Чогьям Трунгпа - Преодоление духовного материализма

[просто Соня]

6-й шаг - преграда двойственности

Как мы выяснили, скука весьма важна в практике сидячей медитации. Для достижения глубин медитации нет другого пути, кроме скуки. Но в то же время мы должны взглянуть дальше на желание подтверждений. Даже переживание скуки или близость с ней могут стать сами по себе еще одной хитростью, еще одним способом создать чувство покоя, чувства уверенности в практике медитации. Итак, кроме переживания скуки, необходимо иметь дело еще с чем-то, и это “что-то еще” - ситуации повседневной жизни, в которых заключены любовь, ненависть подавленность, и т. д., т. е. тонкие , но главнейшие эмоции.
Даже если мы легко сможем осуществлять практику с дыханием, мы все же не в состоянии игнорировать такую обширную сферу возможных и неожиданных помех. Вы можете закончить идеальный период сидячей медитации, во время которой пережили скуку, а затем вы идете в комнату, собираетесь позвонить по телефону своему другу - и обнаруживаете, что он не работает, т. к. вы не заплатили за него и вам его отключили, вы приходите в ярость, обвиняя всех.
Подобные мелочи возникают постоянно. Переживая эти ситуации, мы начинаем понимать, что наша практика ориентирована на подтверждение, что у нас существует вера в какую-то глубинную гармонию. Проблемы повседневной жизни представляют собой способ разрушить наши подтверждения, наш покой и уверенность; они дают нам возможность соприкоснуться со своими эмоциями.

Мы может быть окажемся способны увидеть простоту процесса рассудочного мышления, однако все же существуют очень сильные эмоции, работа с которыми чрезвычайно трудна и требует напряжения. Работая с эмоциями, мы имеем дело не только с “осознанием”, но так же и с “понятием”, “интеллектом”. Эмоции состоят из энергии, которую можно сравнить с водой, и из дуалистического процесса мышления, который подобен краске. Когда смешаны энергия и мысль, они становятся живыми и красочными эмоциями. Мышление сообщает энергии особое присутствие, чувство связи, делающее эмоции живыми и сильными. Основная причина того, почему эмоции беспокойны, болезненны и разрушительны состоит в том, что наши взаимоотношения с эмоциями оказываются не вполне ясными.

На уровне “осознания” структура этого стала такой действенной, что появляется конфликт между управлением эго и самим основным неведением, - как если бы министр стал более могущественным, чем сам король. Существует огромный конфликт, чувство, что ваши эмоции подавляют вас, что вы теряете свою глубинную божественность, свой центр управления. Болезненность эмоций происходит из этого конфликта. Однако, если человек по-настоящему способен на полную и основательную близость с эмоциями, - они более не являются внешней проблемой. Тогда мы способны войти в очень тесное соприкосновение с ними, с борьбой между нами и ими; тогда мы и наши проекции, мы и внешний мир - все это становится прозрачным. Такой подход заключает в себе устранение преграды двойственности, которая установлена понятиями; и это есть отсутствие относительных понятий, пустота.

Мы совершенно не пытаемся подходить к нашим проекциям как к возбуждающим и текучим ситуациям; вместо этого мы видим мир абсолютно плотным и неподвижным. Все являет собой замерзшее движение, замороженное пространство. Мы видим цвета такими каковы они есть, однако каким-то образом они превращаются в цвета пластмассы, а не радуги. Это качество плотности и есть преграда двойственности. Физическая ситуация плотности не имеет отношения к плотности психологической. Мы имеем дело с плотностью в сфере психики, с жесткостью, с металлическим качеством. На самом деле чрезвычайно интересно, что мы видим только свою собственную версию мира - его плотную версию. И восприятие оказывается сильно индивидуализированным, центрированным на самоосознании.

Немедленно пережить отсутствие понятий, отсутствие преграды двойственности - невозможно. Нам необходимо начинать с простой практики, а затем мы понемногу начнем воспринимать качество прозрачности мыслей и эмоций. Далее, мы должны попытаться выйти за пределы относительной ситуации прозрачности, т. е. преодолеть чувство, что “мы” видим прозрачность мыслей и эмоций. Иными словами мыслительные процессы и эмоции прозрачны и совершаются в пустоте, в пространстве. Это качество обширности, когда вы видите, что все происходит и действует в пространстве, является положительным пространством искусственных средств, следствием работы с ситуациями повседневной жизни. Фактически, творческие возможности и положительный аспект эмоций и жизненных ситуаций можно увидеть лишь благодаря переживанию пространства, а не его продукта. Если взаимоотношения человека с пространством получили надлежащее развитие, если они восприняты правильно, тогда нет никаких колебаний.

Мы говорим здесь о том, чтобы стать едиными с эмоциями. Это отличается от обычного подхода к ним и противоположно ему. Принято подавлять эмоции или проявлять их. Чрезвычайно опасно подавлять эмоции, потому что при это мы смотрим на них как на нечто ужасное, постыдное. А это означает, что наши взаимоотношения с эмоциями не являются по-настоящему открытыми. Поэтому разумный способ работы с эмоциями заключается в том, чтобы попробовать установить связь с их основной сущностью, так сказать с абстрактным качеством эмоций. Эта глубинная сущность, основное качество эмоций, их фундаментальная природа - просто энергия. И если мы способны установить связь с этой энергией, то энергия не вступает с нами в какой-либо конфликт.
Эмоции становятся естественным процессом. Попытки подавить эмоции или увлеченность ими становятся теперь ненужными, поскольку человек вполне способен видеть их основные характерные черты, видеть эмоции такими, каковы они есть, а именно это и будет осознание. Преграда, стена между вами и вашими проекциями удалена, - вернее не удалена, а стала как бы прозрачной. Когда в подходе к эмоциям не содержится никакой паники, - вы сможете обращаться с ними надлежащим образом, со всей полнотой. Тогда вы подобны человеку, достаточно искусстному в своей профессии, который не теряет головы, а просто выполняет свою работу основательно, выполняет ее в совершенстве.

Мы рассмотрели вопрос о том, как работать с сознанием, с последней ступенью развития эго; мы рассмотрели так же предыдущую ступень - стадию мышления. Когда мы говорим о том как обращаться с ними, то не ставим вопрос о полном их устранении; дело лишь в том, чтобы увидеть их подлинную суть и трансмутировать их смешанные свойства в трансцендентные качества. Мы все еще пользуемся энергиями мыслей, энергиями эмоций, энергиями умственной деятельности. Обычно, когда представлена идея эго, со стороны аудитории проявляется немедленная реакция: эго считается чем-то низким, каким-то врагом. Вы чувствуете, что должны его уничтожить, уничтожить “я”, “меня”; но такой подход является мазохистическим, самоубийственным. Люди склонны думать так потому, что обыкновенно, говоря о духовности, мы склонны воображать, что сражаемся с чем-то дурным. Мы - хороши; духовность - это как бы наивысшее добро, некий максимум, а другая сторона плоха. Однако истинная духовность не есть битва; это - наивысшее выражение практики ненасилия. Мы не считаем какую-либо свою часть низкой, не считаем ее врагом, а стараемся использовать все, как часть естественно процесса жизни. Как только выработано представление о полярности между добром и злом, мы уловлены в сети духовного материализма, который действует в сторону достижения счастья, как оно понимается ограниченным умом, т. е. на пути к эго. Стена двойственности не есть нечто такое, что мы должны разрушить, устранить или предать проклятию. Однако увидев эмоции такими каковы они есть, мы располагаем большим материалом для творческой работы. Это обстоятельство делает ясным то, что представление о сансаре зависит от представления о нирване, и наоборот; они взаимосвязаны. Если бы не было заблуждения, не было бы и мудрости.

7-й шаг -безстрашное утверждение
Рычание льва

“Рычание льва” - это бесстрашное утверждение, что любое состояние ума, включая эмоции, является ситуацией, пригодной для работы, напоминанием о практике медитации. Мы понимаем, что даже хаотические ситуации отвергать нельзя. Мы не должны рассматривать их как регрессивные, как возврат к заблуждениям. Нам необходимо уважать все, что происходит в состояниях нашего ума. Хаос следует считать очень хорошей новостью.

Существует несколько стадий в отношении к эмоциям: это стадии “видения”, “слышания”, “нюханья”, “прикосновения” и “трансмутирования”. В случае “видения” эмоций мы имеем общее осознание того, что у эмоций существует свое собственное пространство, собственное развитие. Мы принимаем их как часть умственного стереотипа, не подвергая сомнению, не ссылаясь на описания, не ищем помощи в доказательствах; мы прямо признаем что они таковы, что эти явления существуют. “Слушание” - это переживание пульсирования такой энергии, которая приходит к нам волнами. “Нюханье” представляет собой уяснение того, что энергия есть нечто пригодное для работы. Это подобно тому, как вы ощущаете запах еды, и он вызывает у вас аппетит, желание поесть, и это приходит до того, как вы приступили к еде. Еда хорошо пахнет, ее запах восхитителен, хотя мы еще ничего не съели. Так и здесь ощущается нечто пригодное для работы. “Прикосновение” есть чувство структуры всего явления; эту структуру вы можете как бы пощупать, как бы стать ее частью; вы ощущаете, что ваши эмоции не являются особенно разрушительными или неистовыми; это всего лишь приливы энергии, какую бы форму они не принимали - агрессивную, пассивную или форму желания. Стадия “трансмутации” - это не отбрасывание основных качеств эмоций, а скорее алхимическая практика превращений свинца в золото; вы не отбрасываете основные качества материала, а каким-то образом изменяете его суть и внешний вид. Таким образом вы переживаете эмоциональный прилив как он есть, но продолжаете работать с ним. Обычно проблема заключается в том, что при возникновении эмоций мы чувствуем, что они могут подавить существование нашей личности или доказательства ее существования.

Существует опасение, что эмоции могут стать чрезмерными, что мы поддадимся им и утратим свое достоинство, свою роль как человеческих существ. Трансмутация является полным переживанием такой болезни. Будьте внутри, эмоции, пройдите через нее, отдайтесь ей, испытайте ее. И вот вы начинаете идти навстречу эмоции, а не просто переживать е приближение к вам. Начинают развиваться особые взаимоотношения, как бы некий танец. Тогда могущественнейшие энергии становятся абсолютно пригодными для работы; они не захватывают вас, потому что им нечего захватывать, если вы не оказываете сопротивления. Там, где нет противодействия, возникает ритм; там одновременно раздается музыка и совершается танец. Это и есть “рычание льва”. Все, что возникает в уме, рассматривается как путь; все годится для работы. До тех пор, пока мы создаем “заплаты”, чтобы прикрывать то, что считается непригодным для работы с ситуациями, - пока создаем метафизические, философские, религиозные заплаты, - наше действие не будет львиным рычанием. Оно будет визгом труса.
Обыкновенно, во всех случаях, когда мы чувствуем, что не можем с чем-то работать, мы автоматически оглядываемся, стараясь найти какие-то внешние ресурсы, какую-то заплату, чтобы прикрыть свою неспособность. Мы заботимся о том, чтобы спасти лицо, избежать затруднений, избежать вызова со стороны своих эмоций.

В индийском Искусстве эпохи Ашики “львиное рычание” изображено в виде четырех львов, которые глядят в четырех направлениях символизируя идею неуязвимости. Любое направление перед ними - это символ всепроникающего сознания. Бесстрашие покрывает все направления. Если вы начинаете изучать бесстрашие, оно становится всепроникающим распространяясь во всех направлениях. Поскольку все направления перед вами, ничего не нужно защищать.
В львином рычании ничего не отбрасывается как плохое, ничто не является предметом желания как хорошее. То есть эмоции любого типа - все пригодно для работы. Мы можем с полной ясностью увидеть, что старание пользоваться опознавательными знаками или подтверждениями не приносят пользы. Мы должны по-настоящему и полно и основательно проработать ситуацию.

Основной смысл понятия “львиное рычание” заключается в том, если мы способны иметь дело непосредственно с эмоциями, способны относиться к ним как к материалу для работы, то нет никакой надобности во внешней помощи, в наставлениях. Ситуация станет саморегулирующейся, и любая помощь от посторонних окажется подтверждением. Таким образом вырабатывается подлинная самопомощь. И в этом месте не нужно избегать проблемы подтверждений, потому что для рассуждений и размышлений более не остается места. Все становится очевидным и немедленным, все доступно для работы. Нет возможности, нет времени, нет пространства для размышления о том, как изучать других людей, ибо ситуация крайне неотложна. Поэтом совсем нет мысли о том, как изобразить себя знающим человеком, нет места для идеи хитрости.

10-й шаг - открытый путь

1. Обет Бодхисаттвы

В Хинаяне (узком пути) упор делается на признание своих заблуждений. В Махаяне (большом пути) мы признаем себя Буддой - пробужденным, - и действуем в соответствии с этим, даже не смотря на то, что здесь могут возникнуть всевозможные сомнения и проблемы. Принятие обета Бодхисаттвы и шествие по пути Бодхисаттвы считается в писаниях актом пробуждения бодхи, “глубинного разума”. Стать “пробужденным” - в этом заключается способность более ясно видеть свои заблуждения. Мы с трудом переносим неприятное зрелище своих скрытых страхов и надежд, легкомыслия и невроза - перед нами открывается такой перенаселенный мир! В то же время это зрелище весьма богато. Основная идея здесь в том, что если мы ищем родства с солнцем, нам надо так же испытать родство и с облаками, которые закрывают солнце. Таким образом, Бодхисаттва относится положительно и к открытому солнцу и к закрывающим его облакам. Но сначала эти облака, эти заблуждения, которые закрывают солнце оказываются более важными, когда мы стараемся освободиться от уз, первое, что мы ощущаем, - это связанность.
На самом деле мы не в состоянии достичь просветления, пока не отбросим понятие “я”, которое лично достигает этого просветления. И до тех пор, пока в драме просветления существует центральный характер, “я”, обладающее определенными атрибутами, нет никакой надежды на достижение просветления, потому что это ничей проект - чрезвычайный, требующий напряженной работы; однако его никто не осуществляет, никто не наблюдает за ним, не следит за его развертыванием. Мы не в состоянии перелить свое существо из нашего грязного старого сосуда в новый, чистый. Если мы проверим свой старый сосуд, то обнаружим, что это совершенно непрочная вещь. И такое понимание отсутствия эго может прийти только благодаря практике медитации, которая имеет дело с дискурсивными мыслями и постепенно перерабатывает пять скандх ( ? ) в обратном направлении.

Когда медитация становится привычным способом отношений с повседневной жизнью, человек может принять обет Бодхисаттвы. Здесь дисциплина стала внутренним свойством, а не навязанной практикой. Это подобно участию в интересном проекте, на который мы с увлечением потратили много времени и усилий; никому нет надобности подбадривать нас или угрожать нам; мы обнаруживаем, что выполняем работу чисто интуитивно. Отождествление с природой Будды - это работа с нашей ситуацией, с нашей врожденной дисциплиной. Обет Бодхисаттвы признает существование заблуждения и хаоса - агрессивности, страсти, разочарованности, легкомыслия, - как части нашего пути. Сам путь похож на оживленное, широкое шоссе, на котором установлено множество заграждений: на нем ведутся строительные работы, происходит множество несчастных случаев, везде милиция. Дорога производит самое устрашающее впечатление. И все же она величественна, ибо это великая дорога. “Начиная с сегодняшнего дня до самого достижения просветления я желаю жить со своим хаосом и заблуждениями, а так же с хаосом и заблуждениями всех живых существ”. Так что здесь никто не играет в игру “кто выше”. Бодхисаттва весьма смиренный странник, который трудится на земле сансары (заблуждений) чтобы получить скрытые в ней сокровища.

[просто Соня]

2. Героизм

Подготовка к пути Бодхисаттвы заключается в объединении тела и ума: тело работает для ума, а ум для тела. Практика Хинаяны, саматха и винашьяна делают ум точным, спокойным и ровным в положительном смысле: он пребывает как раз здесь, не метает, не спит, не воспринимает окружающее через дымку. Мы можем как следует заварить чашку чая, как следует сварить еду, правильно подать ее, потому что тело и ум синхронизированы.
И тогда мы готовы совершить прыжок на путь Бодхисаттвы, раскрыться для радости труда с живыми существами, включая и самого себя. Бодхисаттва устанавливает дружбу с самим собою, как и с другими людьми. Для него не остается никаких таинственных уголков, внушающих подозрения; не могут возникнуть никакие неожиданности, которые разрушили бы духовное понимание Бодхисаттвы, его достоинство и героизм. Это первая ступень, первый бхуми, или духовный уровень.

“Бхуми” - санскрит, или тибетское - “са” - означает “земля”, “почва”, “уровень”, т. е. почва на которой вы можете установить отношения с самим собой и с другими. Это эквивалент глубинного здравого смысла, фундаментальное пребывание здесь. Поскольку Бодхисаттва знает свое тело и свой ум, знает, как относиться к ним обоим, весь процесс становления получается “искусным средством” благодаря такой трансцендентной безопасности. Это похоже скорее на пребывание в безопасном месте, чем на наблюдение за собой с целью удостовериться в том, что все идет прекрасно. Такая бесспорная безопасность приходит благодаря уяснению того, что вы пробились через нечто. Вы оглядываетесь назад и понимаете, что все время были невероятным невротиком и параноиком, следили за каждым своим шагом, опасаясь, что можете утратить душевное здоровье, что ситуации постоянно чем-то вам угрожают. Теперь вы свободны от всех этих опасений и предвзятых мнений; вы обнаружили, что у вас есть нечто такое, что можно отдать, что вам нет необходимости требовать чего-то от других, нет надобности все время чего-то желать. Впервые вы богаты, вы обладаете глубинным здоровьем. У вас есть что предложить; вы способны работать со своими собратьями, с живыми существами, вам не нужно более успокаивать самих себя Но когда Бодхисаттва радуется своему богатству, его радость основана на переживании, а не на теории, не на принятии желаемого за действительное. Это так - знает он непосредственно, полностью. Он по-настоящему богат и потому может находить радость в великодушии.

На уровне первой ступени (бхуми) Бодхисаттва развивает великодушие. Он действует великодушно не для того, чтобы получить взамен, он просто проявляет великодушие и теплоту. Если вы проявляете добро к кому-нибудь в общепринятом смысле, такое отношение имеет оттенок презрительности; вы смотрите сверху вниз на того, кто менее удачлив, значит ниже вас. “Я богат, а вы нуждаетесь в помощи, потому что вы не похожи на меня”. ОН совсем не ожидает ничего взамен. Он может быть великодушным в физической сфере: давать пищу для ума, восстанавливать ваше душевное здоровье. Лучший вид великодушия, согласно писаниям, это работа над состоянием ума другого человека. Но Бодхисаттва не выходит за пределы своего собственного понимания, он считает себя скорее учеником, а не учителем. Не пытается он и покорить объект своего великодушия. Он осознает не только “я и они”, но так же и пространство, общее для дающего и получающего. Восприятие совместного пространства представляет собой действие обостренного понимания, праджня.

Радостное великодушие первой ступени сопровождается трансцендентным знанием, праджня. На уровне первой ступени праджня является преодолением границы между медитацией и не медитацией, размыванием этой границы. Чувство, что мы находимся здесь, чувство осознания еще не возникает. На самом деле , когда он поднимается после медитации, принимая участие в повседневной жизни, это нисколько не меняет его душевного состояния. Его действия великодушия продолжаются постоянно. Бодхисаттва уже обладает остротой, пониманием, состоянием пробужденного ума.

Первый уровень (бхуми) описывается в писаниях как состояние, как если бы вы выпили полчашки чая, а другая еще не выпита. Вы заварили чай, попробовали и начали пить, но пока не выпили целую чашку. Вы заварили чай, попробовали и начали пить, но пока не выпили целую чашку. Вы задержались, однако, не в смысле какой-то ловушки, а в том, что вам нужно еще работать, чтобы допить оставшийся чай. Для завершения этого вам нужно сделать десять шагов. И потом вам остается только вымыть чашку и вернуть ее на место.

3. Глубинный разум земли.

Вторая ступень именуется “незапятнанный” бхуми, она включает в себя свойство “моральности” или “дисциплины”. Чистота Бодхисаттвы, на которую указывает свойство “моральности” (санскр. - шила Парамита), основано на дружбе с самим собой, на любви к самому себе. Вы составляете компанию самому себе, вы вдохновляете сами себе. Вам не нужно подчинять себя, чтобы избежать искушений или следовать правилам или законам. Вы находите искушения мало значащими, а линии и указатели - менее необходимыми, потому что естественно следуете образцам поведения, которые соответствуют ситуациям. Нет надобности стараться сохранять чистоту, применять к своему естественному состоянию какой-то очиститель. Незапятнанность или чистота второго уровня Бодхисаттвы оказывается реализованной тогда, когда вы узнаете свою природную чистоту.
Бодхисаттва находит радость в общении с людьми, он не считает сострадательное действие своим долгом; он не имеет никаких догм относительно того, как ему надо действовать или какими должны быть другие люди. Он не пытается реформировать или преобразить кого бы то ни было из-за того, что люди не соответствуют его модели. Если люди полны решимости обращать других по своему образу, это значит, что они стараются успокоить самих себя, пользуясь обращением других, чтобы облегчить свои сомнения. Бодхисаттва не заинтересован в обращении; он уважает стиль жизни других людей, говорит их языком и дает им возможность развиваться в соответствии с их природой, а не делает из них отражение самого себя. Для того, чтобы избежать стремления обращать других, требуется огромная дисциплина; Бодхисаттва будет чувствовать сильное искушение говорить другим людям, какими им должно быть. Но вместо того, чтобы действовать в соответствии с этими импульсами, Бодхисаттва рассматривает их как удобрения, подлежащие использованию, как выражение собственной неуверенности. Он более не нуждается в подкреплениях такого рода.
Легкомыслие для него тягостно. Существует качество “старого пса”: он просто находится здесь, полностью, надлежащим образом.

Дисциплина Бодхисаттвы заключается в том, чтобы надлежащим образом относится к земле, к своим внешним чувствам и уму. Он не заботится о психических феноменах или других мирах. Игнорирование земли в погоне за психическими феноменами подобно игре детей, которые пытаются найти золото в кольце радуги. Нам не следует проявлять заботу о космическом мире, о мире божеств, психических сил, ангелов и демонов. Делая это, мы можем утратить направление в физическом мире - мире, в котором мы живем, а в результате - безумие. Проверка разумности Бодхисаттвы заключается в том, как непосредственно он связан с землей. Все прочее уводит в сторону.

4. Терпение

До того как рассматривать третий уровень (бхуми) мне хотелось бы указать на десять ступеней пути Бодхисаттвы к просветлению, которые следует рассматривать как дорожные знаки, точки отсчета на карте, а не как события, отмечаемые празднованием, в роде дней рождения или окончания университета, На протяжении всего пути Бодхисаттвы нет никаких медалей за достижение. Каждая ступень, даже само просветление, напоминает различные стадии роста дерева. Первая ступень - переживание чрезвычайно яркое: это как бы внезапный взрыв радости, понимание, что вы можете быть великодушным, можете раскрыться, но следующие ступени менее яркие. Один бхуми является в вершине пика, за ним постепенно вырывается следующий бхуми, и вы пересекаете границу между ними очень незаметно, мало - помалу приходя к началу следующего бхуми. Будет легкомысленно спрашивать о том, в каком бхуми вы находитесь, или разрабатывать программу курсов с целью достижения дальнейших уровней. Это очень постепенный и незаметный процесс.
Терпение (Парамита - другой берег, связанная с первыми тремя бхуми) - оказывается в особом смысле близким к идее, что Бодхисаттва не желает быть Буддой, а предпочитает работать с живыми существами и спасать их от заблуждений. Терпение тоже подразумевает героизм в том смысле, что Бодхисаттва ничего не теряет: ему нечего терять. Практика медитации, связанная с терпением, работает с территорией. Нет территории вашей или чужой, каждый человек находится на ничейной земле.

5. Традиция

Вирья, Парамита (другой берег) четвертого уровня или бхуми, означает удовольствие от труда и упорную работу с любым материалом
Напротив, Бодхисаттва прочно укоренен в традициях своего общества, однако он не чувствует себя обязанным следовать им. Он не боится сделать новый шаг, но причина по которой он выходит из традиций, заключается в том, что он знает ее достаточно хорошо. Сначала мы должны вступить в традицию, понять ее вполне, понять свойственные ей глупые и мудрые аспекты, понять, почему люди загипнотизированы ее догмами; нам необходимо уяснить, какая мудрость - если она существует, - скрывается за догмой. А затем мы можем разумным образом выйти из традиции.
Мы просто можем пользоваться тем, чем является в качестве вдохновения. Таким образом, варья, четвертая ступень, - это радостная и трудная работа с любой основой для труда, которой мы располагаем: со своими неврозами, со свои здравым смыслом, с культурой, с обществом. Мы не придерживаемся сектантских различий, не утверждаем свое превосходство, а радуемся тому что есть и работаем с ним.

