Осознание - Энтони де Мелло

[просто Соня]

Глава 2 Сатипаттхана

Опираясь на дыхание, которое само по себе является телесным явлением, непрерывное и плавное развитие медитации ведет от одной сатипаттханы к следующей. В некотором смысле мне казалось вполне естественным, что в наше время сатипаттхана обычно преподается, опираясь на отбор одной или двух сатипаттхан, но не охватывает все четыре. Может ли существовать способ сведения всех четырех сатипаттхан вместе в единый и непрерывный формат практики? Возможно ли развить неразрывный поток, когда каждая сатипаттхана служит опорой для следующей, и все они дополняют друг друга? Есть ли вместе с этим простой формат практики, который может подходить к любой ситуации? Такие вопросы часто появлялись в моей голове.

Созерцание тела

На основании такого расположения три упражнения становятся общим основанием для телесного созерцания. Это созерцание частей тела, элементов и разлагающегося трупа. Я рассматриваю эти три упражнения как предназначенные для распространения прозрения на три аспекта природы тела. Первое деконструирует (разрушает) проецирование красоты и сексуальной привлекательности на тело (наше собственное или чужое). Второе раскрывает пустую природу материального существования как проявляющегося в теле (а также и вне его). Третье внедряет в сознание уверенность в смертности тела (нашего и чужого).
Благодаря этим трем созерцаниям частей тела, элементов и разлагающегося трупа, первая сатипаттхана, очевидно, становится способом развития прозрения природы тела. Иными словами, задача здесь состоит не столько в использовании тела для развития внимательности, сколько в использовании созерцания сатипаттханы для развития ослабления привязанности к телу.
В случае первой сатипаттханы начинающие должны практиковать ее таким образом, чтобы приходить к пониманию тела как есть на самом деле. Преуспевающие в этом продолжают ту же практику для достижения проницательного понимания (pariññā) тела. Полностью пробужденные по-прежнему продолжают развивать созерцание тела, делая это, будучи освободившимися от любой привязанности к нему. И, само собой разумеется, что неизменная важность созерцания, начиная с его постоянного развития и вплоть до освобождения арахантов от привязанности, также распространяется и на другие три сатипаттханы.
Что касается тела, то с практической точки зрения задача определенно состоит в том, чтобы прийти к его пониманию как есть на самом деле. Такое понимание становится все более проницательным, что приводит к постепенному уничтожению всех привязанностей по отношению к телу.
Это отнюдь не означает, что использование тела для развития внимательности не важно. Напротив, это является главным аспектом практики. На самом деле такие упражнения, как внимательное наблюдение четырех позиций и ясное узнавание телесных активностей, обладают значительным потенциалом. Большая часть из того, о чем я говорил в предыдущей главе, относится именно к этому потенциалу. Но особенно весомый вклад для совершенствования сатипаттханы таким образом, чтобы она становилась прямым путем к освобождению, вносит тот тип прозрения, который может развиваться благодаря этим трем созерцаниям тела.

Главный практический метод, который я рекомендую применять после тренировки посредством особых упражнений, – это открытое осознавание всего, что воспринимается через любые органы чувств, опирающееся на внимательное наблюдение всего тела.

Внимательное наблюдение в повседневной жизни

Последовательное развитие при помощи семи практик, которые я рассматриваю непосредственно, сводится к элементу простоты: внимательному наблюдению за всем телом. Я образно сравниваю представляемую далее мной практику с колесом, которое я буду называть «колесом практики». Ступицей этого колеса является внимательное наблюдение за телом.
Это внимательное наблюдение за телом, как центральная часть колеса, является входными воротами в простой способ практики, который можно применять в любой ситуации. Что бы мы ни делали, тело всегда здесь. Рекомендуемое мною здесь осознавание тела заключается в его чувствовании, или ощущении. Осознавание этого чувственного ощущения телесного присутствия происходит в ментальном состоянии осознавания текущего момента. Каждый момент развития этой практики и определенное соотнесение этого с прозрением является еще одной ступенью на пути к освобождению.
Если коротко, то в любой ситуации мы можем просто присесть на какой-то аспект тела, тем самым возвращаясь к присутствию тела. Ощущения, связанные с телом, и осознавание ума, узнающего ощущаемое присутствие тела... Четвертое измерение, которое состоит в связывании всей ситуации со следованием к освобождению, проходящего через осознавание того, что все происходящее является изменяющимся процессом, – это непостоянство.

Время некоторым образом является нашим осмыслением изменения. Прошлое, настоящее и будущее – это то, что было изменено, изменяется и будет изменено. Измерение времени в единицах (секундах, минутах и т. п.), как бы оно ни было полезно, может иногда происходить вместе с лежащим в глубине аспектом стремления контролировать изменение. Однако в конце мы неизменно обнаруживаем, что изменение находится вне нашего контроля. Таким образом, мы в итоге приходим к тому, что сами контролируемся своими представлениями о времени. Время становится тем, чего, как кажется, нам всегда не хватает. Всегда находясь под прессом времени, постоянно испытывая стресс, мы продолжаем «не успевать». Простое осознавание изменения, динамического характера любого нашего переживания, помогает нам противодействовать этой тенденции. Это ослабляет наше стремление контролировать изменение и освобождает нас от слишком серьезного отношения ко времени. А также это делает нас менее уязвимыми по отношению к связанному со временем стрессу.

Объединение главных аспектов всех четырех сатипаттхан в едином и простом способе практики способствует поддержанию непрерывности между отдельными созерцаниями сатипаттханы, которые обычно происходят во время формальной медитации и в каждодневных ситуациях. Основополагающее осознавание этих четырех областей медитации сатипаттханы в обычной жизни может приводить к более тщательному рассмотрению любой из этих четырех, соответственно нашей ситуации и личным потребностям. Ощущение тела может приводить к исследованию других ощущений. Ментальное состояние осознавания настоящего момента предоставляет простой способ вхождения в узнавание состояния нашего ума. Ориентация на пробуждение, как на главную движущую силу созерцания дхарм, воплощающееся в осознавании изменения, может вести к тому или иному соотнесению того, что происходит, с учениями.
Развитие осознавания всего тела может сочетаться с периодической фиксацией внимания.
Единственное требование заключается в том, что это сосредоточение должно оставаться встроенным в общее осознавание всей ситуации, вместо того чтобы противопоставляться ей. Когда выступает солист, остальным членам оркестра не обязательно покидать сцену. На самом деле именно их тихое присутствие усиливает эффект исполнения солиста. Точно так же нет необходимости отбрасывать осознавание всего тела, как только мы решаем сосредоточиться на определенном аспекте восприятия. На практике нам становится все легче сосредоточиваться, не теряя всей картины.

Определение и рефрен

для практики каждой из четырех сатипаттхан необходимо развитие следующих четырех качеств:
• усердие
• ясное узнавание
• внимательность
• свобода от желаний и неприятия (буквально – жадность и уныние) по отношению к этому миру.

Качество внимательности является внимательным наблюдением, которое опирается на кинестетическое осознавание тела. Главным аспектом усердия является усилие отмечать с неослабевающим интересом настоящий момент в его внутренней и внешней сферах восприятия.
Качество ясного узнавания выходит на передний план благодаря признанию изменяющейся природы текущего момента. Это питает семена прозрения непостоянства, закладывая основание для прозрения страдания и отсутствия самости. Такое прозрение – это именно то, что позволяет нам становиться все более свободными от желаний и неприятия по отношению к этому миру.

Значимость непостоянства для каждой сатипаттханы следует из другой части наставлений, которую я называю «рефрен». В случае созерцания тела, это происходит следующим образом:
Что касается тела, то продолжают созерцать тело внутренне, или же, в связи с телом, продолжают созерцать тело внешне, или же, в связи с телом, продолжают созерцать тело внутренне и внешне.
Или же продолжают созерцать природу возникновения в теле, или же продолжают созерцать природу исчезновения в теле, или же продолжают созерцать природу возникновения и исчезновения в теле.
Или же внимательное наблюдение того, что «есть тело», устанавливается лишь для простого узнавания и непрерывной внимательности.
А также независимо пребывают, не цепляясь ни за что в этом мире.

Таким образом, появляются следующие четыре области практики сатипаттханы:
• созерцание внутренне, внешне и вместе;
• созерцание природы возникновения, исчезновения, а также того и другого;
• установление внимательного наблюдения лишь для узнавания и внимательности;
• независимое пребывание без цепляния к чему-либо.

Внутреннее и внешнее

Внешняя сфера развития внимательности вносит важный вклад в совершенствование прозрения. В итоге главным является мера, в которой любое прозрение ведет к действительному преображению. Чтобы это стало возможным, обретенные во время формальной медитации прозрения должны применяться в обычной жизни. Они должны быть подвергнуты испытанию, когда сталкиваются со злоключениями и трудностями, которые могут происходить вне уединения и затворничества формальной медитации. Такая проверка на прочность позволяет узнать истинную ценность любого прозрения, а также обеспечить его укоренение внутри посредством систематического применения, чтобы оно действительно привело к значительному и долговременному изменению.

