематический и детальный анализ ума, включая как ментальный процесс, так и его содержание. Также, третья часть Трипитаки, «трех корзин» из ранних буддийских писаний.
ати (также маха ати; тиб. дзогчен) «Великое совершенство». Высшее учение тибетской школы буддизма Ньиньгма. Ати считается конечным плодом пути ваджраяны. Оно известно как великое совершенство потому что в своем воззрении изначальная чистота ума уже всегда присутствует и должны быть всего лишь распознана.
безумная мудрость Изначальная мудрость, которая спонтанно излучается в текущей ситуации. Безумная мудрость полностью выходит за пределы соглашений.
бхуми «Земля». Каждая из десяти стадий, через которые должен пройти бодхисатва для того, чтобы достичь буддовости: (1) очень радостная, (2) незапятнанная, (3) сияющая, (4) лучащаяся, (5) сложная для покорения, (6) лицом к лицу, (7) далеко идущая, (8 ) неподвижная (9) имеющая хороший интеллект, и (10) облако дхармы.
ваджраяна «Неразрушимая колесница». Третья из трех главных ян буддадхармы, яна плода. В ваджраяне с помощью искусных средств визуализаций, мантры и мудры буддовость представляется как уже наличествующая.
джняна Активность мудрости просветления, преходящая любую двойственную концептуализацию.
Кагью (тиб.) «Линия завета». Одна из четырех главных школ тибетского буддизма. Линия Кагью известна как «линия практикующих» из-за акцента, который она делает на дисциплине медитации.
махамудра «Великий символ» или «Великая печать». Одно из наивысших учений медитации ваджраяны. Присущая светимость и точность ума, который является одновременно ясным и пустым.
махаяна «Великая колесница», которая подчеркивает пустотность (шуньята) всех феноменов, сотстрадание и признание всепроникающей природы будды.
самадхи Состояние полной медитации, в которой ум покоится без колебаний, а содержание медитации становится единым с умом медитирующего.
тантра «Непрерывность». Синоним ваджраяны, третьей из трех главных ян тибетского буддизма. Тантрой также называются коренные тексты ваджраяны.
шуньята «Пустота». Полная открытость, лишенная конкретной сущности.

Об авторе

Преподобрый Чогьям Трунгпа родился в провинции Кхам в восточном Тибете в 1940 г. Когда ему исполнилось тринадцать месяцев, Чогьям Трунгпа был распознан как высокий тулку или воплощенный учитель. В соответствии с тибетской традицией, просветленный учитель в состоянии, опираясь на свой обет сострадания, переродиться в человеческой форме на протяжении нескольких поколений. Перед тем как умереть, такой учитель оставляет письмо или другие знаки для определения своего местонахождения в следующем воплощении. Позже, ученики и другие реализованные учителя, используя эти знаки и, опираясь на тщательное исследование снов и видений, проводят поиски, чтобы обнаружить и распознать последователя. Так образуются отдельные линии учений, которые, в некоторых случаях, простираются на несколько столетий. Чогьям Трунгпа был одиннадцатым из линии учителей, известных как Трунгпа Тулку.
Как только юные тулку распознаны, они вступают в период интенсивного обучения теории и практике буддийских учений. Трунгпа Ринпоче (Ринпоче – это почетный титул, означающий «драгоценный»), после возведения на трон как верховный настоятель монастыря Сурманг и правитель административной области Сурманг, приступил к периоду обучения, который длился восемнадцать лет, до того как он покинул Тибет в 1959-м году. Его обучение как тулку линии Кагью основывалось на систематической практике медитации и на утонченном теоретическом понимании буддийской философии. Кагью, одна из четырех великих линий Тибета известна как «линия практики».
В возрасте восьми лет Трунгпа Ринпоче был рукоположен как молодой монах. После рукоположения он принялся за усиленное обучение и практику традиционных монашеских дисциплин. В 1958-м году, в возрасте восемнадцати лет, Трунгпа Ринпоче завершил свое обучение, получив титулы кьорпона (доктора божественных наук) и кхенпо (мастера учения). Тажке он получил полноценное монашеское рукоположение.
Во время пребывания в Индии, Трунгпа Ринпоче был назначен на службу духовного советника Школы молодых лам в Далхаузи, Индия. Он занимал этот пост с 1959-го по 1963-й год.
В Оксфорде он изучал сравнительное религиоведение, философию и изящные искусства. Трунгпа Ринпоче начал учить западных учеников дхарме (учениям Будды), и в 1968 году он стал со-основателем медитационного центра Самье. На протяжении этого периода он также опубликовал свои две первые книги, обе на английском языке: «Рожденный в Тибете» и «Медитация в действии».
В 1969-м году Трунгпа Ринпоче совершил путешествие в Бутан, где у него был уединенный медитационный ритрит. Этот ритрит обозначил поворот в его подходе к обучению. Сразу же после возвращения из ритрита, он стал мирянином, и, сложив с себя монашеское одеяние, стал одеваться в обычные костюмы западного образца. Чогьям Трунгпа выразил свою убежденность, что для того, чтобы дхарма укоренилась на Западе, необходимо преподавать ее без культурных ловушек и религиозного очарования.
В своих лекциях и в своих книгах «Преодоление духовного материализма» и «Миф свободы», он указывал на простоту и непосредственность практики сидячей медитации, как на способ преодолеть искажения духовного пути.
На протяжении семнадцати годов преподавания в Северной Америке, Трунгпа Ринпоче приобрел репутацию как динамичный и неоднозначный учитель. Много путешествуя по Северной Америке и Европе, Трунгпа Ринпоче прочитал сотни лекций и семинаров. Он основал большие центры в Вермонте, Колорадо и Новой Скотии, а также множество более мелких центров изучения буддизма и медитации в городах Северной Америки и Европы. В 1973 году был образован Ваджрадату - центральный административный орган этой сети.
В 1974 году, Трунгпа Ринпоче основал Институт Наропы, который стал единственным аккредитованным университетом, с буддийским уклоном. Трунгпа читал много лекций в институте, а его книга «Путешествие без цели», основана на курсе лекций, который он прочитал там. В 1976 году, Трунгпа основал программу Шамбала Тренинга - серию программ выходного дня и семинаров, которые предоставляли инструкции для практики медитации в мирском контексте. Его книга «Шамбала: священный путь воина» предоставляет обзор учений Шамбалы.
Трунгпа Ринпоче также известен своим интересом к искусству, в особенности своим проникновенным пониманием отношений между созерцательными дисциплинами и художественным процессом. Исследование творческого процесса в свете созерцательной практики продолжается в институте по сей день. Трунгпа Ринпоче также опубликовал две книги поэзии: «Мудра» и «Первая мысль - лучшая мысль».
Опубликованные книги Трунгпы Ринпоче представляют лишь долю от богатого наследства его учений. На протяжении семнадцати лет, которые он учил в Северной Америке, он искусно создал структуры, необходимые для обеспечения его учеников тщательным, систематическим обучением дхарме. От вступительных лекций и курсов до продвинутых практик групповых ритритов, эти программы подчеркивают баланс между обучением и практикой, интеллектом и интуицией. Ученики всех уровней могут удовлетворять свой интерес в медитации и буддийском пути через эти разнообразные формы обучения. Высшие ученики Трунгпы Ринпоче продолжают активность как в преподавая так и работая инструкторами на таких программах. В дополнение к своим обширным учениям традиции буддизма, Трунгпа Ринпоче также придавал большое значение учениям Шамбалы, которые подчеркивают важность тренировки ума, как отличных от религиозной практики, работу с сообществом и создание просветленного общества, и умение ценить по достоинству свою повседневную жизнь.
Трунпа Ринпоче стал знаменитой поворотной фигурой в деле привнесения дхармы в Западный мир. Объединение его огромного уважения к Западной культуре и его глубокого понимания собственной традиции привело к революционному подходу в преподавании дхармы, в котором наиболее древние и глубокие учения преподносились совершенно современным образом. Трунгпа Ринпоче был известен своим бесстрашным провозглашением дхармы: свободным от колебаний, верным чистоте традиции, и полностью свежим. Пусть же эти учения укоренятся и будут процветать для пользы всех существ.