6. Дзен и праджня

Парамита пятого бхуми - всеохватывающее осознание. Это медитативное состояние в индийской традиции называется дхьяна, в китайской - чань, в японской Дзен. Все эти термины означают состояние полной вовлеченности без центра и периферии.
Итак, дхьяна или Дзен представляет собой состояние без наблюдателя. В поверхностном смысле, когда мы говорим об осознании, мы имеем в виду эгоцентрическое наблюдение: мы знаем, что делаем, знаем, где нам предполагается быть, как обращаться с ситуацией - это очень сложный процесс. Старание находится таким образом в состоянии тотального сознания - вещь очень трудная и сложная.

Осознание в смысле Дзен гораздо проще. Тибетское слово для этого состояния - самтэн. Сам - осознание, тэн - “сделать устойчивым”. Следовательно, самтэн означает устойчивое осознание, скорее здравое, чем невротическое осознание, осознание в том смысле, что существуют очень немного вещей, за которыми надо следить, потому что все упрощенно до одной-единственной ситуации. Если налицо простота и простор, действия Бодхисаттвы, Парамита, великодушие, терпение, энергия, дисциплина и т. д. видны как отличные друг от друга процессы. И если эти процессы имеют место в очень открытой ситуации, тогда не возникает никакого конфликта между великодушием, терпением и остальными качествами: они могут сочетаться и дополнять друг друга.

Простор дхьяны, или “всеохватывающего осознания” способствует дальнейшему развитию праджня; в этом проявляется и резкий, точный, жалящий аспект пространства, подобный свежему холодному зимнему воздуху, он чист, прохладен, ясен. Бодхисаттва подобен медовому сиропу, приятен, добр, мягок и в то же время неуловим. Пряджня пронизывает любое тонко состояние ума, любой смысл невмешательства или манипуляций, любое значение фиксированных понятий.

По мере развития процесса проникновения праджня, начинает развертываться следующая ступень - седьмая бхуми, упая или “искусные средства”, совершенство в применении метода. В более ранних ступенях действия Бодхисаттвы - великодушие, - терпение и т. д. - были искусными, однако в них присутствовал элемент благочестия, некоторое чувство удовлетворенности, признание того, что его практика выполняет свои функции. Теперь мы видим, что в первых шести ступенях есть очень слабое, но глубоко скрытое ожидание конечно, чувство “этого” и “того” не бывает таким тяжелым и неуклюжим, как у людей, которые не являются Бодхисаттвами, но в то же время и неврозы Бодхисаттвы могут быть проявлениями духовного материализма. Они очень мягки и неотчетливы, их трудно уловить, потому что они содержат не двойственность вместе с ложными элементами. На этом уровне они склонны к значительной усложненности; чем более совершенными вы становитесь, тем тоньше оказываются ваши несовершенства. Таким образом, развитие “искусных средств” означает полный выход из сферы духовного материализма. “Искусные средства” являют собой метод проникновения праджня, а так же развитие чувства отсутствия “меня” и “другого”. Иначе говоря, уменьшается ощущение странствия, сокращается сеть указателей и проверочных пунктов, вы полностью настроены на то, что совершается по более высокой шкале.

Развитие упая - это не столько дело преодоление чего-то, сколько приобретение большого доверия, полной уверенности без указателей. Быть просто умелым - в этом заключается полное отсутствие помех. Мы не боимся жить. Мы должны принимать себя как воинов. Если мы признаем себя воинами, то нам открыт вход, потому что воин дерзает быть - он подобен тигру в джунглях.

7. Приближение к просветлению

Парамита восьмого бхуми буквально значит “размышление о желаемом” или “наилучшие пожелания”.
На этой ступени Бодхисаттва обладает необычайной уверенностью, однако эта уверенность не имеет отношение к эгоцентризму. Его отправной пункт - не он сам, а живые существа в их всеобщности ; и он утрачивает разделение “этого” и “того”. Вероятно он и живые существа составляют одно и то же, поэтому он отбрасывает всякую проверку того, кто есть кто, что есть что, и не в следствии слепой веры, не в следствии заблуждения, а реалистически: потому что не существует никаких границ, определяющих территории. Будущая ситуация находится там, а нынешняя - здесь, потому что это так.
Парамита девятого бхуми - санскр. Бала, означает “сила”. Сила в этом смысле есть дальнейшее выражение правильности искусных средств. Искусные средства - это уверенность, дающая нам силу вскарабкиваться до вершины утеса, а “бала” есть уверенность, которая дает на способность прыгнуть.
Это кажется весьма дерзким решением, но поскольку здесь нет точки отсчета, ситуация оказывается чрезвычайно ординарной: вы просто делаете то, что нужно. В некотором смысле такое действие гораздо легче обычного, выполнить его проще, чем обдуманно заварить чашку чая.

Движение за пределы этого уровня не сопровождается самоосознанием; но даже безличное осознание становится еще одним видом самоосознания. Наш путь становится эволюционным процессом, в котором начинает развиваться дальнейшая сила, совершенная, просветленная сила. Она-то и ведет нас к десятому бхуми, или дхармамегха, т. е. “облаку дхармы”, к развитию Парамита шее, или мудрости (санскр. джнана). Мудрость - это отсутствие отождествления с учением, с путем, с техникой. Бодхисаттвa более не отождествляет себя с путем, потому что он сам стал путем. Он есть путь. Он работал над собой, шел по самому себе, пока не сделался путем, а так же повозкой и тем, кто на ней едет - всем этим одновременно. Он и есть видение, энергия, искусные средства, великодушие, знание, всеохватывающее осознание. Это состояние невыразимо могуче; но в то же время, находясь в десятом дхуми, Бодхисаттва бессилен, ибо полностью обусловлен путем Будды. Это может звучать парадоксом, но дело обстоит именно так.
Управление миром становится выражением здравого смысла, потому что нет и отправных пунктов, против которых надо сражаться. В целом процесс жизни Бодхисаттвы есть нечто логичное и нечто необыкновенно нелогичное.

[просто Соня]

Шамбала. Священный Путь Воина - Трунгпа Чогьям Ринпоче

"Эта книга доносит до читателя учение легендарной страны Востока Шамбалы. Его суть в том, чтобы научить человека умению принять ответственность за свою жизнь и стать внимательным и бесстрашным воином духа.
Ценность книги в том, что она с замечательной простотой и одновременно поэзией излагает основы медитативных практик, как традиционно йогических, так и современных, вносящих состояние осознанности в обычную жизнь и настраивает на радостное, естественное и уверенное состояние, обучая сокровенным техникам преодоления препятствий."

Полностью - тут:
https://naturalworld.guru/kniga_shambala-s ... -voina.htm





Ключ к пониманию состояния воина и первый принцип видения Шамбалы – не бояться быть самим собой. В сущности, таково же определение храбрости: не бояться самого себя.
Видение Шамбалы противоположно эгоизму. Когда мы боимся и себя, и того, что, как нам кажется, несет нам угрозу, мы становимся чрезвычайно эгоистичными. Мы хотим устроить собственное гнездышко, окутать себя коконом, укрыться в нем и жить в изоляции и полной безопасности.

Подлинное чувство юмора – это прикосновение: мы не вцепляемся в реальность, а ощущаем её в легком прикосновении. Основа видения Шамбалы – это новое открытие совершенного и истинного чувства юмора, открытие понимания в легком прикосновении.

Видение Шамбалы подчинено очень простой цели – побудить вас понять, как вы живете, каковы ваши взаимоотношения с повседневной жизнью.

Суть пути воина, суть мужества – никогда и ни при каких обстоятельствах не сдаваться.

Открытие глубинного блага

Благодаря тому, что вы просто находитесь здесь, ваша жизнь может стать пригодной для работы и даже чудесной. И вы поймете, что способны сидеть подобно царю на троне. Царственность этой ситуации показывает, что ваше достоинство проистекает из спокойствия и простоты.

Значительная часть хаоса в мире возникает из-за того, что люди не ценят самих себя. Не научившись симпатии или мягкости по отношению к самим себе, они никогда не смогут ощутить внутренней гармонии, внутреннего мира

Когда вы не наказываете и не осуждаете себя, когда освобождаетесь от напряжения и ощущаете удовольствие от своего тела и ума, вы входите в контакт с фундаментальным глубинным добром, заключенным внутри нас. Вот почему так важно это желание – открыться перед самим собой. Выработав чуткость по отношению к самому себе, вы сумеете отчетливо увидеть, уловить как свои проблемы, так и свои возможности. Такого рода мягкость по отношению к самому себе, правильное понимание самого себя совершенно необходимы.

В практике медитации чрезвычайно важно сидеть с выпрямленной спиной. Положение с выпрямленной спиной – не искусственная поза: оно естественно для человека и его тела Согнувшись, вы не можете правильно дышать, сгорбленная поза есть признак того, что вы поддались неврозу. А сидя прямо, вы провозглашаете всему миру – и себе, – что намерены быть воином, полноценным человеком.
Для того чтобы выпрямить спину, вам не нужно напрягаться и поднимать плечи; вертикальное положение приходит естественно, когда вы сидите просто, но гордо на полу или на подушке для медитации. Кроме того, благодаря выпрямленной спине вы не испытываете застенчивости или неловкости; поэтому вы не опускаете голову. Вы не отклоняетесь ни в какую сторону – поэтому плечи автоматически распрямляются, у вас вырабатывается хороший контроль положения головы и плеч.
В такой позе вы не смотрите бесцельно по сторонам. Вы чувствуете, что по-настоящему находитесь здесь; поэтому ваши глаза открыты, а взгляд устремлен вперед и вниз, может быть, футов на шесть перед собой – он не блуждает; вы испытываете состояние неторопливости и ясности. Вы можете увидеть эту царственную позу у некоторых египетских и южноамериканских изваяний, а также у восточных статуй. Эта универсальная поза характерна для многих культур и эпох.
В повседневной жизни вам также следует быть внимательным к позе, к положению головы и плеч, к тому, как вы ходите, как смотрите на людей. Даже если вы не практикуете медитацию, вы можете сохранять достоинство своего существования. Вы способны преодолеть личные неудачи; вы имеете право гордиться уже тем, что вы – человек. Такая гордость приемлема и хороша.
Итак, приступив к практической медитации, приняв хорошую позу, вы прежде всего обращаете внимание на дыхание.

Вы дышите – это и есть настоящее присутствие, это наивысшая степень присутствия. Вы выходите наружу вместе с выдохом, ваше дыхание рассеивается – и тогда естественно приходит новый вдох. Затем вы снова выходите наружу. Именно так, с каждым выдохом совершается выход во внешний мир: вы выходите и растворяетесь, рассеиваетесь. Потом естественно совершается вдох; вам не нужны усилия, чтобы следовать за ним. Вы просто возвращаетесь к своей исходной позе и снова готовы к выдоху. Вы выходите наружу и растворяетесь со звуком чууу, затем снова возвращаетесь в исходное положение; далее снова чууу и снова возвращение.

И в какой-то момент неизбежно возникает толчок – мысль! И вы говорите: «Мысль». Вы не произносите этого вслух, а говорите про себя: «Мысль». Наклеивание ярлыка на свои мысли дает вам мощный рычаг для того, чтобы вернуться к дыханию. Когда какая-то мысль уводит вас далеко в сторону от того, что вы делаете в настоящее время, когда вы даже не осознаете, что сидите на подушке, а ваш ум пребывает где-то, вы просто говорите: «Мысль», и это слово возвращает вас к дыханию.
Пожалуйста, не поражайтесь своим мыслям, ибо любое мышление – это всего лишь мышление. Ни одна мысль не заслуживает золотой медали или порицания. Просто отмечайте свои мысли ярлыками «мысли», а затем возвращайтесь к дыханию. Мысли! – и назад к дыханию; мысли! – и назад к дыханию!

Практика медитации требует точности, можно даже сказать дотошности. Это очень трудная работа; но если вы будете помнить о важности позы, это позволит вам синхронизировать ум и тело. Если же ваша поза неправильна, вы уподобитесь хромой лошади, которая пытается тянуть повозку: у вас ничего не получится. Итак, сперва сядьте и примите правильную позу; начинайте работать с дыханием: чууу – возвращение, выход наружу – возвращение. Когда возникают мысли, вы отмечаете их ярлыком мысли и возвращаетесь к своей позе, к своему дыханию. Ваш ум работает с дыханием, но тело постоянно остается вашим ориентиром. Вы не работаете только с умом. Вы работаете с умом и телом; и если они оба действуют согласованно, вы никогда не оторветесь от реальности.
Через опыт синхронизации ума и тела приходит идеальное состояние спокойствия. Если же тело и ум не синхронизированы, то тело сутулится, а ум тоже оказывается где-то не на своем месте.

Это похоже на плохо сделанный барабан, в котором кожа не соответствует раме, так что нет постоянного натяжения и либо рама, либо кожа лопается. Если же ум и тело синхронизированы, то, благодаря правильной позе, дыхание протекает естественно; а поскольку дыхание и поза работают совместно, ум располагает ориентиром для проверки. Поэтому он может естественно выходить наружу вместе с дыханием.
Этот метод синхронизации ума и тела приучает вас быть очень простым, постоянно чувствовать, что вы не представляете собой ничего особенного, что вы обычный, в высшей степени обычный человек. Вы держите себя просто, как воин, и из этой простоты возникает чувство индивидуального достоинства. Вы сидите на Земле и понимаете, что Земля достойна вас, а вы достойны Земли. Вы находитесь здесь – полностью, лично, доподлинно. В сущности, практика медитации в традиции Шамбалы для того и предназначена, чтобы воспитывать людей честными и подлинными, правдивыми по отношению к самим себе.

Глава 3
Подлинно печальное сердце

Через практику спокойной сидячей позы, когда вы просто следуете за собственным дыханием, вы устанавливаете связь со своим сердцем. Позволяя себе быть таким, какой вы есть, вы развиваете подлинную симпатию к самому себе.

Когда вы таким образом пробудите свое сердце, то, к великому изумлению, найдете это сердце пустым! Вы обнаружите, что смотрите в открытое пространство. Где вы? кто вы? где ваше сердце? Всматриваясь в него по-настоящему, вы не найдете там ничего ощутимого, ничего прочного. Если вы ищете пробужденное сердце, если вы просунете руку сквозь ребра, внутрь грудной клетки, и попытаетесь нащупать его, то не найдете ничего, кроме... нежности. Вы ощутите щемящую боль и мягкость. И когда откроете глаза на весь мир, вы почувствуете огромную печаль. Эту печаль можно назвать безусловной. Она возникает из-за того, что ваше сердце полностью открыто. Нет кожи, не существует такой ткани, чтобы прикрыть его; это чистый кусок обнаженного мяса. Если на него садится даже крошечный комар, его прикосновение ранит. Ваше переживание будет свежим, нежным и глубоко личным.

Подлинно печальное сердце рождается из ощущения полноты вашего несуществующего сердца. Вам хотелось бы пролить его кровь, отдать это сердце другим. Именно переживание воином печального и чуткого сердца порождает бесстрашие. Действительное бесстрашие – продукт чуткости. Оно приходит, когда вы даете миру возможность коснуться вашего сердца, вашего обнаженного и прекрасного сердца. Вы хотите раскрыться навстречу миру без сопротивления и без робости. Вы хотите поделиться своим сердцем с другими людьми.

Необходимо признать существование страха. Мы должны понять свой страх и примириться с ним. Мы должны обратить внимание на то, как мы движемся, как разговариваем, как ведем себя, как грызем ногти, как иногда без необходимости прячем руки в карманы. Тогда мы узнаем немного о том, как страх выражается в форме беспокойства. Нам следует честно признать тот факт, что страх таится в нашей жизни – он присутствует всегда и во всем, что бы мы ни делали.

Истинное бесстрашие – это не устранение страха: это выход за пределы страха.

Выход за пределы страха начинается тогда, когда мы рассматриваем его: мы изучаем свой страх, озабоченность, нервозность, беспокойство, свои тревоги. Всматриваясь в глубину страха, заглядывая под его внешнюю оболочку – нервозность, мы обнаруживаем печаль. Нервозность все время резко звучит, вибрирует. Когда мы замедляем свой темп и уменьшаем напряженность страха, на поверхность всплывает печаль, мягкая и спокойная. Печаль ударяет нас в самое сердце, и наше тело изливает слезы.

Глава 5
Синхронизирование ума и тела

Отсутствие сомнений – это доверие к сердцу, доверие к самому себе. Не иметь сомнения – значит находиться в контакте с самим собой, чувствовать свои ум и тело синхронизированными. Когда ум и тело синхронизированы, никаким сомнениям нет места.

Синхронизировать ум и тело означает смотреть и видеть непосредственно, не пользуясь языком. Это необходимо не из-за недостатка уважения к языку, а из-за того, что ваш внутренний диалог превращается в подсознательную болтовню. Вы создаете собственную поэзию и сны наяву, формулируете собственные клятвы, ведете мысленные разговоры с самим собой, с любимым человеком, с учителем, – все это происходит в вашем уме. Напротив, когда вы чувствуете, что можете позволить себе освободиться от напряжения и воспринимать мир непосредственно, ваше зрение расширяется. И вы действительно способны видеть непосредственно, находясь в состоянии про-бужденности. Ваши глаза раскрываются все шире и шире, вы замечаете, как красочен, свеж и безупречен мир, каждый новый ракурс оказывается необычайным.

В определенном смысле, синхронизирование ума и тела связано также с развитием бесстрашия. Бесстрашие означает способность точно реагировать на мир явлений в целом – вы просто проявляете абсолютную прямоту по отношению к реальному миру, пользуясь чувственным восприятием, умом, зрением. Это бесстрашное видение действует отраженным образом и на вас – на то, как вы видите самих себя Когда вы смотрите на себя в зеркало – на свои волосы, зубы, усы, на пиджак, рубашку, галстук или на свои платья и украшения, – вы видите, что все это находится здесь, и вы, такой (или такая) как есть, тоже находитесь здесь. Вы начинаете понимать, что имеете полное право находиться в этой Вселенной, существовать в ней именно таким образом; вы видите, что этот мир проявляет по отношению к вам глубинное гостеприимство. Вы посмотрели и увидели; и вам нет нужды извиняться за то, что вы родились на этой Земле.

Это открытие представляет собой первый проблеск того, что называют Великим Солнцем Востока. Когда мы здесь говорим о солнце, мы имеем в виду солнце человеческого достоинства, солнце человеческой силы. Великое Солнце Востока – это восходящее, а не закатное солнце; оно представляет рассвет, пробуждение человеческого достоинства, восход человека-воина. Синхронизирование ума и тела ведет к рассвету Великого Солнца Востока.





Рассвет Великого солнца Востока

Путь Великого Солнца Востока основан на восприятии того факта, что в этом мире существует естественный источник сияния и блеска – изначально данное человеку состояние пробужденности.
Рассвет Великого Солнца Востока основан на действительном переживании. Это не какая-то концепция.

Смерть, очевидно, придет; вы никак не сможете её избежать. Что бы вы ни делали, в конце появляется смерть. Но если вы жили с чувством реальности, с благодарностью к бытию, тогда вы оставляете за собой достойную жизнь и ваши родственники, друзья и дети оценят вас – такого, каким вы были. Видение Великого Солнца Востока основано на праздновании жизни. Оно противоположно закатному солнцу, тому солнцу, которое опускается и растворяется во тьме. Видение закатного солнца – это старания уберечься от представлений о смерти, это попытки спастись от нее. Видение закатного солнца основано на страхе. Мы постоянно боимся самих себя. Мы чувствуем, что в действительности не можем держаться с достоинством; мы стыдимся себя, стыдимся того, кто мы такие и что мы такое. Мы стыдимся своей работы, своих средств, своего домашнего воспитания, своего образования, своих психологических недостатков.
С другой стороны, видение Великого Солнца Востока основывается на правильном понимании самого себя и своего мира; этот подход, таким образом, оказывается весьма тонким.

Глава 7
Кокон

Великое Солнце Востока озаряет путь дисциплины воина. Аналогией этого явления являются лучи света, которые бывают видны, когда вы наблюдаете восход Солнца. Направленные к вам лучи словно выстилают дорожку – по ней можно идти. Таким же образом Великое Солнце Востока создает атмосферу, в которой вы всегда можете двигаться вперед, постоянно восполняя расход энергии. Вся ваша жизнь непрерывно движется вперед, даже несмотря на то, что вы, может быть, делаете что-то совершенно однообразное. Но что бы вам ни пришлось делать, каждая минута каждого часа оказывается новой главой, новой страницей. Мир, продолжающий свое движение вокруг воина, – это то, что есть; и в этом мире вопрос о развлечениях не возникает. Таким образом, Великое Солнце Востока дает все для того, чтобы извлечь наивысшую пользу из вашей жизни.

Для истинного воина войны не существует. В этом смысл полной победы. Если вы стали всепобеждающим воином, вам больше нечего завоевывать, нет необходимости разрешать какие-то фундаментальные проблемы или преодолевать препятствия. Это состояние не требует ни подавления отрицательных явлений, ни пренебрежения ими.
Это не означает, что вы уговариваете, уверяете себя, будто у вас все в порядке. Если вы смотрите по-настоящему, если вы способны оценить все свое существо беспристрастно, то непременно обнаружите, что вы подлинны и хороши как есть. Конечно, неизбежны трудности; однако трудные испытания не имеют ничего общего с состоянием закатного солнца, в котором все говорит вам, что вы обречены вечно оставаться в своем мире, среди своих проблем. Иногда видение Великого Солнца Востока пугает людей. Действительно, если вы не понимаете природы страха, то не сможете и освободиться от него. Но если вы знаете свою трусость, если знаете, где лежит камень преткновения, то сумеете перебраться через него.

Глава 8
Отречение и дерзание

В ситуациях страха, возникающих в нашей жизни, всегда есть ступеньки для того, чтобы перешагнуть через страх. А по другую сторону трусости находится смелость. Если мы идем по ступенькам правильно, то преодолеваем границу между трусостью и храбростью. Может случиться, что за пределами своего страха мы обнаружим не храбрость, а трепетную чуткость: мы все ещё колеблемся и вздрагиваем – но это действительно чуткость, а не смятение.
Чуткость, как мы уже говорили, содержит элемент печали. Это не та печаль, когда мы чувствуем жалость к себе, когда чувствуем себя одинокими; печаль воина – естественная ситуация полноты. Вы чувствуете себя настолько наполненным и богатым, что вам хочется плакать; ваши глаза полны слез, достаточно моргнуть – и слезы хлынут и покатятся по щекам. Чтобы быть хорошим воином, нужно ощущать в себе это печальное и нежное сердце. Если человек не чувствует одиночества и печали, он просто не может быть воином. Воин чувствителен к любому аспекту явлений – к виду, запаху, звуку, прикосновению. Он глубоко чувствует все, что происходит в этом мире; так чувствует художник. Его переживание отличается полнотой и необыкновенной живостью. Шелест листьев, звуки падающих на плащ капель дождя для него очень громки, а случайно порхающие вокруг бабочки почти непереносимы – потому что он крайне восприимчив. Благодаря своей чувствительности воин может двигаться дальше и развивать дисциплину. Он учится постигать смысл отречения.

Отречение необходимо и в том случае, если вас испугало видение Великого Солнца Востока. Осознав, как необъятно и благо Великое Солнце Востока, вы можете испытать подавленность: вам захочется найти небольшое убежище от него, какую-то крышу над головой и трехразовое питание. И тогда вы попытаетесь устроить небольшое гнездышко, маленький домик, в котором можно будет скрыться или отгородиться от того, что вы увидели. Великое Солнце Востока кажется чересчур необъятным; поэтому вы предпочли бы сфотографировать его и сохранить фотографию на память, только не смотреть прямо на свет. Принцип отречения состоит в том, чтобы отвергнуть любое подобное малодушие.

Практика сидячей медитации представляет идеальные условия для развития отречения. Во время медитации, когда вы работаете со своим дыханием, вы воспринимаете любые возникающие мысли просто как некий процесс. Вы не цепляетесь ни за какую мысль; вам нет нужды порицать свои мысли или хвалить их. Мысли, возникающие во время практики сидячей медитации, считаются естественными событиями; в то же время они не несут в себе ничего стоящего внимания. Основное определение медитации – обладание устойчивым умом. Если во время медитации возрастает наплыв мыслей, вы не разрастаетесь вместе с ними; если наплыв мыслей уменьшается, вы не уменьшаетесь; вы просто наблюдаете эти приливы и отливы мыслей. Какими бы ни были ваши мысли – хорошими или дурными, возбуждающими или скучными, блаженными или горестными, – вы не даете им силы для существования; вы не принимаете и не отвергаете ни одну из них. Вы обладаете чувством более обширного пространства – оно заключает в себе любую возникающую мысль.