Другой аспект различия между внутренней и внешней медитациями сатипаттханы состоит в описанном в предыдущей главе укреплении связи между внимательным наблюдением и широтой ума. Таким образом, развивается широкое видение, которое ведет к созерцанию любого частного явления с обеих точек зрения: внутренне и внешне. Если принять в качестве примера злобу, то как эта злоба ощущается? Как другие ощущают себя, когда они злы? Как я себя чувствую, когда другие злятся на меня? Как другие будут себя чувствовать, когда я разозлюсь на них?
внешний аспект проявления злости чаще всего появляется вне формальной сидячей медитации, здесь снова появляется еще один пункт из последней главы. Это насущная необходимость развивать тот вид практики, который позволяет привносить качества внимательного наблюдения в повседневную жизнь. Для медитации сатипаттханы повседневная деятельность и взаимоотношения являются ключевыми основаниями тренировки.

Тем не менее в наставлениях прежде всего отмечается «внутреннее», а затем «внешнее». Это создает впечатление, что знакомство с созерцаемыми явлениями прежде всего устанавливается в связи с нами самими, до того, как то же самое будет созерцаться во внешней сфере. Иными словами, насущная необходимость привносить внимательное наблюдение в повседневную жизнь не должна становиться предлогом для того, чтобы пренебрегать формальной сидячей медитацией. Прежде всего, мы устанавливаем некоторую степень внутреннего опыта, после которого мы готовы выходить в мир. Выйдя же в мир, мы снова возвращаемся к своему месту для медитации, чтобы углубить свою практику и так далее.

Для иллюстрации развития от внутренней к внешней сфере практики внимательного наблюдения приводится пример слаженного взаимодействия двух акробатов. Два акробата должны быть внимательны, чтобы прежде всего поддерживать свое равновесие. Опираясь на это внутреннее равновесие, они могут поддерживать друг друга и успешно выступать. Точно так же внутренняя практика сатипаттханы закладывает необходимое основание для того, чтобы оставаться в ней при общении с другими. Таким образом, обращение к внешнему миру естественным образом ведет к укреплению терпения и доброты именно благодаря тому, что был заложен фундамент практики внимательного наблюдения.

Когда практика развивается, различие между внутренним и внешним исчезает, и мы созерцаем «внутри и снаружи». Это способствует прояснению того, что различие между «внутренним» и «внешним» способами практики не призвано стимулировать формирование резкой дихотомии двух не сообщающихся друг с другом водонепроницаемых отсеков. В практическом плане, оставаясь в контексте моего прежнего примера о «злобе», применяя созерцание «внутренне и внешне», мы просто осознаем проявление «злости», независимо от того, внутри это проявление или снаружи.

когда внимательное наблюдение вполне установлено, формальная медитация наполняет повседневную деятельность и преображает ее. Каждодневная активность, в свою очередь, становится краеугольным камнем и предлагает тренировочную площадку для любого появляющегося прозрения в сидячей медитации, позволяя ей углубляться на очень практическом и индивидуальном уровне. Эти две сферы являются частью одной нераздельной практики. Видение их в этом ключе помогает различать единую нить внимательного наблюдения за телом, которое может объединить их в гармоничное целое.
Благодаря устойчивой практике то, что приходит к нам из области внешних потребностей, больше не воспринимается как беспокойство, но может быть гармонично интегрировано как пища для нашего осознавания. Даже вне формальной медитации внимательность может оставаться настолько хорошо установленной, что мы ясно отмечаем то, что происходит внутренне, как мы реагируем на ментальном уровне. Благодаря внутреннему и внешнему совершенствованию сатипаттханы все становится частью непрерывной практики, и мы все более непринужденно чувствуем себя среди превратностей этой жизни, словно рыба в воде.

[просто Соня]

Природа возникновения и исчезновения

Такое осознавание изменения происходит с уже встроенным указателем на пустотность. Видя возникновение и исчезновение явлений, мы все больше осваиваем отпускание как прекращение удерживания той или иной вещи как того, что «есть» (или «нет»). Все является просто возникновением и исчезновением. Бессмысленны попытки удержать изменяющееся явление. Бессмысленно стараться усилить контроль и стремиться получить все в точности так, как мы хотим. В конце концов, даже если мы успешны, все очень скоро снова изменится.

Просто быть внимательным

Третья сфера практики, отмеченная в рефрене, направлена на то, чтобы быть внимательным просто для того, чтобы узнавать и поддерживать внимательность. В самой практике я предлагаю осуществлять это посредством перехода от занятия конкретными упражнениями к менее структурированной форме медитации. Мы просто остаемся (покоимся) в открытом осознавании того, что происходит, не выбирая и не отбрасывая.
Мы просто восприимчиво осознаем то, что «есть тело», «есть ощущение», «есть ум» и «есть дхармы». Это некоторым образом подобно тому, как пастух просто осознает, что «коровы есть».

Таким образом, в Сатипаттхана-сутте есть место для «чистого осознавания». Но это следует после всеохватывающего медитативного видения и опытного прозрения в непостоянство, которые были развиты и установлены.
Чтобы подытожить, скажем, что созерцание сатипаттханы начинается с развития ясного понимания во внутренней сфере тела, ощущений и т. д., а затем дополняется охватом внешней сферы. То и другое вместе предшествуют уровню понимания, которое выходит из двойственного противопоставления меня и других, предполагая переход к видению просто общей для всех природы, независимо от внутренних или внешних проявлений. Такое видение вещей с точки зрения их общей природы ведет к отмечанию, в частности, их естественного возникновения, а затем также к отмечанию их естественного исчезновения. В связи с переходом от внутреннего или внешнего к внутреннему и внешнему, здесь также происходит переход к возникновению и исчезновению, к постоянному видению непостоянства. Именно благодаря этому практика простой внимательности может развернуть свой преобразующий потенциал, поскольку опирается на фундамент понимания и прозрения. Этот фундамент обеспечивает то, что это простое осознавание не попадает в ловушку внимательности пастуха, простого наблюдения без какого-либо глубокого понимания. Сати является не столько тем, что мы делаем, сколько тем, чем мы являемся.

различные созерцания в Сатипаттхана-сутте служат установлению внимательности. То, что мы делаем, – это узнаем, исследуем и сравниваем. Все эти активности способствуют, сходятся и опираются на то, что являются внимательными. Сама внимательность в данном случае не выступает как активность, но скорее как качество. Это качество стоит за каждым упражнением, также формируя их осуществление.
..именно в данной части рефрена внимательность упоминается явно. С этой третьей частью рефрена мы практикуем для того, чтобы быть постоянно внимательными. В сравнении с предшествующими двумя частями рефрена, эта указывает на простое продолжение осознавания естественного разворачивания медитативного переживания.

Независимое пребывание

Последняя часть рефрена - одна из четырех частей, которая относится к любому типу медитации сатипаттханы: не цепляться ни к чему в этом мире. Такова суть всей практики. В данном случае «мир» – это мир восприятия. Важнейшим вопросом для этого мира является не «быть или не быть», но «цепляться или не цепляться».
Переживание даже момента описываемой здесь независимости является предвкушением освобождения. Это цель, ради которой мы практикуем. Это мерило нашего развития. То, что действительно имеет значение, это не особые переживания, какими бы глубокими они ни казались, но то, в какой степени мы можем пребывать, ни к чему не цепляясь.
С внимательным наблюдением за телом, как ступицей, и семью созерцаниями, как спицами колеса практики, независимое пребывание без цепляния – это внешний обод. Именно там, где этот обод касается земли, что означает происходящее в данный момент, именно в этом месте мы должны оставаться без цепляния. Такое отсутствие цепляния имеет ступицу колеса, как источник силы, и семь спиц, как опору. Когда это колесо продолжает двигаться на пути к освобождению, когда бы обод ни прикасался к внешней реальности, задача остается одной и той же: никогда ни к чему не цепляться!

Созерцание внутреннего и внешнего требует настойчивого усилия. Узнавание возникновения и исчезновения требует ясного знания. Пребывание внимательным находит свое наиболее яркое выражение, когда мы внимательны просто ради узнавания и внимательности. Пребывание свободным от желания и недовольства по отношению к этому миру соответствует независимому пребыванию, без цепляния к чему бы то ни было.
Ключевой момент медитации сатипаттханы может быть кратко изложен следующим образом:

• усердное созерцание внутри и снаружи;
• ясное знание возникновения и исчезновения;
• быть внимательным просто ради узнавания и внимательности;
• оставаться свободным от желания и недовольства с тем, чтобы оставаться независимым, не цепляясь ни к чему.

Дальнейшее уплотнение для непосредственной практики может выражаться просто как «сохранение спокойного узнавания изменения».
В данном случае «сохранение» отражает усердие в исследовании внутренних и внешних аспектов практики. Необходимость оставаться свободным от желания и недовольства, а также способность пребывать независимым, без цепляния, объединяются в определении «спокойно». Внимательное наблюдение ради непрерывного пребывания с внимательностью формирует основание для ясного «узнавания», которое, как общее качество, распространяется на все практики сатипаттханы, имеющие своей главной задачей узнавание того, что все воспринимаемое является проявлением «изменения». Таким образом, «сохранение спокойного узнавания изменения» может служить как простой руководящий принцип для практики сатипаттханы, и целью такой практики будет: «никогда ни к чему не цепляться».

