Миры Юнга

[просто Соня]

ЭПИЛОГ

В нас — два начала, конечное и бесконечное, Божественное и земное. Однако где же наш дом? Существует опыт возвращения домой в потустороннее абсолютное из изгнания в обусловленное. Он существует без всякого повода, просто как внезапное пробуждение и как опыт избавления от смерти, отчаяния и безутешности этой жизни в неожиданном узнавании присущей нам жизни, жизни по ту сторону жизни и смерти, по ту сторону тьмы и света, по ту сторону одиночества и общности. Существует познание Божественного начала, как нашей подлинной родины, которую мы осознаем, если нам удается освободиться от господства нашего мира «Я» и впустить в себя то, от чего оно нас отделяет. Оно отделяет нас от сути, в которой мы участвуем в жизни, которая хочет проявиться в мире в нас и через нас как созидающе-избавляющая сила, как совесть и любовь, которая не от мира сего.

Мы по нашей сути — дети Божественного бытия, граждане царства, которое не принадлежит этому миру, братья во Христе и братья Христа. Мы может осознать это, ошеломленные и осчастливленные, и освобожденные для новой ответственности, если мы сможет освободить себя от преобладания в нас того, что обособляется и выявляется из прародины нашей сути. Это — «Я», которое отделяется и говорит: «Я есть я и хочу им остаться». Это то «Я» из своего положения «Я», из всего, что оно воспринимает, делает противоположное. Это то «Я», которое фиксирует, вращается вокруг установившегося и констатирует даже то, что по своей природе не поддается установлению.
Это то «Я», которое своим желанием остаться противится любому превращению, сопротивляется основному закону жизни, вечному «умри и воскресни», вечному рождению и умиранию, и как таковое является грехом по отношению к жизни. Сознанием, имеющим центр в этом «Я», является такое сознание, в котором бесконечное застывает в конечном, потустороннее бытие, бытие вне времени и пространства, - скрывается в пространственно-временном существовании!
Таким образом, наша жизнь конечна не потому, что она смертна, ведь в «умри и воскресни (стань)» для листьев живет вечное дерево. А то, что кажется нам противоположным и конечным, есть бесконечное единое (Eine) в призме раздваивающегося «Я». Таким образом, конечное начало есть не что иное, как продукт этого «Я», способ, в котором бесконечное сосредоточивается в мире «Я».
«Конечное» начало не означает, что мы зачаты родителями из плоти и крови. Иначе вся полнота земного мира имела бы «земное происхождение». Нет, Земля сама имеет Божественное происхождение начало. Как раз в ее стань-умри-стань (Werde-Stirb-Werde) заключено свидетельство вечной жизни. Конечное начало человека — это сачок, в котором бесконечное в восприятии (сознании) человека застывает в конечное без конца, абсолютное в пространственно-временное относительное, а суть таится в мире «Я». Конечное существование есть не только противоречие бесконечному бытию, но и место проявления человека, где он скрывается, приняв человеческий облик, и по-человечески выражает страдания из-за своей скрытости.

Однако будь благословенно мое грешное «Я»; как узнал бы я без тебя, без страдания от отделенности (оторванности) о Том, кого ты заслоняешь, о своем бесконечном начале, и где, как не в этом мятежном мире, я смог бы доказать верность родине, бесконечной, и свидетельствовать о том Единственном, который есть?
Только в страдании от конечного осознается бесконечное, только в напряженности в конечном осознает само себя конечное, и таким образом в человеческом облике в них обоих раскрывается живое целое опыта, обещания и предназначения.