[просто Соня]

Будда. История и легенды - Томас



Эдвард Томас
Будда. История и легенды

Будда: «если бы мне пришлось наставлять в Учении, а другие не понимали бы его, это стало бы для меня скукой и томлением.»

Буддизм и христианство
Уже во времена святого Иеронима проявилась тенденция к сравнению жизни Будды с евангельской историей.
Ван ден Берг обнаруживает пятнадцать заслуживающих обсуждения параллелей к евангельским эпизодам.

Нет необходимости обсуждать взгляд, согласно которому нирвана означает угасание личности.

В изложенном в «Дигха‑никае» предании об Амбаттхе говорится о происхождении самих шакьев.
Шакьи же полагают своим предком царя Оккаку. Давным‑давно царь Оккака, чья царица была мила и дорога ему, пожелал передать царство ее сыну и изгнал старших принцев (сыновей другой жены) Оккамукху, Караканду, Хаттхинику и Синипуру из царства. После изгнания они жили на склонах Гималаев у берегов лотосового пруда, где находилась большая роща деревьев сака. Они, опасаясь нарушить чистоту рода , женились на своих сестрах. Царь Оккака осведомился у министров в своей свите, где теперь обитают принцы. «О царь, на склонах Гималаев, у берегов лотосового пруда, есть большая роща деревьев сака. Там теперь живут принцы. Они, опасаясь нарушить чистоту рода, женились на своих сестрах». Тогда царь Оккака промолвил такие пылкие слова: «Поистине достойные (шакья) принцы, в высшей степени поистине достойные принцы» . С этого времени они известны как шакьи. Оккака и есть предок племени шакьев.

необычной особенностью является женитьба четырех изгнанных сыновей на своих сестрах; параллельно этому в «Джатаке» Рама женится на своей сестре Сите.


Все варианты предания о рождении Будды основываются на представлении о том, что он был царским сыном. Однако общепризнанно, что это не исторично.
Действительно, мы находим места, где просто говорится, что Будда принадлежал к знатному роду кшатриев и в его роду насчитывалось семь поколений чистокровных кшатриев и с материнской, и с отцовской стороны. Однако там нет информации об именах и событиях, связанных с его рождением. Только в легенде о его царском происхождении мы находим упоминания имен его родителей, и остается открытым вопрос: оправдано ли выделение в ней внешне правдоподобных фрагментов? Не является ли все предание о происхождении Будды позднейшим вымыслом, в который добавлены не только имена его дядей и кузенов, но и имена его жены и родителей?

Нижеследующую историю о зачатии и рождении отличают две черты. Этот рассказ есть и в самом Каноне, и в позднейших текстах, и, следовательно, мы располагаем примером старейшего свидетельства. Во‑вторых, всю эту историю сравнивали с чудесным рождением в Евангелиях, и она составляет один из элементов проблемы исторических отношений между буддизмом и христианством.
...
Когда Бодхисатта вселяется в свою мать, в ней не возникает чувственных мыслей о мужчинах, мать Бодхисатты не может поддаться страсти никакого мужчины.

Затем следует рассказ о землетрясении и перечень явленных в это время тридцати двух знамений. Первое из них — это великий безграничный свет; и, будто жаждая созерцать его славу, слепые прозревают, глухие слышат, немые говорят, у калек выпрямляются члены, хромые идут, огонь во всех адах потухает.
И «Лалитавистара», и «Махавасту» говорят, что Бодхисатта вышел из ее правого бока, и специально добавляют, что ее правый бок казался неповрежденным.
Самые старые повествования о родословной Будды, видимо, не предполагают, что его рождение было в чем‑то необычным. Там просто говорится, что и со стороны матери, и со стороны отца семь поколений его предков были благородными. По более позднему преданию, он родился не так, как другие люди, причем его отец не имел к этому никакого отношения. Это не непорочное зачатие в полном смысле слова, но мы можем говорить о партеногенезе в том смысле, что Суддходана не был его родителем. Согласно «Лалитавистаре», во время праздника середины лета Майя подошла к царю и попросила его о благодеянии: «О властелин людей, не желай меня... Да не покажется тебе недостойным, о царь; позволь мне долгое время соблюдать нравственные обеты».
Делалась попытка обнаружить доктрину непорочного зачатия в «Махавасту»: «Даже и в мыслях они (то есть матери бодхисаттв) не имеют никакого плотского сношения со своими супругами». Но в действительности в тексте сказано: «Даже в мыслях не возникает в них страсти (рага) к какому‑либо мужчине, начиная с их мужей».
Именно в этой истории А.Дж. Эдмунде предлагает видеть индийское влияние на христианство. Он соотносит это со словами евангелиста Луки (i, 35): «Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя». Достаточно ли они похожи друг на друга, чтобы навести на предположение о том, что евангельский рассказ представляет собой искаженное заимствование индийского? Окончательно оценить эту проблему можно тогда, когда будут приняты во внимание другие, более примечательные параллели.