Краткое содержание

Опираясь на сравнительное исследование ранних трактатов, семь созерцаний возникают как суть медитации сатипаттханы. Они могут объединяться в непрерывный способ практики, сравнимый с медитативным развитием в Анапанасати-сутте. Четыре сатипаттханы также могут быть привнесены в каждодневные ситуации. Осознавание тела через его ощущение, опираясь на состояние ума, в котором внимательность прочно установлена, может способствовать задействованию первых трех сатипаттхан. Четвертая же относится к тому моменту, когда все воспринимаемое становится возможностью для развития освобождающего прозрения, могущая принять форму отмечания непостоянной природы всего происходящего.
Ключевой аспект практики сатипаттханы, описываемый в «определении» и в «рефрене» Сатипаттхана-сутты, может быть обобщен как указывающий на необходимость сочетать усердное исследование внутренних и внешних аспектов имеющейся ситуации с ясным узнаванием их непостоянной природы. Внимательность может практиковаться ради самой себя таким образом, что мы остаемся свободными от желаний и недовольства, пребывая независимо, ни к чему не цепляясь.

[просто Соня]

Глава 3 Анатомия

Первой из семи спиц в колесе практики сатипаттханы, описываемой в этой книге, является анатомическая конституция тела. В наставлениях Сатипаттхана-сутты говорится:
Так исследуют то же самое тело вверх от стоп и вниз от макушки головы, покрытое кожей...
Это и другие два телесных созерцания, рассматриваемые в следующих двух главах, предназначены для развития способов отношения к телу без цепляния.

Чувственность
Основным принципом здесь является открывающее путь к освобождению оставление питающего чувственное желание ограниченного и ограничивающего чувственного самоотождествления.
желание как таковое не является препятствием. Желание совершенствоваться и продвигаться на пути определенно достойно всяческих похвал. В связи с этим не возникает никаких вопросов. Проблема с чувственными видами желания состоит в ошибочном веровании в то, что истинное счастье может быть найдено в результате удовлетворения чувственных удовольствий. В ходе продвижения в практике становится все более ясно, что стоит развивать ум таким образом, чтобы это приводило к благотворной радости и счастью. Эти радость и счастье, переживающиеся во время углубления сосредоточения или прозрения, укоренены в состоянии ума, который находится в стороне от чувственного желания. Главной функцией данного упражнения является содействие такому уединению. Это лекарство, средство, которое позволяет переживать значительно более сильное и более очищенное счастье в сравнении с тем, которое мы могли бы когда-либо достичь в результате потворства чувственным удовольствиям. В некотором смысле это предполагает обращение к развитию близости внутри вместо поиска близости посредством внешнего соития.

Практическое упрощение
Здесь я бы хотел познакомить вас с упрощением, способствующим действительной практике этого упражнения. Данная практика представляет собой что-то вроде телесного сканирования. Одно такое сканирование является осознаванием кожи, другое – осознаванием плоти, и третье представляет собой осознавание костей.
о связи между картой и реальностью в медитации.
Наше медитативное продвижение обусловливается тем и другим. Учения являются картами, используемыми для практики. Приложение этих карт к переживаемой в медитации реальности становится совершенствованием ума (bhāvanā). Карты, очевидно, важны. Они подобны используемому для переправы через реку плоту, который затем может быть оставлен. Использование карты как таковой не является проблемой.

В качестве подготовки мы можем просто прикоснуться к своему лицу, чтобы почувствовать кожу. Затем мы можем прикоснуться языком к деснам и почувствовать плоть. Затем мы можем подвигать нижней челюстью из стороны в сторону, взад и вперед, чтобы почувствовать кости.

Что касается самого сканирования, то я предлагаю начинать с головы и далее двигаться вниз к стопам, созерцая кожу. (альтернативным вариантом может быть подход, при котором вначале осознавание полностью направляется на всю кожу в целом, затем на плоть и затем на кости).
Во время каждого такого сканирования, хотя и имеется ясное сосредоточение на коже, на плоти или на костях, будет идеально, если это сосредоточение осуществлять вместе с общим ощущением присутствия всего тела. Три сканирования для кожи, плоти и костей предполагают продвижение от более внешнего к более внутреннему. Так формируется трехмерное восприятие собственного тела как целого. И эта трехмерность, в свою очередь, обеспечивает твердой пространственной основой для осознавания всего тела, как инструментом для поддержания осознавания текущего момента.

Детальный подход
Когда делается первое сканирование, мы вначале осознаем волосы на голове, а затем обращаемся к коже в области головы. Перемещаясь далее вниз, осознавание может обращаться к волоскам на теле. Когда переходят к коже рук и позже к коже ног, могут быть отмечены ногти. Когда достигают ягодиц, то обращенное на кожу внимание может сочетаться с отмечанием подкожного жира.
Во время второго сканирования, от стоп и далее, сознавание плоти может сочетаться с отмечанием сухожилий. Они становятся вполне заметными, когда начинают со стоп. Обращение к сердцу может происходить в сочетании с отмечанием крови, которую оно прокачивает через все тело. Далее продолжают созерцать плоть и сухожилия в руках и голове.
Третье сканирование может начинаться с костей черепа и зубов, затем перемещаясь к костям и костному мозгу остальной части скелета. Когда же доходят до суставных соединений между двумя костями, также можно отмечать суставное масло.
я рекомендую начать с простого созерцания кожи, плоти и костей. Это лучше всего подходит для продвижения к цели этой практики.
Иногда даже кожи, плоти и костей может быть слишком много и, возможно, тогда лучше начать с костей, осознавая лишь скелет, поскольку это область позволяет нам сосредоточиться и находиться в теле.
...мы направляем свое внимание только на эту часть тела и лишь затем постепенно и мягко распространяем внимание на другие его части.
Общая цель этой практики состоит в том, чтобы обрести уравновешенное и здоровое отношение к телу.
Способ усиления воздействия этой практики состоит в том, чтобы памятовать во время первого сканирования кожи, что внешний слой кожи является мертвой материей.

[просто Соня]

От сканирования к открытой практике

Кроме того, что оно служит основой для любого избранного нами вида оценивания, постепенное сканирование всего тела выполняет функцию собирания ума. И это, в частности, полезно, когда ум отвлечен. Процедура постепенного передвижения от одной части тела к другой помогает поддерживать ум вовлеченным в медитативную практику. Кроме того, это позволяет легче замечать отвлечения ума. Благодаря последовательной процедуре сканирования легче замечать, когда ум отвлекается.
Вначале было бы полезно выполнять эти сканирования медленно, чтобы постепенно привыкнуть к данному виду практики. Но по мере все большего ознакомления с этой методологией они иногда осуществляются в более быстром темпе. Вначале мы можем рассматривать руки и ноги каждую по отдельности, но со временем две руки или две ноги могут проходиться одновременно.
Нет нужды говорить, что такое быстрое сканирование не является знаком мастерства. Даже после продолжительной практики этого упражнения весьма вероятно, что мы все еще будем находить медленное сканирование более полезным просто потому, что оно позволяет уму более полно наслаждаться созерцанием. В конце концов, все это зависит от нашего нынешнего состояния ума и предпочтения. Узнавание самого подходящего способа практиковать в любой данный момент является целью внимательности и ясного знания.

Подлинная медитация сатипаттхана не имеет ничего общего со стоическим повторением одного и того же снова и снова, до такой степени, что ум просто притупляется. Напротив, требуется постоянная бдительность по отношению к состояниям нашего ума. Каков ум прямо теперь? Что ему нужно?
Когда ум склоняется к отвлечению, самым лучшим будет замедление следования и более детальное сканирование. Когда же ум собирается, концентрируется, то самым лучшим будет двигаться быстрее. Это не означает, что есть единственно верный, применяемый во всех случаях способ практики. Правильный способ созерцания происходит в результате ясного понимания того, что требуется в любой данный момент.
Проделав быстрое или медленное сканирование, мы переходим к простому осознаванию тела в сидячей позиции, как состоящего из кожи, плоти и костей. Продолжая относиться к этому без цепляния, мы готовы открыться для осознавания текущего момента, каким бы образом он не разворачивался.

Стабилизировав ум посредством сканирования и хорошо освоив отсутствие цепляния, мы переходим к ненаправленному способу практики. Внимательное наблюдение основательно укореняется в теле. Мы остаемся восприимчиво открытыми к тому, что проявляется для любых органов чувств. Мы полностью присутствуем и осознаем все, что проявляется, осознавая это как изменяющиеся явления. Именно это отличает от внимательности пастуха – узнавание непостоянства. Это актуально для тела, чьи анатомические составляющие продолжают изменяться все время. И это также актуально для всего, что мы воспринимаем, для всего происходящего, являющегося процессом, непрерывным течением и потоком. Осознавая изменения во всех сферах нашего переживания, мы засеваем семена мудрости и прозрения, которые созреют как освобождение от всех чувственных и неблаготворных состояний.