Иными словами, во время медитации вы можете пережить ощущение существования или бытия, включающего в себя ваши мысли, но не обусловленного ими, не ограниченного вашими мыслями, вашим мыслительным процессом. Вы переживаете свои мысли; вы определяете их как мышление; и затем вы возвращаетесь к своему дыханию, выходите, расширяетесь и растворяетесь в пространстве. Это очень просто, но и очень глубоко. Вы непосредственно переживаете свой мир, и вам не нужно ограничивать это переживание. Вы можете быть полностью открыты – вам нечего защищать и нечего бояться. Так вырабатывается отречение от личной территории и малодушия.

Чтобы преодолеть эгоизм, необходимо дерзание. Представьте себе, что вы стоите в купальном костюме на краю трамплина над бассейном и спрашиваете себя: «Что же теперь?» Ответ очевиден: «Прыгать!» Это и есть дерзание. Возможно, вы думаете, что в результате прыжка рискуете утонуть или крепко ушибиться. Все может случиться, гарантии безопасности нет; а все же стоит прыгнуть, чтобы узнать, что произойдет. Ученику-воину нужно прыгнуть. Мы слишком привыкли принимать то, что для нас плохо, и отвергать то, что полезно! Мы привязаны к своему кокону, к своему эгоизму, мы боимся расстаться с эгоизмом, переступить через самих себя. И для того, чтобы преодолеть колебания и отказаться от своей отдельности, чтобы посвятить себя благу других, необходимо в некотором смысле совершить прыжок.

Вам не нужно избавляться от своих мыслей; они прекрасны; пусть там существуют. Но дайте себе возможность выходить вместе с дыханием, дайте ему рассеяться. Посмотрите, что происходит. Когда вы даете себе эту возможность, у вас вырабатывается доверие к собственной силе, доверие к своей способности раскрываться и расширяться до других людей. Вы осознаете, что достаточно богаты и обладаете необходимыми ресурсами для того, чтобы бескорыстно отдать себя другим; вы также обнаруживаете, что у вас есть огромное желание сделать это.
Однако он все больше и больше влюбляется в мир; именно это сочетание влюбленности и одиночества побуждает воина постоянно вырываться из уединения и помогать другим. Отказавшись от личного мира, воин открывает более просторную вселенную, а его разбитое сердце все больше наполняется.





Глава 9
Праздник странствия

Путь воина – это постоянное странствие. Быть воином означает научиться быть подлинным в каждое мгновение своей жизни.

Цель пути воина – выразить глубинное добро в его наиболее полной, свежей и яркой форме. Это возможно в том случае, если вы понимаете, что не обладаете глубинным добром, а сами являетесь этим глубинным добром. Поэтому обучение воина состоит в том, чтобы научиться пребывать в глубинном добре, пребывать в состоянии совершенной простоты. В буддийской традиции это состояние бытия называется отсутствием я.

Принцип медитативного осознания можно уподобить эхо; без этого принципа немыслим мир воина. Эхо впервые переживается в практике сидячей медитации. Когда во время медитации ваши мысли отклоняются в сторону или вы теряетесь среди мыслей, эхо вашего осознания напоминает, что вам нужно произвести маркировку мыслей и вернуться к дыханию, к ощущению бытия. Подобным же образом, когда воин начинает терять след дисциплины, тратить время понапрасну или впадать в безразличие закатного солнца, его осознание действует подобно эхо и приходит к нему отраженным сигналом.

Сначала эхо может быть довольно слабым, но постепенно оно усиливается. Воин постоянно получает напоминания о том, что он должен быть на месте, здесь, поскольку он избрал жизнь в таком мире, где нет понятия отдыха, свойственного закатному солнцу. Временами кажется, что мир закатного солнца мог бы принести огромное облегчение. Тогда не нужно было бы слишком усердно работать; вы могли бы плюнуть на все и забыть о своем эхо. Но потом вы обнаруживаете, что возвращение к эхо приносит свежесть, поскольку мир закатного солнца оказывается слишком уж мертвенным – там нет даже эхо.

Из эхо медитативного осознания вы развиваете чувство равновесия, а это уже шаг к управлению вашим миром. Вы чувствуете, что едете верхом, сидите в седле на спине непокорной лошади – собственного ума; и вы уже способны прочно держаться в седле, хотя эта лошадь под вами брыкается; оказывается, вы умеете справиться с любым сильным или неожиданным толчком. Всякий раз, когда нарушается равновесие, вы тут же без труда восстанавливаете свое положение и не падаете. Всякий раз, когда ускользает осознание, вы восстанавливаете его благодаря самому процессу утраты: соскальзывание само себя исправляет, и это происходит автоматически. Вы начинаете чувствовать себя умелым, хорошо обученным всадником.

Осознание воина строится не на воспитании в себе крайней одержимости; оно основывается на воспитании предельной прочности – на доверии к глубинному добру. Это не значит, что вам придется быть тяжелым или скучным человеком; но вы обретаете чувство прочных корней, основательности. Вы пребываете в доверии, в постоянной радости; поэтому вас нельзя испугать. На этом уровне не может возникнуть неожиданное возбуждение или преувеличенная реакция на ситуацию. Вы принадлежите к миру воинов. Происходят разные мелкие события, хорошие или плохие, правильные или неправильные, но вы не преувеличиваете их. Вы постоянно возвращаетесь к своей посадке в седле, постоянно удерживаете свою позу. Воин никогда не изумляется; даже если кто-то появляется перед вами со словами: «Сейчас я тебя убью!» или: «Вот тебе в подарок миллион долларов» – вы не изумляетесь. Вы просто прочно сидите в седле.

На этой стадии вы начинаете постигать сущность фундаментального понятия бесстрашия. Вы стремитесь к состоянию пробужденноети в любой ситуации, какая только может представиться вам; вы чувствуете, что можете подчинить себе свою жизнь, потому что не стоите ни на стороне успеха, ни на стороне неудачи. И успех, и неудача – это ваше странствие. Разумеется, вы все ещё можете испытывать страх – среди бесстрашия. В вашем странствии бывают мгновения, когда вы настолько ошеломлены, что дрожите от макушки до кончиков пальцев рук и ног. Вы едва удерживаетесь в седле, вы вот-вот взлетите в воздух от страха. Но даже это состояние выражает бесстрашие – если вы сохраняете изначальную связь с землей, то есть с вашим глубинным добром.

Прежде всего вы должны доверять самому себе. На этой стадии ваша дисциплина становится удовольствием, а не суровым испытанием или тягостным требованием. Каждый шаг – это танец, как лошади, так и седока.
Когда дисциплина становится естественной, когда она становится частью вас самих, очень важно научиться непринужденности. Для воина непринужденность означает освобождение от напряжения в рамках дисциплины, возможность испытывать свободу. Свобода здесь – не состояние дикости или небрежности, это скорее позволение себе пережить во всей полноте свое существование как человека.
Вам необходимо полностью избавиться от мысли, что в вашей человеческой природе есть нечто изначально ошибочное и что поэтому вы нуждаетесь в дисциплине для исправления своего поведения. Пока вы испытываете такое чувство, пока считаете, что дисциплина приходит извне, до тех пор у вас будет и ощущение какой-то внутренней недостаточности. Таким образом, непринужденность – это избавление от каких бы то ни было сомнений, колебаний или неуверенности по поводу того, следует ли оставаться самим собой. Вам необходимо спокойное отношение к самому себе, чтобы глубоко уяснить тот факт, что дисциплина – это просто проявление вашего глубинного добра; вы должны приветствовать и уважать себя, освободиться от сомнений и неуверенности, чтобы реализовать свое глубинное добро и душевное здоровье для пользы других людей.

Вообще, изображая непринужденность, легко попасть в беду.
Если вы будете ждать того времени, когда ваша дисциплина сделается безупречной, то такое время никогда не наступит. Оно не наступит, пока вы сами не проявите непринужденность в действии. Когда вы начинаете наслаждаться дисциплиной воина, когда вы чувствуете, что она становится естественной, пусть даже весьма несовершенной, – значит, пришло время непринужденности.
Очевидно, что непринужденность представляет собой нечто большее, чем простое освобождение от напряжения. Она основана на гармонии с окружающей обстановкой, с миром.. Для воина каждое мгновенье оказывается испытанием, вызовом – это стимул к тому, чтобы оставаться подлинным; и каждый такой вызов восхитителен! Если вы проявляете истинную непринужденность, это избавляет вас от напряжения, а вызов доставляет настоящее удовольствие.

Вы можете ценить и любить свою жизнь, даже если она не вполне совершенна.
Ваше тело есть продолжение глубинного добра. Это самый близкий ваш инструмент, первое орудие, которым вы располагаете для выражения глубинного добра; Не обязательно бегать трусцой или ежедневно проделывать отжимания в упоре; важно заботливое отношение к телу. Даже имея физические недостатки, вы не должны чувствовать себя их узниками. Вы и в этом случае можете с уважением относиться к своему телу и к своей жизни. Ваше достоинство превыше ваших физических недостатков. Во имя неба и земли вы имеете полное право любить себя.

[просто Соня]

Этот ум, исполненный боязни,
Уложи в колыбель любящей доброты
И вскармливай густым и сияющим молоком безграничной уверенности.
В прохладной тени беспечной радости
Овевай его опахалом счастья.

Погруженность в настоящее

. Погруженность в настоящее, или магия текущего мгновения, – вот что соединяет мудрость прошлого с настоящим.

В своем странствии по жизни человеку необходимо преодолеть невротическую привязанность – желание оставаться чьим-то ребенком.

Испытать погруженность в настоящее можно через осознание, что именно этот самый момент, именно это мгновение вашей жизни всегда есть подходящий. Поэтому очень важно не забывать, где вы находитесь и что вы такое – здесь и сейчас.

Вот почему так важна ваша семейная обстановка, ваша повседневная домашняя жизнь. Вы должны считать свой дом священным, видеть в нем драгоценную возможность погрузиться в настоящее. Правильное понимание священного начинается с очень простой вещи – с проявления интереса ко всем деталям собственной жизни. Такой интерес – это обыкновенное осознание всего, что происходит в повседневной жизни. Осознавайте момент. Такое осознание снимет препятствия к погружению в настоящее, вы станете испытывать бодрость именно теперь – то есть постоянно!
Единственный ответ – живите в настоящем. Теперь – вот ваше ключевое понятие.
Теперь – это подлинное настоящее. Если вы не способны почувствовать настоящее, значит, находитесь в состоянии распада, потому что ищете какое-то другое настоящее, а оно невозможно. Если вы продолжаете искать что-то иное, результатом окажется только прошлое или будущее.

Открытие магии

Цель пути воина состоит в том, чтобы вновь связаться с настоящим моментом реальности.
А теперь мы поговорим о том, как открыть почву настоящего. Для того чтобы заново открыть жизнь в настоящем, вам необходимо оглянуться назад, туда, откуда вы пришли, оглянуться на свое первоначальное состояние. В этом случае оглянуться назад не означает оглянуться во времени и возвратиться на несколько тысяч лет назад. Оглянуться назад нужно внутри собственного ума – погрузиться в его глубину и дойти до начала истории, до начала логики, до первого возникновения мысли. Когда вы соприкоснетесь с этой первоначальной почвой, вас никогда не введут в заблуждение иллюзии прошлого и будущего, вы обретете спо собность постоянно пребывать в настоящем.

Это первоначальное состояние бытия можно сравнить с изначальным космическим зеркалом. Под изначальным мы подразумеваем необусловленное, не вызванное какими-то обстоятельствами. Ничто изначально не является реакцией против некоторой ситуации или за нее. Все обусловленное проистекает из безусловного. Все, что сделано, должно прийти из того, что не было сделано; это и есть начало. Если нечто является обусловленным, оно было создано или сформировано. необусловленное свободно от формирования, свободно от творения. Это необусловленное состояние сравнивается с изначальным зеркалом. Потому что, подобно зеркалу, оно с готовностью отражает все, от грубого уровня до тонкого, – и остается таким, какое оно есть.

Как же оглянуться назад и пережить состояние бытия космического зеркала? Просто освободитесь от напряженияРасслабление, погружение ума в настоящее – это и есть практика медитации. Это – идеальное состояние расслабления: оно дает вам возможность испытать погруженность в настоящее космического зеркала. Фактически медитация – это переживание космического зеркала.

Если вы способны освободиться от напряженности – по отношению к облакам, на которые смотрите, по отношению к каплям дождя – и пережить их подлинность, – значит, вы уже способны видеть необусловленность реальности: она просто заключена в вещах как они есть – очень просто. Когда вы смотрите на вещи и не говорите: «Это – за меня!» или: «Это – против меня», «Я могу примириться с этим» или: «С этим я не могу примириться», – вы переживаете состояние бытия космического зеркала, его мудрость.

Вы переживаете расширение сферы восприятий. Здесь есть неограниченный звук, неограниченное видение, неограниченный вкус, неограниченное ощущение и так далее. Область восприятия безгранична, настолько безгранична, что само восприятие изначально, немыслимо, превыше мысли. Восприятий так много, что они превышают возможности воображения. Областей восприятия бесчисленное множество.
Здесь «восприятие» – не только то, что вы воспринимаете, но также и сам акт восприятия в целом – взаимодействие между сознанием, органами чувств и сферами ощущений или объектами восприятия. Это дар природы, природная способность, которой обладают люди; они, эти восприятия, являются источником мудрости.

Иными словами, способности ваших органов чувств дают вам доступ к более глубокому восприятию. За пределами обычного восприятия существуют сверхзвук, сверхзапах, сверхосязание – существуют в вашем состоянии бытия. Но пережить их можно только через самовоспитание, через практику глубокой медитации: она рассеет любой туман, любое заблуждение и даст восприятию точность, остроту и мудрость, – то есть погруженность в настоящее вашего мира. Во время медитации вы переживаете точность вдоха и выдоха; вы ощущаете свое дыхание – оно так хорошо! Вы делаете выдох, и дыхание рассеивается; это так остро и приятно и настолько необычно, что обыденные заботы становятся поверхностными. Можно сказать поэтому, что практика медитации приносит сверхъестественные качества. Вы не видите духов, вы не владеете телепатией, но ваши восприятия становятся сверхъестественными. Просто сверхъестественными.
У нас всегда есть выбор; мы можем ограничить свое восприятие, отгородиться от необъятного простора, – или можем позволить этому простору коснуться нас.

Сент-Экзюпери пользуется здесь иным словарем для описания открытия магии, или драла; но само переживание остается тем же самым по своей сути. Действительно, открыть драла – значит установить связи с вашим миром, так что каждое восприятие становится единственным в своем роде. Это и значит – видеть сердцем, и тогда невидимое для глаза становится видимым как живая магия реальности; могут существовать тысячи или миллиарды восприятий, но все они суть одно. Если вы видите одну горящую свечу, вы точно знаете, на что похожи свечи во всем мире. Все они состоят из огня, из пламени. Увидеть одну каплю воды достаточно: благодаря ей можно увидеть всю воду.

Возможно, вы полагаете, что когда откроете магию, с вами произойдет нечто необычайное. Действительно, происходит нечто экстраординарное: вы просто обнаруживаете себя в сфере наивысшей, полной и всеохватывающей реальности.


Как призывать магию

Основное определение драла: «Энергия превыше агрессивности». Единственный путь к соприкосновению с этой энергией состоит в том, чтобы лично пережить мягкое состояние бытия в себе. Для установления связи с фундаментальной магией реальности внутри вас уже должны существовать мягкость и открытость. Ибо нет иного способа узнать в этом мире энергию неагрессивности – энергию драла.
Видение Великого Солнца Востока, есть выражение истинной человеческой доброты, построенной не на агрессии и самонадеянности, а на мягкости и открытости. Это и есть путь воина.

мы уже говорили о качествах храбрости. Фундаментальный её аспект – бытие без обмана. Обман в данном случае – это самообман, сомнение в самом себе, в результате которого вы оказываетесь отрезанными от видения Великого Солнца Востока.
Однако истинная магия – это магия той реальности, какая есть: эта магия видит землю землей, воду – водой и т. д., то есть общается с элементами таким образом, что они в каком-то смысле становятся едины с вами. Так вы начинаете соприкасаться с магией реальности, которая в известном смысле всегда присутствует здесь. Вы действительно можете привлечь мощь, силу и первоначальную мудрость, возникающие из космического зеркала.

Первый этап – призыв внешней драла, то есть призыв магии в ваше физическое окружение. Это пространство может быть небольшим и ограниченным, как однокомнатная квартира, или более обширным, как жилой дом или гостиница. Очень важно, как вы организуете это пространство, как будете заботиться о нем. Для воина призыв внешней магии означает создание гармонии в своем окружении, с тем чтобы усилить осознанность и внимание к деталям. Другими словами, физическое окружение должно способствовать дис-циплине воина Иначе говоря, когда вы проявляете в своем окружении мягкость и точность, на вас нисходят подлинные блеск и сила.. Отношение к своему окружению как к святыне привлечет туда драла. Вы можете жить в землянке без пола и с единственным окном; но если вы считаете это пространство священным, если заботитесь о нем всем сердцем и умом, тогда оно станет дворцом.
Подводя итог, скажем, что призыв внешней драла связан с организацией окружающего вас пространства таким образом, что это пространство становится священным.

Поскольку вы создали вокруг себя священное окружение, поскольку вы превосходно и безукоризненно синхронизировали свое тело, ваш ум оказывается в состоянии полной пробужденности, полной погруженности в настоящее.

Призыв тайной драла есть переживание пробуждения коня-ветра, пробуждения ветра восторга и силы, а также подчинения этой энергии, езды верхом на ней.
Аспект коня заключается в том, что, несмотря на мощь этого сильного ветра, вы чувствуете также и устойчивость. Вас никогда не поколеблет путаница жизни, никогда не потрясет возбуждение или депрессия. Вы можете смело ехать верхом на энергии своей жизни.

Призывая принципы внешней и внутренней драла, вы поднимаете в своей жизни ветер энергии и восторга. Вы чувствуете, как в вашем существовании проявляются естественная сила и бодрость духа. Теперь, с пробужденным конем-ветром, вы сможете урегулировать все, что касается состояния вашего ума. Нет и следа какого-либо сомнения. Результат призыва тайной драла оказывается тот, что вы переживаете состояние, свободное от колебаний и неверия. Вы переживаете настоящий момент состояния своего ума. Он свеж, молод, чист. Это в самом деле настоящий момент – невинный и подлинный. В нем нет никакого сомнения, никакого неверия. Он доверчив в положительном смысле; он безукоризненно свеж. Тайная драла есть пере живание именно этого момента состояния ума – самой сути погруженности в настоящее. Вы поистине переживаете свою способность устанавливать связь с непостижимым видением и мудростью космического зеркала прямо здесь и сейчас.

Преодаление высокомерия

Когда вы наполнены добротой без высокомерия и агрессивности – вы видите сияние вселенной. У вас развивается истинное восприятие мира.
Высокомерие проистекает из привязанности к клише я и другие.

Все существующее в нашем мире достойно того, чтобы его испытать. Допустим, сегодня идет снег; он ложится на сосны; и мы можем наблюдать за тем, как горы ловят последние лучи солнца, убегающие из их глубоких железно-синих подножий. Когда мы видим детали этой природы, мы уже чувствуем, что здесь присутствуют драла. Мы не можем не заметить фантастические картины мира явлений; нам следует по-настоящему пользоваться случаем и ловить их здесь и сейчас. Призыв принципа драла исходит из того очарования, которое мы получаем и должны получать без всякой самонадеянности. Мы можем приветствовать свой мир, такой яркий, такой прекрасный.

Задача пути воина заключается в том, чтобы жить полноценно в таком мире, какой есть, со всеми его парадоксами, и найти внутри этого мира сущность настоящего мгновения. Открывая глаза, раскрывая ум и сердце, мы обнаруживаем, что этот мир – магическое место; и магическое оно не потому, что неожиданно обманывает нас или превращается во что-то другое, а потому, что может существовать столь живо, столь ярко. Однако открытие этой магии может произойти только при условии, если мы пересмотрим свой способ существования.

Идея управления своим миром состоит в том, чтобы жить достойно и дисциплинированно, без легкомыслия – и в то же время наслаждаться жизнью. Можно сочетать выживание с празднованием. Настоящее богатство не приходит автоматически; его необходимо культивировать.

Подлинное присутствие

На достойную личность Нисходит неослабевающее подинное Присутствие.

В обычном смысле мы понимаем пространство как что-то пустое или мертвое. Но в данном случае пространство – это обширный мир, обладающий способностью поглощать, откликаться, приспосабливаться. Вы можете что-то на него поста– вить, пить с ним чай, есть с ним печенье, натирать им обувь. Что-то там есть. Но – какая ирония! – если вы заглянете в него, то ничего не найдете; если вы попробуете ткнуть в него пальцем, то обнаружите, что у вас даже нет пальца, которым вы собираетесь ткнуть! Такова же изначальная природа глубинного добра; и именно эта природа дает человеку возможность стать воином – безупречным воином!

Воин в своей фундаментальной сущности – это человек, Но от кого же вы в действительности защищаете себя? От пространства. Основное испытание воина – выйти из кокона, выйти в открытое пространство, сохраняя мужество и в то же время мягкость. Воин может оголить свои раны и плоть, свои болезненные точки.

На этом этапе странствия воин сохраняет свое состояние, пребывает в нем, а не борется за каждый следующий шаг. Воин переживает чувство облегчения от напряженной борьбы; это чувство основано не на эгоцентрических заботах, а на состоянии безусловного доверия, свободного от агрессивности. Дальнейшее странствие воина становится подобным раскрывающемуся цветку – это естественный процесс расширения.
Внутреннее подлинное присутствие связано с постижением изначального пространства, т. е. состоянием без эго. Причина, или добродетель, которая приводит к внутреннему подлинному присутствию – это переживание пустотности вещей и способность отпустить себя. Вы не должны ни за что цепляться.

С одной стороны, подлинное присутствие есть результат постепенного развивающегося процесса отпускания, снятия фиксации эго. С другой стороны, оно также является результатом внезапного, магического освобождения от фиксированного ума. Оба эти принципа действуют совместно. Внезапный и спонтанный процесс, приводящий к подлинному присутствию, есть пробуждение коня-ветра, или лунгта, который, в сущности, пробуждает энергию глубинного добра, переводя её в порыв восторга и силы.

когда вы пробудили лунгта, возникает подлинное присутствие.
Однако на этом этапе ваше переживание подлинного присутствия может оказаться лишь проблеском. Чтобы сохранить этот проблеск и реализовать полное присутствие, необходима самодисциплина. Таким образом, идет процесс углубления и расширения подлинного присутствия. Этот процесс известен как четыре достоинства воина. Его цель – вводить в ваш мир все большее и большее пространство, так чтобы в конце концов вы достигли реализации качеств вселенского монарха. По мере того как ваш мир становится все более обширным, всякое понятие эгоцентрического, себялюбивого существования отходит все дальше и дальше. Таким образом, путь четырех достоинств связан также с избавлением от эго.

Четыре достоинства воина таковы: кротость, дерзание, неистовство, непостижимость. Каждый человек в какой-то степени обладает этими достоинствами. Кротость, по существу, есть переживание смиренного и мягкого состояния бытия, тогда как дерзание связано с бодрой, юношеской энергией. Неистовство есть отвага и вступление в ситуацию без надежды и страха, а непостижимость представляет собой переживание исполнения и бесхитростного спонтанного достижения.
Хотя каждый человек обладает каким-то опытом в подобных выражениях энергии, при отсутствии настоящей дисциплины и осознания в вашей жизни не возникнет фундаментального чувства движения вперед, а четыре достоинства, вместо того чтобы стать частью движения в сторону избавления от эго, окажутся погребенными в глубине привычных стереотипов.

Поэтому необходима фундаментальная связь четырех достоинств с путем воина; фактически, они представляют собой продвинутую ступень этого пути. Воин способен обрести четыре достоинства только после того, как выработает непоколебимую убежденность в существовании глубинного добра и увидит Великое Солнце Востока, отраженное в переживании священного мира. И тогда воин погружается в источник энергии, который никогда не иссякнет, энергии коня-ветра; и эта энергия сообщает огромную мощь его странствию. Таким образом, конь-ветер – это топливо, дающее энергию четырем достоинствам; а подлинное присутствие – средство их выражения. Это обстоятельство несколько парадоксально: с одной стороны, четыре достоинства являются процессом развития подлинного присутствия; с другой стороны, переживание подлинного присутствия и есть то, что позволяет раскрыться четырем достоинствам. Для того чтобы дать какое-то объяснение этому парадоксу, мы могли бы просто сказать, что отсутствие эго – это и почва для странствия воина, и завершение самого этого странствия. Пока у нас нет чувства отпускания себя, мы вообще не готовы к такого рода странствию. С другой же стороны, если мы внезапно отпускаем себя и обретаем свободу, то обнаруживаем, что можем обрести и более глубокое видение, и более глубокий ум. Таким образом, отсутствие эго является, можно сказать, путеводной нитью по бесконечности – оно сопровождает все странствия воина. На этом этапе воин сохраняет свое состояние, пребывает в нем, а не борется за каждый следующий шаг. Воин переживает чувство облегчения от напряженной борьбы; это чувство основано на состоянии безусловного доверия. Дальнейшее странствие воина становится подобным раскрывающемуся цветку – это естественный процесс расширения.

