Миры Юнга

[просто Соня]

IV
ПУТЬ

ОПЫТ БЫТИЯ И ПРЕВРАЩЕНИЯ

Там, где человек приходит к познанию (опыту) сверхъестественного бытия, там это может означать событие (переживание) преображения (превращения) , которое на 180° изменяет смысл жизни. Но только там, где человек способен воспринимать опыт очень глубоко и серьезно и поддаваться ему так, что он становится импульсом для новой жизни, человек вступает на путь. В сверхъестественном, которое человек познал при этом, он чувствует, что впредь его будет нести и питать, формировать и призывать, направлять и защищать та жизнь, что объемлет его и согласуется в основе с его сутью. Подлинный опыт (познание) бытия обнаруживается и реализуется (исполняется) лишь в послушании зову (призыву) действительно превратиться в того, кем человек ощутил (познал) себя на мгновение в опыте.
Единение с бытием как переживание (событие), опыт (познание) божественного происхождения (начала) в звездный час нашего существования есть возможное начало и исходная (отправная) точка пути к превращению человека, смыслом которого является прозрачность, развивающаяся проницаемость всего человека для бытия, присутствующего в его сути. Смысл Великого опыта, в который входит «Я», заключается не в его полном разложении (распаде, смерти), а в превращении. Превращение в прозрачность — это задача внутреннего пути.
...Преодоление восприятия, вызывающего противоречие между миром и сутью, происходит только как результат длительного процесса становления. Лишь только тогда, когда человек действительно созревает в личность, сливаются мир пространства и времени и потусторонность (надмирность) так, что мир «Я» становится все прозрачнее для сути, а она все более просвечивающей в мире «Я».
В состоявшейся (полной) личности, которая охватывает оба полюса, все больше совпадают прозрачное и просвечивающее, и человек, познавший это, может сказать о себе: «Глаз, который видит меня, и глаз, которым вижу я, это один и тот же глаз».

ИНИЦИАЛЬНЫЙ ПУТЬ И МИСТИКА

На новую ступень человек попадает, когда его связь (соединение) с абсолютным вспыхивает не только в случайных переживаниях (событиях) и основывается в целом только на вере, но когда она основывается на присутствии трансцендентности, которая постоянно углубляется, все более длительно пронизывает человека, осознанно воспринимается и культивируется им. На инициальном пути человек работает над общим построением (общей структурой), которое делает возможным и гарантирует прозрачность для всех движений его тела, вплоть до малейших.

СМЫСЛ ПУТИ

«Да», заявляющее о себе в соприкосновении с бытием и становящееся в пути все отчетливее, делает в конце концов истинным Великое «Я есть», искра которого, начиная вспыхивать в человеке, представляет жизненный ландшафт в совершенно другом свете (озаряет совершенно другим светом).
Путь есть способ, которым человек постоянно разжигает искру бесконечности, присущую его конечности. Вспышка (вспыхивание) бесконечного постоянно предполагает угасание (догорание) в конечном.
Это есть огонь (пламень), пожар, в котором человек в формуле становления своей сути заново познает себя и каждый раз заново начинает жить и умирать (умирать и воскресать).

СОПРОТИВЛЕНИЕ НА ПУТИ

Смысл пути — это жизнь. Сопротивление есть все то, что заставляет человека останавливаться.
Смысл пути есть самовоплощение из сути. Сопротивление есть все то, что в человеке противостоит этому самовоплощению.
Смыслом пути является человек, ставший проницаемым для сути. Сопротивление — это все то, что мешает этой проницаемости.

ТЕНЬ
Тень — это не только сила, угрожающая разрушением существующему, но и темная, т. е. угрожающая нашей сегодняшней форме сторона света, обещающего нам обновление.

V
УПРАЖНЕНИЯ

СМЫСЛ УПРАЖНЕНИЯ

От опыта бытия к превращению из бытия и к свидетельству бытия ведет только постоянство в тренировке, понимаемое как «упражнения». Смысл всех тренировок на пути — это превращение, благодаря которому потустороннее бытие все однозначнее побеждает в осознании (понимании) и в жизни человека. Такое превращение в свидетеля (современника) бытия означает самоосуществление! Человек должен стать тем, что он есть в своей основе, т. е. что он такое по своей сути — проявление Божественной жизни. Что он представляет собой и чем он остается, сын Божий, это он должен понять и осознать.
Вероятно, уже в опыте бытия в зависимости от его глубины происходит преображение (изменение) человека. Совершенно тем же самым человек не остается никогда. Но даже многие события (переживания) озарения (просветления), когда бытие на миг вспыхивает в темноте мира существования, не делают превращение (изменение) прочным (постоянным, непреходящим). Для этого необходима постоянная тренировка. Она является жизненным нервом начинающейся теперь жизни, движимой новым смыслом.

НОВОЕ СОЗНАНИЕ

Важность и значимость (актуальность) порядка (уклада), который несет сознательную (осознанную) жизнь человека в мире, изменяются с появлением нового смыслового центра (центра смысла). И на место предметной формы восприятия (осознания) встает непредметная форма (IV). Там, где Божественное бытие не только из чистой веры, но из знания, обоснованного опытом и в опыте закрепленного, становится центром, задающим смысл и направляющим, земной порядок сохраняет свою значимость (актуальность) только в той мере, насколько он служит открытию (проявлению) бытия во всем бытии (целостности) человека.
Там, где бытие входит в сознание, требуя и одновременно много обещая, там тренировка, повинующаяся ему, касается прежде всего изменения форм восприятия (осознания). Тренировка, нацеленная на превращение, должна в первую очередь развивать непредметное осознание (восприятие).
...есть непредметное восприятие, в котором жизнь, как ощущение, входит в сознание и продолжает там жить. Уничтожение преобладания предметного восприятия составляет поэтому основную тему всех тренировок на инициальном пути.

Мир, предметно данный и заданный человеку в мире «Я», с новой перспективой не перестает быть предметным, но в его предметности в качестве собственной основы (ядра, стержня) можно усмотреть нечто сверхпредметное. «Если бы глаз не был лучистым, Солнце никогда бы не могло его увидеть». Вокруг этого расцвета внутреннего смысла должна вращаться вся тренировка, нацеленная на превращение человека. От открывающегося при этом и развивающегося нового сознания существует также и важный переход (доступ) к более высоким мирам. Если человек приобретает сознание, соответствующее его сути, тогда для него оказываются новыми все вещи мира вплоть до самых маленьких, и под покровом давно знакомого (известного) окажется тайна вечно неизвестного.
В осознании сути прозрачным становится также и предметный мир, и прозрачная все объединяющая суть, спрятанная в нем, становится очевидной. Пока то, что ищется, и во что верится, как в трансцендентность, визируется только естественным восприятием (сознанием) и ищется как «нечто», оно будет проявляться только в тех аспектах, которые отражают характер и порядок сознания, отделяющий нас от него. Роковым образом это сказывается там, где представление об объективно действительном, имеющее место для мира «Я», переносится на представление о трансцендентности, которая мыслится теперь тоже как предметная нечто-действительность.

[просто Соня]

УПРАЖНЕНИЕ И МИЛОСТЬ

когда серьезно воспринимается опыт бытия, настало время признать в качестве центра живущего, страдающего, ищущего, любящего, короче говоря, настоящего человека, «существо абсолютное, сверхчеловеческое, потустороннее», которое превышает емкость (вместимость) «Я», и выходит за горизонт его перспективы мира.
Если человек испытал вторжение потусторонней действительности, ощутил превосходящую его природу, как присущий ему самому вид абсолютного бытия, испытал и познал свою собственную суть, преодолев все сомнения, то понятие милости наполнится для него новым смыслом и откроются новые аспекты в вопросе соотношения тренировки и милости. Милость является теперь не только даром (подарком), полученным человеком извне, а человек испытывает сам себя, т. е. свою собственную суть, спрятанную в мире его «Я», как врожденную милость: то, что он есть то, что он есть в своей сути, что он может осознать самого себя, как основу (ядро), обещание и призвание, это, если соизмерить со всем тем, к чему он стремится в своем мире «Я», и есть дар милости. Полностью осознать этот дар милости, открыться ему, преобразиться (измениться в соответствии с ним и для службы Божественному бытию, присутствующему в нем), есть задача, отвечающая назначению человека. Выполнить ее есть дело (труд) тренировки. Милость, являющаяся для естественного человека даром, который дается ему Богом извне, для человека, вступившего на инициальный путь, является Богом внутри, данным и заданным ему для осознания как самого себя, так и всей действительности мира.

ПОВТОРЕНИЕ

Первым условием всех тренировок является то, что нужно действительно понять и воспринять, что подлинная тренировка как упражнение упражнения (Exerzitium) для нового бытия ради внутреннего (духовного) пути. Тренировка для мастерства (умения) исчерпывает себя, когда человек умеет то, ради чего он тренировался. Тренировка на внутреннем пути начинается только тогда, когда человек умеет совершать уже натренированное, она состоит в вечном повторении того, что человек умеет (освоил). В вечном, т. е. длящемся с утра до вечера повторении исполнения, соответствующего сути, растет человек. Так и будни становятся тренировкой.
«Повторению» как интегральной составной части духовной тренировки трудно победить. повторению, как средству религиозного развития, тоже трудно найти признание в противоречии с пониманием, для которого главное в религиозном смысле коренится в неповторимости мгновения личной обращенности к Богу и в непредвиденном его воздействии на человека. Однако как раз повторение, как тренировка (разучивание) определенных позиций может помочь создать условия, благоприятные как для стихийности (спонтанности) из глубины, так и для открытости вторжению Божественного, которое всегда неповторимо. И еще третье препятствие есть сегодня для готовности к повторению: любая тренировка требует дисциплины. Это есть нечто, на что поколение, которое почти враждебно воспринимает любой порядок, любую форму, реагирует отрицательно. Так как повторение, как принцип тренировки означает, конечно, что постоянно нужно еще раз сделать что-то, независимо от готовности (желания) в данный момент или от настроения. При этом следует отличать автономную дисциплину, берущую свое начало в свободном выборе решения, где человек повинуется авторитету своей собственной сути, от возникающей из повиновения внешнему авторитету.