Когда бы ни появлялось отвлечение, как только замечаем, что это случилось, мы с улыбкой возвращаемся к нынешнему моменту. С минимальными отвлечениями мы просто возвращаемся к пребыванию в открытом осознавании здесь и сейчас, снова оказываясь вместе со своей хорошей подругой сати. Она всегда здесь, готовая оставаться с нами. В случае более длительных отвлечений может быть целесообразным возвращение к сканированию тела. Повторное созерцание кожи, плоти и костей поможет вновь обрести непрерывную внимательность.

Когда наступает время обратиться к активной медитации во время ходьбы, может быть продолжено то же самое узнавание тела как состоящего из кожи, плоти и костей. Это похоже на осознавание всего тела в сидячей позиции после завершения трех сканирований. От кожи, плоти и костей во время сидения мы переходим к коже, плоти и костям или же просто к костям во время хождения. Опираясь на обращение к аспектам шествующего тела, медитация во время ходьбы может приводить к ощущению всего тела, сочетающегося с раскрытием нашего осознавания по отношению ко всему, что дается ему через врата любых органов чувств.
Суть созерцания частей тела состоит в привитии отношения отсутствия привязанности по отношению к телу и развитии укоренения внимательности в теле. То же самое отношение и укоренение может передаваться от сидения к хождению и, в итоге, к любой выполняемой активности.

Подобно колесу, первая спица созерцания частей тела вносит существенный вклад наравне с осью (ступицей) и ободом колеса. Содействие для узлового центра (оси) внимательного наблюдения за телом состоит в том, что благодаря постепенному и последовательному сканированию различных частей тела мы развиваем отчетливое ощущение тела как целого. Это служит более основательному укоренению внимательного наблюдения в теле. Содействие внешнему ободу независимого пребывания без цепляния (привязанности) к чему-либо состоит в развитии отсутствия привязанности к внешним проявлениям тела.

Краткий обзор
Созерцание анатомических составляющих тела следует осуществлять вместе с элементом оценивания, который должен быть тщательно подобран к нашей индивидуальной ситуации. Главный упор в этом упражнении делается на порождение отсутствия привязанности. Для практических целей список частей тела может быть сокращен до трех телесных составляющих – кожи, плоти и костей. Это может быть исследовано при помощи сканирования тела, которое в то же самое время служит основательному укоренению внимательного наблюдения в теле.

[просто Соня]

Глава 4
Элементы

Созерцание четырех элементов является второй спицей в колесе представляемой мной здесь практики.
Для ощущения каждого из этих элементов мы можем сомкнуть зубы, чтобы почувствовать твердость в проявлении элемента земли. Элемент земли можно найти во всем теле, но особенно очевидно он проявляется в костях. Элемент воды можно найти во всем теле, но особенно он очевиден в виде различных телесных жидкостей. Потирая ладони друг о друга, мы можем чувствовать тепло. Так элемент огня можно обнаружить в любой части тела, но особенно ясно он проявляется на уровне кожи. Элемент воздуха пронизывает все тело, но особенно он явствует в виде постоянного движения дыхания при вдохе и выдохе.

Главная цель созерцания элементов заключается в постижении того, что ничто на самом деле не может считаться «мной (моим)». Созерцание элементов можно сравнить с получением посылки, отправленной кому-то другому. Нет необходимости открывать эту посылку и заглядывать в содержимое. Достаточно просто посмотреть на написанный на ней адрес, чтобы понять, что посылка не для меня и вернуть ее почтальону. То же самое и с элементами. Для нас достаточно знать, что как бы элементы ни проявлялись, они не являются мной, они пусты от самости. Суть этой практики состоит в том, чтобы больше не принимать тело слишком личностно и учиться относиться к нему без проецирования в него себя.

Практический подход
Для непосредственной практики я предлагаю использовать тот же метод сканирования, который уже применялся для созерцания частей тела. Начиная с головы, мы двигаемся вниз к стопам, созерцая элемент земли. Во время этого сканирования мы осознаем, что все тело пронизано элементом земли, особое внимание обращая на скелет, поскольку он является наиболее ярким проявлением этого элемента. Что касается элемента воды, то для его созерцания я предлагаю двигаться от стоп к голове, затем снова от головы вниз к стопам для созерцания элемента огня. И в конце еще раз мы проходим от стоп к голове, созерцая элемент ветра. Каждый раз мы осознаем, что все тело пронизано соответствующим элементом.
В то же самое время мы можем заметить, что элемент воды, в частности, особенно явственно проявляется в телесных жидкостях, находящихся в мясистых частях тела. Элемент огня совершенно ясно проявляется на уровне кожи, поскольку эта часть тела особенно чувствительна к воздействию тепла. Элемент ветра особенно заметен в процессе дыхания.

Что касается переживания дыхания, то я рекомендую каждому практикующему решать то, где и каким образом дыхание легче всего может быть прочувствовано. Некоторые предпочитают отмечать процесс дыхания через обращение внимания на ощущения ниже ноздрей и выше верхней губы. Некоторые предпочитают внутреннюю поверхность ноздрей или заднюю сторону горла. И некоторые обращаются к движению, различаемому в области груди, или же к поднятию и опусканию живота. Тогда как другие предпочитают осознавать дыхание, не фокусируясь на каком-то определенном месте.
Для того вида практики, который я представляю здесь, это не имеет никакого значения. Все то, что является наилучшим для обретения ясного ощущения различия между вдохом и выдохом, будет верным путем следования. Единственное, о чем следует помнить, это то, что дыхание лучше всего воспринимается как часть осознавания всего тела. Оно не должно становиться единственным объектом созерцания, когда сосредотачиваются только на дыхании.

Кроме процесса дыхания, воздействие элемента ветра также становится очевидным, когда мы отмечаем происходящие в теле различные виды легких движений. На тонком уровне тело является непрерывным движением. Большая его часть происходит без нашего сознательного намерения. Часто мы его даже не замечаем. Это открытие уже служит указанием на главный аспект прозрения при созерцании элементов, которым является пустая природа тела.
Когда переходят от сидячей медитации к медитации во время ходьбы, то развиваемое до этого осознавание кожи, плоти и костей во время хождения может быть продолжено, когда их видят как яркий пример для первых трех элементов земли, воды и огня. Четвертый элемент ветра естественным образом становится очевидным в том самом факте, что тело теперь двигается, а не сидит на месте.

Тогда как созерцание анатомических составляющих тела во время медитации хождения особенно обращено на отсутствие привязанности, то созерцание элементов обращено на постижение пустой от «Я» природы тела. Мы упражняемся в том, чтобы избавляться от любой идентификации в случае ходящего тела. Суть такой практики можно суммировать следующим предписанием: «ходите без [всякого представления] о ходящем!».

Сравнение
...Так же как мясник разрезает корову на куски, точно так же мы можем разделать свою привязанность к чувству самости, разрезав ее на части. Привязанность к прочному чувству самости – это, на самом деле, главный обвиняемый, ответственный за широкий спектр проблем и беспокойств. Задача здесь состоит в том, чтобы избавиться от представления о «моем теле» как целостной единицы, которую можно приобрести, и которая значительно отличается от других тел. Вместо этого его видят как простую комбинацию четырех элементов, схожую в данном отношении со всеми прочими проявлениями материи.

[просто Соня]

Пустая природа материи

В соответствии с квантовой физикой тело, в основном, является просто пустым пространством. Физическое различие между прекрасной юной моделью на подиуме и старым нищим на обочине дороги настолько минимально, что им можно пренебречь. Внутри тела или же снаружи него есть просто земля, вода, огонь и ветер. Постепенное уменьшение предположения субстанциального различия между проявлениями этих элементов внутри, как «я», и вовне, как «другие», подрывает само основание, на которое опираются пристрастия и привязанности. Как внутренние, так и внешние проявления элементов одинаково непостоянные. Они в равной мере являются объектами того же самого закона изменения.
Созерцание элементов может естественным образом вести от внутренних элементов внутри тела к внешним проявлениям элементов снаружи тела, приводя в итоге к признанию их непостоянной природы. Проходя от головы к стопам, переживая твердость элемента земли внутри тела, мы можем на момент почувствовать твердость поверхности, на которой мы сидим, что служит примером твердости всего материального вокруг нас. В подготовке к следующему сканированию мы можем заметить отсутствие разделения между сидением и нашими ягодицами. Хотя в данном случае отсутствие разделения имеется вследствие давления веса тела, чувство связанности с подушкой для медитации требует сцепления элемента воды в тех частях тела, которые прикасаются к сидению. Поэтому представляется возможным принимать эту физически ощущаемую связь с поверхностью как пример сцепления, которое отвечает за то, чтобы материальные частицы этого тела не распадались на разрозненные частицы.
Начиная сканировать элемент огня, мы можем ненадолго уделить внимание ощущению температуры вокруг головы (или просто у лица), прежде чем обратиться к переживанию проявлений элемента огня внутри тела. Вместе с элементом ветра мы можем расширить свою перспективу от переживания дыхания внутри тела к отмечанию того, как воздух проходит снаружи и возвращается вовне вместе с выдохом. Это означает не стимуляцию следования за дыханием, когда оно покидает тело, но лишь расширение нашей перспективы, чтобы также было охвачено внешнее измерение.