Кроткий воин

Частью скромности является скрывающийся под ней блеск; этот блеск пробивается наружу, сквозь скромность и невозмутимость воина. Это просвечивает осознание воина, проявляясь в колоссальной любознательности, в живом интересе ко всему окружающему. Вы начинаете видеть в вещах естественные послания, а не точки отсчета для своего существования. Различие между обычной любознательностью и любознательностью воина кротости состоит в том, что осознание воина всегда соединено с дисциплиной. Поэтому вы ничего не пропускаете; вы видите каждую деталь. И эта дисциплинированность осознания расчищает пространство таким образом, что вся вселенная становится объектом вашего видения.

Вторая ступень кротости выражает безусловную уверенность. Аллегорией кротости здесь выступает тигр, молодой тигр: он медленно и внимательно пробирается сквозь джунгли. Он не ищет добычи. Он не подкрадывается к другим животным, чтобы внезапно броситься на них. Образ такого тигра скорее выражает сочетание самодостаточности и скромности. Тигр внимательно и медленно шагает сквозь джунгли; но поскольку ему нравятся его тело, его упругость, чувство ритма, он свободен от напряжения. От кончика носа до кончика хвоста у него нет никаких проблем. Его движения волнообразны, он как бы проплывает сквозь джунгли. Поэтому его внимательность сопровождается расслабленостью и уверенностью, аналогичной уверенности воина. Для кроткого воина уверенность представляет собой естественное состояние осознания и внимательности.

Обширность скорее означает видение величия вашей точки, вашего собственного места. Вы сознаете, что ваше глубинное состояние ума перестало быть проблемой. Таким образом оказываются преодоленными как честолюбие, так и нищенский образ мыслей. Вы действительно способны совершить прыжок в этот бездонный и могучий океан магии; такое переживание может оказаться болезненным или приятным, но в любом случае вызывает восторг.
Следствием кротости является то, что воин обладает необычайной силой воли и способен решить любые проблемы и задачи, которые ставит перед собой. Ваше усилие не является поспешным, агрессивным или неловким. Подобно тигру в джунглях, вы наполнены энергией и одновременно свободны от напряжения. Вы постоянно любознательны, но вместе с тем ваше осознание дисциплинировано. Поэтому вы без труда доводите до завершения каждое действие.
Кроткий воин отказался от выигрыша, от победы и славы, он просто забыл о них.

Дерзновенный воин

Дерзание не означает, что воин оживляется временными ситуациями; понятие дерзания относится к безусловной бодрости, приходящей через продолжительную дисциплину. Как снежный барс наслаждается бодрящим воздухом, дерзновенный воин постоянно дисциплинирован и постоянно наслаждается своей дисциплиной. Для него дисциплина – не требование, а удовольствие.
Существуют две ступени дерзания. Первая представляет собой переживание возвышенного и радостного ума. В этом случае возвышенный ум означает состояние непрерывного восторга, которое ничем не вызвано. В то же время это переживание радостного ума приходит из простоты, ранее пережитой вами. Поэтому можно сказать, что дерзание вызвано кротостью. Скромность, внимательность и блеск кротости приносят естественное чувство наслаждения. Из этого радостного ума дерзновенный воин развивает способность превращать все выполняемые им действия в произведения искусства. Его действие всегда прекрасно и полно достоинства.

Вторая ступень дерзания заключается в том, что дерзновенный воин не может быть пойман в западню сомнения. Основное сомнение – это сомнение в самом себе, о чем говорилось в главе пятой; оно возникает, когда тело и ум не синхронизированы.
Дерзновенный воин пребывает в состоянии доверия, проистекающего из кротости. Поэтому у него нет никакого сомнения, благодаря этому он никогда не вступает в так называемые низшие сферы. Низшие сферы – это деятельность, направленная исключительно на выживание. Есть разные аспекты этих низших сфер.

Второй аспект проявляется в том, что ваша психика охвачена настроением, свойственным нищете. Вы постоянно испытываете голод и страх расстаться с жизнью. Третья возможность – это переживание состояния непрерывной суматохи, жизнь в мире безумия, где вы мучаете самого себя. Поскольку дерзновенный воин свободен от сомнения и практикует постоянную дисциплину, он свободен от низших сфер. А будучи свободным от них, он обладает всем благом высших сфер; пребывание в высших сферах означает ясность и точность. Воин всегда осознает, что следует принять, а что отвергнуть, никогда не заблуждаясь по этому поводу.

Подведем итоги. Благодаря сформированным на предыдущей ступени воина кротости и мягкости, вы продолжаете путешествие далее – в состояние дерзания. Дерзновенный воин никогда не попадает в ловушку сомнения, он всегда радостен и искусен. Поскольку вас не порабощают низшие сферы, то нет и смятения, нет тупости. Это приводит к здоровой жизни. Таким образом, добычей, или конечным состоянием дерзания, оказывается здоровое тело и здоровый ум, а также их синхронность – согласованность. Дерзновенный воин возвышен и одновременно смирен; а ещё он совершенно юн.

Неистовый воин

Итак, состояние ума, свойственное неистовству, весьма обширно. Ваш ум охватывает все пространство. Вы полностью выходите за пределы какой-либо осторожности; вы просто двигаетесь вперед и вперед, полностью расширяетесь. Вы совершенно отказались от точек отсчета для измерения своего прогресса. Поэтому чувствуете огромное облегчение. Неистовство – это тот огромный ум, который вышел за пределы запредельного. Аналогией такого состояния будет прекрасный меч, существующий сам по себе: попытка наточить такой меч лишь затупит его. неистовость есть свершение – но без свершившего и без точек отсчета.
Таким образом, будучи свободным от надежды и страха, неистовый воин парит в открытом пространстве, подобно царю-Гаруде. В этом пространстве вы не испытываете никакого страха и не видите никакого несовершенства. Поэтому вы переживаете более широкий мир и достигаете состояния более возвышенного ума.

Непостижимый воин

Поэтому состояние непостижимости оказывается радостным и постоянным.
Непостижимость – это такое состояние спокойного пребывания в доверии к себе, когда вы остаетесь одновременно твердым и расслабленным. Вы раскрыты и бесстрашны, свободны от страстных желаний и сомнений; в то же время вас весьма интересует движение окружающего мира. Пробужденность и разум делают вас сдержанным и уверенным – вы обладаете той уверенностью, которая не нуждается в подтверждениях и поддержке. Итак, состояние непостижимости – это убежденность, которой не нужны подтверждения. Вы испытываете чувство подлинности, не обманывая ни себя, ни других. Это понимание приходит благодаря уравновешенности.

Непостижимость – состояние благополучия, внутри которого нет никакого дефекта или колебаний. Поэтому оно представляет собой чувство настоящей жизни, действительно проживаемой жизни, чувство прочного ядра. В то же время вы непрестанно заостряете свое
С этой точки зрения, изучение отпечатка истины важнее самой истины. Истине не нужна рукоятка.
Отсутствие чувства удовольствия не дает пространства для того, чтобы стать непостижимым.

Подлинное присутствие приносит кротость, дерзание, неистовство и в конце концов завершается непостижимостью. Естественно, ученику-воину необходимо пройти подготовку, началом которой будет установка правильного отношения к жизни: это отношение содержит ощущение удовольствия и элегантного движения жизни. Страдания и подавленность, как и удовольствия, могут быть сырьевым материалом для изучения. Чувство благополучия делает жизнь стоящей вещью, чувство подлинности приносит уверенность.

Переживание непостижимости не прагматично - вы обнаруживаете состояние истинно здоровой души. Культивирование непостижимости заключается в том, чтобы учиться просто быть. Это приносит восторг, а структура поведения развивается естественно.

Сущность космического зеркала – необусловленное, безграничное, полностью открытое пространство. Это вечное совершенно открытое пространство превыше всех вопросов. В космическом зеркале ваш ум распространяет свое видение во всей полноте, без колебаний. До возникновения мыслей и мыслительных процессов существует простор космического зеркала, не имеющий ни границ, ни центра, ни края. Как мы говорили, путь к переживанию этого пространства лежит через практику медитации.

переживание сферы космического зеркала дает начало пробуждению мудрости широкого и глубокого восприятия превыше конфликта. Эта мудрость называется драла Есть разные уровни переживания драла. Изначальный, высочайший уровень драла есть непосредственное переживание мудрости космического зеркала. Когда вы переживаете эту мудрость, вы соприкасаетесь с самим источником мудрости.

само царство Шамбалы, не является таинственной небесной обителью. Это сфера космического зеркала – изначальная сфера, всегда доступная для людей, если только они освободятся от напряжения и расширят свой ум.

С этой точки зрения, великие правители Шамбалы, оказываются обитателями космического зеркала. Они являют собой изначальное проявление необъятного ума, наивысшей мудрости драла. Поэтому их и называют наивысшей драла.
соприкасаясь с мудростью космического зеркала, вы встречаете наивысших драла – царей Шамбалы, или царей Ригдэнов. Их необъятное видение лежит в основе всех форм деятельности человечества, в открытом необусловленном пространстве самого ума. Таким образом, они как бы надзирают за делами человечества и охраняют его. Такое понимание совершенно отлично от представления о том, будто цари Ригдэны живут в какой-то небесной плоскости, откуда взирают на Землю.

Если установлена связь с наивысшей драла, становится возможной передача изначальной мудрости и видения царей Ригдэнов на уровень человеческого восприятия. всю широту восприятия можно найти в простоте, в единственном восприятии здесь и сейчас. Когда мы позволяем бесконечности войти в наше восприятие, оно становится драла – делается сияющим, светоносным, магическим. Испытывая такое состояние, мы встречаемся с так называемой внутренней драла. Внутренние драла, благодаря мудрости космического зеркала, благодаря царям Ригдэнам, получают возможность проявлять блеск и изящество в этом мире явлений Внутренние драла разделяются на материнскую и отцовскую линии. Материнская линия выражает мягкость, вежливость, отцовская – бесстрашие. Мягкость и бесстрашие суть первые два качества внутренней драла. Когда человек понастоящему способен пребывать в сияющем мире, где нет ни влечения, ни отвращения, в мире переживаний драла во всех явлениях, тогда он автоматически испытывает безграничную доброжелательность и бесстрашие в этом пространстве.

Таким образом, глубинная острота осознания связывает доброжелательность с бесстрашием и создает мир воина – мир огромного и благодарного восприятия.
рождение мастера-воина происходит в сфере космического зеркала, где нет ни начала, ни конца, а существует просто состояние бесконечности.

[просто Соня]

Чогьяма Трунгпа - Сатипаттхана-сутта
Сатипаттхана-сутта с комментариями Чогьяма Трунгпа

"[...] Практикуя внимательность, мы находимся лишь в начале этого пути, на уровне хинаяны, на котором мы берем на себя труд следовать по пути. Махаяна начинается с постижения того факта, что наш ум - это и есть путь, а потому его спонтанная деятельность представляет собой духовное богатство для себя и для других. Великодушие и ясность возникают в единстве. Ваджраяна, или тантра, отправляется от того пункта, где все, что возникает в уме, переживается в виде игры мудрости и искусных средств, тонко, но мощно действующих для просветления всех живых существ. [...






САТИПАТТХАНА СУТТА Чогьяма Трунгпа



САТИПАТТХАНА-СУТТА

1. Созерцание тела: "Как же теперь живет монах, созерцая тело в теле?
При этом, монахи, монах, удалившись в лес, к подножью дерева или в пустое место, садится с выпрямленной спиной, с бдительной внимательностью.
"Ощущая все тело (дыхания), буду я вдыхать", - так упражняется он; "ощущая все тело дыхания, буду я выдыхать", - так упражняется он.

Так живет он, созерцая тело в теле, внутри собственного тела; или живет, созерцая тело в теле снаружи; или живет, созерцая тело в теле внутри и снаружи. Он живет, созерцая факторы возникновения в теле; или он живет, созерцая факторы растворения в теле; или он живет, созерцая факторы возникновения и растворения в теле. Или его внимательность установлена в мысли: "Тело существует!" - до степени, необходимой только для знания и внимательности.
И далее, о монахи, когда идет, знает монах: "Я иду", когда стоит, знает монах: "Я стою", когда сидит, знает он: "Я сижу", когда лежит, знает он: "Я лежу" - и каково всегда его положение, это в точности знает он.
Так живет он, созерцая тело в теле...

И далее, монахи, вот монах идет и возвращается, ясно осознавая то, что делает; он смотрит прямо и в сторону, ясно осознавая то, что делает; сгибается и вытягивается, ясно осознавая то, что делает; носит одеяние и чашу, ясно осознавая то, что делает: если ест, пьет, жует и пробует вкус, ясно осознает то, что делает; освобождается от нечистот и мочи, ясно осознавая то, что делает; ходит, стоит, сидит, засыпает, пробуждается, разговаривает и молчит, ясно осознавая то, что делает.
Так живет он, созерцая тело в теле...

И далее, монахи, монах размышляет об этом самом теле от подошв вверх и от кончиков волос вниз
И далее, о монахи, подобно тому, как искусный мясник или его подмастерье зарезал корову и разрубил ее на куски, а затем уселся на перекрестке четырех улиц, - точно так же, о монахи, созерцает монах это самое тело в его соответствующем месте и положении по элементам: "В этом теле есть элементы земли, воды, огня и ветра".
Так живет он, созерцая тело в теле...

И далее, о монахи, если увидит монах тело, выброшенное на погребальное поле через день, два или три дня после смерти, раздувшееся, побледневшее и разлагающееся, тогда прилагает он увиденное к своему собственному телу таким образом: "Истинно, и это мое тело такой же природы, таким же оно станет, и не избежит этой участи".
И далее, о монахи, если монах увидит тело, выброшенное на погребальное поле, пожираемое воронами, или стервятниками, или коршунами, или собаками, или шакалами, или пожираемое всевозможными червями, - тогда прилагает он увиденное к своему собственному телу таким образом: "Истинно, и это мое тело таково, таким же оно станет, и оно не избежит этой участи".
И далее, о монахи, если монах увидит тело, выброшенное на погребальное поле и превратившееся в скелет с остатками мяса на нем, с кровью, кости, скрепленные сухожилиями... скелет с обрывками мяса, запятнанный кровью, скрепленный сухожилиями... скелет, лишенный мяса и крови, удерживаемый сухожилиями, ... превратившееся в кости, не скрепленные одна с другой и разбросанные по всем направлениям - здесь кость руки, там кость ноги, там кость бедра, там кость голени, там кости таза, там кости позвоночника, там череп,... побелевшие кости цвета раковины... кучу костей, лежавших много лет,... истлевшие кости, превратившиеся в пыль, - тогда прилагает он увиденное к своему собственному телу таким образом: "Истинно, и это мое тело такой же природы, таким же оно станет, и оно не избежит этой участи". Так живет он, созерцая тело в теле..."


2. Созерцание чувств: "Как же теперь, о монахи, живет монах, созерцая чувства в чувствах?

При этом, монахи, монах, испытывая радостное чувство, знает: "Я испытываю радостное чувство"; испытывая болезненное чувство, знает он: "Я испытываю болезненное чувство"; испытывая не радостное, не печальное чувство, знает он: "Я испытываю не радостное и не болезненное чувство". Переживая приятное мирское чувство, он знает: "Я переживаю приятное мирское чувство"; переживая приятное духовное чувство, знает он: "Я переживаю приятное духовное чувство";
переживая болезненное мирское чувство, он знает: "Я переживаю болезненное мирское чувство"; переживая болезненное духовное чувство, знает он: "Я переживаю болезненное духовное чувство"; переживая не приятное и не болезненное мирское чувство, знает он: "Я переживаю не приятное и не болезненное мирское чувство"; переживая не приятное и не болезненное духовное чувство, знает он: "Я переживаю не приятное и не болезненное духовное чувство".

Так живет он, созерцая чувства в чувствах внутри собственных чувств; или он живет, созерцая чувства в чувствах снаружи; или живет он, созерцая чувства в чувствах внутри и снаружи. Он живет, созерцая факторы возникновения в чувствах; или он живет, созерцая факторы растворения в чувствах; или он живет, созерцая факторы возникновения и растворения в чувствах. Или его внимательность установлена в мысли: "Чувство существует!" - в той степени, какая необходима только для знания и внимательности. Независимым живет он в мире, и ни к чему в мире не привязан он. Так, о монахи, живет монах, созерцая чувства в чувствах."


3. Созерцание сознания: "Как же, о монахи, живет монах, созерцая сознание в сознании?

При этом, монахи, знает монах о сознании с вожделением как о сознании с вожделением; о сознании без вожделения как о сознании без вожделения; о сознании с ненавистью как о сознании с ненавистью; о сознании без ненависти как о сознании без ненависти; о сознании с неведеньем как о сознании с неведеньем; о сознании без неведенья как о сознании без неведенья; о состоянии связанного сознания как о связанном; о состоянии рассеянного сознания как о рассеянном; о развитом состоянии сознания как о развитом; о неразвитом состоянии сознания как о неразвитом; знает он состояние сознания, которое можно превзойти, как состояние, которое можно превзойти; знает он о непревзойденном состоянии сознания как о непревзойденном; знает он о сосредоточенном состоянии сознания как о сосредоточенном; знает он о несосредоточенном состоянии сознания как о несосредоточенном; знает он об освобожденном состоянии сознания как об освобожденным; знает он о неосвобожденном состоянии сознания как о неосвобожденном.
Так живет он, созерцая сознание в сознании внутри; или живет он, созерцая сознание в сознании извне; или живет он, созерцая сознание в сознании внутри и извне. Он живет, созерцая в сознании факторы возникновения; или он живет, созерцая в сознании факторы растворения; или живет он, созерцая в сознании факторы возникновения и растворения. Или его внимательность установлена на мысли: "Сознание существует!" - в той мере, в какой это необходимо лишь для познания и внимательности; независимым живет он в мире, и ни к чему в мире не привязан он. Так, о монахи, живет монах, созерцая сознание в сознании."


4. Созерцание объектов ума: "Как же, о монахи, живет монах, созерцая объекты ума в объектах ума?

При этом, о монахи, живет монах, созерцая объекты ума в объектах ума пяти препятствий.
И как же, о монахи, живет монах, созерцая объекты ума в объектах ума пяти препятствий?
Вот, о монахи, знает монах, если в нем есть чувственное желание: чувственное желание есть во мне. Он знает, если в нем нет никакого чувственного желания: нет во мне чувственного желания. Как дело доходит до возникновения невозникавшего чувственного желания, это также знает он; и как дело доходит до подчинения возникшему чувственному желанию, это также знает он; и как в будущем дело более не доходит до возникновения чувственного желания, которому он подчинился, и это также знает он.
Он знает, когда в нем существует ненависть: ненависть существует во мне. Он знает, когда в нем нет ненависти: нет во мне ненависти...
Он знает, когда в нем есть неподвижность и сонливость: неподвижность и сонливость существуют во мне. Он знает, когда в нем нет неподвижности и сонливости: нет во мне неподвижности и сонливости...

Он знает, когда в нем существуют волнения и угрызения совести: волнение и угрызения совести существуют во мне. Он знает, когда в нем нет волнения и угрызений совести: волнений и угрызений совести нет во мне...
Когда существует в нем сомнение, знает он: сомнение существует во мне. Когда нет в нем сомнения, знает он: сомнения нет во мне. И как дело доходит до возникновения невозникавшего сомнения, также знает он; как дело доходит до подчинения возникшему сомнению, также знает он; и как сделать, чтобы впредь не возникало сомнение, которому он подчинился, также знает он...
Так, о монахи, находясь в объектах ума, пребывает монах в созерцании объектов ума."


5. Созерцание пяти групп привязанностей:
"И далее, о монахи, вот, созерцая объекты ума, находится монах в объектах ума, а именно: в пяти группах привязанностей.
Как же теперь, о монахи, находясь в объектах ума, а именно: в пяти группах привязанностей, пребывает монах в созерцании объектов ума?

Вот, знает монах: таково телесное; таково возникновение телесного, таково угасание телесного; таково чувство; таково возникновение чувства, таково угасание чувства; таково восприятие, таково возникновение восприятия, таково угасание восприятия; таковы формы ума, таково возникновение форм ума, таково угасание форм ума; таково сознание, таково возникновение сознания, таково угасание сознания.
Так пребывает он внутри объектов ума...
Так, о монахи, находясь в объектах ума, а именно: в пяти группах привязанностей, пребывает монах в созерцании объектов ума."


6.Шесть основ чувств: "И далее, о монахи, вот, находясь в объектах ума, а именно в шести основах чувств, пребывает монах в созерцании объектов ума.
Как же теперь, о монахи, находясь в объектах ума, а именно: в шести основах чувств, пребывает монах в созерцании объектов ума?

Вот, о монахи, познает этот монах глаз, и познает он объекты зрения; и какие оковы возникают, обусловленные этими двумя, также и это познает он. Как дело доходит до возникновения невозникавших оков, также и это познает он, как дело доходит до подчинения возникшим оковам, также и это познает он, и как впредь более не появляется подчинение оковам, также и это познает он.
Так, находясь внутри объектов ума, пребывает он в созерцании объектов ума..."


7.Семь членов просветления: "И далее, о монахи, вот пребывает монах в созерцании объектов ума, находясь в объектах ума, а именно: в семи членах просветления.
Как же теперь, о монахи, пребывая в созерцании объектов ума, находится монах в объектах ума, а именно: в семи членах просветления?

Вот, о монахи, знает этот монах, когда внутри него существует член просветления внимательность: член просветления внимательность присутствует во мне. Он знает, когда внутри него нет члена просветления - внимательности: член просветления внимательность отсутствует во мне. Как происходит возникновение невозникшего члена просветления - внимательности, также знает он; как происходит развитие и завершение возникшего члена просветления - внимательности, также и это знает он.
Он знает, когда внутри него существует член просветления проникновение в учение... член просветления - энергия,... член просветления - восторг,... член просветления - спокойствие,... член просветления - сосредоточенность,... член просветления -уравновешенность: член просветления - уравновешенность присутствует во мне. Как происходит возникновение невозникавшего члена просветления - уравновешенности, и это знает он; как происходит развитие и завершение возникшего члена просветления - уравновешенности, также и это знает он.
Так, находясь внутри объектов ума...
Вот так, о монахи, находясь в объектах ума, пребывает монах в созерцании объектов ума, а именно: семи членов просветления. "

Что же такое правильная внимательность! Вот, находясь в теле, пребывает монах в созерцании тела, старательный, вдумчивый, бдительный, стремящийся преодолеть алчность и печаль по отношению к миру. Находясь в чувствах, он пребывает в созерцании чувств... находясь в уме, он пребывает в созерцании ума... находясь в объектах ума, он пребывает в созерцании объектов ума, старательный, бдительный, вдумчивый, стремящийся преодолеть алчность и печаль по отношению к миру. Это называют правильной внимательностью. Что же такое правильная сосредоточенность! Вот, монах, освободившись от предметов ума, от вредных состояний ума, приобрел то, что приносят размышление и рассуждение, то, что порождено освобождением от вещей, - такой монах пребывает в первой джхане, наполненной восторгом и чувством счастья.

А после того, как успокоились размышления и рассуждения, достигает он внутреннего мира и единства ума, свободный от размышления и рассуждения, достигает второй джханы, порожденной сосредоточенностью, наполненной восторгом и чувством счастья.


3. Внимательность к телу
Первое основание внимательности - это внимательность к телу. Практика внимательности к телу связана с потребностью ощущения бытия, ощущения прочной основы.

Это "ум-тело" противоположно ощущению тела у просветленного человека, которое мы могли бы назвать "тело-тело". Последнее просто и недвусмысленно; у него существуют непосредственные взаимоотношения с землей. Что же касается нас, то мы в действительности не имеем взаимоотношений с землей. Мы имеем некоторые взаимоотношения с нашим телом, но они очень неопределенны и ошибочны: мы колеблемся между телом и чем-то другим - фантазиями, идеями. Именно такой представляется наша глубинная ситуация.

Даже несмотря на то, что психосоматическое тело составлено проекциями тела, оно может быть вполне прочным в понятиях этих проекций. Мы имеем некоторое ожидание относительного существования нашего тела, поэтому нам приходится подбрасывать в него топливо, занимать его, мыть... Во что мы вовлечены этим психосоматическим телом - так это в ощущение бытия.

Тело существует; поэтому имеет место умственная деятельность; и она создает мир в соответствии с телесной ситуацией: но в основном вне контакта с ней. Это и есть психосоматический процесс.

