"Жизнь - как в ней разобраться?" Владимир Майков

Гроф составил одну из современных картографий холотропного мира, основанную на переживаниях людей, которые у него лечились и учились. Т. е. то, как все устроено: где находятся опасные, волшебные, таинственные места этого мира, где источники, где дворцы, где равнины... Это карта нас с вами, наших внутренних пространств. Источник - Эзотерика. Живое Знание

Первая книга Грофа так и называлась — «Области человеческого бессознательного» — где он впервые во всей полноте поведал свою картографию миру. Но в те времена Гроф еще был, в общем-то, фрейдистом и у него еще не было нужных слов для названия тех просторов, которое он изучал как бессознательное. Потом он понял, что «бессознательное» — это дань традиции глубинной психологии и, прежде всего, психоанализу. Наверное, более точно было бы назвать это миром человека, глубинами человека, тем, что открывается нам, когда мы идем в глубину самих себя. Мир, описанный Грофом, — это мир нашей глубины.

И глубина здесь противопоставлена поверхности. Поверхность — это наша повседневная жизнь, которая на девяносто-девяносто пять процентов автоматична. Автоматична, потому что мы действуем в этой жизни — в своих реакциях, в своих мыслях — как автоматы. В нас что-то возникает, мы реагируем, но мы не осознаем. Мы не свободны: помимо нас, помимо нашей воли, нашего желания, нашей направленности возникают мысли, накатывают какие-то чувства, эмоции, решения, в нашу жизнь вторгаются другие люди, с их проектами, с их проблемами, это влияет на нас, — т. е. с нами все случается, жизнь воздействует на нас, и мы — реагируем, реагируем автоматично, запрограммировано. Автоматичны наши рефлексы, в очень большой степени автоматично наше мышление.

И недаром одной из самых популярных систем психотерапии и изменения себя является система, основанная на бихевиоризме, т. е. на изучении законов поведения человека. Основателем бихевиоризма является Иван Петрович Павлов. И бихевиоризм говорит о том, что нет необходимости вводить такую зыбкую и непонятную материю как психическая жизнь, как сознание, достаточно просто наблюдать за проявлениями человека и изменять эти проявления, потому что они укладываются в очень простые закономерности — стимул-реакция. И поэтому даже современные продвинутые системы, типа НЛП или системы позитивного мышления Луизы Хей, основаны на бихевиоризме, на том, что мы в очень большой степени являемся мыслящими автоматами и можем перепрограммировать себя.

Давно известно, что в течение дня в нашей голове проходит от двадцати до пятидесяти тысяч мыслей. И большинство этих мыслей приходят и уходят неосознаваемо; некоторые мы осознаем, и они начинают захватывать большее поле внимания. У людей, которых называют пессимистами, большая часть мыслей негативна, типа «все плохо», «не получится», «не успею», «меня не любят», «я плохой» и т. д. А у людей-оптимистов — «классно»; машина не завелась — «отлично, пройдусь пешком»; «слава богу, что она ушла, я давно хотел сам разорвать эту связь», и т. д. — все хорошо у этих людей.

И системы терапии и личностного роста, основанные на бихевиоризме, учат наблюдать свои мысли, эмоции, свои неосознаваемые реакции и блокировать негативные и, наоборот, усиливать, давать больше жизни, внимания, энергии положительным. И надо сказать, что основанные на бихевиоризме терапии — самые успешные в плане результата: до терапии человеку было плохо, после терапии ему хорошо.

Мы, действительно, в очень большой степени являемся автоматами, большая часть наших психических процессов похожа на действие программ биокомпьютера, и наше мышление во многом и есть эти программы. И в очень большой степени наши проблемы связаны со сбоем программ, с конфликтом тех программ, которые в нас работают.

Даже в трансперсональной психологии, которая считается в большой степени связанной с духовным развитием, с высшими ценностями, тем не менее тоже присутствуют методы, связанные с программным подходом к человеческому мышлению, к человеческому сознанию.

Скажем, любимый мною Стенли Криппнер несколько лет назад проводил у нас в институте семинар по сновидению и творческому подходу к решению проблем, и на этом семинаре он научил нас тому как из наших сновидений получить девятимерную матрицу наших личностных мифов, которые мы унаследовали от бабушек, от дедушек, от родителей, мифов нашего детства, мифов нашей культуры, надличностных, трансперсональных мифов.