Благодаря этому краткому обращению на внешние измерения, не позволяя им отвлекать от самой практики пребывания в теле, взаимозависимость между телом и внешней природой становится аспектом индивидуального переживания. Узкому ощущению самости можно позволить раствориться в обширной природе вокруг нас.
смотрение на природу снаружи можно уподобить смотрению в зеркало. Все, что есть внутренне и внешне, это просто элементы. Мы учимся преодолевать ограничения наших замкнутых чувств собственной телесной идентичности благодаря тому, что становимся частью чего-то большего. Тело – это всего лишь часть природы, оно состоит из этих четырех элементов, так же как остальная природа вовне. Это тело на самом деле не принадлежит нам: оно принадлежит природе, оно было заимствовано у природы и вернется к природе, когда четыре элемента распадутся во время смерти.
Наше существование полностью зависит от внешнего мира, причем то и другое – это просто изменчивый процесс. Различие, которое мы проводим между элементами в этом теле, называя это «я», и проявлениями элементов вне тела, как чего-то, отличающегося от «меня», стоит под вопросом.
В какой именно момент правильно назвать пищу «моим телом»? – когда она у меня на ложке, когда она во рту, когда я ее разжевываю или же когда я ее глотаю? На самом же деле, элементы не являются чем-то, что мы можем полностью контролировать или тем, чем мы можем владеть постоянно.
Ощущение того, что мы отличаемся от внешней природы, в сочетании с тщеславием владения и контроля, является главной причиной всех проблем. Элементы внутри и элементы снаружи не отличаются принципиально. Они являются частью одного единственного потока. Созерцание элементов позволяет легко приблизиться к тому, что может рассматриваться как самый главный фактор прозрения – отсутствие самости (anattā). То же самое может быть понято при помощи термина «пустое», в том смысле, что все является пустым от самости. Утверждение, что нет самости, не означает, что нет вообще ничего. «Самость» в данном случае соответствует постоянной и субстанциальной вещи, которая может осуществлять полный контроль. Такую вещь невозможно найти ни в одном из аспектов восприятия. В действительности пустотность в раннем буддизме означает «пустое от чего-то». Тело пусто от постоянной самости, осуществляющей контроль. Именно поэтому тело не всегда такое, каким мы хотели бы его видеть, оно болеет, и умирает.
Мы знаем из квантовой физики, что в абсолютном смысле материя является лишь взаимодействующими друг с другом в пространстве энергетическими процессами. Нет ничего основательного или постоянного. Все есть лишь непрерывное течение и постоянное движение вследствие причин и условий. Но это не означает, что мы можем легко проходить сквозь стены. Стены, конечно же, есть, и как бы прилежно мы ни изучали квантовую физику, если мы попытаемся пройти сквозь них, то обязательно стукнемся.
Учение о пустотности, или отсутствии самости, такое же. В нем, конечно же, не отрицается субъективное чувство непрерывности или влияние кармы. Суть его состоит лишь в том, что непрерывность существует не вследствие некоей неизменной и основательной сущности внутри нас, но на основании следования причин и условий.
Это, в свою очередь, связано с тем фактом, что нет единственной причинности, находящейся где бы то ни было. Все, что есть, является результатом взаимодействия ряда причин и условий. Некоторые из этих причин и условий относятся к сфере нашего влияния. Другие же действуют за ее пределами. Мы можем влиять, но мы не контролируем полностью.
В пределах данной жизни должно быть ясно, что содеянное нами в прошлом влияет на то, что происходит с нами теперь. То, что мы изучали в школе и далее, является тем, что позволяет нам теперь выполнять стоящие перед нами задачи. Более ранний опыт – наши «кармические действия», а наши нынешние способности – это их «кармические плоды».
Общим правилом является то, что эгоизм и жестокость ведут к страданию, в то время как доброта и щедрость ведут к счастью. Результаты не обязательно проявляются сразу, так же как один день обучения в школе не приводит к немедленному результату получения работы. На практике не все изучаемое в школе будет использовано в будущем. И все же есть общая тенденция того, что эгоизм и жестокость приводят к негативным результатам для нас самих и для других, тогда как доброта и щедрость приводят к позитивным результатам. Все это никоим образом не противоречит учению об отсутствии самости или пустотности, так же как квантовая физика не противоречит практическому опыту взаимодействия с твердыми стенами.
Насколько прозрение в пустотность может уничтожить эгоизм, настолько пространство ума открывается для развития доброты и других благотворных состояний ума.
Это, в свою очередь, показывает, что пустотность не делает нас недееспособными. Напротив, в той степени, в которой мы способны избавиться от обузы собственного эго и себялюбия, мы можем быть эффективнее и лучше в том, что нам необходимо сделать. Таким образом, развитие прозрения в пустотность полностью отличается от склонности к изоляции и оторванности от мира. Оно противоположно этому. Подобно невозмутимости, противоположной безразличию, подлинное прозрение в пустотность очень далеко от ухода от реальности.

Поскольку упор в практике делается на основывающуюся на теле форму внимательности как на главную точку отсчета, то устанавливается основание для противодействия любой склонности к отделению. Если же такая склонность проявляется, тогда необходимо делать больший упор на направленное на осознавание тела присутствие ума. Это обеспечит истинность культивируемого вида пустотности.
Во время непосредственного созерцания элементов факт обусловленности может быть практически исследован с точки зрения зависимости нашего собственного тела от внешних элементов. Это тело полностью зависит от достаточного количества четырех элементов снаружи. земли в виде пищи, воды в форме питья, огня в виде тепла, ветра в виде воздуха. Из этих четырех элементов тот, который нам больше всего необходим, в то же самое время является самым эфемерным из всех – это элемент ветра в форме циркулирующего движения воздуха (вдоха и выдоха). Такая зависимость указывает на неустойчивость нашего физического существования. В таком же положении находятся все живые существа. Таким образом, постижение пустотности и обусловленности естественным образом сопровождается раскрытием сердца для сострадания.

Элементы и равновесие ума

...земля не испытывает отвращения, когда на нее бросают что-то грязное, так и ум араханта не может реагировать с ненавистью и неприязнью. вода не испытывает отвращение к брошенным в нее нечистотам. Огонь не чувствует отвращения, когда в нем сжигается мусор. Ветер не чувствует отвращения, когда овевает грязные вещи. Что бы ни происходило, элементы не воспринимают это как личности. И точно так же ум араханта свободен от неприятия и раздражения, поскольку не принимает вещи как отдельный индивидуум. В данном эпизоде естественные проявления элементов во внешней природе используются в качестве примера устойчивого ума внутри. Таким образом, памятование об элементах может применяться как стимул развивать отсутствие личностного реагирования, которое является характеристикой тех, кто прошел весь путь до самого его завершения.

Кроме этих четырех элементов также рассматривается элемент пространства. В каждом случае целью является переход от узнавания внутренних проявлений любого элемента к осознаванию их проявлений во внешней природной среде. И, чтобы развить бесстрастие по отношению к каждому элементу, наставление неизменно состоит в том, что элементы необходимо созерцать как не являющиеся мной или чем-то моим.
Это рассуждение продолжается описанием способа медитации, который подобен методу в приведенном выше отрывке. Рекомендация состоит в развитии состояния ума, подобного земле, которая не реагирует с отвращением, когда на нее бросают что-то грязное. Когда мы практикуем таким образом, то двойственность приятного и болезненного больше не может захватывать наш ум. Далее приводятся подобные примеры с элементами воды, огня и ветра. И в каждом случае состояние ума следует делать подобным соответствующему элементу, в результате чего удовольствие и страдание больше не будут захватывать ум.

Элемент земли также может использоваться в качестве примера нашей укорененности в благотворном и приносящем пользу нам самим и другим. Кроме того, подобно воде, которая принимает форму всего, что она заполняет, мы можем упражняться в том, чтобы быть гибкими и приспосабливающимися к внешним обстоятельствам. Подобно огню, который согревает тех, кто дрожит от холода, мы можем делиться теплом своего сердца с одинокими и заброшенными. Подобно постоянно двигающемуся ветру, мы продолжаем развиваться на пути к освобождению. Так или иначе, элементы могут применяться в качестве метафор для развиваемых качеств ума.

Элемент пространства

Последним в Махарахуловада-сутте следует элемент пространства. В данном случае наставление состоит в развитии ума, похожего на пространство, которое нигде не является установленным.
Восприятие пространства развивается некоторым образом, обобщая понимание пустотности, которое может развиваться при помощи рассмотрения элементов. Как уже отмечалось ранее, материя по большей части является лишь пространством. Пространство же присутствует в любой ситуации. Необходимо лишь уделить время обращению на него внимания. Это может быть особенно полезным при столкновении с резкой реакцией других людей. Какая бы грязь ни была в нас брошена, всего лишь мгновение внимания, обращенное на пространство между нами и другими, а также на все пространство вокруг нас, может помочь поддержать равновесие ума. Обращение внимания на пространство позволяет уму становиться просторным, а также удерживает его от ограничения и замкнутости. Пространство просто не оставляет прочного и устойчивого места для чужих или собственных реакций. Что касается трудностей, создаваемых препятствиями и прочими проблемами, то вместо того чтобы вести с ними борьбу, связанную с затратами времени и энергии, им можно просто позволить раствориться. Занимая выгодную позицию этого пространства ума, у нас намного больше возможностей эффективно справляться со всеми возникающими проблемами.