В день рождения Бодхисатты мудрец (риши) по имени Асита, «черный», живущий в Гималаях, замечает богов неба Тридцати трех, веселящихся в небе, и спрашивает, чему они так рады. (Когда родился Бодхисатта, Асита созерцал множество замечательных чудес: боги в небесном пространстве славили имя Будды, одежды их развевались, и они проносились туда и сюда, ликуя.) Они рассказывают ему, что Бодхисатта родился в мире людей и что он повернет Колесо Учения.
//« В самый день (его рождения) боги веселились в небесах Тридцати трех, радуясь и потрясая одеждами, и говорили: «В городе Капилаваттху у царя Суддходаны родился сын. Этот мальчик сядет на место просветления и станет Буддой». //
Асита идет к жилищу Суддходаны и просит, чтобы ему дали посмотреть на мальчика. Шакьи показывают ему ребенка, он восторгается и ликует. Распознав в нем признаки великого человека, Асита провозглашает: «Велик он, наивысший из людей». Затем, вспоминая о своей смерти, он плачет, и шакьи с беспокойством спрашивают его, не будет ли беды для мальчика. Асита отвечает, что он не видит ничего вредного для мальчика: он достигнет просветления и будет проповедовать Учение; но Асита расстраивается, поскольку его собственная жизнь коротка и он не сможет услышать проповедь Учения.
И он выдохнул такие торжественные слова: «Поистине замечателен сей человек, явившийся в мир».
Это общее изложение, вероятно, старейшей версии истории Аситы, буддийского Симеона, представленной в «Налака‑сутте» «Сутта‑нипаты».
Не только Зейдель и Эдмунде, но и Пишель видят в этой истории оригинал истории о Симеоне (Лк., ii: 22—32). Различий между ними, говорит Пишель, меньше, чем соответствий. Эдмунде также упоминает о явлении ангелов пастухам (Лк., ii: 8—15) в качестве параллели к богам, резвящимся в небе.


В рассказе из «Ниданакатхи» сначала не говорится, каким именем нарекли младенца, но впоследствии там употребляется имя Сиддхаттха. В «Лалитавистаре» его имя Сиддхартха, «тот, чья цель совершенна»; но в позднейшем источнике и в «Махавасту» обычно используют имя Сарвартхасидцха — «тот, кто добился всех своих целей». Между этими двумя формами нет реального противоречия, поскольку обе значимы и несут один и тот же смысл, и модификация вполне понятна.
Для учеников было естественным называть просветленного Будду таким титулом. Конечно, можно предположить, что простой эпитет превратился в собственное имя, что и легло в основу вариаций рассказа о наречении имени.

Самый яркий пример разногласий в преданиях, посвященных одному событию, можно видеть в четырех разных интерпретациях единственного фрагмента Писаний. В «Маджджхиме» Будда, описывая аскезу, которой он предавался перед просветлением, рассказывает, как он вспомнил, что в то время, когда его отец шакья работал, он сидел в прохладной тени дерева сизигии и достиг первого транса. Когда это произошло и какой работой занимался его отец? ...
Мальчика оставили на ложе за ширмами под деревом сизигия. Когда няньки отлучились, он сел с перекрещенными ногами, тренируя вдохи и выдохи, и достиг первого транса.

«...Так бывает с тем, кто пребывает бдительным, напряженным и решительным.»
Самая замечательная особенность этого повествования — полное отсутствие какого‑либо упоминания об искушении Марой. Не говорится даже о знаменитом дереве, под которым было достигнуто просветление (бодхи) .

В заключение Будда заявил, что «все, кто сейчас или после моей смерти станет жить, находя убежище в себе самих, утешение в себе самих и больше нигде, достигнут предела темноты (перерождения)».
«Подвержены распаду сложные вещи, усердно стремитесь». Таковы были последние слова Татхагаты.

[просто Соня]

Нагарджуна - Семьдесят строф пустотности



[СЛОВО ПРОСВЕТЛЕННОГО И ДВЕ ИСТИНЫ]
[ПУСТОТНОСТЬ И БЕССАМОСУЩНОСТЬ ВСЕГО]

Существование не имеет возникновения, так как оно [уже] есть.
Несуществования вообще нет, так как оно отсутствует.
Бытия и небытия нет в силу их противоречивости.
Поскольку нет возникновения, постольку нет ни пребывания, ни угасания.

[ВЗАИМОЗАВИСИМОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ НЕ УСТАНОВЛЕНО]

Нет ни вечности, ни невечности,
Нет ни самости, ни несамости, нет ни страдания, ни наслаждения.
Нет ни чистоты, ни нечистоты,
Ибо неправильны [эти четыре вида] лжевоззрений.

[Автокомментарий]. Ибо невечное есть отсутствие вечного. Если нет вечного, тогда невозможно и существование его противоположности - невечного. Остальное рассматривается таким же образом. Именно поэтому неправильны и лжевоззрения [о них].

Если они неправильны, тогда нет и незнания,
Которое порождается [этой] четверкой лжевоззрений.
Из-за отсутствия [незнания] нет и созидающей силы,
Подобно которой не существуют и остальные [звенья цепи].

[Автокомментарий]. Поскольку неправильны эти лжевоззрения, нет и незнания. Из-за отсутствия незнания не действует и созидающая сила. Точно так же и остальные [звенья цепи].

