Бахаулла, суфизм и окрестности

[просто Соня]

Глава 14
Перетягивание каната

Ошо, я хочу стать просветленным. Почему ты не поможешь мне?

А для чего я здесь, по-твоему?
Я здесь только для вас. И хотя я делаю все, что могу, но и ты делаешь все, что можешь, чтобы мне помешать. Это перетягивание каната. Это конфликт между мастером и учеником. Ученик остается противоречивым в своем желании. Он хочет стать просветленным, но он не хочет меняться, в этом противоречие. Вы бы хотели попасть в рай, но такими, как есть. Это невозможно. Такие, как есть, вы не можете стать просветленными. От вас придется отрезать и выбросить почти все, что составляет вашу суть. Это равносильно самоубийству. Это болезненно, это невероятно болезненно, потому что вы всегда считали то, что должно быть отрезано, своей сутью. Вы отождествились с ним настолько, что вы визжите, кричите, вы убегаете, вы прячетесь, вы закрываетесь.
Да, ты бы хотел стать просветленным, но тебе хотелось бы стать просветленным, не проходя через боль. А совершенствование приходит через невыносимую боль, это тяжело, за это приходится платить. И плата не деньгами, плата самой вашей глубинной сутью. Плата — это ваша самая глубочайшая жертва. Ученик должен исчезнуть.
Даже когда ты сдаешься, ты продолжаешь подсматривать уголками глаз — как далеко идти? — и ты идешь ровно настолько, насколько видишь, и ты постоянно настороже, чтобы, если понадобится, можно было сразу отступить назад. Твоя сдача не является путешествием в один конец. А пока она не станет путешествием в один конец, я не смогу тебе помочь.
И ты спрашиваешь меня: «Я хочу стать просветленным. Почему ты не поможешь мне?» Что еще я здесь делаю? Ты не принимаешь помощъ. Я могу дать, но если ты от нее отказываешься, это твоя ответственность. Я продолжаю давать, я даю безусловно — я не выставляю перед тобой никаких условий.

Быть учеником просто означает, что теперь вы должны действовать исходя из ума мастера, а не из своего ума. каждый раз, когда что-то нравится вашему эго, вы тут же на это набрасываетесь, и хотя вы продолжаете меня слушать — вы совершенно глухи! Вы слышите только то, что хотите слышать. Но у вас достаточно ума, чтобы исказить смысл. Искажение смысла — одна из наиболее глубоко укорененных в вас вещей. И как только ребенок научился перевирать смысл, он не перестает это делать. Постепенно это превращается в настоящее искусство, в тотальный фильтр. Тогда он слушает только то, что хочет слышать, не видит того, чего не хочет видеть, он становится избирательным.
Ученые говорят, что из ста вещей вы слышите только два процента. И из ста вещей вы видите только два процента. Жить на два процента — это почти то же, что не жить совсем. Но это происходит каждый день. Я говорю что-то: вы сидите там со всеми своими нетронутыми предрассудками, со всеми своими нетронутыми хитростями, со всей вашей нетронутой глупостью. Что-то проникает в вас — и моментально начинается переворачивание смысла. Ваш механизм начинает работать, щелкать. К тому времени, когда нечто достигает вашего сознания, это что-то совершенно другое.
Поэтому вам трудно принимать помощь. Помощь предлагается все время, она проливается на вас, но вам придется стать приемниками. Вы стараетесь меняться, но изменение остается очень поверхностным.
Перестаньте обманывать, потому что, обманывая меня, вы просто обманываете себя. И перестаньте позволять своему уму встревать между мной и вами. Пусть будет единение. Просветление возможно.

Второй вопрос:
Ошо, что такое любовь?

никто не знает — или знают лишь очень редко — что такое любовь. Любовь стала одним из редчайших переживаний. любовь остается неизвестным явлением, а должна быть одним из самых известных. Это почти то же самое, если бы кто-то подошел и спросил: «Что такое еда?» Разве вы не удивились бы, если бы кто-то подошел и спросил: «Что такое еда?» Только если кто-то с самого начала голодал и никогда не пробовал на вкус пищу, вопрос был бы уместен. Так и с этим вопросом.
Ты спрашиваешь: «Что такое любовь?» Любовь — это пища для души. Но вы голодали. Ваша душа совсем не получала любви, поэтому вы не знаете ее вкуса. Твой вопрос уместен, но он досадный. Тело получало пищу, чтобы продолжать свое существование, но душа не получала пищи, поэтому душа еще не родилась, или все время пребывает на смертном одре.
Каждый ребенок рождается с большим количеством любви, чем можно вместить, переполненным любовью. Ребенок рождается как любовь, ребенок состоит из вещества, называемого любовь. Но родители не могут ответить ему любовью. У них свое собственное наследие — их родители не любили их.
Любовь — хрупкий цветок. Ее необходимо защищать, ее нужно укреплять, ее нужно поливать, только тогда она становится сильной.
Много раз в голове ребенка проскальзывает мысль: «Это мои настоящие родители? Может быть, они обманывают, потому что, кажется, что любви у них ко мне нет». Тысячу раз он видит уродливую злость на лицах родителей, и за такие мелочи, что он не видит пропорциональности. Из-за каких-то мелочей на него обрушивается гнев родителей. Он не может в это поверить. Это так несправедливо и так нечестно. Но он должен сдаться, он должен склониться, он должен принять это как необходимость. Постепенно его способность любить умирает.
Любовь растет только в любви. Любовь нуждается в атмосфере любви — это самое основное, что необходимо запомнить. Только в атмосфере любви растет любовь. Ей нужна такая же пульсация вокруг. Если мать, отец любит — не только ребенка, если они любят друг друга, если в доме царит атмосфера любви, если любовь проистекает отовсюду, ребенок развивается как создание любви, ему не нужно спрашивать: «Что такое любовь?» Он будет знать это с самого начала, это станет фундаментом его развития.

Я не могу дать определение любви, потому что его не существует. Это одно из тех неопределимых вещей, как рождение, как смерть, как Бог, как медитация. Это одна из тех неопределимостей — я не могу определить ее, я не могу показать ее вам. Ее нельзя проанализировать, ее можно только пережить. И только через опыт вы узнаете, что это. Но я могу показать вам путь к ее переживанию.

Шаг первый: избавьтесь от своих родителей. Я имею в виду избавиться от родительских голосов внутри, вашей программы, вашей кассеты внутри. Сотрите их... и как только вы избавляетесь от родителей в своем существе, вы становитесь свободными. Впервые вы сможете почувствовать сострадание к своим родителям — иначе вы так и останетесь обиженными. Каждый человек обижен на своих родителей.
Они причинили вам столько вреда — хотя и по незнанию. Они желали вам только добра. Но просто от благих намерений ничто не случается. Если вы хотите стать человеком, а не машиной, избавьтесь от своих родителей. Да, вам нужно будет много наблюдать. Это тяжелая, утомительная работа. Вам придется быть очень осторожными в своем поведении. Наблюдайте, когда в нем появляется ваша мама, действуя через вас, — остановите это, отойдите от этого. Сделайте что-то абсолютно новое, о чем ваша мама даже и помыслить не могла.

Второе необходимое условие: люди думают, что они могут любить, только когда найдут достойного человека — ерунда! Вы никогда его не найдете. Люди думают, что они полюбят, только когда найдут идеального мужчину или идеальную женщину. Ерунда! Вы никогда их не найдете, потому что идеальных мужчин и женщин не существует. А если они существуют, их не заинтересует ваша любовь.
Я слышал об одном человеке, который всю жизнь искал идеальную женщину. Когда ему исполнилось семьдесят, кто-то спросил: «Ты не смог найти идеальную женщину? Ни одну?»
Старик очень погрустнел «Нет, однажды мне повстречалась идеальная женщина».
«И что?»
«Что поделать? Она искала идеального мужчину».

когда два существа реализованы, их потребность в любви не такая, как ваша. Она имеет совершено иное качество. Вы даже не понимаете, какая любовь возможна для вас, поэтому вы не сможете понять любовь, которая течет от меня к вам.
вы продолжаете искать совершенства, а если не находите, у вас есть причина быть несчастными. Для того чтобы течь и расти в любви, не нужно совершенства. Любовь никак не связана с другим. Любящий человек просто любит, так же как живой человек дышит, пьет, ест, спит. Точно так же по-настоящему живой человек, любящий человек любит. Вы не говорите: «Пока не будет идеального воздуха, незагрязненного, я не буду дышать». Вы продолжаете дышать. Вы не можете себе позволить не дышать просто из-за того, что воздух не такой, каким ему следует быть.

Живой человек просто любит. Любовь — это естественная функция.
требующие совершенства, это очень нелюбящие, невротичные люди. Даже если они могут найти возлюбленного, они требуют совершенства — и из-за этих требований любовь только гибнет.
Как только мужчина влюбляется в женщину, или женщина влюбляется в мужчину, тут же появляются требования. Женщина начинает требовать, чтобы мужчина был совершенным просто потому, что любит ее. Как будто бы он согрешил! Теперь он должен быть совершенным, теперь он должен внезапно отбросить все свои ограничения — просто из-за этой женщины. Теперь он не может быть просто человеком. Естественно, стать сверхчеловеком трудно, поэтому люди становятся обманщиками. Они начинают притворяться.