Развитие восприятия пространства также может осуществляться при поддержке постепенного прохождения через четыре элемента в той последовательности, которая описывается в этой сутте. В описанном выше способе созерцания переход от элемента земли к элементу воды в этом теле может осуществляться посредством узнавания того, что это происходит вследствие сцепления, благодаря которому это тело не распадается на части. Очевидно, что без силы сцепления столь прочный пол, на котором мы сидим, будет подобен зыбучим пескам. Иными словами, элемент земли зависит от элемента воды и не может существовать без него. Качество твердости зависит от качества сцепления.
В случае перехода от воды к огню может быть применено такое же размышление. Чтобы вода могла выполнять свою функцию сцепления, она должна иметь подходящую температуру. Если она будет слишком холодной, то замерзнет и станет хрупкой, если же она будет слишком горячей, то испарится. Чтобы вода могла выполнять свои функции в живом теле, очень важно, чтобы это тело могло поддерживать необходимый температурный режим. И пока он поддерживается, тело не умирает и не распадается на части. Без подходящей температуры свойство сцепления не сможет выполнять свои функции. Таким образом, элемент воды в этом теле зависит от элемента огня.
Что касается перехода от огня к воздуху, то температура является просто результатом движения. Без движения не может быть никакого проявления огня. Движение, в свою очередь, зависит от пространства. Без пространства движения не может быть. Таким образом, четыре элемента могут рассматриваться как зависящие друг от друга таким образом, что это ведет вплоть до восприятия пространства.
Такой способ практики помогает быстро уменьшить привязанность. Бесплотная природа тела становится весьма ощутимой и непосредственно воспринимаемой, а открытия квантовой физики, которые на первый взгляд могут казаться очень далекими от нашего субъективного восприятия тела, наполняются все большим смыслом.

[просто Соня]

Открытая практика

После исследования элементов при помощи четырех сканирований мы переходим к простому осознаванию тела в сидячей позиции как состоящего из земли, воды, огня и ветра. Опираясь на постепенное уменьшение отождествления с телом, мы открываемся к осознанию пустой природы текущего момента, каким бы способом он ни разворачивался.
Мы переходим к ненаправленному способу практики. Внимательное наблюдение остается глубоко укорененным в нашем теле, и мы остаемся широко открытыми для всего, что проявляется для любых органов чувств, воспринимаемого как изменяющиеся явления. Результирующая здесь практика напоминает смотрение на текущую воду в ручье или реке. Из-за быстрого течения воды мы не можем различать мелкие детали. И то, что особенно выделяется при этом в нашем видении, это постоянное течение потока.
Когда происходят краткие отвлечения, которые подобны обмену приветствиями при встрече на дороге со знакомыми, мы просто возвращаемся к обществу нашей хорошей подруги сати. В случае более длительных отвлечений, которые похожи на то, как садятся, чтобы обстоятельно пообщаться с встретившимся на дороге другом, мы можем снова обратиться к созерцанию элементов. Перед этим мы мгновенно различаем пустую природу того, о чем думаем, вспоминаем или фантазируем, того, что заставило нас отвлечься. Тело, состоящее из четырех элементов, так же пусто, как ум, захваченный некоторым отвлечением.

Предшествующее упражнение, когда созерцались части тела, уже пропитало нашу практику переживанием отсутствия привязанности. Опираясь на это, данное упражнение прививает нам ощущение свободы от отождествления, от удерживания этого тела как своего.
Вместе с созерцанием элементов процесс дыхания получает дополнительный импульс внимания как часть осознавания всего тела. Это служит усилению дальнейшего укоренения в осознавании всего тела, которое является ступицей колеса практики. Обращение к этому процессу дыхания, как к неотъемлемой части осознавания всего тела, оказывается удобным ориентиром, чтобы не потеряться в многообразии переживаний и не поддаться отвлечениям при переходе к открытому осознаванию. То, чем созерцание элементов поддерживает внешний обод колеса, это постоянное ослабление отождествления с телом. Это происходит вместе с увеличением признания нашей связанности с другими людьми и окружающей средой (внешними обстоятельствами), которое, в свою очередь, приводит к возникновению сострадания.

Краткое изложение

Четыре элемента земли, воды, огня и ветра представляют собой качества. Они могут восприниматься благодаря сканированию тела, выявлению наличия твердости, связывания или влажности, тепла и движения внутри нашего тела. Главной целью этого созерцания является обретение прозрения в пустую природу тела и его присущую связь с материей вне него. Такое прозрение в пустую природу всех аспектов материального существования может служить основанием для открытия сердца и установления внутреннего равновесия перед лицом любых испытаний.

[просто Соня]

Глава 5
Смерть

Третья спица в колесе представляемой здесь практики, а также последнее из трех созерцаний тела, представляет собой созерцание стадий разложения, через которые проходит труп.

«Как если бы он видел труп, брошенный на кладбище, однодневный, двухдневный, трехдневный, распухший, синий и разложившийся, он сравнивает это же [свое] тело с ним: «Это тело имеет такую же природу, оно будет таким и не избежит этой участи».
Как если бы он видел труп, брошенный на кладбище, пожираемый воронами, пожираемый ястребами, пожираемый грифами, пожираемый псами, пожираемый шакалами, либо пожираемый различными видами червей…
…труп, брошенный на кладбище, ставший скелетом с остатками плоти и крови и скрепляемый сухожилиями…
…скелетом без плоти, но с пятнами крови и скрепляемый сухожилиями…
…скелетом без плоти и без пятен крови и скрепляемый сухожилиями…
…просто отдельные кости, разбросанные в разных направлениях, здесь кость руки, там кость ноги, там кость голени, там кость бедра, там кость ребра, там кость позвоночника, а там череп…
…труп, брошенный на кладбище, просто белые кости цвета раковины…
…лежащую более года кучу костей…
…сгнившие и превратившиеся в пыль кости, он сравнивает это же [свое] тело с ним: «Это тело имеет такую же природу, оно будет таким и не избежит этой участи».

В этих наставлениях говорится о «сравнении» нашего тела с различными стадиями разложения, через которые проходит труп, оставленный на открытом месте. Подобно созерцанию частей тела, здесь само созерцание не представляется как форма внимательного наблюдения. На самом деле, это упражнение предполагает определенную форму визуализации. В этом тексте различные этапы разложения описываются такими словами: «Как если бы он видел труп». Соответствующая палийская фраза оставляет простор для воображения и не обязательно указывает лишь на вспоминание того, что было действительно увидено.
Способ, которым эти различные стадии разложения представлены, позволяет допускать, что мы можем просто выбрать одну из них или же следовать шаг за шагом через все стадии.

Памятование о смерти

Альтернативным направлением является созерцание размышления над неизбежностью смерти тела. Оно, на мой взгляд, настолько важно, что я включил его в набор выполняемых мной практик и тех, которым я учу. Если бы меня попросили порекомендовать всего одну единственную медитативную практику, я, скорее всего, остановился бы на памятовании о смерти. Причина этого заключается в ее преображающей силе.
Будущий собственный поиск Буддой освобождения начался с понимания неизбежности своей смерти как главнейшего аспекта страдания дуккхи (вместе с болезнью и старостью). сообщается о его собственном размышлении о том, что другие при виде мертвого тела отворачиваются от него, игнорируя тот факт, что их самих постигнет та же участь. Будда понял неправильность такой реакции. Он принял истину того, что он сам является объектом той же участи и глубоко ее продумал. В результате все его опьянение от бытия живым исчезло.

факт смерти мотивировал будущего Будду начать свои поиски пробуждения. Успешно достигнув пробуждения, Будда провозгласил, что он реализовал бессмертие. Это не было формой вечной жизни, ведь его тело все еще оставалось объектом умирания. Просто он больше не испытывал беспокойства из-за смерти. Иными словами, свобода от смерти может быть реализована еще при жизни.
Вполне может быть такое, что это постижение будущего Будды, что он был объектом для той же участи смерти, которое затем привело его к поискам того, что выводит за пределы смерти, находит свое отражение в приведенных выше наставлениях.
Сатипаттхана-сутта призывает размышлять над тем, что мы «обладаем той же природой», а также мы «будем таким же» трупом в различных стадиях разложения. В общем, мы «не избежим той же участи». Эти формулировки могут применяться для регулярного размышления о неизбежности своей смерти, благодаря которому закладывается основание для применения этого понимания во время самого созерцания.