У истоков всех религиозных культов стоят танец и пение в форме бесконечного повторения ритмических движений и одинаковой последовательности звуков. Такая тренировка уничтожает самостоятельную форму существования и познания естественного человека, удерживающуюся в «позиции», и повергает его в состояние, когда он вне себя (бытия вне себя). Он выходит (выпадает) из «Я», где он, будучи собственником, настроился на самого себя, и заменяется другим, и он восторженно впадает в нечто всеобъемлющее, где он весело и свободно блаженным образом чувствует себя освобожденным и одновременно хорошо устроенным. Оно, как в опьянении, выносит человека за тесные границы его обычного горизонта и дарит ему не только контакт (общение) с другим измерением, но и ощущение (переживание) обретения приюта в основе всеобъемлющей действительности, куда он вернулся домой. то, что держит высокоразвитого человека в его мнимой независимости есть нечто, что отделяет его от праединства, к которому человека постоянно тянет, так как он в своей сути обязательно участвует в нем.

ДВОЙСТВЕННЫЙ СМЫСЛ КАЖДОГО ПОСТУПКА

Первичное «Я» с его тщеславием, болезненной робостью, стремлением проявить себя, с глубоким недоверием к жизни и, соответственно, со стремлением к сохранности (безопасности) стоит на пути к прозрачности, т. е. на инициальном пути.
Устранение закоснелости человека в позициях мира «Я» требует изменения общей установки и изменения совокупности жестов (мимики), в которых она выражается и держится. Для работы, в частности, важно, что дыхание, осанка (манеры) и напряжение (напряженность) являются не только областью выражения мира «Я», но что их характер обусловлен и отношением между миром «Я» и сутью. Таким образом, их характер всегда обозначает меру прозрачности. Любая деформация дыхания означает нарушенную проницаемость. Так осанку (манеры, поведение), дыхание и напряжение можно тренировать совершенно осознанно, как среду внутреннего созревания.
Каждое действие в мире, благодаря манере, в которой оно осуществляется, может служить продвижению по пути к подлинному «Я». Также и каждое «движение» его понимают как мимику (жесты). Для этого необходима определенная установка (позиция), в который в повседневности проявляется решимость вступить на инициальный путь и верность этому пути. Существует исцеляющая сила чистой мимики, т. е. мимики, соответствующей сути.
не только в обрядовых (культовых) движениях дан шанс познать и проявить себя в принадлежности и в службе действительности, данной нашим бесконечным началом. Условием, конечно, является то, что человек постоянно держится или пытается держаться «шанса Божественного», т. е. быть в контакте с сутью. Это стремление держит нас, как тело, которым мы являемся, всегда в некой «неопределенности» («в висячем положении», «на весу»). Оно непроизвольно определяет темп наших движений, сохраняет собственный ритм, избегает любой остановки и застоя, осуществляет стояние как «дыхание» и заставляет нас продвигаться дальше.

СФОРМИРОВАННАЯ ПРОНИЦАЕМОСТЬ

«Дух веет, где он хочет» (дух свободен), но, чтобы иметь возможность ощутить его дыхание, допустить его и повиноваться ему мы можем, когда находимся в определенной «форме», .. постоянно быть открыты тому, что она от нас требует или нам обещает. соответствовать ее требованиям мы можем только в «правильной» форме, т. е. в состоянии, которое является «проницаемой формой» и одновременно «сформированной проницаемостью». Мы должны быть открыты для полноты, законности и единства бытия, присутствующего в нашей сути, мы должны быть проницаемыми и восприимчивыми, способными отдавать и сберегать (защищать). В нас, как в сути сознания, жизнь осознает себя самое в никогда не останавливающемся превращении; в непрерывном дыхании, в вечном «умри и стань» формы.
«Форма», предназначенная нам на пути, может поэтому быть только состоянием всего человека, которое гарантирует движение превращения, которое никогда не заканчивается. Целью в соответствии с этим является формула превращения, ставшая второй натурой, формула, которая определяет все поведение всего человека.
Да, человек, умирая, может быть «тут» в теле стать совершенно проницаемым и как раз, умирая, он может отвечать назначению человека: свидетельствовать о Божественном в мире.

1. Нужно быть проницаемым для Божественного бытия, присутствующего в нашей сути.
2. Реальные (живые) условия (предпосылки) для такой проницаемости. Решающим условием является закрепление тела (Leib) в правильной середине (центре). С ней связано правильное дыхание и верный (правильный) тонус.

ЗРЕЛОСТЬ И НЕЗРЕЛОСТЬ В ТЕЛЕ

Чтобы приобрести проницаемость в теле, которым ты являешься как личность, требуется долгое созревание. «Зрелость тела» (Leib) в инициальном смысле — это нечто совсем другое, чем созревание в биологическом смысле. Плод зрелости в инициальном смысле есть возрождение из сути, которое предполагает большую проницаемость.
Созревший человек «спокоен по своей форме», так как оставил (отказался) свое «Я» и нашел центр в своей сути. Он в своей общей позиции (манере держаться, поведении) не зависит ни от дружеского расположения к нему мира, ни от признания другими людьми. Он покоится в себе и является выражением своей внутренней свободы, независимой от мира. Чувство собственного достоинства (самосознание) созревшего человека проистекает из его укоренения в потустороннем. Незрелость в теле отчетливее всего проявляется как смена напряженности состояниями расслабленности. Созревший человек не напряжен и не расслаблен, он как душой, так и телом свободен и всегда в форме и никогда не теряет ее. Но эта форма при всей своей закрытости не является замкнутой. И если человек действительно вступил на путь, то он быстро осознает (понимает) любую напряженность и любое расслабление потому, что он автоматически воспринимает их как симптом (предзнаменование) искажения (помехи) того, кем он, собственно говоря, является и кем он хотел бы быть. Человек чувствует себя заблокированным для контакта со своей сутью.

ХАРА

Тело (Leib) как среда выражения личности проявляется в осанке (которая определена центром тяжести), в дыхании и в соотношении напряжения и разрядки (расслабления, атонии). Все три термина означают среду выражения личных возможностей правильного, т. е. соответствующего сути, бытия и становления или угрозу (помеху) им. В неправильных формах тела, в частности в расслаблении и зажатости (напряженности), проявляется неправильная манера поведения (позиции) личности.
У человека, замкнутого в своем «Я», недоверие к следующему мигу вошло в плоть и кровь. Он постоянно озабочен и ждет сигнала тревоги.
Человек лишь тогда правильно (действительно) присутствует здесь, когда он присутствует как тело (Leib) из сути и для сути, т. е. он открыт для подлинного проявления своей сути. Тренировка тела для прозрачности подразумевает устранение всего, что стоит у нее на пути, и стимулирование всего, что облегчает ее. Проявлению сути препятствуют все формы проявления «Я», сохраняющегося и укрепляющегося на своих позициях. Симптомами (признаками) этого являются зажатость (напряженность) и ее противоположность — расслабленность. Любое поведение (манера, позиция) персоны (человека), любой фасад, скрывающий истину, любая фальшивая нота в голосе, любая неуверенность во взгляде, искусственность или небрежность в осанке (манере поведения) могут и должны осознаваться, как симптомы недостаточного укоренения в сути.
Правильная осанка человека всегда определяется «правильным центром тяжести». Неправильная осанка, вошедшая у очень многих людей в кровь и плоть, определяется перемещением центра тяжести слишком далеко вверх, т. е. «живот втянут». Такая неправильная осанка есть выражение человека, который полностью идентифицирован со своим маленьким «Я» и поэтому постоянно хочет удерживать и укреплять свою позицию. Там, где эта неправильная осанка вошла в плоть и кровь, там она блокирует избавляющую, обновляющую и сохраняющую силу из глубины. На пути к настоящей форме человек находится лишь тогда, когда он начинает учиться воспринимать свою середину тела, свой живот правильным образом. Конечно, для человека Запада есть что-то неожиданное и отчуждающее, когда он слышит, что середина, которую нужно сохранить и воплотить в первую очередь, середина тела, организованная для трансцендентности, есть живот, точнее подчревная область и таз.
это значение давно уже осознано на Востоке, и особенно в Японии, и применяется в тренировке для зрелости, т. е. для интеграции с трансцендентностью. В Японии мы это находим в учении и практике «Хары».
Буквально Хара означает «живот», а в переносном смысле то общее состояние человека, в котором он все больше освобождается от чар маленького «Я» и свободно, спокойно может укорениться в действительности, которая делает его способным (дает ему возможность) чувствовать жизнь с какой-то другой стороны (как-то по-другому), овладевать миром и без остатка служить тому, что является его задачей в мире.
Если человек может обосноваться и закрепиться в «хара», то он познает ее, как сферу связанных с ним жизненных сил, при помощи которых человек может понимать, принимать, растапливать застывшие формы «Я» и превращать их в новые формы. В силу своей способности к превращению и обновлению, он может по-другому принимать мир, и человек дышит дыханием середины. Hara-no-hito, «человек с животом», означает созревшего человека, т. е. такого, который обрел предпосылки для интеграции мира «Я» и сути, который может перейти из сферы «Я» в пространство «хара», в середину Земли и тут обосноваться и закрепиться, может затем в конце попасть в свою личную середину.
Поиск и тренировка «хара», т. е. той основополагающей середины, что нас освобождает и одновременно несет и заставляет быть «вертикальными», есть основное упражнение для всего правильного, т. е. соответствующего сути «существования в мире». Это — упражнение (тренировка), при котором все в животе, тазу и крестце становится надежной корневой системой (сферой, пространством) для правильной осанки. Тренировка свободной и одновременно прочной (укрепленной) середины делает жизнь соответствующей сути. если мы забываем о «хара», то дела с нашим личным присутствием обстоят плохо. Каждый миг дает нам возможность проверить и укрепить состояние, которое освобождает нас от преобладания болезненно робкого «Я», нуждающегося в защите и признании, и которое заставляет нас существовать, исходя из сути.
«Хара» исключает преобладание маленького «Я», вошедшее в кровь и плоть! И тогда в решающий момент; в случае болезни, например, исцеляющие силы природы не отгорожены от него страхом «Я», и на духовном пути человек, который может расплавить в «хара» вошедшие в кровь и плоть тенденции «Я», свободен для выражения бытия также и в теле.