Внимательность к телу вносит в практику медитации эту всепроникающую деятельность ума, подражающего телу. Практика медитации должна принять в расчет ум, постоянно формирующийся в положения, подобные телу. Основной техникой, сопутствующей сидячей медитации, является работа с дыханием. Вы отождествляетесь с дыханием, особенно с выдохом. Выдох - это центр тяжести. Вдох - всего лишь промежуток, пространство. Во время вдоха вы просто ждете. Итак, вы делаете выдох, затем растворяетесь; за этим следует перерыв. Выдохните... растворитесь... перерыв. Таким образом постоянно может иметь место открытость, расширение.
Внимательность играет в этой технике очень важную роль. В подобном случае внимательность означает, что когда вы сидите и медитируете, вы действительно сидите. Вы действительно сидите, пока дело касается психосоматического тела. Вы чувствуете опору, тело, дыхание, температуру. Вы не стараетесь как-то по-особенному наблюдать происходящее, как-то следить за ним. Вы не пытаетесь формализовать сидячую медитацию и сделать из нее какую-то особую выполняемую вами деятельность. Вы просто сидите. И затем вы начинаете чувствовать, что существует некоторое ощущение прочной опоры. Оно не является каким-то особым продуктом преднамеренности, оно представляет собой более силу действительного факта пребывания там. Итак, вы сидите; и вы сидите; и вы дышите. Иногда вы думаете, но все же вы думаете сидячие мысли. Психосоматическое тело сидит, так что ваши мысли имеют плоское дно.

Вы продолжаете сидеть и сидеть. Затем у вас как-то появится чувство, ощущение того, что вы сделали нечто. Это один из важнейших характерных признаков внимательности - вы чувствуете, что действительно делаете нечто. В таком случае вы чувствуете, что принимаете участие в каком-то особом переживании или проецируете то, что имеет плоское дно, Оно не шарообразно, оно не имеет крыльев; но психосоматически оно действительно имеет плоское дно.
Такая внимательность к телу связана с землей. Это открытость, которая имеет основу, основание. Качество расширенного осознания развивается через внимательность к телу - чувство упроченности, а поэтому и способности обеспечить возможность раскрытия.

Чтобы идти по пути этой внимательности требуется значительное доверие. Вероятно, начинающий практику медитации окажется неспособен просто находиться там, но почувствует необходимость перемены.

У вашего ума начинают расти крылышки. А внимательность к телу должна заниматься старанием оставаться человеком, а не тем, чтобы становиться животными, мухами или эфирными существами. Она означает всего лишь старание остаться человеком, обычным человеком.

Основной исходный пункт для этого - прочность, устойчивая опора. Когда вы сидите, вы по-настоящему сидите. Даже ваши плывущие мысли начинают оседать на собственное дно. Нет никаких особых проблем. Вы испытываете чувство прочности, устойчивости, и в то же время - чувство бытия.
Без этого особого основания внимательности остальная часть вашей практики медитации может оказаться весьма летучей; вы будете колебаться из стороны в сторону, пробуя то одно, то другое средство. Вы можете постоянно ходить на цыпочках по поверхности вселенной, не находя нигде какой бы то ни было твердой почвы под ногами; вы можете сделаться вечным бродягой. Поэтому благодаря этой первой технике вы развиваете особую глубинную почву, твердую опору. Во внимательности к телу налицо чувство обретения некоторой родной основы.

4. Внимательность к жизни

Внимательность становится глубинным признанием существования; она имеет более объективный, беспристрастный характер: "Я жив, я здесь, пока - живем!"
В этом пункте медитация становится действительной частью жизни, а не просто какой-то практикой или особым упражнением. Она оказывается неотделимой от инстинкта жизни, который сопутствует всем нашим переживаниям. Этот инстинкт жизни может быть видим как содержащий осознание, медитацию, внимательность. Он постоянно направляет нас на то, что происходит. Таким образам та жизненная сила, которая сохраняет нам жизнь, которая сама постоянно проявляется в потоке нашего сознания, в свою очередь становится практикой внимательности. Такая внимательность приносит ясность, уменье и разум. Переживания из рамок интенсивного психосоматического заблуждения переносятся в рамки реального тела, потому что мы просто настраиваемся на то, что уже происходит, вместо создавания каких-либо дальнейших проекций.

Поскольку внимательность представляет собой часть потока нашего сознания, практику медитации нельзя считать чем-то чуждым, каким-то ревностным подвигом некоторого картинного йогина, обладающего навязчивым стремлением медитировать все время. Видимая с точки зрения внимательности к жизни, медитация представляет собой тотальное переживание любого живого существа, обладающего инстинктом выживания. Поэтому медитирование, развитие внимательности, не должно рассматриваться как деятельность некоторого меньшинства, особой группы, или как некоторое необычное, эксцентричное предприятие. Это всеохватывающий, мировой подход, родственный всем видам переживаний - это настройка на самую жизнь.

Вы держите глаза открытыми и просто даете себе возможность находиться там, где находитесь. В этот подход не включены никакие виды воображения. Вы просто проходите сквозь свою ситуацию, какова она есть. Вы не стараетесь откуда-то куда-то уйти; вы просто и прямо настраиваетесь на свой жизненный процесс. Эта практика являет собой сущность пребывания здесь и теперь.

Ваше настройка - это не часть старания жить дальше; вы подходите ко внимательности не как к дальнейшей разработке инстинкта выживания. Вы скорее просто усматриваете чувство выживания, как оно уже происходит внутри вас. Вы здесь; вы живете: пусть так и будет - вот это и есть внимательность. Ваше сердце бьется, вы дышите. Внутри вас одновременно происходят всевозможные явления. Пусть же внимательность работает с ними, пусть само это состояние будет внимательностью, пусть каждый удар вашего сердца будет самой внимательностью, пусть ею будет каждое дыхание. Вам не нужно для этого дышать как-то по-особенному; ваше дыхание и есть выражение внимательности. Если вы подходите к медитации таким образом, она становится весьма личной и весьма прямой.

Обладание таким взглядом на практику медитации, такими взаимоотношениями с ней, приносит огромную силу, огромную мощь и энергию. Но эти качества приходят лишь в том случае, если ваше отношение к настоящей ситуации оказывается точным. С другой же стороны, точность внимательности приносит не только силу, но и чувство достоинства и восторга. Это просто потому, что вы делаете нечто, применимое в этот самый момент, делаете это без каких-либо побуждений или мотивов. Ваше действие оказывается прямым и направленным в точности на нужный пункт.
Но и здесь опять-таки необходимо сказать: если вы обладаете этим переживанием присутствия жизни, не надо висеть на нем. Только прикоснитесь к нему и идите (без прилипания). Прикоснитесь к этому присутствию переживаемой жизни и идите далее. Вам не следует игнорировать его. Слово "идите" не означает, что вам нужно повернуться спиной к переживанию и закрыться от него; это значит просто находиться в нем без дальнейшего анализа, без дальнейшего подкрепления. Достаточно просто жить, не успокаивая себя рассуждениями о том, что вы живы. Итак, внимательность здесь не означает, что вы проталкиваетесь к чему-то или повисли на чем-то. Она означает, что вы разрешаете себе находиться здесь в тот самый момент, когда в процессе вашей жизни совершается нечто, - а затем вы освобождаетесь.

5. Внимательность к усилию

Ни один из этих видов усилия не обладает чувством открытости или точности, традиционная буддийская аналогия для правильного усилия - это шагающий слон или черепаха. Слон или черепаха двигаются вперед уверенно, безостановочно, с большим достоинством. Хотя вследствие своей способности обозревать путь они серьезны и медлительны, в их движении налицо чувство веселости и разумности.

В случае медитации старание развить вдохновение, которое заставило бы нас забыть свои страдания и практически двигаться вперед при помощи постоянного усилия, оказывается совершенно незрелым. С другой стороны, чрезмерные торжественность и чувство долга создают безжизненный и узкий взгляд на жизнь, затхлое психологическое окружение. Стиль правильного усилия, какому учил Будда, серьезен, но не слишком. Он извлекает пользу из естественного течения инстинкта, чтобы постоянно возвращать ум в сторону внимательности к дыханию.
же нет и речи о насильственном возвращении ума к какому-то особому предмету - речь идет о том, чтобы вернуть его из мира сновидений к реальности. Вы дышите, вы сидите. Вы делаете именно это; и вам следует делать это в совершенстве, с полнотой, от всего сердца.

Здесь существует особого рода техника, особый прием, который оказывается чрезвычайно действенным и полезным, не только для сидячей медитации, но также и для повседневной жизни, т. е. для медитации в действии. Способ возвращения заключается в применении того, что можно бы ло бы назвать "абстрактным наблюдением". Такое наблюдение представляет собой всего лишь простое самосознание без какой-либо задачи или цели
Вместо того, чтобы осуждать это самосознание как двойственное, мы извлекаем пользу из такой склонности нашей психологической системы, как основы внимательности к дыханию. Существует просто внезапное ощущение того, как нечто происходит здесь и сейчас; и мы возвращаемся назад. Резко, внезапно, без наименования, без применения какого-либо рода понятия, мы переживаем быстрый проблеск изменения тона. Это и есть самая глубокая сфера практики внимательности к усилию.

Эта вербализация пришпиливает усилие к неподвижной шкале отсчета, что делает усилие необычайно утомительным. В противоположность ему абстрактное усилие, о котором мы говорим, вспыхивает на какую-то долю секунды, без всякого наименования, без какой бы то ни было идеи. Это просто толчок, внезапное изменение курса, которое не определяет свое предназначение. Остальная часть усилия в точности похожа на поступь черепахи - оно движется шаг за шагом, медленно, наблюдая за окружающей ситуацией.

При желании вы можете назвать это отвлеченное самосознание "прыжком", "толчком" или "внезапным напоминанием"; или вы, возможно, назовете его "изумление". Иногда в нем можно также почувствовать панику - необусловленную панику. Ибо оно изменяет курс - нечто приходит к нам и изменяет всю линию нашего действия. Если мы работаем с этим внезапным толчком и, таким образом, работаем с отсутствием усилия в самом усилии, тогда усилие становится самостоятельно существующим. Оно, так сказать, стоит на собственных ногах и не нуждается в другом усилии, которое приводило бы его в действие. Не удерживайте посланца, не няньчитесь с воспоминаниями. Вернитесь к медитации. Примите послание надлежащим образом.

Усилие подобного рода чрезвычайно важно. Такой внезапньй проблеск является ключем ко всей буддийской медитации - от уровня глубинной внимательности до высочайших уровней тантры. Эту внимательность к усилию можно определенно считать наиболее важным аспектом всей практики внимательности. Внимательность к телу создает общую установку; она вносит медитацию в психосоматическую структуру нашей жизни; внимательность к телу делает практику медитации личной и интимной. Внимательность же к усилию делает медитацию пригодной для работы. Она связывает основания внимательности с путем, с духовным странствием. Она подобна колесам колесницы, которые обеспечивают связь между колесницей и дорогой; она подобна веслам лодки; она воплощает практику в действие, заставляет ее двигаться, идти вперед.

Если мы не отбросим наше нежелание серьезно взяться за практику, просвет подобного внезапного усилия окажется фактически невозможным. Поэтому чрезвычайно важно подходить к практике с уважением, с чувством понимания, с охотой к тяжелому труду.

Если мы действительно посвятили себя взаимоотношениям с вещами, каковы они есть на самом деле, это откроет путь для вспышки, которая напоминает нам: "это, это, это". Вопрос "что это?" - более не возникает. Просто "это" приводит в действие совершенно новое состояние сознания, которое автоматически возвращает нас ко внимательности к дыханию или к общему чувству бытия.
Поскольку мы уже включили в свою практику утомление и скуку, нам не приходится бежать от чего бы то ни было, и мы чувствуем себя вполне устойчиво и прочно.

Говорят, что такое переживание подобно внезапной влюбленности. Когда мы в кого-то влюблены, мы так или иначе получаем внезапную вспышку, - но не относящуюся к личности с данным именем, не представление о том, как эта личность выглядит; подобные мысли приходят впоследствии. Вспышка оказывается возможной благодаря нашей общей открытости по отношению к данному лицу. Мы получили отвлеченный проблеск любимого нами существа - "того". Проблеск "того" первым приходит в наш ум; затем мы можем размышлять о нем, тщательно раздумывать, наслаждаться мечтаниями о нем. Но все это происходит впоследствии. Вспышка остается первичной.

Открытость всегда приносит подобные результаты. Здесь можно применить и другую традиционную аналогию - образ охотника: охотнику не приходится думать об олене, о медведе, о горном козле или о каком-то другом особом животном - он ищет "нечто". Когда он идет и слышит звук, когда ощущает некоторую тонкую возможность, он не думает о том, какое животное сейчас обнаружит; приходит просто чувство "того". В каждом случае полной вовлеченности любой человек оказывается на уровне охотника, на уровне влюбленного или на уровне практикующего медитацию; он обладает тем видом открытости, который вызывает внезапные вспышки, почти магическое ощущение "таковости", без названия и без понятия, без идеи. Это и есть мгновенье усилия, сосредоточенного усилия; а за ним следует осознание. Отказавшись от обладания этим внезапным переживанием, осознание приходит очень медленно - и снова устанавливается на земной реальности простого пребывания здесь.

6. Внимательность к уму

Часто под внимательностью подразумевается наблюдательность. Но это не должно создавать впечатления о том, что внимательность означает наблюдение за чем-то происходящим. Быть внимательным - это скорее быть наблюдательным, нежели наблюдать за чем-то. Внимательность подразумевает процесс разумной бдительности, а не механическое занятие простого наблюдения за происходящим. В особенности четвертое основание, внимательность к уму, обладает качествами действия пробужденного разума. Разум четвертого основания представляет собой чувство легкости рук. Если вы достаточно широко откроете окна и двери комнаты, вы сможете сохранить внутреннее чувство помещения и в то же время получить снаружи свежий воздух. Внимательность к уму приносит такого же рода равновесие.

Люди различных темпераментов вносят в практику медитации различные подходы. Некоторые из них в обращении с собой оказываются чрезвычайно ортодоксальными, фактически устанавливают диктатуру. Другие, наоборот, чувствуют себя крайне свободно: они, так сказать, висят в позе для медитации и дают возможность всему совершаться. Еще другие в своей борьбе колеблются взад и вперед между этими двумя крайностями, не зная в точности, что им делать.

Смысл внимательности заключается в том, чтобы находиться вместе со своим умом. Когда вы сидите и медитируете, вы находитесь здесь, вы пребываете со своим умом. Вы пребываете со своим телом, со своим ощущением жизни, или выживания, со своим ощущением усилия. И в то же время вы пребываете со своим умом. Вы находитесь здесь. Внимательность к уму предполагает ощущение присутствия и ощущение точности в понятиях пребывания здесь. Вы присутствуете, поэтому вы не можете не заметить себя. Если же вас здесь нет, вы, пожалуй, можете пропустить себя. Но и это также будет двойным подходом: если вы понимаете, что вас здесь нет, это означает, что вы здесь. Этот факт возвращает вас к тому месту, где вы находитесь, возвращает обратно, к состоянию равновесия.

На самом деле мы действуем на очень малой основе. Мы думаем, что мы велики, необычайно значительны, что мы занимаем все обширное пространство. Мы видим себя, имеющими прошлое и будущее. И мы присутствуем здесь своей "значительной частью". Но если мы возьмем на себя труд ясно вглядеться в себя в этот самый момент, мы увидим лишь песчинку, увидим всего лишь маленьких людей, занятых только этой крошечной точкой существования, которая называется "данным моментом".
И если мы работаем на такой основе, мы в состоянии начать видеть истину, так сказать, всего дела - начать видеть то, что по-настоящему означает данный момент.

Это переживание оказывается весьма богатым по содержанию; дело в том, что оно бывает очень личным. вам необходимо принять тот факт, что ваше переживание является личным. Это личное переживание настоящего момента весьма сильно и весьма очевидно находится здесь; вы даже не в состоянии его отбросить!
Это и будет мельчайшей точкой внимательности ума, простотой тотальной новизны, тотальной прямотой. Ум функционирует в единичном акте: раз - и еще раз; одна вещь за один раз. Практика внимательности к уму состоит в том, чтобы постоянно находиться здесь, с этим одиночным выстрелом восприятия. Тогда вы получаете полную картину, в которой ничто не упущено: происходит нечто; сейчас происходит нечто; и сейчас происходит нечто. От этого нельзя ускользнуть. Даже если вы настроены на то, чтобы ускользнуть, это тоже будет движением одиночного выстрела, в котором вы можете проявить внимательность. Вы можете быть внимательными к своему бегству - к своим сексуальным фантазиям или к агрессивности.

И всегда происходит одна вещь за раз - в непосредственном, простом движении ума. Поэтому, согласно традиции, в технике внимательности к уму вам рекомендуется, чтобы вы осознавали каждый одиночный выстрел восприятия как ум, как мысль: "Я думаю, что слышу звук; я думаю, что ощущаю запах; я думаю, что мне жарко; я думаю, что мне холодно". В каждом таком восприятии налицо тотальный подход к переживанию - очень точное, очень прямое, единственное движение ума. Вещи всегда происходят непосредственным способом.
Вообще нет ничего другого. Все дело в одиночном выстреле. Эта реальность одиночного выстрела и есть все то, что есть. Есть только одиночный выстрел; все происходит только однажды. Существует только это. Потому-то здесь применима внимательность к уму.

Когда мы делаем это, мы делаем это. Если происходит что-то еще, мы делаем что-то еще. Но две вещи не в состоянии произойти одновременно. Легко вообразить, что две вещи происходят одновременно, потому что наши переходы от одной к другой могут быть очень быстрыми. Но даже тогда мы делаем только одну вещь за раз. Мы прыгаем взад и вперед, а не находимся одновременно в двух местах, что невозможно.
А поскольку вещи очень просты и непосредственны, мы способны сосредоточиваться лишь на одной вещи за раз, осознавать лишь одну вещь, быть внимательными лишь к одной вещи. Эта заостренность, это неприкрытое внимание как будто оказывается главным пунктом.

Необходимо все время пользоваться этой логикой и понять, что даже неприкрытое внимание к тому, что мы делаем, оказывается невозможным. Если вы обладаете неприкрытым вниманием к тому, что делаете, у вас имеется две личности. Одна личность и есть это обнаженное внимание; а вторая делает дело. Подлинное неприкрытое внимание означает, что мы внезапно оказываемся здесь. Вы не обладаете неприкрытым вниманием по отношению к тому, что вы делаете; вы невнимательны к тому, что делаете. Это невозможно.

Внимательность - это действие, а также переживание, совершающиеся в одно и то же время. Очевидно, у вас в самом начале, когда вы еще не вступили в подлинную внимательность, может существовать какое-то отношение; вы можете желать быть внимательными, желать подчиниться, дисциплинировать себя: и это будет проявлением некоторой двойственности. Но затем вы делаете нечто, просто делаете нечто. Это подобно знаменитому изречению дзэн: "Когда я ем, я ем; когда я сплю, я сплю". Вы просто делаете дело - абсолютно ничего не подразумевая при этом, не вкладывая в действие даже внимательности. Когда вы начинаете чувствовать связь со внимательностью, вы начинаете раскалываться. Тогда вы оказываетесь перед собственным сопротивлением, тогда вас начинают беспокоить, явственно атаковать сотни других вещей. Попытки быть внимательными, преднамеренно глядя на себя, включают слишком большую часть наблюдателя. Тогда мы утратили простоту одиночного выстрела.

7. Вопросы и ответы

Вопрос: Я хочу спросить о технике дыхания: имеется ли какая-то особая причина, почему мы отождествляем себя более с выдохом, нежели со вдохом?
Ринпоче: Здесь дело касается открытости. Вам надо создать особого рода просвет, некоторое пространство, где меньше напряжения. Поскольку вы делаете выдох, вы, без сомнения снова сделаете вдох, так что имеется пространство для своеобразного облегчения. Здесь нет необходимости что-то наблюдать.
Другой факт заключается в том, что выдох представляет собой выражение выхода из вашей централизованной системы. Выдох не имеет ничего общего с централизацией внутри вашего тела, где обыкновенно все находится в состоянии психосоматической закупорки. Вместо этого, отождествляя себя с выдохом, вы отдаете нечто.

Глядеть прямо на то, что есть, - это высшая форма здравого смысла и просветленного сознания: Кажется, в этом и заключается основной пункт некоторых описаний в "Тибетской книге мертвых", где говорится о приходящем к вам сияющем свете, от которого вы уклоняетесь, который вас пугает. Затем существует также тусклый и соблазняющий свет, исходящий из одной из шести сфер невротического существования; и вы привлечены к нему вместо яркого света. Вы предпочитаете тень реальности. Вот такого рода проблема существует у нас. Часто реальность оказывается столь грубой, оскорбительной и подавляющей, что, взирая на нее, вы чувствуете себя как бы сидящим на лезвии бритвы.

Ринпоче: Ваше дыхание и есть ваше физическое тело, если иметь в виду данный подход к делу. Существуют всевозможные ощущения, переживания, сопровождающие дыхание; это боли, ломота, зуд, приятные чувства и так далее. Вы переживаете все эти факты вместе с дыханием. Дыхание есть основная тема, а прочие явления сопровождают его. Таким образом идея техники дыхания заключается в том, чтобы просто быть весьма точным по отношению к тому, что вы переживаете. Вы вступаете в связь с этим ощущением, когда оно появляется, сопровождая ваше дыхание, не воображая при этом, что вы переживаете свое тело. Такие переживания совсем не являются переживаниями вашего тела. Это невозможно. На самом деле вы никоим образом не находитесь в таком положении, которое позволило бы вам переживать свое тело. Эти ваши переживания суть не более, чем мысли: "Я думаю, что мне больно". Это просто мысли о зуде, о боли и так далее.

Вопрос: Ринпоче, вы говорите о принципе "прикоснись и иди"(без прилипания). Если у нас возникает какая-нибудь фантазия, до какого пункта вы позволяете ей развиться прежде чем избавиться от нее?
Ринпоче: Когда она возникла, это уже будет "прикосновением". Затем дайте ей возможность быть такой, какова она есть. Потом она уходит. Здесь - наивысшая точка. Сначала имеет место создание фантазии; далее она достигает зрелости; затем переходит наивысший уровень и потом медленно исчезает или стремится перейти в нечто иное.

Вопрос: Иногда фантазия все более усложняется и превращается в целую эмоциональную завесу.
Ринпоче: Это все равно, что бить издохшую лошадь. Вы просто разрешаете ей прийти, проявить игру своего импульса, своей энергии, а затем всего лишь освобождаетесь от нее. Вы должны вкусить ее, а потом дать ей возможность уйти. Когда вы вкусили ее, вам не рекомендуется далее манипулировать ею.

Ясное и прямое виденье данного мгновенья подобно приему такой пилюли. Это одновременно и страх смерти, и любовь к жизни.

Вопрос: Иногда внимательность к выдоху становится как будто чересчур преднамеренной. Это гораздо более похоже на то, что наблюдатель производит ее по указанию сверху, а не на то, что дыхание и внимательность совершаются одновременно,

Ринпоче: Здесь применим подход по принципу "прикоснись и иди" (без прилипания). Вы касаетесь выдоха, а затем отказываетесь от обладания осознанием даже этого действия. Если вы попытаетесь постоянно обладать голым вниманием, тогда у вас возникнет проблема: вы станете очень ригидны, вы будете тянуться вперед. Поэтому вы прикасаетесь к дыханию и уходите вместе с ним. Таким образом существует ощущение свежести, смены воздуха. Оно подобно пульсированию или слушанью музыки: когда вы пытаетесь придерживаться одного такта, вы пропускаете другой. А при подобном образе действий вы начинаете слышать ритм; затем вы слышите также и музыку в ее целостности. То же самое и с любым переживанием. Другой пример - еда. Когда мы едим какую-то пищу, мы не чувствуем постоянно ее вкуса; он ощущается лишь периодически. Мы как бы парим над своим интересом; мы всегда только касаемся наивысшего пункта своего интереса. Так что стиль практики внимательности, выраженный в принципе "прикоснись и иди", заимствован из глубинного стиля ума. Если вы идете по этому пути, тогда не возникает никакой проблемы.

[просто Соня]

Проблески Абидхармы - Чогъям Ринпоче Трунгпа

Полностью - тут:
http://spiritual.ru/lib/trungpa_abidharma0.html





Проблески Абидхармы
Чогъям Ринпоче Трунгпа

В начале практики вы больше воображаете, нежели медитируете реально.
Некоторые люди обнаруживают себя в большом испуге. Вы
Вы совершенно не уверены в том, во что вы вовлечены. Но это является единственным путем вхождения в практику. Бытие дураком становится тогда средством продвижения.
Глупость изнашивается и за ней украдкой проглядывает дело. Это похоже на изнашивание ботинок – ваши настоящие ноги начинают появляться за вашими ботинками.