Практический подход

В самой практике за исходный пункт может браться образ скелета. Это может быть «скелет без плоти и крови, скрепленный сухожилиями», одна из различных стадий разложения, описанная выше. Для начала мы можем просто представить в уме образ скелета. Мысленный образ скелета может быть далее усилен, если наше осознавание всего тела, практикуемое во всех описанных в этой книге различных упражнениях, было направлено таким образом, что основное внимание уделялось скелету. Это может опираться на тот вид практики, который мы выполняли в двух предыдущих упражнениях сатипаттханы, когда вместе с созерцанием частей тела мы рассматривали кости скелета, а вместе с созерцанием элемента земли мы в некоторой степени все еще осознавали скелет как часть своего осознавания твердости всего тела. Главное отличие теперь состоит в том, что вместо осознавания скелета посредством постепенного осмотра, мы просто осознаем весь скелет внутри своего тела, с которым мы уже знакомы к нынешнему моменту.

Таким образом, то, что было представлено как объект при помощи мысленного образа другого скелета, теперь становится субъектом созерцания благодаря прямой связи со скелетом в нашем собственном живом теле. В результате факт смерти ощутимо становится моей смертью. Это может служить актуализации размышления о том, что «это тело имеет такую же природу, оно будет таким же и не избежит той же участи».

Нет нужды говорить, что во время созерцания наше собственное тело все еще живо, тогда как мертвое тело лишается любого ощущения стадий разложения, через которые проходит. Таким образом, это упражнение состоит в проведении сравнения, а не в представлении того, как себя чувствует распадающееся тело. Цель заключается лишь в убеждении себя в том, что собственное тело распадется после смерти, хотя само это разложение не является тем, что может чувствоваться.

Я лично рекомендовал бы начать работать с одной из стадий, такой как скелет. Опираясь на нее, те, кто хочет, могут расширить эту практику и использовать все различные стадии разложения, описанные в сутте. Далее я кратко обрисую один способ, которым это можно делать.
Визуализируя свое тело как только что умершее, мы можем представить, что оно постепенно начинает распухать, синеть, гноиться и сочиться. Пищеварительные ферменты начинают съедать желудок, и глазные яблоки вылезают из орбит. Слетаются вороны и выклевывают глаза. Ноздри и рот заполняются червями, которые начинают поедать язык и другие плотные ткани. Кроме того, черви также проедают путь к мозгу. Коршуны и грифы вырывают сердце и кишечник, тогда как собаки и шакалы откусывают гениталии и отгрызают конечности. Вся оставшаяся плоть, после того как различные животные полакомятся ею, окончательно сгнивает. В итоге остаются лишь измазанные кровью кости скелета.
Сухожилия скрепляют кости скелета вместе, и вместе с тем отдельные кости разбрасываются в разные стороны. Эти разбросанные кости отбеливаются, сгнивают и постепенно рассыпаются в пыль.

Ощущение предела, до которого такое визуальное воображение является успешным и целесообразным, может определяться благодаря отмечанию того, ранит ли оно наше чувство идентичности и обладания телом. Стадия, на которой животные поедают различные части нашего тела, может быть особенно эффективной в данном отношении.
Соответствующее состояние может развиваться, когда нас кусают москиты и клещи. Кроме появляющегося зуда, также жалит неприятное ощущение того, что наше тело является пищей для других. Размышляя о том, что это в любом случае является нашей окончательной участью, мы можем уменьшить и в итоге полностью преодолеть это дополнительное неприятное ощущение.

Другая интересная стадия в процессе разложения трупа следует, когда распадается скелет. До тех пор, пока скелет скрепляется сухожилиями и пока он остается в некоторой степени цельным, он выглядит как индивидуальность. Но когда сухожилия распадаются, разбросанные кости больше не порождают восприятие индивидуума
Соответствующее наблюдение может поддерживаться, когда срезаются волосы и ногти. Хотя они и являются мертвой материей, но, находясь на теле, они все еще воспринимаются как интегральный аспект «нашего» тела. Однако же это быстро меняется, когда они срезаются и выбрасываются.

Чтобы пребывать независимо и ни к чему не цепляться, полезно выявлять наши зависимости и то, к чему мы привязаны. И когда появляется неприятный (жалящий) сигнал, там, где есть беспокойство, именно там проявляются зависимости и привязанности. И именно здесь есть возможность проявить их постепенное отпускание.

[просто Соня]

Дыхание и непостоянство

Чтобы далее стимулировать связь обращения к смерти с созерцанием текущего момента...
Будда исследовал, как его ученики практиковали памятование о смерти. все способы практики, которые они описывали, опирались на то, чтобы оттолкнуть смерть подальше. Но Будда рекомендовал привнести смерть непосредственно в текущий момент. Мы должны осознавать, что можем умереть сразу после этого вдоха.
Созерцание разлагающегося трупа может существенно усиливаться в результате его сочетания с осознаванием того, что это наше дыхание может быть последним.
В сутте из Ангуттара-никаи тройная тренировка неизбежности смерти, сосредоточения и мудрости сравнивается с садовником, который сажает свои растения и поливает их в надлежащее время. Это максимум из того, что может сделать садовник, он не может заставить урожай созреть мгновенно. Терпеливое отношение к засеванию семян мудрости и взращиванию семян прозрения, поливая их в нужное время при помощи практики медитации, является целесообразным для данного упражнения (так же как и для практики сатипаттханы в целом). Мы делаем то, что необходимо, и позволяем тому, что было посажено, всходить постепенно, пока это не принесет свои освобождающие плоды. И напротив, попытка форсировать прохождение по пути легко может превратиться в самоутверждение, и тем самым это противоречит достижению равновесия, которое необходимо для подлинного развития прозрения. Такой силовой подход также будет противоречить постижению отсутствия самости, развиваемому вместе с предшествующим созерцанием элементов.

Осознавание дыхания указывает на проявление элемента ветра. Элемент, на который тело обязательно должно опираться для своего выживания, – это элемент ветра, самый бесплотный из четырех элементов. Таким образом, созерцание этих элементов уже привлекало наше внимание к неустойчивости телесного существования.
Мы продолжаем ту же тему, сочетая осознавание постоянного течения воздуха взад и вперед с осознаванием того, что выживание тела полностью зависит от непрерывной подачи кислорода. Дыхание поддерживает в нас жизнь. Благодаря этой практике мы поддерживаем связь с тем, что поддерживает в нас жизнь. Эта связь есть не что иное, как поток, возникновение изменяющегося потока воздуха и его окончание. Она непостоянная и неустойчивая. Наше тело полностью зависит от этого постоянно изменяющегося процесса дыхания. Как же такое тело может быть постоянным? Это невозможно.

Эта практика предполагает обращение внимания на передний край непостоянства, на тот факт, что непостоянство означает, что это самое тело рано или поздно умрет. Именно по этой причине данное упражнение может стать особенно мощным способом применения инструкций в рефрене для размышления о природе возникновения и исчезновения. Непрерывность тела, которую так легко принимать как данность, полностью зависит от постоянного возникновения и исчезновения дыхания. А так же само дыхание явно непостоянное и является не чем иным, как изменяющимся потоком.
Эта зависимость от дыхания в то же самое время служит примером пустой природы тела, которая уже стала очевидной в результате созерцания элементов. Есть естественное чувство временности владения или самоидентичности.
Мы не обладаем исключительным и полным контролем над телом, иначе оно было бы тем, чем нам хотелось. Мы также не являемся исключительным и подлинным обладателем этого тела. Таким образом, смерть служит прояснению значения непостоянства и пустой природы тела.
Наступает время, когда дыхание останавливается и тело умирает. Если его оставить под открытым небом, то оно будет проходить через стадии разложения трупа. Припомнив тот визуальный образ трупа, который мы решили использовать, с каждым дыханием мы можем осознавать, что это может быть нашим последним дыханием. Возникает ощущение, что мы можем умереть прямо сейчас, в результате чего постепенное разложение нашего тела начнется очень скоро. Мы не можем быть уверены в том, что наше дыхание будет продолжаться и после того, что происходит в данный момент. Когда эта неопределенность постигнута, мы больше не воспринимаем дыхание как само собой разумеющееся.

Для непосредственной практики я рекомендую соотносить этот вид осознавания со вдохом. С каждым выдохом, с другой стороны, мы можем развивать отношение расслабления и отпускания, как можно лучше упражняясь во встрече с моментом смерти. При помощи этих двух компонентов практики становится возможным тонко настроить данный метод в соответствии с нашей необходимостью. Настройка может происходить посредством большего обращения внимания на вдох или на выдох. Но это ни в коем случае не означает изменение продолжительности дыхания, которое остается естественным. Суть лишь в том, куда направить внимание ума.
Иногда факт неизбежности смерти не вполне проникает в ум. Когда же это отмечают со вниманием, мы можем делать больший упор на вдох и на тот факт, что это может быть нашим последним вдохом. Иногда ум может приходить в возбуждение. Когда мы замечаем это, можно делать больший упор на выдох, отпускание и расслабление. Таким образом, становится возможным настроить практику так, чтобы достигнуть прогресса без потери равновесия ума.