[СПОР С ВАЙБХАШИКАМИ ОТНОСИТЕЛЬНО САМОСУЩЕГО,
СУЩЕСТВОВАНИЯ И НЕСУЩЕСТВОВАНИЯ ОСОБИ]

[СПОР О ТОЛКОВАНИИ НИРВАНЫ]

[ОБ ОПРЕДЕЛЯЕМОМ ОБЪЕКТЕ И ОПРЕДЕЛЯЮЩЕМ СВОЙСТВЕ]

[НЕСУЩЕСТВОВАНИЕ ВРЕМЕН И ВСЕГО ОСТАЛЬНОГО]

[Автокомментарий]. Здесь говорится о возникновении того, что уже возникло, а также о его невозникновении. Ибо нет возникновения того, что уже возникло. - Почему? - Исходя из понятия "возникновение". Точно так же нет возникновения у того, что еще не возникло, опять-таки в силу понятия "невозникновение". Если у того, что возникло, есть пребывание, то оно либо пребывает, либо не пребывает. Но ведь неверно, что пребывание есть у пребывающего, исходя из понятия "пребывание". Точно так же у непребывающего нет пребывания. - Почему? - В силу понятия "непребывания".
Теперь об угасании уже угасшего или об угасании еще не угасшего. Оба предположения нельзя признать.
Итак, в соответствии с последовательностью [проведенного] аналитического рассмотрения составная дхармо-частица не может возникнуть, поэтому ее нет. Вследствие несуществования составной дхармо-частицы нет происхождения и у несоставной дхармо-частицы.

[Любая] составная и несоставная [дхармо-частица] не является
Ни множеством, ни единицей, она ни есть, ни не-есть,
Ни есть и ни не-есть одновременно.
Ко всему остальному нужно относиться так же.

[Автокомментарий]. При внимательном рассмотрении составная, несоставная или другая дхармо-частица не является ни множеством, ни единицей, и неверно, что она есть или ее нет либо что она есть и нет одновременно. Если такие способы решения применять ко всем [спорным проблемам], то получатся такие же результаты.
[В строфе] сказано, что все без исключения дхармо-частицы охватываются таким анализом. "Все" здесь означает "без остатка". Собрание всех этих видов [дхармо-частиц] должно быть проверено.

[НЕ СУЩЕСТВУЕТ НИ КАРМЫ, НИ ЕЕ НОСИТЕЛЕЙ]

[Возражение оппонента мадхьямики]:
Ведь Благодатный Учитель поведал, что деяние существует,
Что деяние совершается самолично особью.
Что деяние имеет соответствующий плод
И деяние [с плодом] не исчезают.

[Ответ Нагарджуны]:
Сказано, что деяние бессамосущностно,
Что оно не производится и [потому] не уничтожается.
Оно считается произведенным только из-за привязанности к собственному Я.
Но такого рода производство является всего лишь вымыслом.

[Автокомментарий]. Поскольку сказано, что деяние лишено самосущего, постольку оно не производится и [потому] не уничтожается. Ведь [представление] о деянии возникает из-за привязанности к собственному Я. В силу этой привязанности [кажется], что деяние совершается, но это всего лишь примысливание.

Если бы деяние обладало самосущим,
То тогда сотворенное им тело было бы вечным.
Деяние производно от омрачений.
Силы и влияния прежних деяний производятся омрачениями и поступками.
Тело произведено деяниями.
Три [названных понятия] пусты с точки зрения [идеи] самосущего.

[Автокомментарий]. Поскольку деяние осуществляется благодаря причинам, заключающимся в омрачениях, и поскольку силы и влияния от прежних деяний производятся омрачениями и поступками, и поскольку тело тоже произведено деяниями, постольку три [названных понятия: деяние, силы и тело] пусты с точки зрения [идеи] самосущего. Таким образом,

Поскольку деяние не существует, постольку нет и деятеля.
Поскольку и эти оба не существуют, постольку нет и плода [деятельности].
Если же его нет, то нет и вкушающего [плоды].
Следовательно, из-за отсутствия существования [все они] лишены [самосущего].

[Автокомментарий]. Таким образом, деяние не существует. Тогда, согласно рассмотрению в соответствии с доводами разума, разве возможно признать самосущее у плода? По причине отсутствия деяния не может быть и деятеля. Значит, если нет ни деяния, ни деятеля, то нет и плода. Если нет плода, то нет и вкушающего плод. Следовательно, они все лишены [самосущего].
Далее.

Кто видит пустотность деяния,
Тот благодаря подлинному знанию не имеет кармы.
Если же кармы нет, то не существует
И [все то], что возникало из деяний.

[Автокомментарий]. Благодаря постижению высшей реальности видишь, что деяниям свойственно отсутствие самосущего. Тогда благодаря подлинному знанию постигаешь, что кармические деяния не смогут больше воспроизводиться. Если же нет кармы, то что же должно произойти со всем тем, что из нее возникало? Все то не имеет происхождения.

Точно так же деятель подобен чудотворному индивиду,
Деяние же подобно тому, что [якобы] созидает этот чудотворный индивид.
С точки зрения самосущего все это пусто, несущественно
И является только как [плод] воображения.

Ум зрительного восприятия не является
Ни цветоформой, ни органом зрения, ни чем-то средним [между ними].
Зрительный образ, [возникающий в сознании], есть обман,
Ибо он зависим от зрения и цветоформы.

[Автокомментарий]. Если проанализировать, то он не является ни органом зрения, ни цветоформой, ни чем-то средним [между ними]. Следовательно, когда орган зрения и цветоформа взаимосвязаны, тогда возникает некий зрительный образ, который есть обман [с точки зрения высшей реальности].

Орган зрения не в состоянии увидеть сам себя.
Как же он мог бы увидеть цветоформу?
[Следовательно], орган зрения и цветоформа лишены самости.
По поводу остальных опор восприятия [можно сказать] то же самое.

Если исходить из идеи самосущего, то орган зрения пуст,
Так же пусто существование другого [субъекта восприятия].
Точно так же пуста и цветоформа.
Как и остальные опоры восприятия.
Так же пусто существование другого [субъекта восприятия]. По отношению к органу зрения это другое есть [его] осознание.
Исходя из идеи единого есть только ум [зрительного восприятия], обладающий собственной сущностью, а цветоформа не обладает собственной сущностью и является внешней по отношению к тому, кто ею наслаждается.