Поэтому никогда не требуйте совершенства. У вас нет права что-то от кого-то требовать. Если кто-то любит вас, будьте благодарны. Если кто-то любит, это чудо. Пусть чудо создаст в вас трепет. Но люди Из-за мелочей разрушат возможности любви. Их не интересует любовь и ее радость. Будьте полностью заинтересованы своей радостью, будьте заинтересованы только своей радостью. Все остальное несущественно.
Любовь — это естественная функция, как ваше дыхание. И когда вы любите человека, не начинайте требовать, иначе с самого начала вы закрываете двери. Ничего не ожидайте. Если кто-то встречается на вашем пути, чувствуйте благодарность. Если никто не встречается, значит нет необходимости встречаться. Не нужно впустую ждать.
... посмотрите на людей — они принимают друг друга как что-то само собой разумеющееся.. Вы не чувствуете благодарности.

И третье: вместо того чтобы думать о том, как получить любовь, начинайте отдавать. Если вы отдаете, вы и получаете, другого пути нет.
Любовь — это не бизнес. существованию ничего неизвестно о бизнесе. Деревья цветут, это не бизнес, звезды сияют, это не бизнес, и вам не нужно за это платить, никто ничего от вас не требует. Прилетает птица и садится у вашей двери, поет песни, и она потом счастливая улетает прочь, не оставляя следов. Вот как растет любовь. Отдавайте, не ждите, пока увидите, сколько вам удастся заполучить.
Да, любовь возвращается, возвращается в тысячекратном размере, но она приходит естественно, она приходит сама по себе. Поэтому отдавайте. Начните уже отдавать. Вначале это будет трудно, потому что всю свою жизнь вас учили получать. Вначале вам придется бороться с собственной броней. Ваши мышцы затвердели, ваше сердце замерзло, вы стали холодными. Вначале это будет трудно, но каждый шаг будет вести к следующему шагу, и постепенно река начнет течь.
Взрослый человек — это тот, кто счастлив быть один, его одиночество — это песня, празднование. Взрослый человек — это тот, кто может быть счастлив сам с собой. Его одиночество, его уединение, медитативно.
Станьте индивидуальностями — это первое. Второе: не ожидайте совершенства, не просите и не требуйте.
Третье: отдавайте, отдавайте без условий — и вы познаете, что есть любовь. Я могу показать вам путь, как расти к ней. Я могу показать вам, как посадить розу, как ее поливать, как удобрять, как защищать. Потом однажды, как гром среди ясного неба, появляется цветок, и ваш дом наполняется ароматом. Вот как приходит любовь.

[просто Соня]

Третий вопрос:
Ошо, как ученик может узнать, что он избран мастером? В чем его свобода и ответственность?

Это трудный вопрос. «Как ученик может узнать, что он избран мастером?» В тот момент, когда вы чувствуете побуждение сдаться, побуждение склониться, побуждение влюбиться, побуждение стереть себя... вначале это очень, очень незаметный, тихий голос. Вам придется стать очень тихими и спокойными, чтобы его услышать, но он там. Как только мастер выбрал вас, глубоко внутри вас что-то начинает вибрировать. Сядьте тихо. Успокойтесь. Смотрите внутрь, и вы обнаружите новую вибрацию в сердце, новый трепет. Его никогда раньше не было. Это почти как влюбленность. Когда мастер выбрал вас, вы попадаете в любовное приключение. Оно выше, чем ваши любовные истории, оно идет глубже, чем ваши обычные романы, оно ни с чем не сравнится.
Вы смотрите в мои глаза, вы чувствуете мою вибрацию, и если вы чувствуете, что вот-вот упадете... Это будет безумием! Вся любовь безумна! Это будет сумасшествием. Если вы очень рациональны, вы упустите ее. Вы постараетесь найти логичные объяснения, отговориться от нее.
«Как ученик может узнать, что он избран мастером?»
Если ты чувствуешь, что рядом с человеком сходишь с ума, если ты начинаешь чувствовать, что что-то переключается, если ты чувствуешь, что впадаешь в какой-то новый ритм, новую волну, если начинают открываться двери, открываются новые измерения, распускаются новые цветы, если ты чувствуешь возле двери неизвестное, если ты чувствуешь странный незнакомый стук в дверь — мастер позвал тебя, мастер выбрал тебя. Теперь твоя очередь открыть дверь.
Тут нужна смелость. Религия только для смелых, для храбрых. Она не для трусов. Трусы всегда с легкостью находят рациональные объяснения, они находят тысячу способов и средств избежать, но настоящая причина — это страх. Помни: перед мастером испытываешь страх.
Страх неизбежен, нужно продолжать движение, невзирая на страх. Страх неизбежно появится, потому что мастер станет вашей смертью. Мастер вас полностью убьет. Только когда вы полностью сожжены, приходит новое. На пепле старого возникает новое.
Просветление — это явление, подобное фениксу. Вы должны полностью сжечь себя — мастер будет вашим огнем. Поэтому появится страх, и вы начнете прислушиваться — вот какой-то стук, вот шепот, но страх громче всех. Естественно, страх будет принадлежать вам, стук будет принадлежать мастеру. Если вы слишком напуганы или трусливы, вы закроетесь, запретесь, чтобы больше не слышать этот шепот.

«В чем его свобода и ответственность?»
Тот, кто прибыл в свой центр, может иметь свободу и может иметь ответственность, тот, кто стал пробужденным, может иметь свободу и может иметь ответственность. Они — части целого существа. Ты не можешь иметь никакой свободы, ты не можешь иметь никакой ответственности, твоя свобода — это лишь желание, твоя ответственность — это всего лишь идея.
«В чем его ответственность и свобода?» У тебя не может быть никакой свободы, потому что тебя еще нет. Свобода есть, только когда ты есть, а ты есть, только когда ты пробужден. Чтобы быть свободным, сначала нужно быть, тогда каждое твое действие сознательно. Тогда ты не жертва бессознательных, случайных ситуаций. Тогда во всем, что бы ты ни делал, есть сознание, свидетельствование. Тогда жизнь больше не случайна, тогда в жизни есть ощущение направления, тогда жизнь — это целостность. И из этой целостности, из этого центра целостности ты откликаешься.
Стать учеником значит приблизиться к человеку, который целостен, и чья целостность может работать как катализатор для твоей интеграции. Это значит приблизиться к человеку, прийти в присутствие человека, который больше не является машиной, чтобы его пробужденность создала рябь пробуждения в тебе. Стать восприимчивым к такому человеку, оставаться доступным для такого человека, это все, что подразумевается под «стать учеником».
Я знаю, это больно, но если ты попытаешься проникнуться тем, что я говорю, если ты посмотришь без предубеждений и без эго, ты увидишь в этом смысл. И само это видение станет трансформацией твоей жизни.

И последний вопрос:
Ошо, почему я вспоминаю Бога, только когда страдаю?

Ты не вспоминаешь Бога. Когда ты страдаешь, твое вспоминание Бога просто бессмысленно. Тебя не интересует Бог, тебя интересует только, как избежать страданий. Вот поэтому, когда ты счастлив, ты абсолютно забываешь о Боге. Но знай наверняка, только когда ты вспоминаешь Бога в счастье, это является вспоминанием. В страдании все вспоминают Бога — даже атеист. Но это не подлинное воспоминание. Религиозные люди — это те, кто вспоминает Бога, когда они счастливы, потому что они помнят с благодарностью. Когда вы увидите розу, это будет правильным моментом вспомнить Бога. Роза — это достаточное основание для того, чтобы вспомнить его, достаточное указание, достаточная причина, подлинное событие. Когда вы видите улыбающегося ребенка, или когда птица взлетает в небо, когда птица в полете, или когда восходит солнце, или одинокая утренняя звезда вот-вот погаснет — если вы знаете, что такое красота, вы вспомните Бога в эти прекрасные моменты. Если вы знаете, что такое любовь, вы вспомните Бога, когда занимаетесь любовью. Если вы знаете, что такое радость, вы вспомните Бога, когда вы наполнены радостью — потому что это те моменты, в которые вы благодарны. Тогда, даже если вы вспомните его в страдании, это будет настоящим воспоминанием. Если вы помните только в страдании, вы не помните Бога — вы просто хотите получить от него помощь. Вы просто хотите использовать слово «Бог», вы хотите использовать Бога, вот и все. Научитесь новому подходу. Когда вы полны радости, танцуете, поете, тогда вспоминайте! Пусть Бог ассоциируется, прежде всего, с вашими положительными моментами. Оттуда он проникнет глубоко в ваше сердце. Пусть Бог будет празднованием. Пусть Бог будет благословением, благодарением.

[просто Соня]

Глава 15
Подливая масло в огонь

У жизни нет языка, жизнь молчалива, тишина — это ее единственный язык. Поэтому, когда вы молчаливы, вы находитесь в единстве с ней. Жизнь медитативна. Это не разновидность мышления, она — состояние недумания. Когда вы находитесь в этом состоянии недумания, внезапно возникает единство, исчезают все барьеры между вами и жизнью. Вы больше не отдельны от нее, вы больше не противопоставлены ей, думая о ней, — вы и есть жизнь! И вы знаете это, только когда вы являетесь ей, вы знаете, только когда знающего больше нет, вы знаете, только когда все знания исчезли. Вы знаете через бытие, а не через знание.
Суфизм не заключен в писания, он очень реалистичен, очень прагматичен. Поэтому он так привлекателен для современного ума, для ума, который более обучен методам науки, нежели методам философии.
Наука — это эксперимент. Вы должны видеть реальность такой, какая она есть, не сквозь какие-то предрассудки вашего ума. Вам не нужно иметь никаких верований, вы можете просто погружаться в реальность без какой-либо веры, и реальность принимает решение. Решение приходит не тогда, когда вы думаете, но когда вы просто всматриваетесь в реальность. И если у вас априори есть какая-то идея, сама эта идея лишь отвлекает внимание. Она не позволяет вам видеть то, что есть.
Поэтому суфии говорят: не имейте никаких идей. Нет ничего, во что можно верить. Да, многое можно познать, но Нет нужды верить. Всевозможные верования ориентированы единственно на страх. Как можно верить, если человек не познал самого себя? Пока вы не встретились с реальностью такой, какая она есть, невозможно иметь веру. Вера не приходит через страх, вера не приходит через алчность, вера приходит только через переживание на опыте.