Вы видите, что существует громадное количество запутывающего страха, так что требуется некоторое количество безопасности. Данный частный ответ не решает все наши вопросы безопасности. Он реально не обещает чего-либо, он просто толкает вас за борт. Он выявляет ситуацию испуганности и потребности в безопасности. Когда же мы идем не в ногу с интересом безопасности и хотим быть неспокойными и неровными – личностными, какие мы есть – имеет место определенная релаксация. В это время начинает развиваться реальное отношение к своей ситуации.

Большой проблемой является то, что духовное учение может быть использовано, как путь обеспечения безопасности себя, достижения более высокого уровня стабильности через призму эго. Это является нашей неизбежной отправной точкой. Мы не можем игнорировать или отбросить ее. Мы должны начать с ошибок, и это всегда является проблемой. Имеется страх и потребность в безопасности, что делает принятие спонтанности чрезвычайно трудным. Как говорится в дхаммападе, «тот, кто знает, что он дурак, в действительности мудр».

o Глава 1. Форма

Начнем с обсуждения происхождения всех психологических проблем, возникновения невротического ума. Это – тенденция идентифицировать себя с желаниями и конфликтами, относящимися к внешнему миру. И немедленно встает вопрос о том, действительно ли такие конфликты существуют внешне, или же они внутренние. Эта неопределенность сгущает чувство существования некоторого рода проблемы. Что реально? Что не реально? Вот наша постоянная величайшая проблема. Проблема эго.

Абхидхарма во всем своем содержании вместе со всеми деталями основывается на позиции «неэговости». Когда мы говорим о неэговости, это не означает только отсутствие эго самого по себе. Это также означает отсутствие проекций эго. Неэговость приходит в какой-то мере как побочный продукт видения преходящей, призрачной природы внешнего мира. Коль скоро мы занялись рассмотрением проекций эго и увидели их преходящую и призрачную природу, то у него нет отправной точки, ничего, с чем бы оно соотносилось. Понятие внутреннего и внешнего взаимозависимы: начинается эго – и начинаются его проекции. Эго ухитряется поддерживать свою идентичность посредством проекций. Когда мы способны видеть наши проекции как несубстанциональные, эго становится призрачным.

Согласно Абхидхарме, эго состоит – в одном из своих аспектов – из восьми видов сознания. Существует шесть чувственных сознаний (мыслящий ум принимается в качестве шестого чувства). Затем, существует седьмое сознание, которое имеет природу неведения, помраченности, неупорядоченности. Этот помраченный ум является всеобщей структурой, которая пронизывает шесть чувственных сознаний. Все чувственные сознания возникают из данной омраченной ситуации отсутствия ясности в том, что вы делаете. Седьмое сознание – это отсутствие точности. Оно очень слепо.

Восьмое сознание – это то, что вы могли бы назвать общим (бессознательным) основанием всех сознаний. Именно это основание дает возможность функционировать всем семи. Это основание отличается от базисной основы, о которой я иногда говорил, – она является задним планом всего существования и содержит как самсару, так и нирвану. Восьмое сознание не является столь основополагающим, оно – некий вид вторичного базисного уровня, где уже началось заблуждение, и это заблуждение дает возможность функционировать другим семи сознаниям.
Существует эволюционный процесс, начинающийся с данного бессознательного основания, восьмого сознания. Из него возникает помраченное сознание, затем шесть чувственных сознаний. Даже шесть чувств развертываются в определенном порядке согласно уровню переживаемой интенсивности каждого из них. Наиболее интенсивный уровень достигается вместе со зрением, которое развивается последним.

Восемь типов сознания можно рассматривать, как находящиеся на уровне первой из пяти скандх – формы. Они являются формой эго, осязаемым его аспектом. Они составляют окончательный, основополагающий элемент эго – что касается закладывания основы эго; это не столь уж глубоко, но все же с относительной точки зрения они действительно включают что-то фиксированное, что-то определенное. Я думаю, что для перспективного видения было бы неплохо обсудить вкратце возможное основание (даже хоть учение абхидхармы и не говорит о нем много) – всепроникающее базисное основание, которое мы только что рассмотрели по контрасту с восьмым сознанием. Базисное основание совершенно не зависит от относительных ситуаций. Оно является естественным бытием, которое просто есть. Из базисного основания возникают энергии, являющиеся источником развития относительных ситуаций. Искры дуальности, интенсивности, отточенности, вспышки мудрости и знания – все виды явленного приходят отсюда. Итак, базисное основание – источник как заблуждения, так и освобождения. Как освобождение, так и заблуждение являются той энергией, которая есть постоянно, которая искрится, и затем возвращается в свою базисную природу подобно облакам (как их описывает Миларепа), неожиданно возникающими из неба и исчезающими в него.

Что касается основания эго – восьмого сознания, – оно возникает, когда энергия, вспышками выплескивающаяся из базисного основания, осуществляет некое ослепляющее действие, замешательство. Это замешательство становится восьмым сознанием, базисной основой эго. Доктор Гюнтер называет его «замешательство-заблуждение». Это та ошибка, которая проистекает из замешательства – некоторого вида паника. Если бы энергия могла двигаться со своей собственной динамикой скорости, то не было бы никакой паники. Это напоминает быстрое вождение автомобиля, когда ваша Скорость соответствует вашей способности управлять машиной. Но если вдруг вы запаниковали с мыслью, что вы движетесь слишком быстро, – вы бессознательно давите на тормоз, и возможен несчастный случай. Что-то внезапно застывает и привносит замешательство – замешательство незнания, как быть в этой ситуации. Тогда ситуация берет верх над вами. Не пребывая вместе с вами, проекции берут над вами верх. Тогда неожиданная сила проекций возвращается к вам, как ваше действие, создающее чрезвычайно мощное и оставляющее след замешательство. Это замешательство действует как базисная основа – вторичная базисная основа эго, производная от изначального базисного уровня.

Итак, эго в конечном счете относительно, и является источником всех относительных понятий во всем мире. Без эго у вас не критериев, понятий для сравнения. Вещи начинаются с эго – относительности. Даже нирвана начинается так. Когда появляется эго, нирвана, другая сторона этой монеты, начинается тоже. Без эго не может быть никакой вещи вроде нирваны или освобождения, так как без относительности свободное состояние было бы неотличимо от остальных. Так по мере развития эго начинается существование свободы и тюрьмы, эта относительная ситуация содержит основные качества неведения.

Коль скоро существует замешательство, то начинается и изумленное желание узнать где вы были, кто вы есть, и где вы есть. Но природа замешательства заключается в том, что вы не хотите возвратиться и узнать вашу первоначальную ситуацию – вы не хотите все разрушить и вернуться. Так как вместе с замешательством вы создали нечто закрытое, вы хотите проигнорировать историю событий, приводящую к этому. Вы хотите выставить самое лучшее из настоящего момента и уцепиться за него. Это и есть игнорирование – отказ от возвращения из-за его чрезмерной мучительности и перепуга. Как говорят, «неведение есть блаженство». Игнорирование неведения является блаженством – по крайней мере с точки зрения эго.
Однако в перспективе ваджраяны неведение видно не только под углом развития эго, но также и как заключающее в себе потенции мудрости. Но в восьми сознаниях действительно существует возможность перехода в мудрость.

Мудрость обращения с ситуациями, как они есть (а это и есть мудрость), заключает в себе громадную точность, которая не может придти откуда-либо еще, кроме как из физических ситуаций зрения, обоняния, ощущения, осязаемых объектов и звуков. Источником мудрости является земная ситуация реальных вещей, как они есть. Вы можете становиться полностью идентичными с обонянием, зрением, звуком, и ваше знание о них прекращает существование, – ваше знание становится мудростью. Вы становитесь полностью едины с ними, полностью поглощаетесь звуками, запахами, зрительными видениями и т.д. Этот подход находится в самой сердцевине принципа мандалы в учении ваджраяны. В то же время величайшее значение, придаваемое шести чувственным сознаниям в Абхидхарме, имеет конкретное значение в приложении к практике медитации и тому, как личность относится к своим переживаниям. Оба уровня учения делают сильное ударение на прямой связи с практическим аспектом переживания.


Вопрос: Можете ли вы дать конкретный пример, показывающий как скандхи входят в игру – форма, чувствование, восприятие и т.д
Ответ: Процесс, который здесь имеет место, происходит в мгновение сознания, длящееся около 1/500 секунды. Вначале у вас есть впечатление чего-то – чистый бланк, ничего определенного. Затем вы пытаетесь относиться к нему, как к определенности: все наименования, которым вас выучили, возвращаются к вам, и вы вешаете ярлык на эту вещь. Вы клеймите ее этим ярлыком – и тогда вы знаете ваше отношение к ней. Она нравится или не нравится вам в зависимости от прошлых ассоциаций.
Здесь самый-самый первый пробел, бланк, продолжающийся миллионную долю секунды; это медитационное переживание изначального основания. Затем, в следующий момент, возникает вопрос – вы не знаете кто, что и где вы. Следующим моментом является идея нахождения некоторой связи. Вы немедленно посылаете ваше послание к памяти, к ассоциациям, заученным вами. Вы находите определенную категорию или определенный ярлык, которому вы были обучены, – и штампуете это что-то. И сразу же появляется стратегия отношения к факту в терминах нравится – не нравится. Весь процесс происходит очень быстро. Это просто всплеск, вспышка.

o Глава 2. Чувствование

Понимание паттерна чувствования ум/тело очень важно в связи с медитацией. Интуитивный вид медитации задействует телесный уровень чувствования, особенно телесные ситуации приятных ощущений, боли в ногах, тепла и холода в комнате и т.д.
Ум – это эмоциональное, воображаемое или мечтательное качество. Обычно тело также является качеством ума. То есть, мы не переживаем в чувствовании тело, как оно есть, мы переживаем нашу версию тела. Здесь уже действует основополагающая точка зрения эго, основанная на относительных критериях, разделяющих это – и то. Основное искажение уже присутствует здесь вместе с первой скандхой – формой. Непрепятствующее пространство вещей, как они есть, уже искажается к моменту появления чувствования. Во всяком случае, мы погружены в эту ситуацию и ничего не можем поделать – как люди, в растерянности стоящие перед фактом уже случившегося. Но при более основательном рассмотрении втянутость в чувствование оказывается очень детской. Когда мы действительно видим чувствование – оно оказывается обманчивым в фундаментальном смысле. Когда мы говорим о чувствовании, в основном мы думаем о терминах чувствования по отношению к чему-либо еще. Вы влюбляетесь в кого-то. Вы сердитесь на кого-то. В таком представлении другая личность получается всезначимой, а вы – незначительной. С другой стороны, когда вы чувствуете себя обойденным или вы хотите быть любимым, – вы всезначимы, а другие незначительны. Чувствование играет в эту интровертно-экстравертную игру, в которой делает себя важным, отражаясь от «другого». В действительности же, все весьма далеко – никто, кроме вас не включен в это. Вы одни сами через себя создаете всю игру.

Итак, понимание чувствования очень много открывает относительно того, как вы связаны с вещами. Чувствование содержит притворство, что вы включены в игру с кем-то; но на самом деле вы просто бьетесь головой о стену. Вы углубляетесь дальше и дальше, рассчитывая достичь чего-то, но в конечном счете вы бьетесь головой о стену. Не существует ответа на поиски чувствования, никакого спасителя для него.

Именно поэтому будда-дхарма является атеистическим учением. Вы должны принять, что наше путешествие – одинокое путешествие. Изучение второй скандхи – чувствования – может быть чрезвычайно важным в том, чтобы помочь нам осознать наше одиночество на всем пути, независимость ни от кого. И все-таки мы пытаемся биться обо что-то все время.

Итак, возвращаясь к развитию чувствования ума/тела, можно сказать, что аспект ума обеспечивает гигантские ресурсы для этого иллюзорного процесса, неисчерпаемые источники мечтаний и воображения. Это распространяется на ситуацию, создаваемую наркотиками вроде кислоты, которые могут производить все типы якобы творческих визуальных переживаний. Можно получить переживание постоянного раскрывания зрения, обоняния, звука, – прекрасное, подобно непрерывному раскрытию цветка. Этот тип чувствования на уровне ума – в обычных ситуациях, в наркотическом переживании, в медитации, – все это уровень духовного материализма. Духовный материализм означает рассмотрение переживаний сквозь призму их возможной выгоды для эго – качества, присущего всем скандхам. Духовный материализм имеет тенденцию относить все духовное к миру сна или рая, к чему-то, не имеющему никакого отношения к телесным ситуациям, к чему-то всецело обходящему обыденность.

Телесный аспект чувствования связан с актуальным отношением к вещам. Этот элемент становится много живее в следующей скандхе, которую будем обсуждать далее, – в восприятии. Данные переживания настоящих вещей, вещности и твердости и стабильности, как я уже говорил, не являются вещами, как таковыми, но нашей их версией. Мы думаем, что это твердое, мы думаем, что это вещь. Однако связь с телесным аспектом чувствования является в духовном смысле весьма побуждающей и открытой.

Предположим, внезапно мы заболеваем и чувствуем боль в нашем теле. Тело состоит из разнородных элементов и боль заставляет нас почувствовать связь с действительной реальностью, а не с чем-то воображаемым, нереальным. Каким-то образом прямое отношение к телесному аспекту чувствования значительно ближе подводит к реальности.

Боль или удовольствие не должны быть относительной вещью. Может быть только независимая боль, независимое удовольствие. Мы можем быть в состоянии переживать боль или удовольствие без чувствования.
Но страх некоторых людей происходит из боязни неизвестной ситуации. Они испуганы этим пространством, поскольку им незнаком другой аспект эго, не имеющий надежды или страха. Если они получат проблеск возможности боли и удовольствия без надежды и страха, это кажется им демоническим. Конечно, там нет ничего, чем можно было бы закрыться. Если вы отбрасываете надежду и страх, тогда боль и удовольствие остаются такими, какие они есть. Нет никакого пути относиться к ним, кроме прямого.

ум более близок к удовольствию, поскольку он привлекается воображаемым. Ум привлекает образ того, что могло бы быть хорошим, он надеется на возможность получения чего-то. Но тело в большей степени реалистично, оно постоянно возвращает нас к тому, перед чем мы находимся.

Иными словами, никому не нравится смотреть в лицо реальности. Реальность является физической, телом, формой первой скандхи, которую мы создали вначале. У нас есть тело, «я есть то, что я есть». Это похоже на индивидуальное божественное сознание. Если уж вы имеете «я есть то, что я есть» – тогда все очень определенно.

Все дело, оказывается, в том, есть или нет у нас отвага быть тем, кто мы есть, и стремление пренебречь дуальностью того и этого. Мы принимаем наши негативные стороны и тот факт, что мы дураки. Хорошо, это чудесно. Мы используем это, как часть медитационного процесса. Несмотря ни на что мы намерены все продолжать, продолжать, продолжать и продолжать, – стыдясь этого или гордясь им. Мы собираемся просто продолжать, продолжать и продолжать.

o Глава 3. Восприятие

Эго распространяет свою территорию настолько далеко, насколько может, – пытается навешивать ярлыки и определять столько, сколько возможно. Автоматически развиваются понятия большого и малого, большего и меньшего. Даже понятие меньшего может помочь определить большую территорию. Так развиваются эти полярности.
Далее, пятым аспектом восприятия является абсолютное ничто. Абсолютное ничто здесь является, так сказать, искрой пронизывающего интеллекта, связанного с изначальным основанием.

Переживание абсолютного ничто означает оставление даже надежды или страха и прекращение восприятия в смысле схватывания чего-то или цепляния за что-то. В этом переживании вы просто пытаетесь быть достаточно храбрыми, чтобы немного отпустить ваше схватывание, чтобы просто присматриваться, принюхиваться открытее в отдельностях, немножко поплавать. Этот аспект восприятия означает начало истинной храбрости. Такой вид храбрости происходит из татхагата-гарбхи, природы будды, основополагающего интеллекта. Именно основополагающий интеллект начинает проявлять эту храбрость. В целом, любое понятие исследования или возможности в отношении к эго и проекциям, как считается, вдохновлено просветленным умом.
Абсолютное ничто –последняя стадия в развитии восприятия.

Вопрос: Не могли бы вы еще повторить непроявление?
Ответ: Оно должно иметь отношение к страху, оно основывается на страхе утраты твердой ситуации. Отвердевшее пространство есть надежда. Оно обнадеживающе в том, что вы умудряетесь отвердить пространство в качестве некой опоры. В непроявлении вы ничего не нашли и у вас полное отчаяние и отбрасывание надежды. Но это хитрость эго, потому что оставление надежды – само по себе цепляние за что-то.
Вопрос: Находится ли данный тип восприятия, о котором вы только что говорили, в стороне от ограничений эго?
Ответ: Это становится вдохновением. Вне эго восприятие становится вдохновением. Но так получается на тантрическом уровне, который может быть слишком трудным для понимания.
Вопрос: Вдохновение для чего?
Ответ: Для него самого.

Отождествление должно быть открытым, бесцентровым другими словами, без наблюдателя. В этом все дело. Если нет наблюдателя, то отождествление становится реальным, действительно создавая контакт с вещами как они есть. В случае же отождествления внутренним образом вы отождествляетесь согласно определенным понятиям, согласно вашим собственным категориям.

Вопрос: А как в другом случае? Является ли отождествление внешним образом просто осознанием происходящего, без какого-либо затвердения?
Ответ: Вы не наблюдаете ваше тело и ваше физическое движение при распиливании дерева, но вы просто становитесь одним с деревом. Вы не наблюдаете себя идентифицирующимся (отождествляющимся), а становитесь полностью одним с действием или объектом.

Вопрос: Как же тогда Будда возле источника учил женщину чувствовать веревку и внимать движению доставаемый воды? Как быть с практикой полноты внимания?
Ответ: Здесь есть сходство с использованием дыхания в медитации – движение двух рук, как посторонних. Нет никакого касательства к моим рукам и ко мне, это просто две руки, совершающие регулярное функциональное действие – доставание воды.
Вопрос: И при этом ничего не должно выстраиваться? Никакая территория или чувство собственности?
Ответ: Ничто не выстраивается таким образом. Дыхание есть просто происходящее там дыхание. Это совершенно не мое дыхание и я не должен дышать как-то специально.
Вопрос: Стать одним с деревом – не опьянение ли это?
Ответ: Можно сказать, что да. Раз уж вы в переживании, есть определенные логические паттерны, которым вы следуете, и они становятся непрерывным созидающим процессом – вы начинаете видеть полноцветность и живость вещей.

Вопрос: Не могли бы вы коснуться связи между страхом и отождествлением?
Ответ: Если вы не согласовываетесь с собой, вы можете впасть в панику. Внезапно вы прекращаете отождествление – вы боитесь, что что-то неправильно, вы начинаете терять опору. Так случается потому, что при отождествлении почва безопасности уходит из-под ваших ног.

просветленный ум должен быть частью нашего повседневного эгоического переживания. Переживание пробужденного ума чрезвычайно просто, оно не должно быть драматическим, разительным. Самые слабые выражения разума являются частью пробужденного ума. Нет необходимости выстраивать мифическое понятие просветленного переживания.

o Глава 5. Медитация

Я думаю, фундаментальной проблемой всех нас является то, что мы слишком критичны к себе, вплоть до того, что даже становимся своими собственными врагами. Медитация – путь прекращения этой вражды, путь принятия себя, путь дружбы с собой. Мы можем найти себя не столь плохими, как нам говорили до сих пор. Мы также должны открыть, что медитативная практика не есть нечто столь экзотическое, возвышенное и недостижимое, что мы не можем ее уловить. Медитативная практика – это нечто, происходящее на персональном уровне. Она включает интимные отношения с самим собой. Вовлекается глубокая интимность. Ей нечего делать с достижением совершенства, достижением каких-то абсолютных состояний и прочего. Она – глубокое проникновение в то, что мы есть, должным образом и во всей своей полноте. Это просто дружба с самим собой.

Пока мы не в состоянии сделаться своими собственными друзьями, нет никакой надежды. Если отворачиваешься от себя, как от безнадежного, даже злодея, то не сделаешь даже первого шага. Приняв такую позицию, мы постоянно должны искать что-то лучшее, чем мы сами. И эта попытка обогнать самих себя на месте может продолжаться непрерывно. Фактически, только это мы и делаем.

Итак, медитация, есть вхождение в контакт с действительной ситуацией нас самих – сырыми и грубыми, болезненными и раздражающими, – всеми этими отвратительными вещами, продолжающимися в нашем состоянии бытия. Но даже, если наше состояние бытия отвратительно, нам следует вглядеться в него. Увидеть его – это прекрасно. Открыть, что подобные вещи существуют в обычной ситуации – поистине прекрасно. Это другое измерение естественной красоты. Люди говорят об уважении к красоте природы, покоряют вершины гор, любуются жирафами и львами в Африке, но никому не приходит в голову так же оценить по достоинству и свою естественную красоту. А она в действительности более прекрасна, чем флора и фауна, более фантастична, гораздо более мучительна, многоцветна и восхитительна и т.д.

Буддийская традиция доносит до нас открытия великих Учителей, которые прошли через этот процесс в прошлом, на рекомендует нам простые медитативные техники, такие как аннапаннасати, идентификацию с дыханием и несколько типов практик полноты внимания. Эти практики ценны в нашей действительно психологической ситуации.
Наша сегодня существующая ситуация, кто мы есть сейчас – вот наша первая опора.
И мы начинаем с простой техники хождения или дыхания. Это совсем недорого.
Это вполне естественная вещь. Мы можем дышать и ходить – ведь все равно нам надо дышать и нам надо ходить. Оказывается, что это отправная точка медитации.

Связь медитации со скандхами в этом смысле очень интересна. Чем больше мы проникаем в грубые, неприкрытые основные элементы, составляющие нас самих, тем больше мы соотносимся, устанавливаем связь со скандхами. Мы не можем установить связь со скандхами, если они замаскированы или обложены комментариями. Только тогда можно подойти к ним, когда они предстают во всем своем обнаженном и грубом виде. Мы пытаемся обойти игнорирующий аспект тупости, которая и есть главная наша боль или фундаментальная двойственность. Мы пытаемся связаться с доступной нам телесной ситуацией дыхания или хождения. Это весьма прямое и естественное желание. Они есть простой источник окончательной духовной красоты. Это просто лишь дыхание, ходьба, идентифицированные с простым процессом бытия. В простой медитативной практике дыхания и ходьбы соблазны не заявляют о себе, поскольку они в действительности не точны. Они не обладают той точностью, которую приносит медитация – остротой, пробужденностью и абсолютно точным качеством обращения с действительной ситуацией, как она есть. Если мы не теряем этого, нам больше ничего и не нужно.

o Глава 6. Сознание

Поначалу человек должен практиковать медитацию исключительно на мыслительном уровне, уровне дневных мечтаний. Это всего лишь претензия на медитацию; он делает вид, что медитирует. Но благодаря этой претензии, этому внушению, что вы практикуете медитацию, сознание трансформируется. Таким образом сеть подсознания, а также сознания постепенно прорывается. Скорость самого сознания замедляется, а затем человек проникает книзу.

Но медитация – это акт недвойственности. Техника, вами используемая, не должна быть отдельной от вас; это – вы, вы есть техника. Медитирующий и медитация – одно. Сюда не включено отношение.

В дополнение к сидячей форме медитации имеется медитационная практика в повседневной жизни панорамного осознавания. Этот особый вид практики связан с идентификацией с видами деятельности, в которые вы вовлечены.

Вопрос: Я бы хотел выяснить относительно полноты внимания (mindfulness) и осознавания (awareness). Практикуется ли это при выполнении повседневных дел, простых вещей? И является ли тот момент, когда забываешь, что делаешь и погружаешься в дневной сон, моментом, когда следует начать практику осознавания?
Ответ: В полноте внимания имеется весьма определенная энергия; замечается каждое движение, каждая мгновенная деталь. В случае практики осознавания вы имеете общие очертания того, что вы делаете, которые охватывают, естественно, и детали. В практике осознавания в повседневной жизни в некоторый момент блуждающий ум как таковой, сам ум дневного сна, обращается в осознавание и напоминает вам. Если вы совершенно одно с идеей осознавания как очень близкого (вам), это – истинная практика. В надлежащей практике осознавания вполне правильное отношение состоит в том, что осознавание двигается к вам, а не вы двигаетесь к нему. Если же вы пытаетесь присвоить и владеть осознаванием, если вы относитесь к нему как к «моему осознаванию», тогда оно удаляется от вас.

Вы начинаете с некоторого рода амбиции. Затем на определенной стадии медитация становится инстинктивной, тогда вы не можете не медитировать – это просто случается с вами.