Когда говорят о «хара», как правильной «середине», то под этим всегда подразумевают середину Земли. Серединой человека есть и остается «сердце». Если человек в «хара» смог освободиться от центра в «Я» (от своего центрирующего «Я»), то в сердце он обретает себя как дитя Неба и Земли, т. е. как плод зрелости, которое осуществляется в единении Земли и Неба. Также как центрирование в мире «Я» удерживает человека в условном, и только освобождение от господства «Я» открывает ворота к сути, т. е. к абсолютному, так и спокойствие в «хара» открывает ворота к проникновению, к осознанию универсальной силы, от которой он, как правило, отстранен (отгорожен). Японец называет эту силу, вырабатывающуюся в «хара», «Ki», универсальная сила, в которой мы участвуем, которую должны изучать. Там, где мы можем допустить Ki-силу, там мы без усилий можем совершить то, что без нее невозможно.

[просто Соня]

ОСНОВОПОЛАГАЮЩЕЕ УПРАЖНЕНИЕ
(всегда можно подобрать соответствующее видео)

Тренировку правильного центра тяжести лучше всего, как учит опыт, осуществлять следующими этапами (шагами): сначала тренирующийся становится, широко расставив ноги, прочно, широко и прямо, свободно опустив (свесив) руки и устремив взгляд в бесконечность, таким образом, каким он думает, что он, собственно говоря, и «задуман»: вертикальным, свободным и подателем (носителем) света.
Важно, чтобы тренирующийся, насколько это возможно, постоянно исходил из этой совершенно естественной основной установки (позиции), прочно основанной в самой себе и одновременно соотнесенной с миром, и не думал при этом о животе, крестце и т. д. Исходя из своей хорошей общей установки (позиции), он должен коснуться частей тела по отдельности, но не снаружи, а изнутри.
При тренировке тела (Leib) на внутреннем пути решающее значение всегда имеет чувство (чувствование) «внутреннего тела» (Innenleib). Это требует образования (возникновения) и утончения специфического внутреннего органа восприятия. Для этого сначала надо закрыть глаза и как бы ощутить (почувствовать) самого себя «под кожей». Затем медленно, следуя сверху вниз и снизу вверх, ощутить все точки напряженности и расслабить их (отпустить, освободиться от них) и особенно внимательно прислушаться к дыханию, как происходят вдох и выдох (как оно идет и приходит). Так постепенно начинают познавать внутреннее тело (Innenleib).
Теперь, не меняя позиции, не ослабевая, можно немного выдохнуть. Выдох при этом длится непроизвольно дольше, чем вдох. Можно не торопиться и повторить это движение, и тогда появится первое движение, ведущее к правильной осанке (позиции, манере) — освобождение (отпускание). К началу выдоха освобождаются в плечах. Не освобождают (отпускают) плечи, не говоря уже о том, что их не опускают вниз, а освобождаются (освобождают себя) в них. Затем за этим первым движением следует второе — оседание (опускание), т. е. в конце выдоха оседают в тазу (опускаются в таз). Это освобождение вверху и оседание в тазу есть две стороны одного движения сверху вниз, которые, однако, само собой разумеется, не переходят одно в другое. Для пробы можно высоко поднять плечи и немного при этом втянуть живот, затем вверху опустить и установить, что при этом внизу совершенно ничего не произошло. С опусканием (оседанием) в тазу кое-что происходит (добавляется). Зачастую тренирующийся быстро учится более или менее освобождаться вверху, но долго не может научиться доверчиво (спокойно, уверенно) оседать (опускаться) в тазу, не сгибаясь в груди. Здесь часто проявляется определенный страх перед «основанием» и становится явной вошедшая в плоть и кровь привычка удерживаться (держаться) защищенно наверху в пространстве «Я». Конечно, в конце концов, движение от напряженности плеч в несущий таз должно стать одним единственным движением. Но чем больше тренирующийся ощущает, о чем при этом идет речь, тем больше и быстрее он констатирует, как сильно он, едва ли думая о чем-то, постоянно втягивает живот и уходит в напряженность плеч, и насколько он далек от того, чтобы доверчиво опуститься в таз и чтобы таз нес его. И исходя из этого, он должен осознать насколько он цепко удерживается вверху в пространстве «Я».

Теперь наступает очередь третьего движения, очень важного для технической стороны тренировки «хара»: правильного выпускания нижней части тела (подчревной области)! При тренировке это нужно поначалу оставлять на конец выдоха (выдыхания) . Здесь сталкиваются со старой ошибкой, возникшей в наши дни у многих из-за дыхания по системе йоги, что при вдохе живот наполняется, а при выдохе втягивается! Но тут нужно проводить различие: 1) между естественным и искусственным полным дыханием по йоге и 2) между желудком и подчревной областью. Конечно, подложечная ямка опускается при выдохе и при вдохе немного выдается (выступает) вперед, бока при вдохе немного раздаются из-за расширения диафрагмы и опадают при выдохе. Однако при полном выдыхании вперед выдается (выступает) подчревная область (об этом знают певцы). И в этом движении, при котором увеличивается (усиливается) как подчревная область, так и крестец, «хара», собственно говоря, приобретает форму, «физически» предназначенную для «хара» и укрепляющую все туловище. Тренирующийся все больше и больше начинает ощущать себя грушей или пирамидой, или у него появляется ощущение, что он покоится на широком прочном цоколе (постаменте), или прочно закреплен в мощном корневище, которое при каждом дыхании все глубже и шире погружает свои корни в землю в то время, как ствол, вырастающий из них, становится все сильнее и свободнее. При этом необходимо, чтобы живот не выделялся (не выпадал, не свисал). Неправильным также будет, если тренирующийся будет его надувать или выпячивать. Правильным будет, если он добавит немного силы в расслабленную и свободную подчревную область. Очень важно в этой силе в корневой системе ощущать самого себя, невозмутимо и прочно покоясь в подчревной области, чувствуя силу в пояснице (крестце, бедрах), во всем туловище (торсе). Создание и ощущение этой силы начинающий может повысить тем, что он медленно и глубоко вдавливает кулак в живот под пупком, затем со свободными плечами, и ни капельки не двигаясь остальным телом, он только мускулатурой живота быстро отпускает («выбрасывает») живот вперед, т. е. одним толчком выбрасывает «незваного гостя — кулак». Если подчревная область остается при этом такой, что в нее можно сильно барабанить, и это не будет неприятно, тогда человек стоит твердо (прочно) и его нельзя сбросить.
Теперь важно удержать (сохранить) полученный таким образом правильный центр тяжести! В этой позиции есть еще одна ошибка: подложечная ямка тоже напряжена. Поэтому нужно, в то время, как подчревная область остается в легком напряжении, подложечную ямку заставить снова стать мягкой. Лишь тогда человек ощущает себя правильным образом в целом свободно и сильно, имея правильный центр тяжести, будучи «внизу заземленным» и совершенно свободным вверху.
И сразу становится ясным смысл правильного заземления: рост вверх в соответствии с корнями. Правильная связь с Землей обнаруживается как условие законного стремления к Небу. «Ты не сможешь обрести Небо, если предашь Землю».
Таким образом, при основной тренировке «хара», являются следующие ошибки: опускают не себя в плечах, а плечи; освобождают не себя, а только расслабляют плечи. Освобождают себя только в плечах, но не оседают (не опускаются) в тазу. Не дают подчревной области свободно скользить, а выпячивают живот. Напрягают область желудка, вместо того, чтобы расслабить ее.

Из стояния (Stand) в «хара» переходят к ходьбе в «хара». Если сохраняют центр тяжести в «хара», то походка приобретает и сохраняет свою естественную грацию: ноги, движимые из середины, никогда не устают, и человек никогда не задыхается.
При сидении заботятся непроизвольно о том, чтобы колени были ниже таза, на котором может расположиться живот, и тогда нет нужды в спинке (стула, кресла). Но и прислонившись, можно сохранить силу в области таза и остаться в «хара».

[просто Соня]

НАПРЯЖЕНИЕ — РАЗРЯДКА

Мы должны научиться расслаблять правильным образом (способом) себя, а не наше тело (Körper). Это означает гораздо больше, чем разрядку (расслабление) мускулатуры. Есть принципиальная разница между понятиями: «опустить плечи» и «освободиться (опуститься) в плечах». Первое есть чисто физическое движение (движение тела), которое имеет чисто внешний успех и не оказывает длительного эффекта, второе же — перестройка общей позиции личности. Любая зажатость есть выражение робости (стесненности, замешательства, смущения) «Я», зависящего от мира. Таким образом, речь идет о том, что мы учимся освобождаться (отпускать себя), будучи зажатым «Я»-миром, не только тогда, когда мы явно зажаты, испуганы, раздражены, «выходим из себя» или, защищаясь, удерживаемся наверху, а всегда. Это есть тренировка, касающаяся человека как тела, которая, если человек пытается найти прозрачность, возложена на него не от случая к случаю, а всегда (постоянно) и, само собой разумеется, должна содержаться (присутствовать) в любой тренировке духа, которая подразумевает (предполагает) превращение. Так как, где бы ни шла речь о том, чтобы избавиться от маленького «Я», нужно освободиться от формы тела (Leib-Form), которая доминирует или постоянно восстанавливается и часто достаточно прочно входит в плоть и кровь.

Избавление от такого «Я», которое нерешительно и болезненно-робко крепко держится в зажатости, и, в свою очередь, удерживается ею, влечет за собой подлинное изменение всего человека (человека в целом). Сначала неправильное напряжение осознается нами только как физическая зажатость. Но мы должны обнаружить (заметить) ее, как личное неправильное напряжение и научиться освобождать самих себя в нашей общей (всеобъемлющей) позиции. Только тогда мы постепенно становимся спокойными (отпущенными, свободными). От опоры, которую дает напряжение, имеющее свой центр наверху, в пространстве «Я», человек может, не распадаясь, отказаться, если он научился оседать (обосновываться) и укрепляться в пространстве (области) таза, т. е. если он овладел «хара».