Суфии учат другому взгляду на мир — не основанному на верованиях, но основанному на экспериментах, опыте, выводах, которые естественно приходят в этих экспериментах и опытах. Тогда возникает совершенно иная вера. В ней не подавлены никакие сомнения, она целостна.
Когда вы говорите кому-то поверить во что-то, вы создаете в нем невроз, вы создаете разделение. Теперь он никогда не будет одним, он будет двумя. Одна часть, настоящая часть будет сомневаться, а ненастоящая часть, поверхностная часть начнет верить. И этот разрыв будет все увеличиваться и увеличиваться, это разрыв будет всегда создавать сильное беспокойство.

Эти верования служат вам духовной одеждой. И из-за этой одежды вы не прикасаетесь к реальности. Нужно быть обнаженным, чтобы иметь возможность коснуться лучей солнца. Нужно быть обнаженным, чтобы ощутить ветер. Нужно быть обнаженным, если кто-то хочет танцевать под дождем и чувствовать, как дождь проливается на его существо и тело. Именно так, нужно быть духовно обнаженным, если принимать участие в том, чем на самом деле является реальность.
Суфизм — это попытка обнажить вас, снять с вас все системы верований, все слова. Поэтому в суфизме мастер похож на скульптора, на художника, может быть, на плотника, на ткача. Мастер больше похож на того, кто обладает каким-то навыком, которому невозможно обучить словесно, которому можно научиться только через опыт. Поэтому в суфизме нет учителя. Есть мастера. И в суфизме ученик это подмастерье, который живет в присутствии мастера, чтобы мало-помалу, медленно, медленно он мог впитывать больше присутствия мастера, мог осознать то умение, которым тот обладает. Это не то что можно передать, потому что это невозможно выразить в словах.... Плавание — это искусство, ему невозможно обучить на словах.
Или катание на велосипеде. Это умение. Делай это!
У суфийского мастера нет учения, он есть учение. Суфийский мастер не философствует о реальности, он обнажает свое сердце перед учеником. Даже если иногда он использует слова, эти слова — только указатели, так же как стрелки на дорожных указателях, просто указатели того, что вам нужно идти и идти. По мере того как ученик становится все более и более сонастроенным с мастером, необходимо все меньше и меньше слов. В конце концов, достаточно просто присутствия мастера.

Мастер учит через свое присутствие и через свое отсутствие. В одном смысле он полностью присутствует, каждый момент он целиком здесь. Каждый момент сияет его присутствием, каждый жест, каждое действие наполнены его присутствием. Он всегда здесь и сейчас. Ученик многому учится в сияющем присутствии мастера. Он учится быть более присутствующим, быть более бдительным, быть более целостным.
А с другой стороны, мастер совершенно отсутствует, потому что у него нет эго. В нем больше не существует ничего похожего на идею «Я». Абсолютная тишина, никакого эгоизма, который суфии называют фана. Мастер исчез. Сначала ученик учится его присутствию, затем постепенно он становится способным войти в его отсутствие.
Это разновидность искусства — быть одновременно присутствующим и отсутствующим. Это величайшее искусство, потому что это величайший парадокс: присутствовать и все же не присутствовать — присутствовать в смысле присутствия, осознанности, сознания и отсутствовать в смысле, что нет «Я», нет эго. Эту пустоту и этот свет, который заполняет пустоту, невозможно передать, выразить в словах. Ученик должен быть с мастером как подмастерье. Он должен ощутить вкус существа мастера.
Человек приходит к мастеру, чтобы ощутить вкус того, что значит быть реализованным. Человек приходит к мастеру, чтобы сделать глоток из его чаши. Человек приходит к мастеру, чтобы получить возможность видеть сквозь мастера, потому что он стал открытым. Он — окно, он больше не стена. Если вы подойдете достаточно близко, вы можете видеть его глазами, вы можете слышать его ушами, вы можете чувствовать запах его носом, вы можете получить небольшой проблеск от его сердца. Человек приходит к мастеру, чтобы приблизиться. Он просто просит благословений, ничего больше.
есть способ соединяться и взаимодействовать за пределами слов, есть способ соучастия за пределами слов.
...Когда приходит кто-то, он только для того, чтобы несколько секунд побыть здесь со мной. Эти секунды — великая радость. Он не принес с собой вопроса, он принес поиск! Вопрос поверхностен, поиск — вот настоящее. Вопрос — в голове, поиск — в сердце. «О чем спрашивать? Что такое можно спросить, чего я не могу понять, глядя в ваши глаза? Что такое можно спросить, чего я не вижу, когда вы входите в мое поле зрения? И зачем впустую тратить время, спрашивая о бесплодных вещах — существует, например, Бог или нет?»
На протяжении веков Востоку был известен другой вид, другое качество общения — единение. Человек приходит, касается стоп, кланяется, смотрит на мастера, просто вдыхает воздух, окружающий мастера, — просто аромат — и чувствует себя удовлетворенным. Он пришел, чтобы увидеть, что невозможное случается. Он слышал, что это случалось во времена Будды, он хочет видеть, бывает ли это и сегодня, по-прежнему ли жив будда, возможно ли еще найти человека такого же качества, чтобы писания снова оказались правдивыми. Каждый мастер продолжает снова подтверждать правдивость, каждый мастер снова и снова является свидетелем вечной истины — что истину можно постичь. люди хотят увидеть кого-то, кто сейчас является Кришной, или Буддой, или Мухаммедом, или Христом. Они хотят посмотреть в его глаза, чтобы снова получить уверенность, чтобы снова обрести веру в то, что это все еще случается, что Бог еще не покинул этот мир, что это продолжает быть частью реальности.

Поэтому, когда появляется хоть один мастер, тут же распространяются слухи, и люди пускаются в путешествие. Но они едут, чтобы увидеть собственными глазами, они едут, чтобы дотронуться. Они хотят почувствовать, каково это — прикоснуться к человеку, постигшему Бога. Они хотят иметь конкретный опыт. Они хотят, чтобы Бог был осязаемым, видимым, а Бог неосязаем и невидим. Очень редко случается так, что он нисходит в человека. Только когда человек становится абсолютно пустым, Бог нисходит в него, тогда он становится осязаемым, видимым. Вы можете посмотреть в его глаза, вы можете подержать его за руку, вы можете прогуливаться с ним, можете сидеть рядом с ним. На Востоке люди приходят не для того, чтобы говорить, но чтобы слушать, не говорить, но видеть, не говорить, но чувствовать.

Ни один мастер не сравнится ни с каким другим мастером. Каждый мастер так уникален, что он несравним. Вы не можете сравнивать Будду с Мухаммедом. Если вы начнете сравнивать, это будет чистой глупостью, и к какому бы выводу вы ни пришли, он будет неверным. Вы даже не можете сравнивать Будду и Махавиру — хотя они оба были современниками и жили в одной провинции. Махавира — это Махавира, Будда — это Будда. Они настолько уникальны, что не существует ни одного пункта для сравнения! Если вы начнете сравнивать, вы упустите всю суть, вы упустите их реальность. Эта реальность уникальна. Мастеров невозможно сравнивать. Но если вы всмотритесь в них без какого-либо сравнения в уме, вы обнаружите одну и ту же реальность — отсюда даршан, лицезрение. Даршана мастера достаточно. Достаточно его увидеть. Вам следует смотреть глубоко в его существо — не думая о том, чтобы сравнивать, без предрассудков, без каких-либо заранее заготовленных идей; спокойно, без мелькающих в вашем уме мыслей, без суеты. Вам следует просто смотреть в него.... Мастера уникальны в своем проявлении, но они едины в своем глубочайшем центре. Будда, Махавира, Кришна, Христос, Лао-цзы, Заратустра — все они едины в своем глубочайшем центре. Их внешняя сторона совершенно уникальна, их центр един. Но чтобы увидеть центр, вам придется быть абсолютно спокойными.
Каждый мастер так уникален, и все же он олицетворяет универсальное.

Все писания, как говорят суфии, похожи на письмо. В них есть определенные инструкции, но не догмы. Они содержат только инструкции. Если вы будете следовать этим инструкциям, для вас откроется дверь. Они просто как самоучители — пособия, руководства по эксплуатации. Они просто дают вам инструкции: «Делай это, и случится это. Делай то, и случится то. Не делай этого, иначе случится вот что». Будда говорил: «Вся моя забота состоит в том, чтобы дать вам несколько инструкций, благодаря которым вы сможете прийти к буддовости. Если вы спросите что-то другое, меня это не интересует». И он говорил: «Я — инструктор. Я просто даю вам некоторые инструкции. Следуйте этим инструкциям, и произойдет то-то и то-то. Я ничего не говорю об истине, я лишь говорю о пути — о том, как ее достичь. Следуйте этому пути, и вы достигнете истины. А истина неопределима. О ней ничего нельзя сказать». Суфии говорят, что все настоящие писания лишь инструктируют. Они просто дают несколько инструкций.