"Поскольку все существования не имеют самосущего
[И это значит, что его нет] ни в причинах, ни в условиях,
Ни в наличии их всех в совокупности или порознь,
Постольку есть только пустота".
"Пустое" - это "невоспринимаемое" [в подлинном состоянии сознания].
Орган зрения пуст в силу учения о взаимозависимом происхождении. Следовательно, доказано, что орган зрения зависим. Поскольку установлена его зависимость, постольку нельзя установить его самосущее. Поэтому орган зрения пуст исходя из идеи самосущего.

Поскольку осознание не возникает вне зависимости от познаваемого,
Постольку ясно, что осознание не является сущим.
Из-за того, что не-сущим является и знание, и познаваемое,
Значит, [в абсолютном смысле] нет и того, кто познает.
[Автокомментарий]. Осознания нет, потому что его возникновение зависит от познаваемого. Значит, его нет [с точки зрения самосущего]. Вследствие несуществования осознания и познаваемого нет и того, кто познает.

[ПУСТО ЛЮБОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ]

Поскольку страсть - это то, что испытывает некто в отношении некоего объекта, и к нему же он может испытывать и ненависть, и тупое неприятие, постольку страсть, ненависть и невежество возникают от воображения.
Далее. Ведь воображение не существует [в абсолютном смысле], значит, страсть, ненависть и невежество возникают благодаря некому воображению, кое не есть высшая реальность. Почему?

Поскольку [реально] не существуют те воображаемые объекты,
То если они отсутствуют, что же такое есть воображение?
Поскольку они оба порождаются условиями,
То с точки зрения высшей реальности воображение и воображаемое пусты.

[Автокомментарий]. Что подлежит воображению, то [реально] не существует. Если же нет воображаемого, то каким будет воображение? Вследствие того что воображение возникает благодаря [определенным] условиям, с точки зрения идеи самосущего оно пусто. Итак, воображение пусто с точки зрения самосущего.

[ВЗАИМОЗАВИСИМОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ]

Что порождается в зависимости от того или этого,
То не существует, когда нет того или этого.
[Взгляды] о существовании и несуществовании, о влиянии прежних деяний и об их невлиянии
[Нужно] умиротворить, т.е. прекратить [ими] волновать [сознание].

[Автокомментарий]. Что порождается в зависимости от другого, существование того основано на том [другом]. Коль нет другого, то нет и того. [Взгляды] о существовании и несуществовании [нужно] умиротворить; [взгляды] о влиянии прежних деяний и об их невлиянии также [нужно] умиротворить, т.е. прекратить [ими] волновать [сознание].

Существования, порожденные причинами и условиями,
Суть вымышленные с точки зрения высшей реальности.

[Автокомментарий]. Т.е. [вещь], существующая во взаимозависимости, которая якобы имеется [в восприятии], которая якобы видится, которая якобы познается и которая [на самом деле] выдумывается.

В состоянии видения высшей реальности, когда постигнуто,
Что существование есть пустота, тогда нет неведения.
Ибо это [состояние означает] прекращение неведения.
Поэтому в этом [состоянии] перестают действовать и 12 звеньев [цепи].

[Автокомментарий]. Поскольку, согласно анализу, [дхармо-частицы] сил и влияния прежних деяний являются подобными иллюзии, миражу, небесному граду гандхарвов, постольку они суть пусты в отношении самосущего, что познается в состоянии подлинного знания. Следовательно, неведение не возникает, оно полностью прекращает действовать. Поэтому прекращается действие и 12 звеньев цепи взаимозависимого происхождения.

С точки зрения идеи самосущего нет ни существования,
Ни какого бы то ни было несуществования.
Существование и несуществование,
Будучи производными от причин и условий, суть пусты.

[Автокомментарий]. С точки зрения наивысшей истины, а также на основании исследования никакого существования нет, если придерживаться идеи самосущего. Так же нет никакого несуществования. Существование и несуществование производятся причинами и условиями - вот почему они пусты.

Мирское установление, что "это возникает
В зависимости от того", не отвергается.
Но что возникает в зависимости, то лишено собственной сущности, а потому
Как же оно может быть? Вот о чем нужно думать.

Когда воистину постигнуто, что это [миропроявление] есть взаимозависимость,
Тогда полностью устраняется сеть лжемнений,
Искореняются страсть, ненависть и невежество.
Тот, кто [постиг это], будучи незапятнанным, войдет в нирвану.

КОММЕНТАРИЙ К "СЕМИДЕСЯТИ СТРОФАМ О ПУСТОТНОСТИ"
СОЗДАН УЧИТЕЛЕМ БЛАГОРОДНЫМ НАГАРДЖУНОЙ.




https://www.youtube.com/watch?v=lUCzrOkuVAI


Иконография Нагарджуны не слишком-то распространена:








https://www.youtube.com/watch?v=zhHtk4Fq-Ec

[просто Соня]

Плата за фильм смертью

"//Буддисты очень скурпулезные люди. Все они взвесили и посчитали. Если попросить их рассказать о кинофильме, они скажут как сидели перед экраном и перед ними появлялись разные обманчивые цветные картинки и звуки, но не поддались они. В то время как все остальные считают главным смысл фильма, буддист убедит себя, что наслаждается пониманием обманчивости изображений на экране. Другие знают об обманчивости тоже, но понимают что посредством этого обмана до них доносится главное, смысл."//

Единственная проблема в том, что с концом фильма кончится и отождествившийся с его героем зритель.
Экран в этой метафоре долговечней, а сноп света проектора - вечен.

Но для усилия по отдиранию восприятия от происходящего на экране, нужно либо потерять интерес к фильму, либо не желать исчезнуть с его окончанием.
А можно разделять общую уверенность, что это участь всех персонажей и героев фильма; и иначе никак невозможно.
Тогда можно расслабиться и досмотреть фильм до конца. Своего конца.
В то же время, осознав себя не киногероем, а экраном, можно наслаждаться фильмом гораздо полнее.

"Нирвана это смерть?"