Избавление, т. е. освобождение от чар «Я», должно с самого начала ощущаться и тренироваться не только в плечах, но и в затылке, и в верхней части позвоночника. Это выглядит так, как будто бы мы там и на лопатках постоянно носим щит, который защищает нас от опасности, которая может появиться сзади. Неудивительно, что особенно начинающие ощущают легкий страх и им нужно определенное мужество, когда они начинают тренироваться в освобождении верхней части позвоночника.
И при этом добавляется еще не менее важное освобождение талии. Человек, живущий без опоры на Землю и держащийся только вверху, изолирует себя от пространства (области) таза. Часто это означает подавленную (вытесненную) сексуальность, во всяком случае оторванность от космических сил, по отношению к которым таз означает связующее звено (соединение, связь). При всей укрепленности в «хара» свободно колеблющийся (качающийся) открытый таз есть основное условие полного здоровья и всего душевного здоровья (V).

О ДЫХАНИИ

Мы должны воспринимать в дыхании дуновение Великой жизни, которое пронизывает все живое и трогает (движет) человека как цельного человека и сохраняет его живым, как душу, разум и тело.
Дыхание — это движение, при котором человек открывается и снова закрывается, теряет себя (оставляет) и снова находит, отдает себя и снова обретает, т. е. непрерывно живо превращается (преобразуется). Если дыхание не в порядке, то не в порядке и весь человек, а не только его тело. Каждое нарушение дыхания свидетельствует о расстройстве всего человека на пути к самому себе. Плохое дыхание снижает не только его работоспособность (производительность), но одновременно является причиной и выражением того, что человек не может быть целиком самим собой, так как стопорится основное движение превращения. В этом заключается инициальное значение дыхания и его тренировки. Блокада, которая выражается в затрудненном дыхании и которая вошла в плоть и кровь, касается общего, а не только физического становления человека. Но так как в неправильном дыхании лицемерие (перестановка) сути не только выражается, но и прогрессирующе усиливается (упрочняется), то тренировка правильного дыхания означает освобождение пути к самовоплощению.
Самой распространенной ошибкой при дыхании является то, что человек выдыхает не полностью. Дыхание же, соответствующее сути, происходит само по себе. Там, где это неправильное дыхание стало уже привычным, препятствует оно становлению личности, так как неправильная позиция (осанка, манера), которая имеет здесь место, касается не только тела, но и показывает, что человек полностью находится во власти своего недоверчивого (подозрительного) «Я», нуждающегося в защите.

Существует много дыхательных упражнений, придуманных человеком, и полезных во многих случаях (для многих целей). Но есть одно бесспорное упражнение, это — тренировка для того, чтобы научиться допускать дыхание врожденное и соответствующее сути человека! В этой тренировке речь идет только о том, чтобы прислушаться к дыханию, данному природой, обрести и сохранить его исходную форму, и это прежде всего означает: допустить то, что нами (нас) ритмично движет само по себе, без нашего содействия (участия), допустить как совершенно естественное вытекание и втекание (истечение и проникновение) при отдавании (отдаче) и получении.
В свете неправильной формы, господствующей из-за особого акцентирования мира «Я», при которой мы непроизвольно сопротивляемся полному вытеканию (выдыханию), основная тренировка дыхания состоит прежде всего в допускании, а поначалу и в утрировании полного выдоха. Тогда правильный вдох происходит сам собой. Да, смыслом и плодом правильного выдоха — правильный вдох. Происходящий сам по себе. Тренировка выдоха не должна осуществляться только как тренировка тела, а должна происходить так, чтобы мы сами доверчиво и без остатка погружались (проскальзывали) в вытекающее дыхание. В полном выпуске (выдыхании) воздуха выражается доверие к жизни. Дыхание задерживает тот, кто не доверяет самому себе и жизни. Как при тренировке правильной осанки и правильной расслабленности, так и при тренировке правильного дыхания речь идет прежде всего об освобождении (оставлении) «Я», вечно удерживающегося, защищающего свою позицию и свои владения, в мимике (жестах) доверия. Только так мы выходим из нашей глубокой замкнутости и зажатости и открываемся нашей сути, а в новом единении (слиянии) с ней освобождаемся для получения конечного образа, соответствующего нашему бесконечному идеалу.

ИНЬ И ЯН

Инь и Ян —каждому прорыву в особое соответствует переход в единство, уничтожающее (поглощающее) это особое, созидающего действия и спасающего бездействия, активного приложения воли и пассивного отношения к происходящему, радостного мира «Я» и божественной сути. человеческая жизнь всегда включает в себя и то, и другое. Одно без другого не является ни Инь, ни Ян. Только в кругу целого и во вращении этого целого знак имеет свою силу и приносит плоды то, что он означает. подлинно живым человек может быть только в гармонии (в соответствии), в ритме Инь и Ян.
Истинно живым является дыхание только в согласованности выдоха, переходящего во вдох, и вдоха, переходящего в выдох. Там, где движение в одну или другую сторону стопорится, там жизнь приходит в беспорядок, а там, где это движение прекращается, кончается жизнь! Поэтому дьявола (противника жизни) можно понимать как силу, которая разрушает жизнь двумя способами: он останавливает движение в кульминационный момент и ведет к смерти через оцепенение (онемение), заставляя при этом сужаться и быть постоянным то, что кажется совершенным (законченным, кажущееся совершенным);
или он препятствует движению умирания (гибели) свершившейся формы совершить резкий поворот в восходящее движение к новой форме, что означает затем конец посредством (из-за) расслабления. Таким образом, на место присущей всему живому «одновременности» напряжения формы и растворения (ослабления) в единстве, уничтожающем ее и снова рождающем, приходит несущая смерть противоположность — оцепенение и расслабление. В обоих случаях замирает дыхание жизни, а это означает смерть. А кто является заместителем (представителем) дьявола в человеке? Не кто иной, как ставящее себя в центр «Я», которое «держит» человека в «напряжении» между зажатостью и расслаблением!
Правильное дыхание — условие правильной жизни. В нем в вечном круговороте осуществляется, растет и развивается становление и исчезновение, умирание и возрождение, открывание себя и закрытие, становление формы и уничтожение ее, появление и исчезновение всего живого в основе бытия. Это более глубокое значение дыхания является также причиной того, что вся духовная тренировка, направленная на живое превращение, в конечном счете, невозможна без правильного принятия дыхания (восприятия). Духовно тренирующийся человек, который не рассматривает себя как дышащее тело, (попадает) приходит к духовности, далекой от тела, т. е. духовности, не имеющей корней (лишенной основы). В тренировке же правильного дыхания он может ощущать себя и стимулировать в движении превращения.
Время и дух, Восток и Запад различают, какое из этих двух движений особенно акцентируется: «умирание и возвращение (домой)» — Инь, или «зарождение и исход (уход)» — Ян. Народы Востока — это больше народы вечного возвращения (домой), народы Запада — вечного отправления в путь и исхода. Также и люди; есть люди, являющиеся больше Инь, и люди, являющиеся в большей степени Ян. Мир и путь даны и заданы (предназначены) им по-разному. Мать — душа, как праисточник, и влечение (зов) домой; и Дух — отец, как созидающая сила и закон - спорят и объединяются заново. человеческая жизнь остается только тогда плодотворной и цельной, когда она допускает и встречное движение (движение в противоположном направлении). Своеобразие любого существа определяет основное направление его становления в предназначенном ему образе (облике, фигуре). Но заданная тем самым тенденция односторонности есть опасность, связанная со своеобразием.

[просто Соня]

ТРЕНИРОВКА ТЕЛА КАК УПРАЖНЕНИЕ

Существуют реальные установки (позиции), которые противостоят проявлению сути, и установки, стимулирующие (способствующие) это единство. Человек лишь в той мере цел и невредим, в какой структура его основных установок (принципиальных позиций) позволяет ему быть проницаемым, спокойно и хладнокровно открываться своей внутренней сути и, в соответствии с ней, отдавать себя и двигаться (действовать?).
В той мере, в какой обнаруживается эта проницаемость, открывается в существовании бытие, как приятная (осчастливливающая) и освобождающая сила; воплощенность (идеал), как красота трогающего образа, единство, как согревающая соединенность человека с самим собой и другими, открывается подсознательно (неосознанно) уже на естественном (природном) уровне.
Тело, поскольку оно зажато или расслаблено, противоречит назначению человека в той мере, в какой оно мешает этим трем проявлениям жизни.
Физическое воспитание, смыслом которого является большая проницаемость для сути, в корне отличается от физического воспитания, при котором речь идет только «о здоровье и успехе (достижении)», т. е. о «работоспособности». Но эта проницаемость в суть является лучшим условием для действенной силы мира «Я», а также для достижения успеха, становится для физического воспитания решающим и направляющим смыслом.
На этом принципе основывается в японской традиции тренировка БИ, так же как и тренировка художников, в качестве средства открытия и освобождения сути. При этом тренирующийся отдает технику, доведенную до совершенства, т. е. свое умение, освобожденное (очищенное) от «Я» в распоряжение более глубокой силы, которая осознается теперь в блеске его переживания и совершает для него искусное деяние (дело, подвиг). Мгновения, когда это действительно удается, редки даже для великих мастеров своего дела и не полностью подвластны им.

Как же выглядит такая тренировка, в центре смысла которой с самого начала находится не только достижение как таковое, а исключительно правильный человек? уже первая тренировка может служить для того, чтобы научиться направлять внимание не наружу, а вовнутрь, и заботиться о правильном образе мыслей и о правильной позиции (отношении).
Чем больше при тренировке человек овладевает техникой, тем больше общий процесс, доведенный до автоматизма, становится чистым отражением собственного внутреннего (духовного) порядка и непорядка. Тогда становится все легче увидеть внутреннего врага, т. е. тот фактор в нас, который, вызывая беспокойство, становится заметным в неудачах, в небольших подергиваниях (конвульсиях), отклонениях и неполадках.
Сделать осуществление успехов отражением внутреннего порядка — это есть принцип, который может использоваться при любом действии, доведенном до автоматизма. Так печатание на пишущей машинке может стать для того, кто владеет техникой печатания, важным источником опыта (познания), который может разъяснить собственное состояние, и одновременно шансом привести себя в порядок. Там, где владение техникой становится отражением внутренней позиции, тренировка достижения становится одновременно упражнением на пути, и именно в той мере, в какой осознается причина всех нарушений и преград мастерства.