[просто Соня]

Недавно один саньясин сказал мне: «Мне очень трудно сдаться тебе». Я понимаю. Всегда очень трудно сдаваться. Но это трудно из-за того, что он не понимает. Сдаваясь мне, вы на самом деле сдаете свою фальшивую личность своему настоящему «Я». Я в этом никто, это просто предлог. Посредством меня исчезает ваша фальшивая личность, и вы достигаете своего настоящего «Я». Если вы можете сделать это напрямую, если вы можете срезать путь, делайте, но если это невозможно, тогда вы можете сделать это при помощи меня. Мастер — это всего лишь вспомогательное средство. Когда мастер говорит: «Сдайся мне», он не имеет в виду сдаться ему. Он просто подразумевает: «Чем бы ты ни был прямо сейчас, это не настоящий ты. Отложи в сторону все фальшивое представление о себе, отдай его мне. Отдай яд мне!»

Отдавая свое фальшивое, ты становишься настоящим. А настоящее никогда нельзя отдать, поэтому мастер и не беспокоится по поводу настоящего. Отдать можно только ненастоящее. Или вы можете отдать только то, чего у вас на самом деле нет. Вы не можете отдать то, чем вы на самом деле являетесь. Это невозможно отдать. Вы можете отдать только то, во что вы поверили, что это вы, хотя этим не являетесь. Мастер забирает только ложное.
Когда вы приходите к мастеру, вы на самом деле приходите к себе. И это должно быть критерием, чтобы судить, пришли ли вы к настоящему мастеру, или вы теряете время с лжемастером. Если мастер забирает вашу нереальность и помогает вашей реальности вырасти в вашу уникальность... Настоящий мастер всегда отбрасывает вас к самим себе. Да, он отберет все, что не реально, он вырвет все, что не реально. Он вырвет из вашего существа все сорняки, чтобы могли вырасти розы. Но он не будет вырывать розы, розы невозможно вырвать. Невозможно отдать свою суть. Это не может случиться.
...
Человек — это троица: тело, ум, душа. Бутылка символизирует тело, вода символизирует ум, а масло символизирует особое медитативное состояние ума. Поэтому у ума есть две возможности: либо он может быть водой, либо он может быть маслом. Если в нем есть мысли — это вода, если в нем нет мыслей — это масло. А душа — это огонь. Вот эти три вещи.
У нас есть бутылка, и есть возможность наполнить ее либо маслом, либо водой. Это две возможности ума. Ум с мыслями становится водой — тогда вы можете сколько угодно подносить к ней огонь, но так и останетесь в темноте. Поэтому вы живете во тьме, ведь ваш ум — это вода, поэтому огонь все время гаснет.
Когда ум наполнен мыслями, дух исчезает, огонь исчезает, души больше нет. Пока тело не наполнится не-умом, пока тело не наполнится безмысленностью, умом без мыслей, вы не будете просветленными.
Как только ум перестает быть водянистым, как только мысли исчезли, и появились тишина, чистота, невинность, он становится маслом — и внезапно вы замечаете, как вспыхивает свет.
Огонь уже есть — необходимо только масло. Есть бутылка, есть огонь, но между ними двумя — вода. А с водой огонь никак не возможен. Вот вы и живете без огня и без света.
Абудл-Азиз говорит: «Если ты поместишь фитиль в масло...» Помните: в масло. Если душу поместить в масло — в медитативное состояние, в самадхи — вы получите свет, вы станете просветленными. Так что Сделай простую вещь: позволь уму исчезнуть, позволь возникнуть не-уму.
Если тело и душа соединены не-умом, в них возникает гармония. И тут же — песня, танец, празднование. Появляется радость, непреходящая радость, то, что называют сатчитананд — истина, сознание, блаженство — все это.

Как только ваша троица оказывается в гармонии... Если эта троица не в гармонии, вы будете оставаться во тьме. Если ум бесконечно порождает все больше и больше мыслей, вы переполнены водой. Это состояние человека, который непрестанно думает, день и ночь, изо дня в день, от рождения до смерти — он непрерывно продолжает думать. Он живет без огня, он живет без света, он живет без радости. По сути, он живет очень мертвой жизнью.
Или же есть другая возможность: состояние так называемых религиозных людей, ино-мирских людей. У вас может возникнуть смесь ума и не-ума. Тогда вы достигнете уровня шипения и брызг. То есть иногда у вас могут случаться какие-то проблески, но они быстро пройдут. Ничто не останется по-настоящему вашим. Как сны, они будут приходить и уходить.
Ум может иметь эти три состояния: обычное состояние размышлений, редкое состояние созерцания... Это состояние созерцания: смесь из воды и масла.
на Западе люди никогда не искали за пределами созерцания. Все их слова для обозначения дхьяны и зикра означают только созерцание, даже слово «medi-tation» просто означает думать лучше. Созерцание означает думать лучше, но думание остается. Оно просто становится более концентрированным, менее беспорядочным. Оно уже не хаотично, у него есть цель и смысл, но оно все равно остается думанием. Оно уже не настолько нелепо, потому что в него проникает что-то от не-ума, но это только «что-то». Вода и масло смешиваются. Но в результате — лишь шипение и брызги. Да, возможны редкие всполохи огня, но чаще всего — лишь шипение.

Это то, что произошло с христианскими святыми. Их переживания Бога не похожи на переживания Мансура, или Абдул-Азиза, или Будды. Их переживания Бога — лишь проблески, они появляются и тут же исчезают. Они, конечно, лучше, чем ничего, но они ничто в сравнении с тем опытом, который приходит и никогда больше не уходит, они ничто в сравнении с просветлением.
Так что вот эти три возможности: либо смесь воды и масла, либо только вода, либо только масло. Мирской человек остается с водой, религиозный человек остается со смесью, а духовный человек видит суть и наполняет свое существо не-умом, дхьяной, осознанностью без мыслей, сознанием без содержимого.
Он просто бдителен, не бдителен к чему-то в особенности, просто бдителен. Он пробужден. Эта пробужденность — все, что необходимо сделать.
В этом — послание Абдул-Азиза: «Дорогой друг, если ты поместишь фитиль в масло, ты получишь свет, поднеся огонь. Если ты выльешь масло и поместишь фитиль в воду, ты не получишь света. Если ты взболтаешь масло с водой и затем поместишь в них фитиль, ты получишь шипение и брызги. Нет нужды проводить эксперимент посредством слов и визитов, если это можно проделать с такими простыми материалами, как эти».

Суфизм экзистенциален, экспериментален, основан на опыте. Он настаивает на том, что Бога можно познать простыми методами, что нет нужды философствовать.
Ко мне много раз приходили люди, осведомленные люди, и говорили — в особенности индийцы: «Какой смысл танцевать? Как можно постичь бога, танцуя?»
Танец — это эксперимент, эксперимент, чтобы привести ваше тело, ваш ум, вашу душу в гармонию. Танец — это одно из самых ритмичных явлений. Если вы по-настоящему танцуете, вы создаете такое единство, на которое не способна никакая другая деятельность. Например, если вы сидите, тело не используется, используется лишь ваш ум. Если вы очень быстро бежите — скажем, ваша жизнь в опасности — тогда, напротив, вы используете только тело, но вам уже не до ума.
В танце вы не сидите и не бежите, спасая свою жизнь. Это движение, радостное движение. Тело движется, энергия течет, ум движется, ум течет. И когда эти две вещи текут, они растворяются друг в друге. Вы становитесь психосоматичными. Происходит нечто алхимическое.
Поэтому вы видите особую благодать на лице танцора, она алхимическая — встреча тела и ума, их слияние, так что тело и ум становятся одним звучанием, одним ритмом, одной гармонией.
К этой гармонии присоединяется и третья сторона — душа. Ведь душа может проникнуть в ваше существование, только когда ваши тело и ум больше не конфликтуют, когда ваши тело и ум сотрудничают, когда ваши тело и ум пребывают в глубокой любви, обнимают друг друга... вот что случается в танце.
Только тогда вы обнаруживаете свою третью сторону, душу. Когда тело и ум по-настоящему гармоничны, когда два больше не два, появляется третье. Впервые вы становитесь троицей, тримурти. Это три лика Бога.

когда вы танцуете, происходит нечто важное. Это не просто созерцание — просто сидение и размышление о Боге — это позволение Богу войти в вас, это открытие себя Богу. Это как раскрывающийся утром цветок. Когда цветок раскрывается, лучи солнца начинают танцевать на его лепестках. Когда вы открыты, Бог начинает танцевать в вас. Бога можно встретить только в танце. Нет другого вида деятельности, которая была бы более гармоничной, чем танец. Поэтому все первобытные религии основывались на танце.
У нас Бог — это не мысль, это действие, это танец. И танец должен быть целостным: тело, ум, душа. Ничто не должно отрицаться, потому что, если вы что-то отрицаете, чего-то будет недоставать, чего-то будет непременно недоставать. И тогда ваш синтез не будет высочайшей возможностью, он останется где-то внизу, он не поднимется к высочайшему Эвересту.