Вы начинаете с честолюбия, а затем медитация начинает, так сказать, просачиваться в вашу систему. Постепенно ваша система начинает требовать медитации. Это своего рода привыкание, начинается вид инфильтрации, пропитывания всей системы. Это то, что происходит с бодхисаттвами. Они принимают клятву не достигать просветления, но однажды они обнаруживают, что каким-то образом они достигли просветления, потому что практика полностью пропитала всю их систему. Их поведение становится совершенным воплощением дхармы.

o Глава 7. Благоприятное совпадение

Однако возможно переживать каждый момент, как имеющий в себе индивидуальность. Как только вы в ситуации, вы двигаетесь вместе с ее уникальными паттернами, ее неповторимыми текстурами и так далее. Эго же находит признание уникальной индивидуальности каждой ситуации крайне угрожающим. Но путь – это указанное выше отношение к каждой ситуации, как она есть. В этом много движения. Вы постоянно предстаете перед лицом какого-то драматического события.

Вопрос: Но тогда нет никакого другого руководства кроме того, что есть в каждой ситуации?
Ответ: Это гораздо более определенный вид руководства, чем при наличии карты или кальки, которым должно следовать. Это реальное руководство. Боль будет реальной болью, а удовольствие – реальным удовольствием. Замешательство будет реальным замешательством. Каждая ситуация будет подлинной ситуацией, точной ситуацией, это и есть водительство; это паттерн, с которым вы идете. Оглядываясь назад, мы обнаруживаем, что все ситуации, в которых мы имели ощущение совершаемого путешествия, были ситуациями постоянного проживания в настоящий момент. Совсем отсутствовало ощущение включенной предопределенности предназначения. Настоящая ситуация есть как место назначения, так и путь.

Многие люди желают сейчас обеспечить безопасность своего места назначения в будущем. Глядя на вещи таким образом, мы умудряемся загнать себя в состояние паранойи и паники. Но если вы реально видите настоящую ситуацию, как она есть, то это всегда абсолютно простая ситуация.

Видите ли, ситуация очень проста. Когда возникает телесная боль или удовольствие, это очень просто. Вы только воспринимаете это и просто оставляете. Вы не должны пропускать это через какой-либо процесс. Каждая ситуация уникальна. Поэтому вы только идете вместе с ней, даете ей случиться согласно ее собственной природе.

Вопрос: Мне кажется, что я не совсем понимаю, что вы имеете ввиду под «идти вместе».
Ответ: Это вопрос принятия. Даже если принятие того, что случается, может вызвать замешательство, просто примите данную ситуацию и не старайтесь превратить ее во что-то еще, вовсе не пытайтесь превратить ее в образовательный процесс. Просто посмотрите на нее, воспримите, а затем оставьте ее. Если вы что-то переживаете, а затем отступаетесь от этого переживания, то вы обеспечиваете пространство между тем знанием и вами, которое позволяет всему просто взять свой курс. Неприсвоение подобно дрожжам в процессе ферментации. В этом процессе вызревает состояние ума, в котором вы начинаете надлежащим образом обучаться и чувствовать.

Вопрос: Имеет ли значение, если неприсвоение вначале является лишь другой формой комментария? Или это неизбежно?
Ответ: Вы не можете начать с абсолютного, окончательного совершенства. Быть совершенным не имеет значения. Только воспринимайте, переживайте и оставляйте. Не важно, как и что. Проблема в том, что мы всегда хотим начать с чего-то и в то же время хотим быть уверены, что то, что мы делаем, правильно. Но мы как-то не можем иметь такую страховку. Мы должны действительно использовать шанс и принять сырое и глубокое качество ситуации. У нас могла бы быть ситуация типа комментария, куда включен постоянный анализ. Но этот анализ является только частью процесса. Просто так это и оставьте. Это не должно стать финалом. Ничего плохого нет в вашем комментарии, пока вы не пытаетесь принять его как окончательное заключение.

Вопрос: В момент, когда этот комментарий существует, так сильно за него держишься.
Ответ: Комментарий, не наделенный особой ценностью – это хорошо. Это просто болтовня. Это – о'кэй. Оставьте его в покое. Вам не следует отождествляться с этой энергией, которая проходит.
Отношение с настоящим моментом во многих случаях весьма трудное и болезненное. Хотя это и прямота, и открытость, и прямая дорога – это весьма болезненно. Это похоже на переживание бардо, упомянутое в «Тибетской книге мертвых». Перед вами сияющий свет, изливающийся на вас с образом определенного татхагаты. Итак – два выбора. Войдете ли вы в раздражающий свет или просто свернете на свет боковой дороги.

Этот символизм из «Тибетской книги мертвых» очень глубокий для нашей актуальной, повседневной жизненной ситуации. Он не должен относиться только к посмертному переживанию. Возможно, посмертное переживание только олицетворяет вид ситуации, когда выборы наиболее просветляющи или побуждающи и наиболее непосредственны. В нашей обычной жизненной ситуации мы должны открыться, исследовать и видеть, а затем отпустить себя. Без выбора не было бы никакого скачка и никакого момента отпускания. Поэтому именно благодаря выбору есть момент скачка и позволение всему случающемуся. Кажется, что это не особенно удобно, приятно и легко. С другой стороны это может стать вдохновляющим. Так по крайней мере можно было бы сказать.

Вопрос: Вы, по-видимому, говорите об открытии мудрости. Не могли бы вы рассказать об этом больше?
Ответ: Раскрытие мудрости не имеет отношения к центрированному качеству эго. Фактически это совсем не есть открывание, поскольку вы не можете видеть, что вы открываете. Вы становитесь частью мудрости. Вы превосходите трансцендентальное знание праджны и достигаете джнаны, реальной мудрости. Это кажется разочаровывающим, потому что вам бы хотелось видеть себя просветленными. Но это не возможно. Такое вознаграждающее переживание подтверждения, что вы наконец достигли просветления, что вы уже здесь – не возможно. Такое никогда не случается.

Это зависит от того, насколько вы серьезно подходите к выбору. Если вы не придаете большого значения выбору, ничто не сможет двигать вами или увлечь на боковой путь. Ко времени, когда появляются эти соблазны, вы в любом случае идете, идете прямо.

Вопрос: Таким образом, предсказание не содержит ответ, а скорее является средством для выхода (из ситуации)?
Ответ: Да. Предсказание подобно мечу. Так что вы делаете шаг и вы используете его. Вы отсекаете сомнение.

Видите ли, есть удивительная вещь относительно четырех благородных истин –они начинаются с дукхи (dukkha), боли. Они начинаются со дна, где наиболее важные вещи, а не с вершины, где все уже очищено, где сливки и тому подобное. Это начинается с примесей и менералов и всего, что опускается вниз на дно. Вы начинаете с грязной работы, но это само по себе становится ступенькой. А затем постепенно вы все больше и больше открываете вершину. И поскольку вы открываете верхний слой постепенно, он приходит не вызывая удивления. Если же начинаешь с красивых и богатых вещей в верхнем слое, тогда не хочешь опускаться вниз, потому что внизу можно обнаружить любые вещи. Не хочется входить туда. Начинаешь открывать, что там что-то подозрительно.

Итак, мы начинаем снизу, с наиболее грубой части. Это наша отправная точка. Вы не должны начинать с совершенного или прекрасного. Когда начинаешь снизу, вся структура, включая основание, становится устойчивой. Поскольку вы уже имели дело с наихудшими вещами, то что может быть хуже?

В нашем виде учения мы могли бы начать со сливок. Но тогда личность не была бы удовлетворена сливками, потому что она бы не получила никакого впечатления об их ценности. Поэтому мы должны идти через весь процесс оценивания. Мы должны начать снизу, а затем подниматься. С точки зрения самого просветления это можно было бы назвать бесполезной игрой, но с точки зрения неочищенного, нераскрытого процесса это необходимо. Это игра, практика – это игра, но вы должны пройти через это.

o Глава 8. Практика и интеллект

Дело в том, что некоторые вещи могут быть вне нашего постижения. Но если вам хватает дисциплины выслушать их, в определенный момент они начинают соответствовать вам. Они возвращаются к вам автоматически, сами собой, а не благодаря вашей попытке действительно настроиться на НИХ и работать над ними.

Медитационную практику вы начинаете, вводя себя в обуславливающий процесс. Однако в Результате такого действия само обуславливание истощается. Процесс обуславливания начинает давать ростки, но само обуславливание уходит. Тогда начинается брожение семян.

Этот вид обуславливающего процесса, о котором вы говорили, подобен медитации. Нравится вам или нет, вы продолжаете медитировать.

Если вы спросите личность: «Как ты знаешь, что ты есть то, что есть?», – наиболее простой ответ на это: «Я вижу себя в зеркале. Я есть то, что я есть. У меня есть тело». Но если вы попытаетесь пойти за пределы этого и отыскать некоторый дальнейший принцип обоснования, вы не обнаружите ничего. Вот почему Сутра Сердца говорит: «Нет ни глаза, ни уха, ни носа, ни языка, ни тела…» Ваш глаз –просто глаз, это не ваш глаз; ваш нос – просто нос, но это не ваш нос. Ничто не есть вы. Во всей системе вашего тела каждая часть имеет собственное название, собственное место. Оно состоит из множества вещей, но нет такой вещи как вы.
Поэтому вы начинаете превосходить ум-тело, вашу собственную версию тела как плотной сплошной вещи, именно благодаря видению индивидуальности каждой частицы в теле. Но вы не должны разрушать тело, через тело вы учитесь.

Мы не столько трансцендируем понятие тела в целом, сколько пытается отойти от нашей тенденции укрываться в теле как в гнезде, от этого имеющегося представления у вас о полной безопасности, оттого что тело – защищенное место и оттого, что мы можем вернуться в него как в нашу крепость. Даже если мы выходим за его пределы, непрерывность не представляется большой проблемой.

Это не имеет никакого отношения к эго. Эго есть воображение централизованного укрытия, гнезда, которое дает надежную защиту. Вы пугаетесь мира вне ваших проекций, так что вы просто возвращаетесь в вашу комнату для сидения и окружаете себя комфортом. В связи с этим вопросом существует общее непонимание Буддизма. Люди удивляются: кто тогда, если нет эго, достигает просветления, кто выполняет все свои действия? Если у вас нет эго, как вы едите, как вы спите? В этом случае эго принимают скорее за физическое тело, а не за то, что оно есть – параноидный страховой полис, укрепленное гнездо эго. Ваше бытие может продолжаться без вашей постоянной защиты себя. Фактически вы становитесь более непобедимыми, если не защищаетесь.

[просто Соня]

Чогъям Трунгпа - Безумная мудрость

В книгу вошли записи двух семинаров Чогьяма Трунгпы, посвященных безумной мудрости - особому подходу к духовной практике и жизни. В качестве иллюстрации к учению Чогьям Трунгпа использует жизнеописание великого буддийского святого Падмасамбхавы.

Полностью - тут:
https://naturalworld.guru/kniga_bezumnaya-mudrost.htm







Чогьям Трунгпа Ринпоче - Безумная мудрость

СЕМИНАР ПЕРВЫЙ
Изначальная невинность

Представление тантры о просветлении иное – оно связано с молодостью и невинностью. Этот образ можно обнаружить в жизни Падмасамбхавы, где просветлённое состояние ума предстаёт не пожилым и умудрённым опытом, а молодым и свободным. В данном случае юность и свобода связаны с рождением пробуждённого состояния ума. Пробуждённое состояние ума подобно утру, рассвету – свежему, сияющему, полностью пробуждённому. Это характерная особенность рождения Падмасамбхавы.
Отождествив себя с путём и с соответствующим к нему отношением, мы вдруг обнаруживаем, что в них есть что то прекрасное. Этому пути присуща свежесть, ярко контрастирующая с монотонностью следования программам различных практик. Свершаются новые открытия. Новое открытие – это рождение Падмасамбхавы.
Падмасамбхава родился из цветка лотоса на озере в Уддияне. Он выглядел как восьмилетний ребёнок. Он был любознательным, умным, юным, беззаботным. Будучи беззаботным, он ни к чему не боялся прикасаться.
Рождение ребёнка из цветка лотоса в таком диком пустынном месте посреди озера не может быть понято концептуальным умом. Во первых, ребёнок не может родиться из лотоса. Во вторых, такая дикая горная местность слишком враждебна, чтобы благоприятствовать рождению ребёнка, к тому же здорового. Такое рождение невозможно. Однако невозможные вещи, находящиеся за пределами нашего воображения, иногда случаются. В сущности, невозможные вещи случаются даже до того, как включается наше воображение, так что мы точно можем описать их как невообразимые и даже немыслимые, запредельные.

Падмасамбхава родился из лотоса на этом озере. Он родился принцем – юным и милым, а также умным, страшно умным. Его ясные глаза смотрят на вас. Он не боится ни к чему прикасаться. Иногда бывает даже немного неловко находиться рядом с ним, с этим чистым и прекрасным восьмилетним младенцем.
кто то работает очень усердно и в результате достигает покоя в уме. Это типичная идея, но в случае с Падмасамбхавой всё иначе Можно быть просветлённым и в то же время подобным ребёнку. Именно так всё обстоит на самом деле: если мы пробуждены, мы всего лишь дети. На первой стадии наших переживаний мы всего лишь дети. Мы невинны, потому что вернулись к исконному состоянию бытия.
Мы способны найти свою собственную невинность и детскую прелесть, качество принцев и принцесс внутри нас самих. Обнаружив всё своё смятение и все невротические состояния, мы начинаем осознавать, что они безвредны и беспомощны. Затем мы постепенно находим внутри самих себя качество невинного ребёнка. И не означает, что мы уменьшаемся до ребёнка. Скорее мы обнаруживаем внутри свойство, подобное детскому. Мы становимся свежими, любознательными, оживлёнными; мы хотим узнать о мире и о жизни как можно больше. Мы лишаемся всех своих предрассудков. Мы начинаем осознавать себя – это подобно второму рождению. Мы обнаруживаем свою чистоту, исконную невинность, вечную молодость.

Первый прорыв дарит нам качество ребёнка, но нас всё ещё волнует, хотя больше и не ужасает вопрос о том, как справляться с жизненными обстоятельствами. Мы испытываем такое ощущение, будто протягиваем руки и впервые начинаем исследовать всё неизвестное. Наше ощущение двойственности, вещи, которые казались нам давно известными, все наши предубеждения – всё это становится ложью и просто отпадает. Сейчас мы впервые распознаём истинное свойство пути. Мы отказываемся от сокровенных территорий своего эго или, по меньшей мере, осознаём их.
Чем больше мы осознаём эго и его невроз, тем ближе мы к детскому состоянию ума, не знающему, как сделать следующий шаг в своей жизни. Люди часто спрашивают: «Предположим, я медитирую, а что я буду делать потом? Если я достигну умиротворённого состояния ума, как я буду справляться со своими врагами и начальниками?» В сущности, мы задаём очень детские вопросы. «Если на пути развития случится то то и то то, что же будет дальше?». Это очень инфантильно, по детски; это проявление свежего восприятия, вновь открытое ощущение всего таким, как оно есть.
Падмасамбхава как дитя представляет это совершенное, детское состояние, в котором не существует двойственности, нет «этого» и «того». Это состояние всеобъемлюще. В нём также присутствует ощущение свежести, поскольку это состояние тотально, повсеместно и не содержит ориентиров. И если нет ориентиров, ничто не загрязняет концепции и идеи. Это единое, абсолютно и наивысшее явление.

Вечность и кладбище

Опыт переживания вечности Падмасамбхавой как Ваджрадхарой – или его существования как вечности – совсем иной. В опыте Падмасамбхавы присутствует ощущение непрерывности, поскольку он превзошёл страх рождения, смерти, болезни и всех видов боли. Есть только постоянная жизнь, интенсивное ощущение, что он, Падмасамбхава, в сущности, не живёт и не существует, – скорее живёт и существует мир, а следовательно, он и есть мир, а мир есть он. Он обладает властью над миром, поскольку не имеет власти над миром. Он не желает занимать позицию могущественного человека.
Ваджрадхара – это санскритское имя. «Ваджра» означает «нерушимый», «дхара» – «держатель». Итак, Падмасамбхава достигает состояния вечности как «держатель нерушимости» или «держатель непоколебимости». Падмасамбхава достигает вечности, поскольку рождён как абсолютно чистое и совершенно невинное дитя – он настолько чист и невинен, что лишён страха перед исследованием мира рождения и смерти
вместо того чтобы считать мир угрожающей ситуацией, Падмасамбхава стал воспринимать его как свой дом. Так он достиг изначального состояния вечности, в корне отличающегося от состояния увековечивания эго
В сущности, несмотря на все окружавшие его ужасы, он считал это место своим новым дворцом. Наблюдая за непостоянством жизни, Ваджрадхара увидел вечность жизни, постоянный и непрерывный процесс смерти и рождения.
Но, если мы отождествим себя с Падмасамбхавой, то всегда будем бесстрашны. Хаос может воодушевлять нас – настолько, что в каком то смысле превратится в порядок. Хаос может стать упорядоченным хаосом, а не просто запутанной неразберихой, если у нас получится установить контакт с миром, как он есть.

Падмасамбхава отправился в ближайшую пещеру и медитировал на принципе вечности природы будды: природа будды существует вечно, ей ничего не угрожает. Постижение этого принципа – одна из пяти стадий видьядхары: первая стадия, именуемая видьядхарой вечности.
«Видьядхара» значит «тот, кто хранит научное знание» или «тот, кто достиг полной безумной мудрости». Итак, первая стадия безумной мудрости – это мудрость вечности. Нам вообще ничего не угрожает, и всё есть украшение. Чем сильнее хаос, тем в большей степени всё становится украшением. Таково состояние Ваджрадхары.
Падмасамбхава не нуждался в обучении, поскольку был пробуждённым уже в момент рождения. Он двигался из дхармакайи в самбхогакайю, а внезапная вспышка просветления не требует подготовки. Она не нуждается в системе образования. Такова врождённая природа, не зависящая ни от какой тренировки.

В сущности, само представление о необходимости обучения чему либо ущербно, поскольку заставляет нас считать, что мы не можем обладать внутренним потенциалом, а следовательно, должны сделать себя лучше, чем мы есть, пытаться соревноваться с героями и мастерами. Поэтому мы пытаемся подражать героям и мастерам, веря, что в конце концов посредством некоего психофизического перехода сможем стать ими. И хотя на самом деле ими не являемся, мы верим в то, что сможем ими стать, просто подражая их поведению – притворяясь и постоянно внушая себе, будто являемся теми, кем на самом деле не являемся. Но когда случается внезапная вспышка просветления, такое притворство становится невозможным. Вам не надо никем притворяться. Вы уже кто то. В любом случае в вас есть определённые тенденции и предрасположенности. Вопрос только в том, как применить их на практике.
Применяя подход Падмасамбхавы к духовности, мы не ищем чего то, что подтолкнёт нас, не ищем вдохновения или блаженства. Напротив, мы погружаемся во всё раздражающее, что есть в жизни, ныряем в раздражение и делаем его своим домом. Если нам удаётся превратить раздражение в свой дом, оно становится источником великой радости, трансцендентной радости – махасукха, – поскольку там вообще не существует никакой боли. Такой вид радости уже не связан с болью, он не противопоставляется ей. Всё становится чётким, ясным и доступным для понимания, и нам удаётся взаимодействовать с этим.
Для начала мы рассматриваем боль как нечто вполне реальное, нечто действительно существующее, имеющее место быть. Мы не относимся к ней как к предмету учения или философии. Это просто боль, простой психологический дискомфорт. Вы не уходите от боли, потому что, если вы уйдёте, вам не с чем будет работать.


Вопрос: Каким образом ощущение себя «как дома» в раздражающих ситуациях соотносится с принципом мандалы?
Ответ: Оно уже и так само по себе является мандалой. Контакты с раздражающими факторами дают понять, что существует множество видов раздражителей и бесконечное число их вариаций. Это и есть мандала. Вы именно там. Мандала – это ощущение тотального существования, и вы – в её центре. Вот вы где – в центре раздражения. Это очень мощное переживание.
Сущность безумной мудрости в том, что вы перестаёте создавать стратегические программы, у вас больше нет идеалов. Это всегда научно в том смысле, что неизменно соответствует природе элементов.

Позвольте происходящему происходить

Мы не рассматриваем Падмасамбхаву с внешне мифологической или внешне исторической точки зрения. Мы пытаемся докопаться до «мозга костей», проникнуть в мгновенный изначальный аспект Падмасамбхавы и увидеть, как он взаимодействует с жизнью. Это священный, или тантрический, способ изучения жизни Падмасамбхавы, противоположный оценкам и интерпретациям, рассматривающим его как чисто историческую или мифическую фигуру – как, например, короля Артура или другого подобного персонажа.
В заключение было бы полезно обсудить, как нам относиться к Падмасамбхаве. Сейчас мы говорим о Падмасамбхаве скорее как о космическом принципе, нежели об историческом персонаже, индийском святом.

СЕМИНАР ВТОРОЙ
Падмасамбхава и энергия тантры

Вопрос: Каково ощущение безнадёжности?
Ответ: Это просто чистая безнадёжность. Нет никакой опоры, нет почвы под ногами.
Безнадёжность – это не уловка. Всё по настоящему, понимаете, это истина. Это истина безнадёжности, а не доктрина безнадёжности.
Другими словами, вам кажется, что, будучи умным путешественником, вы способны обмануть путь, но потом начинаете понимать, что являетесь самим путём. Вы не можете обмануть путь, потому что вы и есть путь. Вы обязательно получите очень сильное напоминание о безнадёжности.
У вас нет почвы под ногами, абсолютно никакой опоры. Вы полностью опустошены, но даже опустошение вы не считаете своим домом, потому что вы настолько совершенно, абсолютно лишены надежды, что даже одиночество больше не является вашим прибежищем. Всё совершенно безнадёжно.

Безнадёжность и трикайя

Ощущение безнадёжности можно напрямую связать с практическим уровнем нашей повседневной жизни. Жизнь на практическом уровне не содержит тонкой философии или тонких мистических переживаний. Она просто есть. Если мы способны увидеть это, скажем так, бытие, появляется чувство понимания. Мы испытываем мгновенное просветление. Без ощущения безнадёжности невозможно рождение внезапного просветления. Только отказ от планов может привести к абсолютному, определённому, позитивному состоянию бытия, являющемуся осознанием того, что мы – здесь и сейчас – уже просветлённые существа.

Бесстрашие

Можно сказать, что уникальное качество безумной мудрости – это свойство внезапного просветления. Восемь аспектов Падмасамбхавы – это не последовательный процесс; все они одновременны. Однако его единственное проявление – это проявление безумной мудрости.
Тексты содержат следующее описание человека безумной мудрости: «Он подчиняет тех, кого следует подчинить, и уничтожает тех, кто должен быть уничтожен». Идея заключается в том, что удар, который вы получите при взаимодействии с человеком безумной мудрости, зависит от потребностей вашего невроза. Безумная мудрость позволяет вам взглянуть в зеркало. Вот почему безумная мудрость Падмасамбхавы универсальна. Безумная мудрость может принимать любую форму без ограничений, в том числе без ограничений логики. Зеркало не пойдёт с вами на компромисс, если вы уродливы. Вам не в чем винить зеркало и незачем разбивать его. Чем сильнее вы будете бить зеркало, тем больше будет осколков, каждый из которых вновь отразит ваше лицо. Поэтому природа мудрости Падмасамбхавы в том, что она не знает ограничений, уступок и компромиссов.

… Но с точки зрения безумной мудрости просветление в корне отличается от этого представления. В нём нет ничего от старости и мудрости. Оно скорее связано с молодостью и мудростью, поскольку обладает невероятной открытостью к исследованию возникающих в наших жизнях переживаний .
Кроме того, просветление обладает свойством бесстрашия, оно не относится к внешнему миру как к врагу, не считает, что мир готов наброситься на нас, если мы не позаботимся о себе. Напротив, исследование лезвия бритвы вызывает невероятный восторг. Это подобно тому, как ребёнок берёт лезвие, край которого намазан мёдом. Он начинает слизывать мёд и одновременно со сладким вкусом обнаруживает капающую с кончика языка кровь. С точки зрения здравого смысла безумной мудрости, одновременные боль и наслаждение достойны исследования. Такая естественная любознательность – качество юного принца в Падмасамбхаве. Это совершенный образец беззаботности и в то же время исключительной внимательности, готовности учиться и стремления исследовать.

Это не обучение в смысле сбора информации – скорее это впитывание всего происходящего вокруг нас, постоянное взаимодействие с происходящим. Это не такой вид обучения, который подразумевает изучение чего либо для последующего использования в целях самозащиты. Мы познаём вещи, поскольку нам приятно, фантастически интересно их изучать. Это похоже на детские игры с игрушками. Дети находят игрушки повсюду, и эти игрушки не предназначены для обучения – это просто окружающие их вещи.