Что же это за условия, которыми нужно дополнить умение, чтобы состоялся искусный результат? Говорят: хорошие нервы! Но что это значит: «быть в форме»? Что приводит форму в непорядок (нарушает форму) и выводит человека из равновесия. Кому ответ на этот вопрос становится раз и навсегда ясным, тому понятен и центр тяжести (исходный момент), вокруг которого должна вертеться (вращаться) вся тренировка, смысловым центром которой является не объективный результат, а созревание человека. `

Главным противником (дьяволом) на внутреннем инициальном пути является эгоцентрическое «Я», ориентированное на мир и нуждающееся в безопасности (защите). Если, с другой стороны, можно доказать, что именно это «Я» портит хороший результат, даже если есть владение техникой, то становится ясно, что хлопоты об условиях завершенного результата (успеха) и необходимое в тренировке тысячекратное повторение одинаковой последовательности движений можно осуществлять как тренировку для преодоления «Я» и как тренировку большей проницаемости!
Если упражняющийся владеет техникой заданного ему дела, то последовательность движений протекает сама по себе с «неосознанной уверенностью». Если тренирующийся все же испуганно (робко, боязливо) озабочен успехом, то он будет постоянно делать то, что может, вместо того, чтобы просто допускать это. Это означает, что он не может выйти из состояния, которое называется «предметно фиксированным» восприятием.
Таким образом, преодоление «Я» означает преодоление: 1) «тщеславного», 2) «фиксирующего» и 3) все делающего «Я». Таким образом, остается только доверие к тому личному (персональному) глубинному центру, который и составляет собственную основу человеческой личности.
В этом основном доверии, развитие котороuj идет вместе с созреванием. абсолютное доверие тому, чего нельзя сделать, а что само есть в своей глубине и что нужно допустить.
Это глубинное измерение (глубинность) как и все, что препятствует ему, можно по-настоящему ощутить только тогда, когда озабоченное (заботливое) и доброжелательное «Я» уступает ему место и оно может длительное время воздействовать, если человек сможет научиться не только ощущать его, но и серьезно воспринимать.

Таким образом, Наивысший результат достигается там, где у того, кто его добивается, создается впечатление, что он вовсе не сам это делает, если он, инструмент завершенного умения (мастерства), полного доверия и освобожденного от тщеславного и слишком делового «Я», уступает той глубинной силе в себе, которая затем и добивается для него успеха. В этом же смысле всю свою жизнь на пути в зрелость важно постоянно заставлять отходить на второй план (отступать) мир своего «Я», т. е. освобождать поле для той более высокой действительности, на службе которой он, в конечном счете, и находится. Для такого поворота необходима, конечно, точка зрения, что в человеческой жизни речь прежде всего идет о том, чтобы доказать (проверить) ту проницаемость, которая делает человека способным показать себя в творчестве, служении и любви на службе более Высокому.
Для этого в каждом упражнении постоянно должна ощущаться та «внутренняя форма», которая все больше будет становиться тайным Мастером (Учителем) дальнейшей тренировки. Правильная форма всегда обусловлена правильным центром тяжести, т. е. «хара», приобретение, укрепление и испытание которого всегда имеют место в начале и конце любой тренировки. Правильный центр тяжести как условие завершенного успеха означает одновременно и условие созревания человека.

[просто Соня]

ПРЕОДОЛЕНИЕ РОБОСТИ ПРИКОСНОВЕНИЯ

Единение с собственной сутью, как способ, в котором потусторонняя жизнь присутствует в человеке, означает ведь понимание бытия как потусторонней полноты, потустороннего смысла и все пронизывающего единства. Понимание этого единства, связующего нас со всем в сути, проявляется в аспекте переживания «Я», как контакта с «Ты». Чувствовать свое присутствие (существование) в сути и из сути — это значит, что все и каждое познается в отношении с «Ты». В свете ощущения бытия все и каждый обладает сиянием близости. Да, и более того, ощущение бытия рождает любовь, которая освобождает человека от мира его «Я».
В свете этого отношения существа к существу нужно увидеть и проверить (пересмотреть) один симптом нашего времени, чуждого сути, а именно: боязнь соприкосновения! Почему, собственно говоря? Может быть потому, что с ним рушится разделяющая стена, которая защищает маленькое «Я». Но какое отрадное (блаженное), избавляющее действие может иметь неожиданно теплое рукопожатие, поглаживание по голове, или положение руки на плечо, протягивание руки или возложение рук (благословение), все это есть просто выражение и скромный знак братского присутствия (существования, Da-Sein), человеческой сопричастности.
В этой связи заслуживает непохвального упоминания массаж!
Правильное «лечение» (обращение) человека включает в себя развитие его «внутреннего» сознания (восприятия), его сознания (восприятия) на уровне ощущений. Так как на внутреннем (духовном) пути важно сокращать (уменьшать) превосходство предметного восприятия над восприятием на уровне ощущений. В теле есть раскрытие (размыкание) для космической трансцендентности. В этом «раскрытии» человек познает «чрезвычайное расширение своего «Я». Средой (медиумом) этого расширения, если рассматривать с физической точки зрения, является прежде всего кожа, если она воспринимается не как нечто, отделяющее нас от окружающей среды, а совершенно осознанно воспринимается как связующая среда (медиум). Связующая, но с чем?
Многие люди заключены в свою кожу, как в целлофановую оболочку (обертку). Добрая рука может разорвать (открыть) ее так, что они начинают вдруг дышать кожей и чувствовать себя освеженными и в контакте с миром.
На совсем другое измерение указывает прикосновение там, где оно выносит человека за его рамки и заставляет испытать на своем опыте сферу (область), имеющую божественный характер. Это начинается с самопознания «эфирного» (небесного тела), т. е. пылеобразного, мелкофракционного тела.
К прискорбным признакам человечества, которое ничего не знает об истинном познании сути, относится и то, что оно не знает трансцендентального значения эротики. Во всей эротике, не только в сексуальности, оканчивающейся в оргазме, содержится качественно переживаемый фактор, который заставляет человека как бы погибать в его маленьком «Я» и который возносит человека над собой (выводит его за его рамки). Ведет ли вот это «над собой» вниз к грубо-животному или вверх к трансцендентальной чувствительности — это решает (различает) уже душа (дух). Все сексуальное воспитание должно бы ориентироваться на этот свет Божественного, который уже в тихом эротическом касании может помочь установить контакт (перекинуть мостик к другому берегу). Известно, что в традиции всех религий более или менее тайно выработались приемы (практика), которые используют сексуальность и эротику для того, чтобы позволить человеку через просыпающееся тело установить и испытать контакт с трансцендентностью.

VI
ПРИЗЫВ УЧИТЕЛЯ

ПСИХОТЕРАПИЯ И СОПРОВОЖДЕНИЕ (ВЕДЕНИЕ) ПО ПУТИ

«Исцеление» возможно лишь тогда, когда «больной» научится постигать себя (воспринимать себя) оттуда и научится понимать свои неудачи в мире, как выражение блокировки самоосуществления, в котором должна бы проявиться его собственная трансцендентальная суть. Эту психотерапию, которая служит сотворению сути в мире «Я», служит осуществлению (претворению) подлинного «Я» (личности), назвали большой терапией. Она должна иметь инициальный смысл.
Пока ищут соприкосновения с бытием только ради своего здорового «Я», это все еще лечение (терапия). Лишь когда человек любой ценой берет на себя процесс самоосуществления ради бытия, тогда он вступает на инициальный путь.
Работа по преодолению господства предметного восприятия, совершаемая в инициальном руководстве, предполагает, что человек сам осознает (познает) свои границы и намерен предпочесть действительность, не поддающуюся рациональному пониманию, т. е. готов серьезно воспринимать и развивать формы сознания (восприятия), которые могут воздать ей должное.
Трансцендентность призывает человека к совершенно другим ответам, чем факты, смысловые взаимосвязи и личности. Здесь речь идет о все преобразующем, избавляющем и обязующем соприкосновении и единении в сути, которое не исключает всего объяснения, понимания и сочеловеческого восприятия в мире, а включает в совершенно другую, потустороннюю взаимосвязь, которой необходимы совершенно другие формы познания. Отсюда начинают развиваться новое время, новая естественная и гуманитарная наука и новая наука о человеке.
Сверхдействительное становится действительным. К рационально реальному присоединяется трансцендентальное реальное с обещанием открыть человека «трансцендентальному реализму». Таким образом, «расколдовывается» иррациональное, так как в новой жизни оно воспринимается и допускается как естественная действительность и становится, наконец, насущным хлебом жизни» (Мария Гиппиус в: «Трансцендентность как опыт»).

УЧИТЕЛЬ

Учитель — это ответ на вопрос, который возникает только в совершенно определенной духовной ситуации и, вместе с тем, только на определенной ступени человеческого развития.
Слово «Учитель» означает: 1) Вечный Учитель, 2) настоящий (реальный) Учитель и 3) духовный Учитель.
Вечный Учитель — это имаго (ступень развития) жизни, которое просматривается в прообразе, идее, архетипе. Реальный Учитель — это воплощение этой идеи в исторической действительности. Духовный (внутренний) Учитель — это потенциал для воплощения Вечного Учителя в реальную фигуру (образ), пробудившийся в человеке в качестве обещания, опыта и предназначения.
Учитель существует только относительно того, кто безоговорочно ищет путь к этому образу: это — ученик. Таким образом, Учитель существует только вместе с путем и учеником.
Осознать жизнь в ее стремлении к проявлению, признать, как обязанность, имеющую решающее значение для всего, и планомерно идти по «пути» — на это способен человек только на инициальной ступени своего развития. Только когда он познал самого себя в сути, как то искомое, что дано и предназначено ему в мире для полного осознания и формирования, познает свое стремление к самоосуществлению из сути, как подаренное ему «Нужно-Можно-Должно», лишь тогда он жадно устремляется в путь, нуждаясь в Учителе и будучи готовым к роли ученика. Идея, которую означает слово «Учитель», есть идея Homo Maximus, универсального человека, в котором бытие, Великая жизнь проявляются в своей совокупности. В настоящем Учителе ученик видит воплощение идеи, проснувшейся в нем самом в качестве потенциала, идеи, которую он намерен и надеется претворить в жизнь на пути, указанном ему Учителем.