У суфизма есть метод и нет философии. Да, слова могут использоваться для инструкций. Каждое утро я начинаю с инструкций, но потом вам предоставлен весь день для экспериментов. Слова могут быть использованы, но только в качестве инструкций, не в качестве утверждений. Здесь я не создаю никакой системы верований. Я разрушаю все системы верований. Я просто даю вам несколько методов, несколько техник. Если вы вы по-настоящему заинтересованы в поиске, и пользуетесь ими, нет совершенно никакой причины, почему вы не можете стать тем, кто постиг Бога.
Если это случилось со мной, это может случиться и с вами. Если вы будете со мной сотрудничать, это случится с вами. Мастер забирает у вас все. Сначала он учит вас становиться учеником, потом однажды он отберет и ваше ученичество — потому что мастер не может быть удовлетворен до тех пор, пока вы в свою очередь не станете мастерами. Сатгуру — это тот, кто создает сатгуру.
Мастер создает мастеров. Сначала он учит вас сдаваться, чтобы исчезло все то, что ложно. Как только исчезнет ложное, он скажет вам сдать также и сдачу. Как только исчезнет ложное, тогда он скажет вам сдать также и ваше ученичество. Мастер удовлетворен, только когда он создал другого мастера. В окружении мастера начинает работать цепочка — пламя одного светильника перескакивает на другие светильники, и все они загораются. Потом они в свою очередь зажгут другие светильники, их число будет все увеличиваться. Необходимо лишь экспериментировать всегда и со всем, потому что только через экспериментирование возникает опыт.

Люди хотят оставаться в безопасности, не вовлеченными, без обязательств. Они хотят расти, но не хотят брать на себя обязательства; они хотят расти, но не хотят ничем жертвовать. Они хотят расти бесплатно. Такие люди никогда не растут. Растут только благодаря жертве. Необходимо поставить на карту все, что у вас есть. Рост — это азартная игра, это риск. Поэтому, если вы пытаетесь себя обезопасить — позвольте мне вас предупредить: пытаясь себя сохранить, вы, конечно, можете достичь успеха. Вы можете достичь успеха в самосохранении, но ничего с вами самими не произойдет. Вы должны быть открытыми, вы должны быть готовы потерять себя, а не сохранять себя.
Философия очень хороша, потому что она никогда не затрагивает вашу реальность, она, как легкая дымка, витает исключительно в вашем уме. Вы можете вволю ею наслаждаться. Это как мягкое кресло. Вы можете погружаться в прекрасные мысли, без всякого страха. Вы все время под надежной защитой, в полной безопасности.
Поэтому я настаиваю на саньясе. Саньяса означает, что теперь вы приняли на себя обязательство, теперь вы вовлечены, теперь это не просто философствование вместе со мной. Вы готовы к опасностям, к неизвестности, к беззащитности. Необходимо, чтобы вы не стояли отстраненно, чувствуя себя в безопасности и осторожно пробуя — можете ли вы, не теряя своей безопасности, что-то ухватить, чего-то достичь. Но вы не хотите куда-то действительно попасть. Вы не хотите угодить в неприятности. Такие люди — всегда проигравшие. Их умность не поможет им, сама их умность окажется их приговором.
Философия — это просто путешествие ума, вы никуда не идете, вы остаетесь там, где вы находитесь. Это проекция мечты. Вы можете глубоко размышлять и во время размышлений пребывать в полном восторге. Но каждый раз, когда вы возвращаетесь и открываете глаза, вы обнаруживаете себя в точности там же, где были всегда. Посредством философии ничто не меняется, потому что философия — лучший способ избежать изменений.
Остерегайтесь этой привычки. Она есть у каждого. Вы встречаете кого-то и тут же спрашиваете: «Кто ты? Куда ты идешь? Какая твоя религия?» — и всякое такое. Это просто попытка навесить на человека ярлык. Если он говорит, что он еврей, вы навешиваете на него соответствующий ярлык. Теперь вы знаете, что вам придется защищать свои карманы — ведь он еврей. Так вы навесили на него ярлык. А он может не быть тем человеком, которому можно повесить ярлык еврея, — Иисус ведь тоже был евреем. Даже если бы с вами сидел Иисус, он бы ответил: «Я еврей». Вы и ему навесите ярлык? Вы бы дали ему ярлык «еврей»? Но он был самым нееврейским евреем в мире.
Или этот человек говорит: «Я мусульманин», — и вы тут же предполагаете, что он опасен. Или человек говорит: «Я индус», — и вы предполагаете, что он лицемер. У людей полно универсальных ярлыков. И как только они навесили на кого-то ярлык, они обращаются с ярлыком, они совсем не думают о человеке. Каждый человек уникален, он не олицетворяет больше никого, он олицетворяет самого себя. Поэтому ни на кого нельзя навешивать ярлыки. Нет хороших ярлыков.
Но философия продолжает этим заниматься. Она продолжает навешивать ярлыки на все существование. Как только философ все обвешал ярлыками, он думает, что закончил, он все принял во внимание и начинает жить в очень комфортном мире ярлыков. Бог — в раю, ад — под землей, рай высоко в небе, а эта земля точно посередине. Он сделал карту, и он знает, что правильно, а что неправильно, если вы поступаете правильно, вы отправитесь в рай, если вы поступаете неправильно, вы отправитесь в ад — все распределено по категориям, кончено! Теперь он все знает. Но философ ничего не знает. Философия не является дверью к знаниям; непосредственный опыт, религия — вот дверь.

У людей, которые находятся в зависимости от мыслей, своя собственная логика, они не слушают, они не видят. Они всегда окутаны своими собственными мыслями. ...Таковы мысли — они продолжают упускать всю суть. Если вы действительно хотите какого-то контакта с реальностью, тогда мысли не являются мостом, они — барьер.
Прошло всего триста лет, а наука уже достигла высочайших высот. В чем причина? Причина проста. Причина в том, что Бэкон ввел в мир науки эксперимент. Всего за триста лет столько всего произошло — этого не произошло за предыдущие три тысячи лет или даже за тридцать тысяч лет. Все из-за одного человека, Бэкона. Он изменил все направление науки и все направление человеческого сознания, просто создав новую дверь — эксперимент. Люди теоретизировали на протяжении веков, и ничего не происходило. И он ввел в науку эксперимент.
Вы удивитесь, узнав, откуда Бэкон взял идею экспериментирования. Вы в это не поверите! Он взял ее из суфизма. Он был большим поклонником суфийских книг, его чрезвычайно интересовали суфийские книги, и из суфизма он взял идею о том, что если эксперимент — это дверь во внутренний мир, то почему он не может быть дверью и в мир внешний? По этой причине наука многим обязана суфизму. Если однажды зададутся целью найти верные источники, поймут, что реальными отцами науки были суфии.
И если религия тоже собирается расти, то эксперимент должен стать самой ее основой. Так же как наука достигла своих великих высот за такой короткий интервал времени — триста лет, — так же и религия может достичь огромных возможностей, если станет экспериментальной. Религия может многому научиться у суфизма. Суфизм — самая фундаментальная религия, — потому что он экзистенциален, экспериментален и основан на опыте.

[просто Соня]

Глава 16
Замыкая круг

Первый вопрос:
Ошо, почему мы забываем свою божественность? В чем смысл этого?

Вы действительно божественны, но вы этого еще не познали. По сути, именно из-за того, что вы божественны, это так трудно познать. Божественность находится в самом сердце вашего существа. Если бы это было что-то внешнее по отношению к вам, вы бы с этим рано или поздно столкнулись. Если бы это было что-то объективное, вы бы смогли это увидеть. Но это находится не вовне, и это не объект — это сама ваша субъективность. Это не что-то, что можно увидеть, это скрыто в видящем. Это свидетельствование, видение. Пока вы не окажетесь внутри себя, вы не сможете это познать.

Есть два вида внешнего: то, что вы видите с открытыми глазами, и то, что вы видите с закрытыми глазами. Но они оба внешние, потому что все, что можно увидеть, должно быть внешним. Чтобы быть видимым, оно должно быть вовне, должно отличаться от вас. Объект должен быть отличным от субъекта.
Но есть и третий мир, мир вашего сокровенного центра, вашей субъективности — откуда вы видите все прочее. Прийти в него — значит постичь свою божественность. Необходимо стать свидетелем объектов и мыслей, и в свидетельствовании постепенно приходит момент поворота. Когда объекты исчезают, когда в вашем сознании не осталось мыслей, когда ваше сознание чисто, оно совершает поворот — поворот на сто восемьдесят градусов. Когда видеть нечего, видящий начинает видеть самого себя.

Помните, я лишь использую слова, но они никогда не являются точными.
«Видящий начинает видеть самого себя» — это неправильные слова, потому что слова снова указывают на разделение — видящий и видимое — а никакого разделения нет, есть только вы и вы, и вы; нет того, кто видит, и того, что является видимым. Одно чистое сознание.

Божественность означает чистое сознание. Сначала вам придется перейти от мира объектов к миру мыслей, а затем совершить следующий шаг — вам придется отбросить мысли, позволить мыслям исчезнуть, позволить, чтобы настало ни-что. В этом ни-что свершается поворот. Вы не можете его сделать. Но вы можете сделать другое: закрыть глаза от мира и закрыть свое сознание от постоянного потока мыслей. Это все, что вам необходимо сделать. И тогда третье происходит само по себе. Внезапно вы осознаете, что вы Бог. Осознанность — это то, чем является «Бог».

Но когда вы осознанны, вы исчезли, вас больше нет. Старого эго больше нет. Вы не можете даже сказать «Я» — потому что это «Я» зависит от вещей и мыслей, это «Я» состоит из вещей и мыслей. Когда все кирпичики вещей и мыслей исчезли, здание «Я» тоже исчезает. Остается чистая пустота. Это то, что Будда называет анатта, отсутствие себя. В самой сердцевине себя, в глубочайшей святыне, вы не найдете себя — так человек и находит себя. Когда «Я» теряется — «Я» находится.