Да. И Бог - это тоже смерть.
(перевод: Если нирвана - смерть, то Бог это тоже смерть. Все, что можно сказать про нирвану, можно сказать и про Бога. Но не наоборот;) )

[просто Соня]

Секреты медитации: спокойствие и прозрение - Кхантипало Бхикку (Лоуренс Миллс)
супербук

Перед нами обстоятельный и подробный учебник по медитации, ценный тем, что содержит все известные высказывания Будды на этот счет. Колоссальное количество практик, методов, приемов организации сознания, начиная от осознанной ходьбы, позволяют серьезному искателю Совершенства и Освобождения наиболее правильно вступить на тропу мудрости. Книга подчеркивает, что предлагаемый здесь путь - тропа сокровенной мудрости, основанной на распознавании истины и заблуждения. Наивная вера, не опирающаяся на практику самопознания, должна быть оставлена, как разновидность заблуждения, пусть и выступающего в духовной форме. Только мудрость, только бодрствование, только сознательный подход к любым, даже самым мельчайшим переживаниям и явлениям жизни!
автор добивается удивительного результата — он проясняет путь к Нирване, делает его предельно открытым и понятным для каждого и в то же время сохраняет величайшую тайну человеческого духа — сокрытое в нем состояние Абсолютной Свободы, непостижимое и недоступное ни для каких спекуляций.

Если говорить в наиболее общем виде, буддизм Тхеравады учит современного человека искусству совершенной внимательности к самым мельчайшим субъективным и объективным процессам, составляющим сердце реальности. Медитативная практика Хинаяны, помогающая человеку достичь состояния одновременной пробужденности сознания и любящей доброты сердца (метта), глубочайшим образом экзистенциальна. Она меняет образ мира, трансформируя страдательное и затемненное состояние сознания в просветленное переживание Свободы. Непрерывное медитирование над быстротечным потоком бытия, в основе которого лежит столь же непрерывный поток сменяющихся психических состояний, позволяет осознать иллюзорность индивидуального «я» и выйти на ту неподвижную реальность, что находится за кадрами всех изменений и событии мира.

Спокойствие и прозрение - Кхантипало Бхикку

Введение
Для чего нужна медитация?

...Воспользуемся другой метафорой: когда люди обладают какой-то сложной машиной, которая к тому же дорого стоит, они тщательно ухаживают за ней, чтобы она не испортилась. Ум-сердце, или «читта» на языке Будды, бесконечно более сложен, чем самые сложные машины; и он требует хорошего ухода, если мы хотим, чтобы он правильно работал. Он также более драгоценен и заслуживает того, чтобы каждый день уходу за ним посвящали некоторое время. Такой уход обеспечивает бесперебойную работу, а это означает уменьшение страдания.
Все эти метафоры: хорошая пища для ума, его купанье, лекарства для лечения и уход за ним для поддержания его в полном порядке — все они указывают на внимательность и медитацию.

Кому хочется быть несчастным? Кто не желает счастья? Но одно лишь хотенье или желание не уменьшит страдания, не приведет к возрастанию счастья. Эти цели достигаются только при помощи внимания, обращенного на ум, ибо эти оба фактора, вызывающие два состояния: счастье и несчастье, — находятся именно здесь. Ни горе, ни счастье не возникают без причин; они не могут существовать, если для них нет причины. Мудрый человек знает эту истину и действует таким образом, чтобы создавать только причины для счастья — своего собственного и других. Наша книга объяснит, как это сделать, следуя стиху учения Будды, получившего название «сердца буддизма»: «Неделанье зла, достижение добра, очищенье своего ума – вот учение просветленных». (Дхаммапада, 183).

При отсутствии страстных желаний мы переживаем так называемое «уединение без обладания», когда более нет никакой привязанности к уму, к телу, к существованию, к повторному рождению; мы ничем не владеем, потому что более нет никакого «я».

Будда, а также монахи и монахини ели все, что им попадалось, и пользовались этой пищей в качестве лекарства, чтобы лечить такую болезнь, как голод. Известно, что Будда ел мясо и разрешал есть его монахам, но при условии, что никто из них не видал, не слышал и не подозревал, что животное убито специально для них.
Относительно домохозяев Будда не устанавливал никаких правил; у них есть деньги, и они могут купить то, что им нужно. Здесь уместно вспомнить, как предмет пищи проникает в каждую популярную религию и зачастую занимает в ней важное место благодаря «пирам» и «постам». Будда не хотел, чтобы его учение стало «погоней за едой».
Вообще говоря, чем сильнее развиты сострадание и любящая доброта, тем меньшую привлекательность имеют те виды пищи, которые включают в себя убийство животных. Но тут необходимо тщательно следить за тем, чтобы вегетарианец не указывал на других осуждающим перстом: это будет лишь отвращением (доша) — вторым из трех корней нездорового образа жизни. Существуют особые отношения к пище, долженствующие подчеркнуть нашу святость в сравнении с другими; но никто не становится более святым в силу того, что ест или не ест какую-то пищу. Надлежит быстро пресекать самую мысль об этом, лишь только она возникнет, поскольку она являет собой чистую гордость; отсекая ее, мы освобождаемся от третьего нездорового корня — от заблуждения, или моха.
В ходе истории в уста Будды были вложены слова, весьма сильно защищающие вегетарианское питание, так что некоторые буддийские группы, главным образом в Китае и Японии, придерживаются строго вегетарианской пищи. Мудрость Будды становится очевидной, если мы примем во внимание условия Тибета и Монголии, где буддисту-вегетарианцу во время зимы пришлось бы очень нелегко!

Нельзя не согласиться с тем, что легче тренировать тело, нежели ум; этот факт, по всей вероятности, объясняет популярность экспериментов с питанием и хатха-йогой. Когда время ограничено, большую его часть нужно отдать медитации, а упражнения ограничиваются несколькими позами для расслабления тела или освобождения его от напряжения.
При чрезмерной практике хатха-йоги появляется склонность гордиться своим телом, что является не преимуществом, а препятствием. Способность производить с телом разнообразные манипуляции как будто отвлекает людей от корня многих проблем — от ума.
(Здесь «дхаммы» суть психо-эмоционально-физические события малой длительности).
..Будда упоминает четыре позы для медитации: ходьбу, стоянье, сиденье и лежанье.