ВНУТРЕННИЙ УЧИТЕЛЬ

Внутренним Учителем ты являешься сам, как неосознанно стремящийся к осознанному воплощению потенциала такого человека, каким можно и нужно было бы быть. Чувствовать, узнавать и признавать внутреннего Учителя есть предпосылка определенной ступени развития.

УЧЕНИК

Итак, кто может назвать себя учеником? Только тот, кого страсть (тоска) захватила коренным образом, тот, кто, доведенный бедой (нуждой) до грани, думает, что должен погибнуть, если не прорвется (не выйдет из этого положения).
Только тот, кого охватил и не отпускает непокой сердца, пока он не будет утешен (успокоен).
Только тот, кто, однажды вступив на путь, знает, что ему нет хода назад, и кто готов подчиняться, слушаться того, кто ведет его по этому пути.
Только тот, кто, будучи способным к большому доверию, может следовать и тогда, когда перестает понимать, и кто готов к любому испытанию.
Только тот, кто может быть суров по отношению к самому себе и кто ради того, одного, который в нем стремится к свету, готов оставить все.
Только тот, кто, будучи охвачен абсолютным, принимает все условия и переносит всю суровость (тяжесть) пути.
Руководство на пути всегда имеет свои границы, как в ведущем, так и в ведомом, а пробуждение и прорыв сути всегда есть милость. Этот прорыв нельзя «сделать», но можно «готовить» его возможность. Он заблокирован, если помощник робок в представлениях и взглядах, в которых суть не воспринимается серьезно как основная сила и источник жизни ни для себя, ни для других. Решающим является стремление сути, ускоряющей внутреннее (духовное) созревание в тайном, найти доступ в сознание человека. В большинстве случаев суть становится вратами, которые уже открыты, через них нужно лишь пройти, когда позовут. Так Учитель видит своего ученика. По блеску его глаз, по тембру его голоса, по потоку мимики (жестов) чувствует (распознает) он своеобразие и местоположение его сути на пути к проявлению в реальном «Я». Прежде всего он направлен (ориентирован) на эту суть, и каждое средство для него хорошо, чтобы обратиться к ней от сердца к сердцу (от сути к сути; от существа к существу) и заставить зазвучать ее в другом.
Большими буквами написано «Все или Ничего» над порогом, через который переступает ученик. Все оставляет он после себя, и только тогда он может понять, что то, что он встречает в Учителе, не есть произвол, а есть созерцательная мудрость, которая, будучи направлена прямо на его суть, пускает в ход любые средства, чтобы вызвать ее к жизни; так как смысл умирания, постоянно требуемого от него, есть не смерть, а жизнь, которая находится по ту сторону жизни и смерти.

[просто Соня]

VII
МЕДИТАЦИЯ И МЕДИТАТИВНАЯ ЖИЗНЬ

СМЫСЛ МЕДИТАТИВНОГО УПРАЖНЕНИЯ

Сегодня люди делают много упражнений, которые имеют кажущийся (мнимый) медитативный характер: упражнения на расслабление, успокоение, хатха-йога, трансцендентальная медитация, аутогенная тренировка, дза-дзен (цза-цзен, Za-Zen) и другие. Как бы такие упражнения не назывались, всегда нужно задать вопрос: «По какой причине и для какой цели они фактически делаются?» Смысл, если всмотреться внимательнее, почти исключительно практический! Тренирующийся пытается с помощью этих упражнений восстановиться после какого-то ущерба, который нанесла ему его слишком неспокойная и суровая жизнь. «Упражнения» должны помочь человеку снова стать здоровым, благополучным, снова «быть в форме». Это все очень естественно и понятно и может быть полезным при условии, что натренированность в расслаблении не является, как сказал однажды один тренирующийся, «важной для того, чтобы потом остаток дня снова можно было напрягаться, не подвергаясь опасности заболеть».
Упражнения, как правило, проводятся под знаком прагматического, а не инициального смысла, т. е. служат самосохранению внешнего, а не развитию внутреннего человека. Поэтому, когда речь идет об «упражнениях», то вопрос. Это относится также и к тренировке тишины. Нет сомнения в том, что это тренировка представляет собой нечто особое и является благотворным, целительным в глубоком смысле этого слова. Оно помогает сделать человека снова цельным. И другие упражнения медитации должны всегда начинаться с этого упражнения тренировки неподвижности тела. Умение может стать здесь искусством, значение которого далеко выходит за рамки превосходит счастья, которое оно представляет собой для тела. В качестве тренировки тела, которым человек является, это искусство служит становлению целостности личности.
Сначала способность выдерживать неподвижность тела имеет тесные границы. Пять или десять минут кажутся вечностью. Если же в ходе дальнейшей тренировки неподвижности преодолеваются помехи, и тренирующийся без затруднений и не засыпая почти неограниченно может сидеть неподвижно , то это может быть началом глубоко идущих воздействий последствий, если тренировка осуществляется в верном духе.
Но именно здесь снова нужно спросить: «Для чего совершается тренировка тишины?» Есть три мотива, которые являются человечными и очень естественными, но которые упускают инициальный смысл:
1. Тренирующийся не ищет ничего кроме тишины, т. е. он хочет отдохнуть от «шума» мира и, кроме того, обрести состояние, в котором он, не теряя сам внутренней тишины, может оказать противодействие внутреннему или внешнему шуму его жизни. Это понятное стремление. Его исполнение служит только сглаживанию и сохранению нынешнего фасада мира «Я», особенно если это исполнение происходит без устранения неосознанного. Но это ничто для того, кто стремится выйти за границы горизонта своего «Я», оно может, как и все, что облегчает беспрепятственную жизнь в мире, замедлить или помешать прорыву в другое царство (другой мир).

2. Человек ищет в тренировке тишины приятных впечатлений. Это — опять же очень понятное стремление, но именно это стремление блокирует более глубокую благодать, которая может содержаться в медитационном упражнении, проводимом в верном (правильном) духе.
Человек нашего времени в своей оторванности от сути находится в ссылке (изгнании). Он ищет свою собственную, свою бесконечную родину, которая начинается только по ту сторону границ его существования и восприятия (сознания) и которая только тогда, когда он нашел ее, может быть открыта внутри этих границ. Конечно, присутствие прародины в переживании проявляется в приятных свойствах пережитого. Этот соблазн не в последнюю очередь вызывается чтением трудов, в которых, особенно при изображении восточных занятий медитацией, сообщается об экстатических и чудесных состояниях, (самадхи), (сатори) и др., и дилетант думает, что такие сверхмерно приятные ощущения (переживания), взрывающие все границы, и есть основное обещание, которое содержится в медитативных упражнениях. Таким образом, он видит в исполнении этого обещания их собственный смысл. Однако это далеко не так!
Так же как большой покой может быть результатом долгой тренировки, также может при медитативной «тренировке» появиться приятное ощущение (переживание), но сделать его смыслом тренировки значит пройти мимо смысла, который ищет тот, кто действительно имеет в виду другое царство (другой мир); кто подразумевает превращение на инициальном пути.

3. Третье стремление это совершенствование больших способностей. Однако что тут общего с внутренним (духовным) путем?... Наоборот, если кто-то продвигается по этому пути, достигая все более высокой ступени, то он сможет делать вещи, которые кажутся другим чудом, но это происходит чаще всего втайне. Именно в этом проявляется Учитель. Может быть он иногда сознательно пользуется чудом, чтобы разбудить другого, но затем снова отказывается от него, чтобы другой не встал на неверный путь, на котором он с самого начала ищет, что в конце достается ему как бы между прочим».
Итак, «большие способности» могут возникать при длительной тренировке великой тишины, но их развитие не должно быть смыслом тренировки. Так как в этом человек сбивается с пути.
Так как способность к преодолению преобладания предметного сознания есть главное условие для продвижения по пути, то каждая тренировка непредметного осознания может быть полезной. Но тогда смысл такой тренировки есть осуществление важной для инициального человека формы сознания, способствующей прозрачности для трансцендентности.

МЕДИТАЦИЯ

Медитация как тренировка на духовном пути имеет свой смысл только как тренировка для превращения! Смысл медитации как тренировки превращения есть состояние, в котором весь человек и как дух (разум), душа и тело становится проницаемым для божественного бытия, присущего ему в его сути, становится способным осознать самого себя в своем переживании и через себя проявиться в мире. Смыслом медитации как тренировки превращения является обеспеченная для бытия проницаемость личности, чтобы бытие могло в ней и через нее звучать в мире. Личность подразумевает форму, проницаемую для божественного бытия, сформированную проницаемость всего человека для проявления его божественного начала в конечном существовании.

противопоставление предметной и непредметной медитации в смысле непреодолимой противоположности основывается на недоразумении, обвинение в том, что только «восточной» медитации, которая проходит через пустоту, свойственна непредметная медитация, неуместно, и что требование о том, что христианская медитация всегда должна быть предметной, ложно. Наоборот, если христианская медитация, как и вообще христианское отношение считает важным по-настоящему принимать творение, данное и предназначенное нам в предметности (реальности) окружающего нас мира, и открывать его, как скрытое присутствие Бога, то это может подразумевать только один способ «восприятия», в котором воспринимающий сквозь поверхность явления подходит к тайному и для главного в тайном, к вечно непредметной сути, к «слову» предметно данного, словно освобождает его для переживающего из плена его предметной оболочки, делая ее проницаемой для подлинной основы (сути).
До сути предметов он может добраться лишь в той мере, в какой он, освободившись сначала в самом себе от любого содержания, от всяческого нечто, т. е. образов, мыслей, желаний, представлений, становится восприимчивым для соприкосновения с помощью «святого духа», с помощью того, кто открывает другому глаза и готовит путь.
Так как люди сегодня понимают это, то тренировка дзен, дза-дзен получает все большее распространение. Искомая в них бесконечность (пустота) не является привилегией Востока. Разница в том, что для буддиста встреча и единение с сутью (называемой там природой Будды) является конечным смыслом, а для христианина они являются познанием того, что он может засвидетельствовать в мире, т. е. открыть, освободить и сделать принципом своей жизни, любви и образа жизни. Единение в сути является тогда только переходом, а не концом.