Поэтому все великие мастера становятся парадоксальными. Иисус говорит: «Если ты хочешь найти себя, потеряй себя. Если ты хочешь потерять себя, тогда продолжай цепляться за себя».
«Почему мы забываем свою божественность?» Нет, вы не забыли, этого никогда не забывают — вы ее вообще не знали. Однажды познанная, она остается навсегда. Но вы божественны. Однажды познанное остается навечно. Пусть мы никогда этого не знали — но мы были этим всегда, всегда. Мы были этим с самого начала. Мы лишь не позволяли нашей энергии повернуться к самой себе.
вы видели египетский символ — змея, повернувшаяся к самой себе, змея, образующая круг. Змея кусает саму себя за хвост — вот что такое познание.
Когда вы поворачиваетесь к самим себе, круг замыкается. Поэтому во многих тайных традициях круг является символом окончательного постижения. сейчас вы линия. Вы движетесь от себя, но никогда не приходите к себе. Луч сознания продолжает движение, он линеен, у него одно измерение. Это то, чем является сансара — мир, линейное сознание. Когда же оно поворачивается, начинает двигаться обратно, назад, домой, и однажды ударяется о само себя, наталкивается на само себя, тогда-то и возникает познание. И это познание никогда не забывается. Вы боги, но вы не распознали этот факт. Вы не забыли его, но еще не распознали.

Второй вопрос:
Ошо, почему я чувствую страх, когда кто-то приближается ко мне?

Поэтому люди избегают любви. Люди подпускают другого лишь на определенное расстояние. Дальше возникает страх. Это страх того, что другой сможет увидеть вашу пустоту. Это не связано с другим. Вы не были способны принять свою собственную внутреннюю пустоту — отсюда страх. Вы соорудили приятную наружность. Но это только снаружи, на поверхности. За этим — обычная пустота. Вы — просто поверхность, страх в том, что у вас нет никакой глубины.
Первый шаг — принять эту внутреннюю пустоту с радостью и окунуться в нее. Не избегайте своей внутренней пустоты. Если вы возрадуетесь своей пустоте, вы сможете полностью открыться, вы легко позволите людям приблизиться и заглянуть в вашу глубочайшую святыню.
Потому что в состоянии принятия пустота имеет определенное качество, отвергнутая, она имеет совсем другое качество. Различие — в вашем уме. Если вы отвергаете пустоту, она походит на смерть, если вы ее принимаете, та же самая пустота становится источником жизни.
Но только благодаря медитации вы можете ощутить свою внутреннюю пустоту как радость, как празднование, как песню, когда ваша внутренняя пустота больше вас не пугает, когда ваша внутренняя пустота становится утешением, приютом, пристанищем, покоем — и каждый раз, когда вы устаете, вы просто тонете в своей внутренней пустоте, вы исчезаете в ней, — когда вы полюбили свою внутреннюю пустоту и ту радость, которая возникает из нее, тысячи лотосов распускаются в этой пустоте. Они плавают в озере пустоты.
Но вы так боитесь быть пустыми, что не смотрите на нее. Вы предпринимаете все попытки ее избежать. В этом причина. Все испытывают страх, когда кто-то приближается к вам, но очень немногие осознают причину страха. Близость не любят. Вы остаетесь закрытыми в себе, ваши закрытости никогда не встречаются. Даже в любви вы не позволяете другому действительно проникнуть в вас. Помните: если вы позволяете другому проникнуть в вас, приходит великое блаженство. Когда тела двух возлюбленных проникают друг в друга, имеет место физический оргазм, когда два ума проникают друг в друга, наступает психологический оргазм, а когда две души проникают друг в друга, свершается духовный оргазм.

Вы, возможно, и не слышали о двух последних оргазмах. Даже первый является редкостью. Но семяизвержение — это не оргазм. Это локальное сексуальное высвобождение — но это не оргазм. Высвобождение — это отрицательное явление, вы просто теряете энергию, а оргазм — это совершенно иное. Энергия становится потоком. И она распределяется по всему телу, она не сексуальная, она физическая. Каждая клетка, каждый фибр вашего тела пульсирует от новой радости. Тело обновляется, за ним следует глубокое умиротворение.
Но люди не знают даже физического оргазма, так что же говорить, как говорить о психологическом оргазме? Когда вы подпускаете кого-то настолько близко, что ваши умы начинают проникать друг в друга, тогда возникает что-то, настолько запредельное по отношению к физическому оргазму, что оно является прыжком. Физический оргазм был прекрасен, но ничто не сравнится с психологическим оргазмом. Если однажды вы познали психологический оргазм, постепенно физический оргазм теряет привлекательность. Он выглядит как дешевый заменитель.
Но даже психологический оргазм — ничто в сравнении с духовным оргазмом, когда две души — под «душами» я подразумеваю две пустоты, два нуля — совпадают. Два тела могут только соприкасаться, тела только касаются друг друга. Проникновение поверхностно, это не более чем прикосновение. Физические объекты занимают место, поэтому два объекта могут только соприкасаться — в этом страдание любви. Если вы знаете только физическую любовь, вы будете несчастны, потому что вы будете только касаться, а глубокое желание — в том, чтобы стать одним.
Единение двух психических существ значительно лучше. Когда встречаются тела двух, это как сближение двух камней, когда встречаются две психики, это как сближение воды и масла. Да, эта встреча лучше, но все же остается едва уловимое различие.

Духовное проникновение — это единственная возможность по-настоящему быть с кем-то, потому что душа означает пустоту. Две пустоты могут быть вместе. И почему только две? Все пустоты мира могут находиться вместе в одном месте. Они могут занимать одно и то же пространство одновременно, в одно и то же время, в этом нет проблем — потому что они не являются ни твердыми, как предметы, ни текучими, как вода, как мысли. Они просто пусты самими собой. Вы можете собрать вместе столько пустот, сколько возможно.
Это то, что происходит возле мастера. Когда в мире появляется будда, тысячи людей становятся его последователями.

«как ты сможешь дарить свою любовь всем ученикам? Их так много».
Вопрос кажется уместным, он кажется уместным с физической— но не с духовной точки зрения. Я никому не дарю свою любовь, я просто есть любовь. Если я даю, тогда должно быть что-то вроде вещи, количества. Тогда, конечно, я могу дать только некое ограниченное ее количество, и кому-то не хватит. Но это не количество, это качество. Оно не ограничено, оно не определено. Оно не занимает никакое пространство. Я просто пустота. Поэтому, один здесь ученик или миллион учеников, нет никакой разницы. Разница будет зависеть от ученика: если он не готов раствориться в моей пустоте, тогда он упустит.
Когда вы почувствуете свою пустоту — радостно, помните, — то вы сможете позволить людям приблизиться к вам. Вы сами будете их приглашать — потому что каждый раз, когда кто-то хочет проникнуть в вас, сначала он должен позволить вам проникнуть в него. Если вы хотите проникнуть в меня, единственный способ — позволить мне проникнуть в вас.
...Это то, что продолжает происходить здесь каждый день. Как только что-то начинает происходить, вы пугаетесь, убегаете. Помните это: когда что-то очень пугает, помните, что это время не для того, чтобы куда-то уходить, это время для того, чтобы остаться. Когда происходит нечто пугающее, это означает, что происходит что-то важное. Этот момент очень важен, вы должны быть именно здесь и должны встретить его.
Это хорошее озарение — что ты спрашиваешь: «Почему я чувствую страх, когда кто-то приближается ко мне?» Ты начинаешь понемногу осознавать свою пустоту. Теперь позволь этой осознанности увеличиться; пусть эта осознанность станет великим опытом. Погружайся в эту пустоту, - эта пустота и есть медитация, эта пустота и есть то, что я называю божественностью. И тогда ты станешь храмом — открытым для каждого посетителя, который захочет войти.

Третий вопрос:
Ошо, почему ты не женщина?

Но я женщина. И мужчина, и женщина, потому что эта дуальность больше для меня не существует. И если вы будете продолжать работать и погружаться в себя, однажды она перестанет существовать и для вас. Мужчина, женщина — это только поверхностные вещи, биологические. Они не проникают глубоко. Они проникают только на толщину кожи. Глубоко внутри есть только одно — сознание. А сознание ничего не знает о мужчине, ничего не знает о женщине. Оно просто сознательно.
Но вы слишком отождествляетесь с телом, поэтому возникают такие вопросы. Тогда вы начинаете думать, что вы мужчина, или вы начинаете думать, что вы женщина, вы начинаете думать, что вы молоды или стары, красивы или уродливы, здоровы или больны.
Все это заблуждения. Вы живете в теле, но вы не являетесь телом. Тело — это лишь ваше пристанище, ваше место обитания. Это ваше гнездо. Однажды вы из него улетите. Вы найдете приют в каком-нибудь другом гнезде. У вас было много гнезд в прошлом, у вас будет еще много их в будущем. Вы жили во многих, многих телах, и вы будете жить во многих, многих телах в будущем. Вы постоянно меняете свои дома. Когда один дом становится ветхим, вы должны идти и искать более молодой дом, более живой, с большим потенциалом для роста.
Я больше не отождествляю себя с телом. Поэтому, когда ты спрашиваешь меня: «Почему ты не женщина?» — ты задаешь абсурдный вопрос. Я ни мужчина, ни женщина, ни то ни другое вместе. Я — трансценденция. Я — то, чем я хочу, чтобы также стали и вы, — трансценденцией. Тело останется мужчиной, если вы мужчина, тело останется женщиной, если вы женщина, но это лишь форма вашего дома. Как только вы узнаете о том, что вы свидетель всего этого, вы вышли за пределы. Эта трансценденция и есть свобода.