Падмасамбхава родился из лотоса без родителей, поскольку не нуждался в обучении. Он не нуждался в родителях, которые приучили бы его к ответственной, благоразумной взрослой жизни. Считается, что в момент рождения из лотоса он был уже восьмилетним. Но мы могли бы сказать, что он родился восьмидесятилетним. Здесь нет возрастных ограничений. В любом возрасте Падмасамбхава будет маленьким ребёнком или, лучше сказать, взрослым ребёнком. Это одно и то же.
Здесь одним из важнейших моментов является чувство исследования нашего состояния бытия, не зависящего от образования и сбора информации. Мы просто исследуем, потому что мы очарованы, как дети, играющие с игрушками. Это детское качество присутствует в нас постоянно. Это качество Падмасамбхавы.

Кроме того, это качество содержит бесстрашие. Наша проблема с бесстрашием заключается в том, что сансарический подход к жизни мешает нам свободно заниматься исследованием. И хотя мы страстно желаем этого, мы всё же считаем, что можем пострадать, если зайдём в своих исследованиях слишком далеко. Это страх. Младенческое качество Падмасамбхавы бесстрашно, так как он не беспокоится о том, что может пораниться. Это вовсе не означает, что ему присущ мазохистский или садистский настрой. Это означает лишь то, что у него есть чувство принятия, чувство полной открытости в отношениях с внешним миром, и отношения эти просты и прямолинейны. Он взаимодействует с вещами не потому, что они чему то учат, а просто потому, что они есть. Взаимодействие просто происходит, развивается.
Однако способность к исследованию зависит от бесстрашия.

Это другой подход к истинам – точнее, не другой, а, можно сказать, подлинный. В нём страдание не рассматривается как нечто такое, чего следует избегать или от чего следует отказываться, – скорее оно рассматривается как истина. Понимаете, что я имею в виду?
Вопрос: Это то, что мы пробуем на вкус.
Ответ: Да, это то, что мы пробуем на вкус, тщательно исследуя все тонкости ощущения, подобно младенцу.
Вопрос: Я встречал метафору о слизывании мёда с лезвия бритвы, которую вы использовали, в книге «Жизнь и учение Наропы». Исследование должно причинять боль?
Ответ: Боль в этот момент необязательна. Переживания не рассматриваются как болезненные или приятные. Они просто есть.

Пренебрежение собственными ограничениями разрушительно.

Идея безумной мудрости заключается не в том, чтобы дичать и юродствовать. Скорее дело во встрече со своим страхом. Глубина ваших исследований зависит от уровня ваших взаимоотношений с глубинным страхом (я не говорю здесь о «победе» над ним).
Итак, как ни странно, можно сказать, что безумная мудрость очень робка и труслива. Трусость порождает безумную мудрость. Осторожность – лучшая из составляющих частей доблести.
Учение о пути бодхисаттвы основано на росте, взрослении, увеличении опыта. Вы обретаете одну парамиту за другой. Однако в примере Падмасамбхавы нет идеи о том, что просветление возникает путём накопления опыта и всего прочего. Стиль Падмасамбхавы – это стиль чистого переживания жизненных ситуаций подобно спонтанно существующему младенцу или существу, готовому навеки остаться младенцем.
Итак, самое главное здесь – это юность просветлённого состояния бытия. Юность – это непосредственность переживания, его исследовательский характер.
Вы можете спросить: «А не состарит ли нас исследование?». Нам приходится вкладывать в процесс познания так много энергии. Не уподобимся ли мы путешественнику, стареющему в процессе путешествия? С точки зрения безумной мудрости этого не произойдёт. Исследование это не напряжение. Вы можете делать одно и то же снова и снова, и каждый раз будете обнаруживать новые грани – это будет молодить вас.
Открытия связаны с энергией, постоянно подпитывающей вас. Благодаря ей ваша жизнь обретает здоровое, очень полное состояние. Так что каждый раз в ходе исследования ваше здоровье укрепляется. Вы постоянно возвращаетесь к чувству своевременности вашего опыта, вашей жизни. И всё становится постоянным омоложением.

Вопрос: Сначала вы сказали, что ребёнок был бесстрашным, а потом, что трусость – это путь. Не противоречит ли одно другому?
Ответ: В данный момент они оба сводятся к одной вещи. Вы бесстрашны, потому что не выходите за пределы определённых ограничений; вы бесстрашны «так, как есть», а следовательно, вы также трусливы. Возможно, это сложно понять. Я не уверен, что вполне ясно изъясняюсь.

Вопрос: У меня такой же вопрос. Когда вы говорите нам: «Как вам угодно», – кажется, что у нас есть выбор в отношении наших ограничений, как будто мы создаём их сами.
Ответ: А почему нет? Ваши ограничения – это ваши ограничения.
Вопрос: Они не ощущаются как мои ограничения. Они являются чем то, что я обнаруживаю по ходу дела.
Ответ: Да, вам было необходимо их обнаружить, и вы создали их по ходу дела.
Вопрос: Вы хотите сказать, если бы я хотел, я мог бы обнаружить вместо них другие ограничения?
Ответ: Точно! В этом то всё и дело.

Вопрос: В чём смысл выхода за пределы ограничений? Кажется, вы говорили о том, что безумная мудрость не рекомендует нам выходить за пределы ограничений?
Ответ: Да. Выход за пределы ваших ограничений – это скорее фантазия, чем настоящий выход за пределы ограничений. Это создание мира грёз.

Вопрос: Вы разделяете сконструированные и более реальные ограничения?
Ответ: Конечно.
Вопрос: Значит, не следует пытаться выйти за пределы реальных ограничений?
Ответ: Вы в любом случае не сможете выйти за их пределы. Они настоящие. Вы не можете этого сделать. Вы не можете иметь с ними дело. Вам это было бы не по силам.
Ответ: Видите ли, в чём дело: мы не доверяем даже собственным способностям. Как правило. И здесь бесстрашие может сыграть важную роль – в исследовании полного пространства своих сил и возможностей. Итак, суть бесстрашия не в том, чтобы сделать нечто из ряда вон выходящее за пределами своего измерения, а в том, чтобы познать полный спектр своих сил.

Вопрос: Страх – это нечто большее, чем просто проекции?
Ответ: Страх – это послание, а также радар. Это, как правило, ситуация, связанная с отношениями. Страх не абсолютен. Он зависим от двойственности. Мне кажется, подход безумной мудрости к страху не рассматривает его исключительно как нечто раздражающее и надоедливое – в нём есть осознание разумности страха. Страх о чём то сообщает. Он заслуживает уважения. Иными словами, страх – это очень мудрый сигнал.

Вопрос: Моё ощущение страха таково, что он действительно кажется мне главным выражением моего заблуждения. Каждый день я чувствую, что это ложь и ловушка, огромная энергетическая ловушка. Я просто стараюсь держаться изо всех сил, чтобы не последовать её импульсу.
Ответ: Видите ли, дело в том, что вы не можете обмануть страх или напугать его. Вы должны уважать страх. Вы можете говорить себе, что он нереален, что это просто обман. Но такой подход очень сомнителен. Лучше развивать уважение, осознавая, что невроз – это тоже полезная информация, а не мусор, который просто должен быть выброшен.
Это и есть точка отсчёта – идея единства сансары и нирваны. Сансара не считается лишь неприятностью и помехой – она содержит собственное мощное послание, достойное уважения.

Вопрос: Я далёк от того, чтобы отбросить это, и в то же время, не хочу концентрироваться на этом как на проблеме, делать из этого загадку. Есть очень тонкое равновесие между тем, чтобы не отбрасывать это и постараться это отпустить.
Ответ: Да, у вас уже есть переживание, и вам не нужно спрашивать пережившего его о том, как дипломатично обойтись с ним.
Вопрос: Вообще то, мне не кажется, что у меня есть выбор. Страх обладает огромной силой.
Ответ: В этом нет ничего плохого. Значит, у вас нет возможности обдумывать и планировать. Просто ныряйте.

Вопрос: Существует вид страха – угрожающий эго – когда одна из твоих иллюзий чувствует угрозу. Есть ли разница между таким страхом и страхом выхода за пределы настоящих ограничений?
Ответ: Да, похоже, разница есть. Есть страх не справиться с тем, что имеешь, а есть чувство потребности в чём то большем, чем то, что у тебя есть. Неуверенность в том, как справиться с тем, что есть, можно победить при помощи прыжка, но необходимость создавать новые развлечения – это обман.
Вопрос: Обман выхода за пределы своих ограничений?
Ответ: Да.

Вопрос: Можно ли совершить прыжок, не беспокоясь о своих ограничениях?
Ответ: Прыгайте, если можете. В противном случае вы не сможете сдвинуться с места. Если можете – прыгайте. Тогда, прыгнув, вы естественным образом вернётесь [к правильным взаимоотношениям со своими ограничениями]. Если только вы не попытаетесь совершить сенсационный прыжок. В этом случае вы даже не знаете, что делаете, но делаете это, потому что хотите развлечься. Это как принять слишком большую дозу.

Вопрос: Ощущение открытия, о котором вы говорили, похоже на поддержание открытости своего пространства или это другая идея?
Ответ: Да, вероятно, похоже. Открытие не должно быть проявлением чего либо. Это отношение, готовность с радостью принять всё, что встретится на пути. В некотором роде это чувство двойственности.

[просто Соня]

Смерть и ощущение переживания

Исследование молодым принцем жизненных ситуаций связано с чувством вечности. Исследование жизненных ситуаций – это дружба с миром, а дружба с миром заключается в том, чтобы доверять ему. [Мир заслуживает доверия потому, что] в нём есть нечто вечное. Говоря о вечности, мы не принимаем философских убеждений этерналистов и не имеем в виду, что некая отдельная сущность пребывает вечно. В этом случае отсутствие непрерывности также является выражением вечности. Но прежде чем говорить о вечности, было бы неплохо поговорить о смерти.
Смерть – это опустошительный опыт, в котором наши привычные стереотипы не могут оставаться такими, как нам хочется, и прекращают своё существование. Нами овладевает новая сила, новая энергия – «смертность», или пресечение непрерывности. И к этому пресечению нельзя подступиться ни с какой стороны. Вы не можете взаимодействовать с этой силой, поскольку не можете ей угодить. Вы не можете подружиться с ней, не можете обмануть её, не можете её уговорить. Она невероятно мощна и бескомпромиссна.
К тому же эта бескомпромиссность блокирует ожидания от будущего. У нас есть всевозможные планы – проекты, над которыми нам хотелось бы работать. Даже если жизнь нам наскучила, нам всё ещё хочется вернуть себе эту скуку. Мы постоянно надеемся, что наши болезненные повседневные ситуации изменятся к лучшему или что мы сможем найти способ продлить приятные ситуации. Но чувство смерти очень могущественно, очень естественно и очень реально.

Если мы принадлежим к менее традиционной части общества, то мы можем подойти к умирающему человеку и сказать: «Ты умираешь», – и в то же время попытаться донести до него: «В конце концов, ничего плохого не происходит. С тобой всё будет хорошо. Вспомни об обещаниях непрерывной вечности, которые ты слышал. Подумай о Боге, подумай о спасении». Мы всё так же не хотим углубляться в суть. Мы не говорим о чистилище, об аде или о мучительных испытаниях бардо. Мы пытаемся посмотреть в лицо ситуации, но испытываем в этом затруднения. И хотя мы достаточно смелы, чтобы сказать, что человек скоро умрёт, мы добавляем: «Но с тобой всё будет в порядке. Все, кто тебя окружает, настроены позитивно, мы все любим тебя. Возьми с собой нашу любовь к тебе, и используй её, когда будешь уходить из этого мира». Таково наше отношение [уклонения] от смерти.

Настоящий опыт смерти это ощущение прекращения существования. Обычное течение повседневной жизни прекращает своё существование, и вы превращаетесь в нечто иное.
Основной эффект этого опыта всегда один – вне зависимости от того, верите вы в перерождение или нет: это прекращение ваших действий. Вы оставляете всех, кто окружал вас, позади. Вы уже не сможете прочесть недочитанную книгу. Вы уже не сможете закончить те курсы, которые посещали. Возможно, люди, верящие в учение о перерождении, скажут вам: «Ты дочитаешь книгу, когда вернёшься. Ты снова будешь с нами. Возможно, ты будешь одним из наших детей. Подумай об этих возможностях». Они говорят все эти слова и дают всевозможные обещания. Они обещают пребывание с Господом или возвращение в мир и продолжение оставленных дел.
В таком разговоре есть что то не совсем открытое. Даже несмотря на веру в вечность и перерождение присутствует страх, который испытывают обе стороны. В отношении к смерти присутствует страх или замешательство. Даже когда вы читаете своему другу главу из «Тибетской книги мёртвых», сохраняется ощущение чего то нежелательного. Вы можете сказать другу: «Хотя с тобой происходит что то ужасное, существует нечто более великое. Теперь у тебя будет возможность по настоящему испытать то, что описано в „Тибетской книге мёртвых“. И мы поможем тебе в этом!» Но, что бы мы ни делали, какую бы позитивную картину ни пытались нарисовать, чувство, что ничего нельзя исправить, сохраняется.

Удивительно, но, кажется, многих людей, особенно на Западе, очень волнует первое прочтение «Тибетской книги мёртвых». Поразмыслив над этим фактом, я пришёл к заключению, что волнение возникает из за множества удивительных обещаний. Захватывающие обещания «Тибетской книги мёртвых» практически затмевают саму смерть. Ведь мы так долго искали способ разрушить то, что нас раздражает, в том числе и смерть. Богатые люди тратят много денег на гробы, макияж и хорошую одежду для покойника. Они оплачивают дорогие похоронные ритуала и пытаются сделать всё возможное, чтобы скрыть смущение, связанное со смертью. Вот почему «Тибетская книга мёртвых» столь популярна и считается таким потрясающим текстом.
По этой же причине люди обрадовались идее перерождения и заинтересовались ею. Несколько десятилетий назад, когда идея перерождения впервые получила широкую известность, все были очень взволнованы. Это ещё один способ посягнуть на смерть. «Ты продолжишь своё существование, у тебя остались кармические долги, которые нужно отдать, и друзья, к которым надо вернуться. Возможно, ты вернёшься как мой ребёнок». Никто и не подумал о том, что может вернуться как комар или домашнее животное.
Обсуждаемый нами подход к смерти очень странный, чрезвычайно странный.

Когда мы говорим об обнаружении вечности Ваджрадхарой, а именно так зовётся следующий аспект Падмасамбхавы, мы не рассматриваем его как победу над смертью или замещение нашего раздражения существованием смерти. Вечность в этом смысле связана с истинным видением жизненных фактов. Существует как боль, так и удовольствие. Существует негативный аспект мира. Но вы всё равно можете взаимодействовать с ним.
В сущности, развитие такого чувства вечности – это дружба. Мы можем считать человека другом, несмотря на его угрожающие качества. В сущности, именно по этой причине мы становимся друзьями.
Взаимодействовать с вечностью в таком смысле – значит, стать королём жизни, её хозяином. И если владыка жизни – её настоящий владыка, к его империи присоединена и смерть. Итак, владыка жизни – это владыка жизни и смерти. И этот владыка жизни известен как Ваджрадхара.

На кладбище молодой принц открывает новый подход к жизни, или скорее новый подход к жизни открывает принца. Можно сказать, что на этом этапе Падмасамбхава становится «полноценным гражданином», поскольку чувство вечности приносит нерушимость – нерушимость в том смысле, что ничто не является источником угрозы или дискомфорта. Вот о какой вечности мы говорим. Смерть больше не рассматривается как угроза.
Для Падмасамбхавы переживание смерти – это опыт одного из аспектов жизни. Его не волнует увековечивание своей личности или своего существования. Можно сказать, что такой подход превосходит подход йогина или сиддхи. Скорее это подход будды, поскольку такой опыт не считается достижением – это не открытие, не победа и не форма мести. Эти переживания просто возникают, а поскольку они возникают, Падмасамбхава сонастраивается с ними. Итак, Падмасамбхава как Ваджрадхара становится владыкой жизни и смерти, держателем ваджры, держателем нерушимой энергии – буддой самбхогакайи.

Следующее путешествие Падмасамбхавы связано с его желанием исследовать всевозможные ситуации обучения, а также общаться с великими учителями того времени. Он посещает одного из ведущих учителей традиции маха ати Шри Симху, предположительно, пришедшего из Таиланда (Сиама) и жившего в пещере на другом кладбище. Ваджрадхара, самбхогакайя аспект Падмасамбхавы, пришёл к нему с вопросом о том, как уничтожить ощущение переживания. Тогда Шри Симха уменьшил Падмасамбхаву до слога ХУМ, который означает проникновение.
Вы не пытаетесь растворить ощущение или относиться к нему как к иллюзии. Вы проникаете внутрь переживания. Переживание подобно ёмкости со множеством дыр, так что оно не может дать вам достойное укрытие, должный комфорт. Проникая внутрь или прокалывая переживания, вы словно делаете дыру в удобном гамаке, висящем под деревом: если вы пытаетесь сесть в него [когда он продырявлен], вы оказываетесь на земле. Таково проникновение семенного слога ХУМ.
Уменьшив Падмасамбхаву до слога ХУМ, Шри Симха проглотил его и выпустил через анальное отверстие. Таким образом, он дал ему опыт нирманакайи, способности полностью и всесторонне проникать в мир явлений, принося и передавая ему послание.

Уничтожив чувство самосохранения и достигнув ощущения вечности, Падмасамбхава развивает чувство проникновения. [Конечно, на самом деле он ничего не развивает – он просто проходит эти стадии. Мы рассказываем историю Падмасамбхавы в соответствии с тем, каким мы его сконструировали, и не пытаемся доказать, что он действительно всё это делал.] Именно тогда Падмасамбхава приобрёл славу великого йогина, способного подчинять время, управлять днём, ночью и четырьмя временами года. Этот йогический аспект Падмасамбхавы носит имя Ньима Озер. Ньима Озер пронзил насквозь все концептуальные представления о времени, дне, ночи и временах года. В соответствии с иконографией его изображают держащим солнце за лучи, как за уздечку.
Идея не в том, что достижение некоторых тонких переживаний может привести вас к такому полному поглощению, благодаря которому вы перестанете ощущать разницу между днём и ночью и временами года. Дело скорее в том, что концептуальное отношение ко времени суток, временам года, к боли, наслаждению и т. д. пронзено насквозь. Обычно день, ночь и четыре времени года создают комфорт, давая ощущение взаимодействия с реальностью, с элементами: «Сейчас лето, теперь мы связаны с осенью, наступила зима, а сейчас мы встречаем весну. Как хорошо жить! Как хорошо жить на земле, это лучшее место для людей, это наш дом! Уже поздно, время ужинать. Хорошо бы начать день с полноценного завтрака». И так далее. Наш образ жизни управляется этими концепциями. Надо делать так много дел в такт со временем – и это подобно раскачиванию в гамаке, в удобном ложе на свежем воздухе. Но Ньима Озер продырявил этот гамак. Теперь вы не сможете расслабиться, качаясь в гамаке, сладко задремав на свежем воздухе. Это и есть пронизывающее свойство.

Вопрос: Вы удобно устроились в гамаке, прикорнули. Затем вы проникли в суть удобной видимости этого гамака. Что с вами происходит? Вы встаёте?
Ответ: Вы оказываетесь на земле.
Вопрос: Но вы насторожены?
Ответ: Да. Одно из качеств – это скорее пробуждение, нежели поглощённость.
Вопрос: Если Падмасамбхава – великий йогин, контролирующий время, значит ли это, что время не властно над ним так, как над нами?
Ответ: Дело, в общем то, не в подчинении времени и не в его влиянии. Дело в обнаружении вне временья. Если перевести это на более простой язык, можно сказать «контроль над временем».

Вопрос: Вы несколько раз подчёркивали, что Падмасамбхава ничему не учился, но в некотором смысле всё знает. Я не понимаю, почему мы не можем смотреть на него как на обычного человека, который, подобно любому из нас, на разных этапах изучал разные вещи.
Ответ: Мы можем относиться к своим собственным этапам точно так же. Процесс нашего духовного развития – как бы вы его ни называли – это скорее процесс «раз учения», нежели процесс накопления опыта. Стиль Падмасамбхавы – это раскрытие, «раз учение», устранение проявленных оболочек слой за слоем.

Вопрос: Процесс разоблачения или «раз учения» похож на ряд последовательных смертей. Почему он должен быть таким болезненным? Почему он не может походить на освобождение, несущее радость?
Ответ: Ну, это и есть радость – просто мы слишком много сетуем и жалуемся. Мы легче осознаём непроглядность тьмы, чем яркость света.

Вопрос: Похоже, правильное отношение к смерти подразумевает отсутствие стратегии. Необходимо ли оставить страхи, чтобы освободиться от стратегий? Можно ли просто взаимодействовать со своим страхом?
Ответ: На самом деле страх – очень интересная вещь. В нём, наряду со свойством слепой паники, есть проницательность. Так что, похоже, если вы оставите надежду чего либо достичь, то, прислушиваясь к страху, вы будете настраиваться на прозрение. Искусные средства спонтанно возникают из самого страха, так как страх, по видимому, очень находчив. По сути, он является противоположностью безнадёжности. Но в страхе также присутствует элемент паники, а также качество немоты и глухоты – знаете, когда просто делаешь, что можешь. И всё же страх без надежды обладает проницательностью.

Вопрос: Проницательность страха заключается в том, что он обнаруживает свою причину?
Ответ: Не только. В нём есть и интуитивный аспект, выходящий за пределы чистых логических заключений. В нём есть спонтанно существующая находчивость.
Вопрос: Не могли бы вы рассказать об этом подробнее?
Ответ: Когда вы устанавливаете контакт с собственным страхом, вы понимаете, что уже прыгнули, вы уже в воздухе. Вы осознаёте это и становитесь находчивыми.
Вопрос: Но разве это уже не происходит с нами – разве наша находчивость не появляется из ниоткуда?
Ответ: Мы не осознаём, что мы уже в воздухе.

Вопрос: Ринпоче, вы говорите, что страх без надежды был бы разумным. Можно ли сказать то же о других сильных эмоциях?
Ответ: Надежда и страх лежат в основе всех остальных эмоций. Надежда и страх представляют собой подобие маятникового устройства – тянущее и толкающее качество двойственности, на котором основаны все эмоции. Они являются его различными аспектами. Все они сделаны из надежды на что то и страха перед чем то, они притягивают и привлекают или отталкивают.

Вопрос: Страх – это также желание того, чего вы боитесь?
Ответ: Да, так и есть. Но когда вы понимаете, что нет ничего, чего можно было бы желать (вы ведь знаете, что желание – это аспект надежды в страхе), когда вы осознаёте это, тогда вы оказываетесь один на один со своим страхом, вы перед ним беззащитны.
Вопрос: То есть вы просто соприкасаетесь со страхом без надежды. Но как это сделать?
Ответ: Это взаимоотношения без ответной реакции. В таких отношениях ситуация автоматически обостряется или проясняется.

Вопрос: Можно ли применить аналогичный подход к гневу? Когда я злюсь, вместо того чтобы выражать или подавлять гнев, могу ли я просто поддерживать контакт с ним? Я останавливаю гнев и просто обращаюсь к мыслительному процессу?
Ответ: Вы не останавливаете гнев, вы и есть гнев. Гнев просто присутствует так, как есть. Это создание связи с гневом. Тогда гнев становится отчётливым, ненаправленным и переходит в энергию. Идея взаимодействия с ним не имеет ничего общего с направлением гнева на другого человека.
это называется «оставь это на своём месте». Позвольте гневу остаться на своём месте.

Ученик: Я всё еще не понимаю, как следует общаться с умирающим человеком.
Ответ: Понимаете, смерть – это очень реальное ощущение. Обычно мы не соприкасаемся с ощущением реальности. Если в нашей жизни происходит несчастный случай или что то подобное, мы не рассматриваем его как реальный опыт, даже если он причиняет нам боль. Он реален только в связи с болью и физическим ущербом, в остальном же он нереален, поскольку, сталкиваясь с ним, мы сразу же думаем о том, что всё могло быть иначе. Всегда возникает мысль о первой помощи или других спасительных аспектах ситуации. Если вы говорите с умирающим человеком или его родственником, вы должны донести до них идею о том, что смерть – это реальное переживание, а не просто шутка, после которой человек ещё может поправиться. Люди часто говорят умирающему что то вроде: «Жизнь сама по себе – это большой розыгрыш. Великие святые говорили, что всё это нереально. Жизнь нереальна. Да и вообще, что такое смерть?». Пытаясь применить подобный подход, мы сами начинаем нервничать и не можем передать умирающему ничего, кроме своей нервозности. Мы должны помочь умирающему понять, что смерть реальна.

[FOKUSIMA]

Всего два слова
Тому кто готов услышать
Скажут больше чем все Святые Писания Мира...
Духовный Материализм

Избавление от Духовного Материализма
Как от Иллюзии Мира Духовного-
Вот Единственно Достойная Цель
Человека Разумного

[просто Соня]

+ 100