На этом пути нас сопровождают обычно два высказывания, высказывание одного восточного Учителя и высказывание Новалиса. Когда первого спросили об особенности восточной мудрости, он сказал: «Мудрость зрит вовнутрь, обычное знание — наружу. Но когда вовнутрь смотрят так же, как и наружу, то внутреннее превращают во внешнее». Это понимание нужно логично додумать дальше: нужно научиться смотреть наружу так же, как нужно было бы смотреть вовнутрь — непредметно и исходя из предмета — для того, чтобы увидеть суть. Таким образом, речь идет о внутреннем во внешнем, обо всем внутреннем, имеющемся во всем внешнем. И впредь речь идет также о внешнем, воспринимаемом в отношении внутреннего.
Слова Новалиса: «Все видимое есть невидимое, возведенное в состояние тайны». Эти слова можно варьировать: «Все слышимое есть неслышимое, возведенное в ранг тайного. Все данное во времени и пространстве есть все внепространственное и вечное, возведенное в ранг тайного. Все земное, конечное есть потустороннее, бесконечное, возведенное в ранг тайного, и именно этому возведению человек подчинен в силу своего бесконечного начала! И так же, как верен и чудесен тезис о молитве: «Молиться значит выражать бесконечную тоску конечной сути о своем бесконечном начале»,— также верно и неизбежно требование о том, что призванный на путь имеет назначение искать бесконечное в конечном, находить и свидетельствовать его. Превращение в состояние, в котором человек способен на это, и есть смысл Великой медитации и неотделимо от нее — смысл медитативной жизни!

МЕДИТАТИВНАЯ ЖИЗНЬ

В качестве детей Бога мы сами являемся чем-то совсем другим относительно «мира» и одновременно являемся жизнью, обретающей в нем образ. Мы являемся этим не в противоположность миру, а мы призваны испытать себя в себе, в нем и к нему, как «совершенно другое», сначала удерживаемое втайне, но предназначенное для проявления (обнаружения). Для человека, пробудившегося к пути, это не благочестивый тезис, а теплокровное знание, наполняющее новой энергией его жизнь, как опыт, обещание и предназначение.
Стремление врожденного бесконечного проявиться в конечном — это и есть наша подлинная середина! Открываться для нее, сохранять ее при соприкосновении, жить, ориентируясь на нее и исходя из нее, среди мира, среди того, что прячет от нас середину — это и есть смысл медитативного.
И это не ограничено отдельной тренировкой, не говоря уже о сидении без дела при медитации. Медитативное отличается от немедитативного бытия в мире не как ничегонеделание от деятельности. Оно проявляется скорее как недействие в действии, как тихое свершение, остающееся в соприкосновении и ответственности для бытия, даже и среди шумных дел. как гласит древнебуддийское изречение, «Любая ситуация становится лучшей из всех возможных» в смысле «проживать каждый миг, как кусочек вечности».

[просто Соня]

ПЯТЬ СТУПЕНЕЙ

Если ученик способен правильно воспринимать себя в теле, если он понял и может допустить правильный центр тяжести, правильное соотношение напряжения и разрядки и правильное дыхание, тогда он готов начать через тело превращение, о котором идет речь на этом пути: превращение в форму, проницаемую для сути. Это является собственным смыслом всех духовных тренировок (упражнений) и, в частности, медитации.
Опыт учит, что форма бытия личности осуществляется на пяти ступенях (этапах).
I. Первый шаг касается освобождения от господства мира «Я», цепко держащегося за свои позиции. Это требует в первую очередь освобождения от всего, с чем едино «Я», обращенное к миру, от всего, за что оно держится. Человек должен расстаться со своими теоретическими и этическими представлениями и порядком (укладом). Он должен отказаться от своего упрямства (своеволия) и от того сердца, чья любовь состоит в привязанности. За этим освобождением (подразумевается «наверху») следует оседание (опускание) в другом месте (в теле — это таз). Это оседание (опускание) сливается в полной связи и доверительном единении с «основой» (почвой)! Почва (основа), в которой человек хочет остаться, принимает его только в той мере, в какой он исповедует «хара» (находится в «хара»). «Хара» означает тогда также и таз, чашу (лоно), которая принимает и превращает освобождаемое и освобождающегося (покидаемое и покидающего).

Движение превращения, осуществляющееся в «хара», само состоит из трех шагов:
1. Прием освобождающегося в материнское лоно (чашу).
2. Открывание вниз в тазу, которое позволяет проникнуть космическим силам, благодаря чему происходит очищение от любого предметного содержания в единении с Великой природой. Это функция «хара» как космической чаши (лона).
3. В освобождении (очищении) от всех вещей создается девственная (первозданная) чаша, обращенная, в свою очередь, вверх, понимание которой открывает человека для восприятия (зачатия) «священного духа».
Эти три шага в развитии «хара» от материнского через космическое к девственному (первозданному) лону составляют первую ступень в инициальном движении превращения, как оно тренирует в медитативном упражнении сидения, служащего очищению (опустошению).

II. Второй шаг есть опыт проникновения священного духа: переживание света, организующего все по-новому, несущего в себе зародыши форм новой жизни, единение с духом, который оплодотворяет готового к зачатию по ту сторону всех привычных укладов, образов, мыслей и представлений.
III. Плодом этого единения (слияния) «Неба и Земли» является познание (опыт) новорожденности как дитя Неба и Земли; так осуществляется третий шаг. «Место» этого опыта — сердце. Но не то сердце, что находится «слева», а сердце в середине, которое олицетворяет освободившегося, нашедшего себя (пришедшего к себе). Этим опытом (познанием), там, где он появляется, кажется достигнутой кульминация возможного. Человек чувствует себя новорожденным, поистине сыном Неба, пришедшим к самому себе в сути (нашедшего самого себя в сути). Но это переживание превращения не создает еще превращенного, просветление (озарение) не рождает еще озаренного.
IV.. То «темно», к которому должен явиться новорожденный, т. е. пробудившийся к сути, есть собственная тень. Нигде не встречается человек с сумраком своей души так неизбежно и с такой пугающей отчетливостью, как в зеркале божественного света, открывшегося ему.
V. Плодом этой интеграции, «темного мира», четвертого шага, «четырехкратности» (С. G. Jung) является пятый шаг как квинтэссенция: сердце, закаленное «снаружи» и «изнутри» во встречах с темным, в силу чего человек способен засвидетельствовать и исполнить свое предназначение, свое бытие в существовании.

[просто Соня]

VIII
СФЕРЫ ИСПЫТАНИЯ
БУДНИ КАК ТРЕНИРОВКА

Главное поле испытания открывается, как только человек действительно решился и готов жить в мире под знаком своего назначения, т. е. жить службой потустороннему бытию. Он должен впредь свидетельствовать о своем бесконечном начале в своем конечном существовании. Он должен понимать, что он может быть невредимым, только сохраняя верность этой службе. Только, если во всем познании, действии и служении речь для него идет о проявлении жизни в мире, то он попадает (вступает) на путь. И тогда будни (повседневность) превращаются в единственное поле тренировки. Пока в тренировке человек ищет чего-то для себя, будь это приобретение больших способностей, прекрасные (приятные) ощущения (впечатления) или спокойствие и гармония, или даже свое собственное благо (спасение, счастье), и пока речь для него идет о завершении дела безотносительно бытия, он сходит с пути.
Повседневность в качестве тренировки означает всегда вхождение в возвращение, отказ от мира и допускание сути. И если мы однажды почувствуем самую глубокую основу нашего «Я», и в нас проснется суть, то мы ощутим тогда и суть (сущность) вещей, и среди земного (мирского) существования нам повсюду встретится бытие.

Когда мы осознаем (понимаем) суть, то чувствуем себя по-другому. Мы раскованны и свободны, наполнены силой, ясны и исполнены рождающейся жизни. Что было для нас только что грузом, теряет свою тяжесть, что приводило нас в ужас (вселяло в нас страх), не угнетает (не преследует) нас больше. Там, где все было закрыто, кажется открытым и среди шума становится в нас самих вдруг странно мирно и тихо.
Мы чувствуем себя как бы погруженными в невидимый свет, который просветляет нас и согревает, мы находимся в сиянии, освещающем все.
Это может появиться внезапно (молниеносно) и также быстро снова исчезнуть. Мы не можем ни сделать, ни удержать все это, но, если мы правильно прислушаемся, то сможем осознать позицию, которая готовит нас к такому переживанию, и тренироваться в нем, и не только в особые часы, но целый день!

Мир, в котором мы живем, не является юдолью печали, отделяющей нас от вершин Божественного, а является мостом, который связывает нас с ним. Мы должны только рассеять туман восприятия, который закрывает нам вид на него, и снести стены, которые преграждают нам путь к нему. В этом заключается смысл требования проживать будни в качестве тренировки.
Для этого не нужно особого времени. Каждый миг призывает нас к испытанию и размышлению (осознанию, призывает одуматься). Что бы мы ни делали, ходим ли мы, стоим или сидим, пишем ли, говорим или молчим, нападаем ли или защищаемся, помогаем или служим, неважно, какому делу — все и каждое скрывает в себе шанс осуществить это в манере и установке, которые все больше свидетельствуют о соприкосновении (контакте) с бытием, устанавливают и укрепляют этот контакт и таким образом служат увеличению прозрачности для трансцендентности.