Обращение к неизбежности своей смерти посредством практики, которую я обычно называю «смерть и дыхание», в которой связывается определенность нашей смерти с ощущением дыхания, – это встреча лицом к лицу с неведением. Вряд ли есть что-то еще, что люди предпочитали бы игнорировать больше, чем собственную смерть. Поэтому не удивительно, что этот вид медитативной практики провоцирует соответствующую реакцию. Неправильно было бы ожидать, что все будет проходить гладко.
Тяжелая природа этой практики смягчается благодаря подготовительной работе, выполненной после двух предшествующих созерцаний тела. Развитие непривязанности через созерцание частей тела облегчает уменьшение отождествления с телом, чья пустая природа раскрывается благодаря созерцанию элементов. Оба этих упражнения приводят к отношению к телу, в котором меньше привязанности и чувства собственности. Это, в свою очередь, готовит основание для способности смотреть прямо на тот факт, что это тело в конце концов распадется, и оно точно не избежит этой участи.

Вполне возможно, что данная практика будет приводить к определенной реакции. Обычный тип реакции – это рассеянность ума и отсутствие ясности. Это происходит, когда неведение проявляет свою вводящую в заблуждение силу. В этот момент факт неизбежности смерти просто не может воздействовать на ум. Мысли в уме кажутся пустыми фразами, и это упражнение кажется бессмысленным. Полезно отмечать, что это то, чего и следовало ожидать. Силы неведения долгое время контролировали ум. И поэтому вряд ли следует ожидать, что они просто отступят и исчезнут. Напротив, необходимо постоянно прикладывать усилие, чтобы уменьшить это неведение и однажды избавиться от него.

Полезным инструментом для этого является придание важности нахождению в данном моменте. Он противодействует склонности неведения превращать практику в то, что делается автоматически. Открытое для изменяющейся природы текущего момента переживание помогает нам избавиться от режима автопилота. Когда это достигается, осознавание хрупкости данного момента может быть представлено благодаря вспоминанию о нашей зависимости от дыхания.

Размышление о том, что следующее дыхание может быть последним, далее может усиливаться через добавление еще одного размышления: «Даже если это дыхание не последнее, оно определенно приближает к смерти». Мы не знаем, когда случится смерть, но мы знаем, что она обязательно случится. С каждым дыханием мы определенно приближаемся к моменту своей смерти. Дыхание прямо теперь сокращается на одно дыхание, пока, в конце концов, мы не окажемся «без дыхания».
В этом нет ничего удивительного, ведь смерть – это подарок на день рождения, который каждый человек получает в тот момент, как он появляется на свет. Тем не менее, требуется огромное мужество и усилия, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, от чего люди обычно бегут.

Другой инструмент, который следует применять осторожно и осмотрительно, это задержка дыхания. Мы выдыхаем и короткое время не вдыхаем снова. Так, ненадолго задерживая дыхание, мы очень скоро отмечаем потребность снова вдохнуть. Это помогает нам яснее увидеть неустойчивость нашего физического существования и неопределенность в связи с возможностью сделать следующий вдох.
Удерживание дыхания не должно становиться постоянной формой практики. Иными словами, это предложение не означает призыв заниматься некоторой формой задержки дыхания, поскольку это связано с риском упустить из виду главную характеристику практики внимательного наблюдения в общем, каковой является невовлеченное наблюдение. В связи с дыханием это означает, что целью является наблюдение за дыханием как есть, а не влияние на него. Однократная задержка дыхания скорее похожа на будильник, цель которого состоит в том, чтобы будить нас. Бессмысленно, если будильник будет звонить постоянно. Он выполняет свою функцию, когда мы просыпаемся. И точно так же, когда одна задержка дыхания пробуждает нас к пониманию неустойчивости нашего существования, далее мы продолжаем развивать осознавание этой неустойчивости с нормальным дыханием, не вмешиваясь в него.

Противоположный тип реагирования под влиянием неведения – это страх и беспокойство: «Это слишком много, я не могу это вынести!» Когда это происходит, мы немедленно делаем упор на отпускание и расслабление. Успокаивая ум и обнадеживая себя в том, что мы способны смотреть в лицо истине о неизбежности нашей смерти, можно постепенно устранить склонность к беспокойству.

[просто Соня]

Соприкосновение с неизбежностью смерти

Те, кто действительно были близки к смерти, знают особое эмоциональное состояние нахождения на краю смерти, интенсивность и следующее из этого полное присутствие ума, которое иногда сопровождается другим ощущением времени, как будто все движения происходят замедленно. Благодаря постоянной практике памятования о смерти, эта интенсивность и полное присутствие могут сопровождать наше медитативное соприкосновение со смертью. Однако отличие в том, что болезненные ощущения беспокойства и ужаса замещаются нейтральными ощущениями равновесия ума.
Таким образом, получение опыта соприкосновения со смертью оказывается полезным не только во время действительного умирания, но также и в повседневной жизни. Освоив соприкосновение со смертью с одновременным нахождением в равновесии, мы питаем внутренний покой, который остается неколебимым при любых жизненных проблемах.
Когда-нибудь, в один из моментов будущего, мы обязательно должны будем встретиться со смертью. Это точно. ... Если мы не подготовимся, то в такой ситуации будет очень трудно встретиться со смертью.

Время подготовиться к смерти есть прямо сейчас. Когда оно еще может представиться? Постепенно готовясь к встрече со своей смертью, мы упражняемся в искусстве умирания. Тренировка в искусстве умирания является в то же самое время тренировкой в искусстве жить.
Памятование о смерти – это не только подготовка к смерти, но также способ стать полностью живым. Осознавая неизбежность своей смерти и смерти других, мы приходим к совершенной ясности, что данный момент – это единственное время, когда мы можем жить. Следуя навстречу тени нашей смерти, вместо того чтобы бежать от нее, мы постепенно становимся цельными. И когда мы позволяем смерти стать нераздельной частью нашей жизни, это действительно процесс исцеления. Смерть неотделима от жизни, и, не признавая ее существование, мы никогда не сможем жить полной жизнью. Памятование о смерти проясняет наши жизненные приоритеты. я рекомендую выбрать смерть для размышления во время прогулки.
Каждое такое памятование – это еще один шаг к тому, чтобы противостоять неведению, укоренившейся склонности не обращать внимания на свою смерть. Каждый такой шаг делает вклад в постепенное приближение нас к постижению бессмертия.
Кроме того, обращение внимания только на скелет может продолжаться во время разнообразной активности. Переходя от сидячей медитации к хождению, мы просто продолжаем осознавать скелет. Хождение как скелет, стояние как скелет, принятие пищи как скелет, лежание как скелет, нет пределов активностям, в которых можно осознавать себя скелетом. Такая практика поддерживает истину неизбежности нашей смерти.
Осознавание своего скелета может на самом деле использоваться как подходящее обобщение всех трех созерцаний тела. ..Точно так же отсутствуют все признаки индивидуальности.

Открытая практика

Созерцание частей тела пропитывает нашу практику отсутствием привязанности, а созерцание элементов придает нашей практике вкус свободы от самоотождествления. Опираясь на них, созерцание смерти устанавливает прочное восприятие непостоянства благодаря узнаванию неизбежности нашей смерти. Опираясь на основание из этих трех созерцаний тела, мы переходим к неструктурированному способу практики благодаря открытию перспективы нашего осознавания всего, что происходит в данный момент. Следуя практике таким образом, мы постепенно приближаемся к переживанию бессмертия.
Тогда как созерцание частей тела и элементов укореняет внимательное наблюдение в теле, созерцание смерти крепко устанавливает нас в нынешнем моменте, который является единственным временем, когда мы живем. Это вклад, который созерцание смерти вносит для оси колеса практики, привнесение полноты жизни в текущий момент. Внесенный для оси колеса вклад состоит в уменьшении цепляния и привязанности в результате постижения того, что мы в любом случае должны будем оставить все после смерти. Мы учимся смотреть в лицо страху перед смертью, которая находится на острие непостоянства. Это существенным образом способствует нашей способности пребывать независимо и ни к чему не привязываясь.

Краткое изложение

Созерцание разлагающегося трупа может применяться для выявления отсутствия у тела присущей ему красоты, а также неизбежности смерти. При помощи применения второй альтернативы мы можем сочетать мысленный образ скелета (или иной стадии разложения) с осознаванием дыхания, помня о неопределенности даже того, что произойдет следующий вдох.
Такое созерцание лучше всего осуществляется при помощи внимательного слежения за равновесием. В данном случае обращение внимания на вдохи или выдохи может быть применено для поддержания равновесия. Внимательное наблюдение за вдохами может быть привязано к памятованию о неизбежности нашей смерти, чтобы усилить практику, тогда как внимательное наблюдение за выдохами может следовать вместе с расслаблением и отпусканием, чтобы успокоить ум, если он становится слишком возбужденным.
Эта практика, осуществляемая уравновешенно и устойчиво, помогает действительно понять тот неоспоримый факт, что смерть неизбежна и может случиться даже в этот самый миг. Научаясь таким образом позволять смерти становиться частью нашей жизни, наши приоритеты проясняются, и мы становимся способны жить более полно в настоящем моменте.