Поза

Подчеркнем первый пункт: медитирующий должен чувствовать удобство в любой из этих поз, а также и в той позе, в какой он сидит. Нет ничего хорошего в том, чтобы мучить себя. Примите какую-нибудь сидячую позу, при которой туловище остается выпрямленным, но без напряжения; нужно держать спину прямой и следить за тем, чтобы мускулы не оказались напряженными. Надо хорошо уравновесить голову на теле, слегка наклонив ее вперед.
Вообще нет какого-нибудь особо важного метода укладки рук, они просто должны быть расслаблены.
Тело выпрямляется вполне естественно вместе с достижением глубокой сосредоточенности, в результате которого наступает освобождение от напряжения. Нет ничего хорошего в том, чтобы делать чрезмерный упор на позу, ибо это означает поместить повозку перед лошадью! Если всегда чистить и полировать повозку, мы будем слишком заняты и не сможем запрячь лошадь.
Усевшись в наиболее удобной позе, которая способствует бдительности, следует сохранять спокойствие. Медитирующий должен походить на массивную глыбу, поставленную на ровном месте. Когда мы прочно заняли такое положение, хорошо принять решение: «Я не шевельнусь в течение всего периода этой медитации!» Если мы движемся, сосредоточенность расстраивается, и мы оказываемся опять на том месте, откуда начали. Если по вашему лицу ползет муха, если случайный москит ищет себе еду, не двигайтесь! Если у вас болят шея, спина или колени, не двигайтесь! Если возникают мысли, вызывающие возбуждение, не двигайтесь! Всегда сидите неподвижно до конца установленного вами для медитации периода времени.
Мириады мыслей, побуждающие нас двигаться, суть всего лишь беспокойства и тревоги. Когда происходят эти явления, следует отмечать их таким образом и ничего не предпринимать по отношению к ним. Если они продолжаются, тогда они могут стать центральным предметом внимательности до самого своего исчезновения. Медитирующий не боится незначительной боли, потому что он культивирует сильный и прочный ум, героический и охотно встречающий лицом к лицу неприятные вещи.

Три убежища

Хотя много людей занято практикой медитации, лишь малое их число имеет прочное убежище в собственном сердце; а это единственное место, где можно найти мир и безопасность. Даже самое возвышенное понятие о « Боге», если о Нем думают как о чем-то внешнем, нельзя назвать надежным и наивысшим убежищем.
Надежное и наивысшее убежище можно найти в собственном очищенном сердце, а сердце можно очистить только при помощи медитации. В той мере, в какой он практикует медитацию, медитирующий может найти в своем сердце некоторую умиротворенность; он обнаружит там некоторое тихое место, куда способен удалиться. Однако такая умиротворенность может быть нарушена переменой во внешних условиях или каким-нибудь эмоциональным кризисом.
Единственное надежное и непоколебимое убежище основано на мудрости, развитой благодаря медитации полное отсечение трех корней нездоровья (алчность, отвращение и заблуждение). Когда они отсечены, когда для них не осталось возможности пускать новые побеги, тогда налицо надежное убежище. Когда эти корни не имеют более никакой власти над сердцем человека, как может оно после этого быть охвачено тревогой? Лишь одно это состояние может быть названо надежным убежищем.

Будда учит нас не верить; он говорит, что существенно важна практика, медитация.
путь Будды содержит наставления о том, как выйти за пределы самих себя, как разрушить привязанность не только к мирским предметам, к особым состояниям медитации и небесным наслаждениям, но также и к тому, чтобы «оставаться буддистом». Только тогда, когда люди добьются конечного прозрения и станут просветленными, их убежище окажется надежным и непоколебимым. Парадоксальным образом такой человек не имеет особой привязанности к «буддизму». Будда называет таких людей «неверующими»; у них нет ни веры, ни верований; они обладают знанием благодаря проникновенной медитации прозрения. Тот, кто верит, все еще не знает.
«Человек, который не верует и знает несозданное, разорвал привязанности, положил конец случаю, отказался от желаний, — поистине благороднейший человек». (Дхаммапада, 97).
Комментарий поясняет: подобный человек не имеет верований, не верит ни во что, потому что сам знает несозданное, ниббану. Он отсек все привязанности и разорвал оковы; его называют героем вследствие его бесстрашных усилий и неустрашимого сердца. Он разрушил все случайности, во время которых может быть создана вредная и полезная камма; архат не создает каммы, так как не обладает представлением о «я»; он изверг из себя все желания, даже благие; он остается полностью лишенным желаний.

Будда:
«Сидящего безмятежно у корней священного бодхи,
Победившего Мару и ряды его полчищ,
Пришедшего к самбодхи [3] — обладающего безграничной мудростью,
Высочайшего во вселенной — такого Будду я почитаю».
Этот перевод традиционного стиха пали говорит нам достаточно многое о Будде и потому может быть использован для описания убежища в Будде. Во-первых, его рисуют сидящим под деревом просветления, бодхи; таким образом, здесь подчеркивается тот факт, что Будда — родился, вырос и достиг просветления как человек, своими собственными усилиями, показав, что подобное достижение возможно и для других людей, если бы он был божеством, в достижении просветления не было бы ничего удивительного, поскольку Бог и божества, согласно теистическим религиям, легко способны совершить многое. Нас вдохновляет то, что он показал нам путь к достижению также наивысшего совершенства в этой самой жизни, если мы сделаем усилие.
Различные мнения и рассуждения фактически являют собой часть наступающих рядами полчищ Мары (букв, «разрушителя»). И эта победа не была дарована Будде каким-то высшим существом; она явилась результатом его собственных усилий, а потому и называется самбодхи, т.е. самостоятельным просветлением.
Свое просветление Будда описал многими различными способами; в одном из таких описаний он отрицал обладание всезнанием, т.е. знанием всего сразу; однако он подтвердил, что, на какой бы предмет ни был направлен просветленный ум, он может познать этот предмет полностью. Таким образом, выражение «бесконечная мудрость» надо понимать в том смысле, что для Будды все было доступно познанию, хотя что-то из этого знания оказывалось бесполезным для практических целей.
чем больше мы практикуем дхамму, тем более находим Будду в своем собственном сердце. Когда все аспекты дхаммы развиты полностью — добродетель, медитация, мудрость, — тогда здесь же налицо и Будда. Как сказал он сам: «Видящий дхамму видит меня; видящий меня видит дхамму». Убежище в Будде становится более прочным по мере того, как все более и более познается дхамма при помощи прямого переживания.