Если будни проживаются как тренировка, то как и при любой духовной тренировке, которая не искажает ее смысла, «колесо превращения» в каждый миг вращается по пяти этапам (шагам) и по одному и тому же закону:
1. Испытание критической наблюдательности (бодрствования).
2. Отдавание и жертвование тем, что препятствует становлению проницаемости.
3. Единение с преобразующей основой.
4. Возобновление идеала, выходящего из него.
5. Свидетельство и испытание в повседневности (неудача которых снова воспринимается критической наблюдательностью).

Каждый отрезок этого вращения по-своему служит возникновению состояния, в котором человек все больше и больше становится прозрачным для бытия. В каждом шаге, если он действительно осуществляется, содержатся все другие шаги.
И все же каждый шаг имеет свой собственный смысл. Так, начинающий правильно делает (будь это в повседневной тренировке или в особые ее часы) когда переносит центр тяжести то на один шаг, то на другой. Одного только нельзя никогда забывать: превращение есть только тогда, когда колесо превращения не перестает вращаться. Каждый шаг становится плодотворным только в течение беспрерывного вращения колеса. Созревание подразумевает вечное вращение.

мы должны постоянно по-новому познавать и понимать смысл пережитого побуждения (стимула, мотива), «свидетельствовать о бытии в существовании», утверждать его исполнение во все новых решениях, основывать на совести и воле. И только на основе верности «превращению без остановки» существуют жизненно важные наблюдательность (Wachheit), отказ (освобождение, оставление), отдача, единение, возобновление (становление нового) и свидетельствование в повседневности.

ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ

«Суть», которая на инициальном пути выходит на середину (в центр) ответственного сознания, не является тем «Эго», которое со своим «Я есть я и хочу им остаться, отличаясь от другого и отрешаясь от него» отстраняется от всего, - а является способом участия в том одном, что живо во всем. как раз в той мере, в какой «суть» раскрывается как понимание, просыпается осознание единства в сути в отношении к окружающим (близким) и миру, осознание связанности друг с другом, зависимости друг от друга и отрешенности друг от друга, правда, на новом, т. е. инициальном уровне!
Если человек вступает на внутренний путь, т. е. на основе познания сути вдруг понимает то, что предназначено ему в глубине души, то меняется вся его жизнь. Будучи «учеником на пути», он стал совершенно другим, он смотрит на жизнь другими глазами и совсем по-другому, чем до сих пор. Все получает свой смысл и свое значение из его отношения к бытию. Вращаясь отныне вокруг нового центра (середины), человек, которого коснулась и призвала суть, отходит от всего, что относительно центра является периферией.
«Сочеловечность» в новом смысле — это преклонение перед другим в его сути. Если человек заново открывает себя в сути, т. е. на новом уровне, он заново открывает и своего ближнего как партнера, как спутника и брата на пути. Сочеловечность в более высоком смысле значит распознать друг друга в истине нашего Божественного начала и воспринять с любовью.

СТАРЕНИЕ

Там, где человек стареет правильным образом, расширяются ячейки сети, которая удерживает нас только в земных отношениях и то, что до этого казалось второстепенным, все чаще выступает как истинное; при условии, что стареющий может освободить и допустить то, что его ждет.
Двойное начало человека проявляется там, где его старение означает не старость, а зрелость. В единении с Божественным началом теряет свое значение то, что обусловлено временем и пространством, и на первый план выступает надвременное, вечное. Для человека на пути через перегородку земного существования, становящуюся все тоньше, все отчетливее просвечивает потустороннее. В том способе как он смотрит на жизнь, как хладнокровно соглашается с тем, что она приносит и забирает, как в каждой ситуации использует шанс засвидетельствовать более высокий смысл, проявляется тот факт, что для него большее значение приобретает другая, более возвышенная жизнь.
Эта прозрачность для Божественного бытия, стремящаяся к проявлению в нас и через нас, которая в конечном счете является целью всего духовного развития, становится для старого человека, если он остается на стадии созревания, подлинным (истинным) и в конечном итоге единственным смыслом его существования.

Смысл старости, как и ее достоинство, не привязаны больше к действию, направленному наружу, в мир, а привязаны к прозрачности для присущего нам Божественного бытия, которое сияет как внутренний свет, потусторонняя сила, мудрость и доброта. Плодом зрелой человечности является благословение излучения, которое без всякого действия, по ту сторону действия или не-действия, исходит от человека.
С глубочайшим смыслом завершить свою жизнь может лишь тот, кто до конца не переставал совершенствоваться и созревать. И наоборот, как только мы останавливаемся и приковываемся к уже свершившемуся, а особенно к представлениям, которые мы составили себе о своей жизни и ее смысле, мы закрываем себя для того, что в нас и через нас стремится из самой глубины нашей сути на свет божий. Заглушая тоску своего собственного сердца, мы поневоле впадаем в жуткий страх и считаем свою жизнь горькой и безнадежной. Там, где стареющий человек принимает свое старение и готов преобразовываться до самого конца, там он может понять, что как раз угасание его природных сил облегчает проявление потустороннего в нем. Он, если освободится и отдастся этому, может ощутить, как другая, более возвышенная жизнь обращается изнутри к нему; и если он сумеет услышать, то она осчастливит его совершенно новым звучанием. Там, где сердце освобождается от всего, к чему привязано, начинает проявляться полнота и сила не от мира сего. Это — тайности, уязвимости и одиночества дает богатство, опору и защищенность. И тогда окружающие с изумлением могут увидеть, как своеобразно изменился и стал прозрачным (раскрылся, осветился) старый человек. он становится все свободнее, спокойнее, веселее и добрее. Вся реальность этого мира является только «светской», преддверием к храму более глубокой действительности.

Стареющий человек живет в преддверии смерти. В том, как он это воспринимает, проявляется его зрелость. Близость смерти возвещает о приближении жизни, из которой мы приходим и в которую мы снова уходим, и которая никогда не отпускает нас в течение этой жизни. Но то, что всю нашу жизнь двигало нами неосознанно, в старости все больше пытается стать осознанным. И верно стареет тот человек, который допускает это осознание.

[просто Соня]

УМИРАНИЕ И СМЕРТЬ

Как человек умирает, зависит от того, как он жил. Насколько различна жизнь людей, настолько различна и смерть. В отношении человека к смерти отражается его отношение к жизни. Когда жизнь идет к концу, становится ясным, что человек понимал под «жизнью» и чего в конечном итоге было больше в его жизни: Божественного или земного начала.
Кто считает, что жизнь во времени и пространстве есть все, для того страдания не имеют смысла, а смерть является только врагом. Он боится смерти. Кто через эту жизнь, обусловленную временем и пространством, научился ощущать другую, потустороннюю жизнь, для того становится жизнь во времени доказательством жизни, которая присутствует во всем времени и над всем временем и которая есть по ту сторону жизни и смерти. Она становится преддверием жизни, которая оставляет смерть позади себя. Однако эта жизнь открывается в человеке только в той мере, как его жизнь, обусловленная временем, может закончиться. Всю жизнь это и есть истинный смысл всего умирания, а также и смерти физической.
Благодаря своему Божественному началу человек принадлежит жизни, которая находится по ту сторону жизни, которой присуща смерть. Только в страдании из-за ограниченности этой жизни в человеке просыпается осознание Великой жизни, она осознает самое себя в человеке. Только в страданиях, ломающих человека, он обретает силу свидетельствовать о ней во времени и пространстве. Больше всего свидетельствует о жизни тот человек, которого она озарила при умирании.

В умирании первоначальное (простое, стихийное) «Я» становится еще раз сильным. Подойдя к границе своей жизни, оно вновь собирает все силы природы, чтобы удержаться в этой жизни. Достаточно часто человек, совершенно готовый сам по себе к смерти, не избегает борьбы со смертью. Но как раз там, где этот бунт против смерти силен, может в угасании (уходе) «Я» особым образом открыться (расцвести) большая жизнь. Только на границе мы очень близки тому, что находится по ту сторону границы, и в тьме конца нас может коснуться вспышка начала, а в мучительном конце конечного нас может найти бесконечное, которое избавит нас от всех мук.

Присутствие в соответствии с сутью при угасании «Я» предъявляет к провожающему наивысшие требования. Как и в начале жизни, так и в конце человеку нужна акушерка (акушер). Последний не может взять на себя ни само рождение, ни сопровождающие его муки (боли). Он может только помочь создать условия, при которых может родиться тело, ставшее восприимчивым при умирании, и быть благословенным. Для этого он должен проявить себя в более высокой надличностной любви.

Умирание может быть шансом последнего, а может быть первого доказательства абсолютной человечности (гуманности) и высшим испытанием личной свободы. Умирающий может либо в упрямом самоутверждении еще раз попытаться сохранить себя, либо свободно, с полным доверием и ничего не скрывая, отдаться на волю высшей силы. Он имеет свободу выбора: либо жестко упорствовать в своей старой позиции, в своем естественном праве на жизнь и в своем неверии, либо в предчувствии милости, как раз сейчас коснувшейся его, и высшего (более высокого) смысла без ограничений и оговорок открыться чему-то, еще ему самому неизвестному.
Наконец, он может совершенно замкнуться в себе и ожесточиться в отрицании того, что происходит, либо осознав поток бесконечной любви, мощно устремленный на него, отдаться с последним проблеском своей свободы.

Над всем безмерным процессом умирания неумолимо, требовательно и многообещающе светит холодная звезда правды. Это есть истина бесконечного. Так как это есть такая правда, то человек в этот миг может познать ее не только как суровый зов, но и ощутить как обещание избавления, которое несет его навстречу его новому бытию.
Конечно, близость смерти еще раз активизирует «Я», привязанное к жизни. Но это как раз и есть тот миг, когда провожающий должен заставить, настойчиво и безболезненно для другого, звучать голос правды. Поскольку как бы умирающий не относился к тому, что ему предстоит, это есть час истины. Только так может он, вероятно, обрести свободу сказать «да», чтобы затем узнать, что приближение смерти, сметающей все преграды, открывает врата для всеизбавляющей любви, которая совершенно неожиданно может устремиться к человеку (влиться в человека). Уже намек на правду может через миг ужаса привести к пониманию сути, и смерть перестает быть ужасной.