Четвертый вопрос:
Ошо, если жизнь — это взаимозависимость и органическое целое, как может кто-то пробудиться, в то время как все остальное человечество пребывает в глубоком сне?

Во-первых, когда кто-то пробуждается, он обнаруживает, что его нет. Когда кто-то пробуждается от идеи того, что он был, от идеи того, что он был отделен, — когда кто-то пробуждается от всего этого, он исчезает, и тогда нет смысла говорить «остальное человечество». Поэтому Будда сказал: «В тот день, когда я стал просветленным, все существование стало просветленным». Да, так это было для Будды, так это и есть.
Для вас существование еще не просветлено, потому что вы глубоко спите. В своем сне вы думаете о том, что вы отдельны. Сама идея отделенности — это часть сна. В своем сне вы думаете, что вы отдельны и остальное человечество отделено от вас, но в своем сне вы слышали также о том, как я говорил об органической целостности существования, поэтому в вашем сне возникает вопрос: «Если жизнь — это взаимозависимость и органическое целое, как может кто-то пробудиться, в то время как все остальное человечество пребывает в глубоком сне?»
Да, человек все же может пробудиться. Но в самом этом пробуждении он исчезает. Он не пробуждается как отдельный человек, он пробуждается как целое. Во сне вы являетесь одним, пробудившись, вы — целое. Потерянные в своих снах, желаниях и мыслях, вы отдельны; эти мысли, мечты и желания создают разделение. Как только эти мысли, мечты и желания исчезают, исчезает и разделение, больше нечему вас разделять. И в тот же момент вы замечаете, что все уже пробуждено.
Существование уже просветлено. Поэтому говорят, что Бодхидхарма много лет после просветления смеялся — очень странным смехом. Люди спрашивали его: «Почему ты смеешься?» — а он говорил: «Это так смешно, все являются просветленными, но ищут просветления, они уже находятся там, куда только хотят попасть. Это так нелепо! Каждый уже счастлив, но они ищут счастья, и из-за самого этого поиска они упускают свое счастье, которое уже здесь. Все бегают туда-сюда, ищут чего-то, что уже находится внутри них самих. Это так нелепо, — говорил Бодхидхарма, — что я не могу удержаться от смеха».

Риндзай ударил человека, потому что тот спросил о том, как стать буддой. Когда его ударили, человек пришел в замешательство. «Я что-то не то спросил?» — сказал он. Риндзай ответил: «Какую большую глупость можно спросить? Ты хочешь стать буддой? Ты уже будда. Как может будда хотеть стать буддой? Само усилие напрасно. Поэтому я ударил тебя — чтобы шоком хоть немного пододвинуть тебя к пробуждению. Может быть, в этом шоке ты сможешь увидеть то, что ты уже будда».
Все существование едино. Если ты думаешь, что оно разделено, это всего лишь твоя глупая идея. Если ты думаешь, что ты не просветлен, то это тоже всего лишь идея. Просветление уже случилось, потому что существует только Бог.
Поэтому вместо того, чтобы спрашивать, как это возможно, попробуй пробудиться. Даже немного осознанности, небольшой промежуток, небольшой интервал, в течение которого ты будешь осознан, позволит тебе внезапно увидеть: «Да, так и есть. Меня нет, и нет разделения между мной и целым. Все едино, переплетено, взаимозависимо».

Но я могу понять твое затруднение. Когда ты видишь миллионы волн на поверхности океана, и если у этих волн такое же сознание, как у тебя, тогда каждая волна будет думать, что она отделена от других волн. Волна может сказать: «Когда другая волна исчезает, я-то остаюсь, так как же это возможно? Если бы мы были вместе, одним и тем же, в исчезновении другой я бы тоже исчезла». Или: «Я исчезаю, а другие волны остаются, так как же мы можем быть вместе?»
Просто понаблюдайте за океаном. Пойдите и сядьте на берегу и понаблюдайте за океаном. Поднимается одна волна, но она не заставляет подниматься все волны. Одна волна исчезает, но это не значит, что все другие волны исчезают. Тем не менее, разве вы не видите, что все волны в океане едины? Они соединены друг с другом. Они взаимозависимы. Можете ли вы сделать так, чтобы на поверхности океана была только одна волна, а все другие волны исчезли? Вы можете сделать так, чтобы это произошло? Одна волна не может существовать в одиночестве. Чтобы удерживать ее на плаву, потребуются миллионы волн вокруг нее, иначе она исчезнет. Волны приходят не поодиночке, они приходят неисчислимой массой. Никто не видел в океане одинокую волну. Каждый раз, когда в океане поднимаются волны, их сразу очень много. Одна волна означает множество волн, потому что волна — это волнение, это процесс. Достаточно появиться одной волне, вокруг нее возникает рябь, и эта рябь превращается в новые волны.
Но все волны в океане соединены, они едины и согласованы. Вы можете убрать волну из океана? Вы можете принести ее домой? Это больше не будет волной. Вы можете принести воду, но вода — это не волна. В тот момент, когда вы вынимаете волну из океана, это просто вода, волна исчезла. Эти очертания, это ревущее качество, этот танец, эта форма, эта красота, этот звук — все исчезло. Вы не можете вынуть волну из океана, и вы не можете сделать так, чтобы в океане не было волн, они вместе, они совместность. Даже говорить, что они вместе, неправильно, потому что слово «вместе» снова наталкивает на мысль, что чего-то как минимум два. Но нет двух. Это одна и та же энергия. Вот в чем значение того, когда я говорю, что жизнь органична — она едина. Мы — волны, Бог — океан.

Поэтому мы можем смотреть на себя двумя способами. Первый — мы можем думать, что мы отдельны, — это то, что я называют сном. Или же мы можем думать о себе как о единстве — это то, что известно как просветление. Для того, кто становится просветленным, все становятся просветленными, в тот же миг. Тогда все существование состоит из вещества, называемого просветлением, — для него.
Я заявляю вам, что в моем просветлении вы стали просветленными. Иначе не может быть. В моем просветлении все существование стало просветленным. С того момента я никогда, ни единого мгновения не думал о непросветленности, я этого не могу. Невозможно воспринимать кого-то как непросветленного.

Но у вас могут быть свои личные иллюзии и фантазии, и вы можете продолжать верить в то, что вы не просветленные. Вот вы говорите: «Я есть». Вы утверждаете что-то в такой степени бессмысленное, что оно разрушается в самом этом утверждении. Ваше утверждение настолько ложное, что оно не находит никакой поддержки. Оно противоречит истине. Поэтому, если вы хотите настаивать на нем, вам придется постоянно за него бороться.
Это равносильно тому, что деревья зеленые, а у вас навязчивая идея, что они красные. И каждый раз, когда вы открываете глаза, вы убеждаетесь, что они зеленые, поэтому вам приходится держать глаза закрытыми. Только с закрытыми глазами вы можете воображать, что они красные. Деревья сами по себе зеленые. Ваша идея — это просто ваша идея, ваше изобретение.
Самая большая ложь — это эго. Думать, что «Я есть», это величайший из вымыслов. Просто подумайте, постарайтесь выяснить, где оно — это «Я». Понаблюдайте. Где оно? Вы никогда нигде его не найдете. Никто никогда не мог его найти. Если вы заглянете внутрь себя и поищете там, вы будете очень озадачены. Его там нет. Его вообще не существует.
Но вы продолжаете создавать для него подпорки — но все это подпорки, которые создаете именно вы. Сама ваша идея настолько неподлинна, что она не может получать никакой подпитки от существования — поэтому вы будете несчастны, вы будете пребывать в страдании. И возникнет разочарование.
Но именно вы создаете собственное разочарование. В самом вашем ожидании вы сеете семена разочарования. В самом вашем желании быть вы создаете смерть. В самом вашем желании этого «Я есть» вы враждебны по отношению к существованию.
Смотрите... углубляйтесь в себя... наблюдайте... постарайтесь выяснить, где оно. Никто никогда не мог его найти. Будда ушел внутрь себя и не смог его найти. Он вышел наружу и сказал людям: «Нет никакого „Я“». И с того момента исчезло всякое страдание — потому что он больше не держался ни за какую ложь против истины существования. Поэтому не было никакого конфликта, осталась только гармония. И в гармонии возникло счастье.
Те, кто уходили внутрь себя, все без исключения заявляли, что не обнаруживали нигде никакого «Я». У него нет основы, оно лишь создает страдание. Пребывать во лжи значит быть несчастным, пребывать в истине значит быть в блаженстве.

Пятый вопрос:
Ошо, твои слова вызывают такой восторг в моем сердце, разве могут они быть ложью?