Дхамма:
Благородный Путь из восьми частей, везде пригодный для людей,
Которые ищут свободы, — прямой путь,
Эту тонкую и неуловимую дхамму, обеспечивающую мир,
Уводящую от дукха — эту дхамму я почитаю».
Дхамма — это убежище для каждого человека, потому что она обеспечивает ему безопасность. Слово «дхамма» происходит от корня «дха», означающего «стоять твердо», «быть устойчивым», «держаться». Следовательно, тот, кто занимается практикой, поддерживается дхаммой; такой человек утвердился в добродетелях сердца; его нельзя потрясти, поскольку он опирается на мудрость и понимание. Добродетель создает убежище, потому что при практике пяти заповедей мы избегаем неуверенности, возникающей вследствие их нарушения. Медитация также представляет собой убежище, спокойное и мирное место внутри нашего собственного сердца, которое не потрясут никакие несчастья и тревоги. А мудрость — это основа высочайшего убежища, поскольку она разрывает структуру, составленную из психических состояний заблуждения. Тогда солнце мудрости освещает все сердце, и в нем нигде не остается темноты. Таким образом, дхамма есть убежище для каждого человека независимо от того, в какой мере он ее практикует — много или мало. Однако в большей степени она становится убежищем для тех, кто практикует ее больше, и становится совершенным убежищем для практикующих ее до конца.
Некоторым людям не нравится слово «убежище». Но в «убежище» следует видеть безопасное место, такое место, какое этот преходящий мир не предлагает «где-то там». Лишь благодаря старательному культивированию можно найти безопасность внутри нашего собственного сердца.

благородный восьмеричный путь, который и обеспечивает этот уравновешенный рост можно суммировать в трех словах; в них заключено все учение Будды о пути: добродетель, медитация, мудрость. Каждый способен практиковать его; но не всякий человек ищет в этой жизни свободы. Счастье в жизни здесь и сейчас, равно как и счастье в следующей и будущих жизнях, представляет собой вполне разумную цель устремления. Сам Будда уподобил дхамму великой реке Ганг, которая естественно течет к океану: точно так же добродетель, медитация и мудрость естественно текут к ниббане.
Дхамма неуловима; хотя она, будучи выражена в высшей степени ясным языком Будды, кажется совсем легкой, чем далее мы ее практикуем, тем более тонким становится наше понимание. Способности постижения при помощи ума утончаются всеми тремя аспектами дхаммы, но в наибольшей степени — мудростью.
И он приводит практикующего к миру. Верно, что самооправдывающая мораль служила основанием для войн и преследований; но эта мораль никоим образом не является «прямым путем»; и практикующие ее, несомненно, не обладают ни мудростью, ни состраданием. Медитация, привязанная к какой-нибудь догматической религии, также способна создавать фанатиков. Но буддийская мудрость заставляет нас проникать сквозь фасад догм и приверженности догмам, видеть в них всего лишь опоры личности, или «я». Итак, дхамма «создает мир», внутренний мир нашего сердца и мир вокруг нас.

Сангха:
это сообщество всех тех людей, которые очистились благодаря практике дхаммы. Это и есть благородная сангха, включающая как мирян, так монахов и монахинь.
Слова «чистая», «с устраненной душевной нечистотой» и «вышедшую за пределы желания» — все они указывают на араханта. Никто иной, кроме архата (или будды, что означает то же самое), не является очищенным; любой другой человек имеет недостатки, грубые или тонкие. Эти недостатки, которые Будда сравнивает с постояльцами в гостинице нашего ума, могут уходить из гостиницы и оказаться неспособными вернуться туда. «Вышедшие за пределы желания», буквально «незапятнанный», «незагрязненный» анасава. Это слово - технический термин, относящийся к тому, кто переплыл океан вожделения. Все силы и способности завоеваны тем, кто более не привязан к страстным желаниям.
Что же тогда это значит — прибегнуть к сангхе, дабы обрести убежище? Разумеется, в конце концов практикующий становится благородным существом — и достигает убежища сангхи внутри самого себя.
буддист показывает, что для него Будда, дхамма и сангха представляют собой одно целое.
Все религиозные традиции ведут к одной и той же цели. Если подходить к религии с мерилом буддиста, она, чтобы оказаться совершенной, должна включать в себя добродетель, медитацию и мудрость. Обычно последователи теистической системы в этом перечне подменяют понятие мудрости понятием «Бога». С точки зрения буддизма, это должно означать, что их медитация привела их к непосредственному переживанию Бога в состоянии джханы, и что они остановились на нем; вместо того, чтобы развивать мудрость, они полагаются на тайну Бога.
Будда, дхамма и сангха — все три суть аспекты просветления, а потому более всего достойны называться убежищами. Из этих трех аспектов один имеет первостепенное значение — это дхамма. Будда подчеркнул это: «Независимо от того, существуют просветленные или нет, есть и это прочное состояние дхаммы, установление дхаммы, закон дхаммы: все обусловленные вещи непостоянны... все обусловленные вещи полны страдания, все дхаммы не есть «я». Эта сущность дхаммы всегда является истинной, независимо от того, будет она раскрыта или нет. Затем перед самой своей великой париниббаной он так обратился к монахам: «Поэтому, каждый из вас должен быть сам себе островом, сам себе убежищем; и не ищите внешнего убежища; а с дхаммой, как вашим островом, сам себе убежищем, и не ищите другого убежища». В конце концов, не Будда и не сангха могут охранить практикующих — их охраняет дхамма в силу самой этой практики. Об этом свидетельствуют слова Будды:
«Несомненно, дхамма охраняет практикующего дхамму.
Хорошо практикуемая дхамма принесет ему счастье;
Практикующий дхамму не приходит к дурной цели;
В этом преимущество хорошо практикуемой дхаммы».