суть не в этом. Истина более шокирующая, истина более уничтожающая. Истина — как огонь, она вас сжигает. Когда я что-то говорю, это мой опыт. Если вы этому верите — это ложь. Пока вы это не переживете на своем собственном опыте, это будет оставаться ложью. Все верования — это ложь. В этом фундаментальный подход суфизма — что все верования - ложь. Сначала эксперимент, опыт, только тогда они действительно становятся истинными. Они становятся истинными, только когда вы их прожили. Через вашу жизнь они обретают качество истины.
Когда я о чем-то говорю — я познал, что есть любовь, и говорю это вам. Но вы это только слышите, это еще не прожитый вами опыт. Да, вы можете почувствовать восторг от самой идеи, от самой поэзии, от самого видения любви. Вы можете почувствовать восторг. Это может помочь вам быть менее подавленными, это поможет вам уменьшить ваше отчаяние, это может стать восторгом, вы можете ощутить это как нечто прекрасное — но это не поможет в главном.
Когда я говорю о любви, существуют две возможности. Одна — вы просто слышите мои слова. Они успокаивают, они утешают, они проливаются, как легкий дождик, и вам радостно. Тогда вы услышали лишь мою поэзию, но это не поможет. Это будет разновидностью наркотика. Вам понравились мои слова, вам понравился ритм этих слов, вам понравилось видение, заключенное в эти слова, но это будет разновидностью духовного развлечения.
Другой способ, когда я говорю о любви — вы наблюдаете то, где вы находитесь, и обнаруживаете себя полными ненависти. Когда я говорю о любви, пусть эта любовь станет указателем на вашу ненависть. Пусть эта идея любви пробудит все то, что вы продолжаете носить под именем любви. Пусть это станет вызовом. Да, это причинит боль, это будет не так восхитительно, будет больно. Это обнажит ваши раны. Но именно тогда начнется изменение, начнется преобразование.

Не слушайте меня так, будто бы вы слушаете поэзию или музыку. Слушайте меня так, будто бы вы слушаете смерть. Слушайте меня так, как слушают преобразование. Я несу вам послание преобразования, а не транквилизаторы.
Поэтому, когда мои слова ранят вас, это гораздо лучше, потому что тогда существует возможность, что что-то изменится. Когда мои слова становятся для вас невыносимо болезненными, тогда что-то действительно хорошее вот-вот произойдет. Потому что эти слова заставят вас осознать свою реальность, в которой вы находитесь, эти слова принесут вам ясность того, где вам следует быть, — как все должно быть и как все обстоит сейчас.
И промежуток, когда вы это распознаете, хоть и будет причинять вам боль, но откроет ваши раны. Ваша любовь невротична. Это совсем не любовь. Поэтому, когда я говорю о любви, слушайте очень внимательно, чтобы это заставило вас осознать вашу реальность. Не думайте, что вы уже поняли то, о чем я говорю. Вы не сможете понять, пока не переживете этого.
Нет другого понимания, кроме опыта. Да, интеллектуально вы сможете понять, что я говорю, потому что я говорю простым языком, простейшим из возможных. Все ясно, что бы я ни говорил. Но то, что я говорю, является таким глубоким, что, пока вы не нырнете в это глубоко с помощью опыта, это будет оставаться лишь идеей в уме.

есть очень немного людей, которые слушают сердцем. Люди обычно слушают головой. Даже сама идея того, чтобы слушать сердцем, кажется абсурдной. Но чтобы слушать меня, единственный способ — слушать сердцем. И если вы слушаете меня сердцем, то можете наслаждаться и тем, и другим — и шоком, и обещанием любви. Тогда обещание заставит вас трепетать от радости. Обещание, возможность, открытие двери, что вам нет нужды оставаться в состоянии безнадежности, что Бог близок, что любовь близка, что молитва — это не бессмыслица, в ней есть смысл, что жизнь не бессмысленна, в ней есть значение, нужно лишь найти и открыть его... Да, есть тысяча и один шип, верно, но все же розы цветут. Сама эта возможность превращается в трепет, в приключение в сердце. В голове она станет лишь очередной концепцией, в сердце она превратится в танец.
Поэтому, если вы умеете слушать сердцем, этот вопрос приобретает другое значение. Тогда он верен. «Твои слова вызывают такой восторг в моем сердце, разве могут они быть ложью?» Они не ложь, если вы слышите их своим сердцем.
если вы слушаете сердцем, с полным пониманием, в гармонии со мной, почти в единении со мной, ваше сердце пульсирует с моим сердцем, сердце к сердцу, если вы слышите так, то это больше не ложь. Потому что тогда вы услышали их с тем же значением и ощущением, с которым я их произношу, вы больше не интерпретируете их.
Сердце настолько бесхитростно, что не умеет интерпретировать. Сердце так невежественно в своей красоте — его невозможно испортить знаниями. Тогда мои слова остаются истиной. Если вы слышите меня сердцем, тогда моя истина становится вашей истиной, потому что ваше сердце становится моим сердцем.

Но если вы слушаете головой, тогда что бы я ни сказал, оно мгновенно превращается в ложь. Ваша голова — это отличный механизм для превращения истин в ложь. Это преобразователь. Голова перемалывает все что угодно, она искажает, перекрашивает, изменяет, приделывает что-то свое, придумывает то, чего не было, — в итоге разрушает все, что было первоначально. И в вашем уме возникает что-то совершенно иное — вот что такое интерпретация.
Если ты умеешь слушать сердцем, ты испытаешь большую радость. Да, будет больно, но даже эта боль — это боль роста. Это тоже радость — чувствовать, что ты жив, чувствовать ее — значит чувствовать, что ты отправился на поиски приключений. Да, все приключения опасны, рискованны, трудны; но только благодаря опасностям и риску жизнь остается свежей. Только через этот вызов человек продолжает оставаться по-настоящему живым. Когда умирает вызов Вы засыпаете.

Слушайте сердцем — и вы испытаете величайший восторг — когда вы слушаете сердцем, вы слушаете мое бессловесное послание. Слова все уходят в голову.
Но если слово содержит в себе что-то бессловесное, если слово было произнесено человеком, который находится за пределами слов, тогда что-то от его тишины продолжает витать вокруг его слов. Тогда что-то от его тишины, как привкус, как аромат, движется вместе с его словом. Слово идет в голову, аромат идет в сердце, привкус идет в сердце, бессловесное послание идет в сердце, форма идет в голову, а содержание идет в сердце. Тогда появляются величайшая радость, величайший восторг.
«Твои слова вызывают такой восторг в моем сердце, разве могут они быть ложью?» Если вы слышите сердцем, вы не можете слышать ложь, потому что сердце просто доверяет. Сердце — это шраддха, доверие, вера. Если вы слушаете головой, вы — студент, если вы слушаете сердцем, вы — ученик. Если вы будете слушать сердцем, меня невозможно упустить.

Последний вопрос:
Ошо, что делать, когда ты умрешь? Оставаться вместе, несмотря на риск того, что это движение может превратиться в банальную религию, или разойтись и быть открытыми зову другого живущего мастера?

Во-первых, ты уже слышал мой зов? Живущий мастер смотрит тебе в лицо — ты уже слышал мой зов? И если ты не слышишь мой зов, есть ли надежда, что ты услышишь зов любого другого живущего мастера? Если ты меня услышал, то смерти нет. Если ты меня вообще слышал, в самом этом слышании смерть исчезла. Как я могу умереть? Меня больше нет. Смерть возможна только для эго. Да, тело исчезнет, но я не могу исчезнуть.
Рамана Махарши был при смерти, и один из учеников начал плакать. Рамана
засмеялся: «я могу уйти? Идти некуда. Некуда идти».
Ади. Как я могу умереть? Тот, кто мог умереть, уже ушел, а тот, кто не может умереть, сидит здесь перед тобой. Вместо того чтобы беспокоиться об этом, побеспокойся прямо сейчас о том, что происходит с тобой, пока Ошо здесь. Пока я здесь, и вы здесь, позвольте случиться встрече, позвольте случиться растворению, позвольте случиться единению. Сделай что-то, пока я здесь. Если ты продолжаешь упускать меня в то время, когда я жив, естественно, ты будешь продолжать упускать меня, и когда я умру. Это для тебя ничего особо не изменит.

И это также ничего особо не изменит для других, которые не упускают меня прямо сейчас. Они никогда меня не упустят. Даже когда меня не станет, я останусь в их сердце, живой, как и прежде. Как только у вас возникает настоящий контакт с живущим мастером, этот живущий мастер становится вашим живущим мастером навсегда. Тогда нет необходимости что-то менять. Но если ты не находишься в контакте, естественно, тебе придется искать кого-то еще. Я здесь, чтобы освободить вас, а не создавать для вас тюрьму. Но подумай о настоящем моменте. Не беспокойся о будущем.

Второе: каждая религия постепенно превращается в церковь. Но для тех, кто любил мастера, мастер остается всегда. Для тех людей, которые любили Раману Махарши, мастер жив. Они по-прежнему ощущают его присутствие. И Рамана по-прежнему отвечает, Рамана по-прежнему дает наставления, Рамана по-прежнему является. Есть и другие, кто тоже ходит к месту Раманы, — но для них его там больше нет. Они цепляются за учение. Они все еще лелеют мысль, что они являются последователями Раманы. Хорошо, если они найдут какого-то нового мастера — потому что старого они упустили. Им следует найти нового мастера.
Поэтому я не могу делать категорических заявлений о том, что вам делать, когда меня не станет. Для тех, кто вошел в контакт со мной, я никогда не уйду, а для тех, кто не вошел в контакт со мной, я уже ушел.
От вас зависит, останется моя религия живой или нет, когда меня не станет. Для некоторых она будет мертва... для них она мертва уже сейчас. Для некоторых она останется живой... для них она жива сейчас и будет жива вечно. Поэтому каждый должен решать для себя. Когда меня не станет, если вы чувствуете, что я здесь, чтобы помогать вам, я буду здесь, чтобы помогать вам. Если вы чувствуете, что я больше не помогаю вам, естественно, вам необходимо выбрать другого мастера.
Просто слушайте свое сердце. Если со мной ваше сердце растет, цветет, появляется новая листва, открываются новые бутоны, тогда я ваш мастер. Если этого не происходит, тогда ищите и находите кого-то еще, со всеми моими благословениями.