И оказывается, что наша жизнь во многом обусловлена действием этих глубинных мифов — мифов, которые мы считаем верными, истинными и которые являются для нас основными критериями оценки действительности. Скажем, — «что такое настоящий мужчина», «что такое настоящая женщина», «как должна вести себя настоящая женщина в этой ситуации», «как должен поступать настоящий мужчина в этой ситуации» и т. д. И в действительно сложных ситуациях мы поступаем под влиянием этих глубинных мифов. И оказывается, что если мы вычленим эти девять фундаментальных мифов, составляющих наш костяк, то у каждого из нас найдутся какие-то противоречия между этими фундаментальными мифами., Миф, который я получил от мамы, — к примеру, «настоящая девушка в этой ситуации ведет себя так-то» — и миф, который я получил от папы, — скажем, «я должна добиться этого несмотря ни на что» — могут давать нам совершенно противоположные установки, могут быть в конфликте. И если мы оказываемся в какой-то конкретной ситуации и попадаем в поле притяжения мощных структур этих противоречивых мифов, мы не знаем, как поступить, нас, в буквальном смысле, раздирает на части. А если добавить к этому тот факт, что в нашем внутреннем мире живет, на самом деле, много нас — много, потому что какие-то проекты нашей жизни получили больше внимания, больше энергии, например, «я должна стать инженером», «я должна стать медиком», «я хочу танцевать», «я — хорошая мать», а другие проекты проекты, которые тоже были нам очень интересны, к примеру, «я хочу стать летчиком-космонавтом, как Валентина Терешкова», не получили поддержки от жизни, но они остались где-то в нас в полузаморенном, в полусонном состоянии. И в какой-то ситуации они могут получить энергию, расцвести и, может быть, даже захватить власть над нашей жизнью. Мы попадем под очарование этих проектов, этих энергий, они станут на какое-то время главными.

В психологии такие относительно независимые автономные образования в нас называют субличностями. Т. е. есть как бы главная личность, которую я считаю своим «я», некий центр интеграции всех жизненных ролей или, как это называется еще в психологии, центр идентификации, то, с чем я себя идентифицирую, и то, с чем меня идентифицируют другие, и есть множество субличностей, и они тоже могут выходить на арену и быть источником конфликтов, потому что у каждой из этих субличностей может быть своя мифологическая матрица.

Представьте себе, сколько разных программ в нас работает, и неудивительно, что наша жизнь полна противоречий, ведь мы внутренне сложны, многофазны, проистекаем из многих источников, мы — наследники противоречий всего человечества и тех неразрешимых загадок и вопросов, над которыми человечество бьется с незапамятных времен.

И когда мы идем в глубину, ситуация разворачивается таким образом, что, оказывается, каждый из нас на своем опыте должен заново решить эти вечные вопросы, вечные загадки человечества, оказывается, те решения, которые мы получили извне, которые добывали до нас другие люди, не годятся для нас. Какой толк говорить нам, что такое любовь, если мы сами не любили? Что будут значить для нас слова подруг о вкусе первого поцелуя, если мы сами еще не целовались? Если нам говорят, что такое ананас, а мы не знаем, что такое ананас, мы лишь видели его на картинке? Нам говорят, что ананас похож на землянику, что это что-то такое ароматное, и мы будем думать — ароматное, земляника, — но все равно так и не узнаем, что же такое ананас, пока не попробуем его. Нам нужно попробовать жизнь на свой собственный вкус, иначе жизнь будет для нас пресной, жизнь будет для нас неизвестной. Нам нужно самим решать вопросы, которые ставит перед нами жизнь, и оборотная, психологическая сторона ситуации состоит в том, что, только попытки самостоятельно разобраться в жизненной ситуации — конечно, с помощью всего, что доступно нам, вроде книг, друзей, семинаров, мудрых людей и т. п. — только эти самостоятельные попытки имеют для нас неопровержимую убедительность, достоверность и очевидность, только это входит в нас. И в этом как раз и состоит суть того, что мы все находимся в ситуации, которая называется экзистенциальной.

Экзистенциализм — это литературно-философское направление, возникшее на рубеже 19-20 веков. В России писателями-экзистенциалистами являются, прежде всего, Достоевский и Толстой, которые в центр своих романов вынесли темы жизни человека, того, как в ней разобраться: человек на пороге тайны, человек перед бездной, «тварь ли я дрожащая, или право имею?»; с одной стороны — слеза замученного ребенка, с другой стороны — спасение мира. И не перевешивают весы — каждый сам должен найти ответ на этот вопрос, каждый сам должен принять решение.

И это — неустранимая ситуация каждого человека, потому что мы отделены — мы отделены от других людей, мы отделены от мудрости, мы отделены от бога. Это — та ситуация, в которой мы себя застаем. И нам нужно найти ответы, то есть воссоединиться с мудростью, познать мир, познать бога — это происходит, и в этом процессе мы изменяемся.

Когда знание входит в нас, мы изменяемся очень сильно, порой радикально, порой то, что было нами, умирает и рождаемся другие мы, намного большие, мудрые, но другие. Это процесс непрерывных изменений и непрерывных смертей, процесс смерти-возрождения, и поэтому для нас этот процесс часто мучителен — старое «я», старая идентичность умирает. Но нет другого способа расти дальше, кроме как сказать прощай своему старому «я» — нужно сделать прыжок, нужно принять вызов, нужно быть героем и героиней. Без этого жизнь невозможна, без этого мы останемся там, где были, и не будет никакого продолжения, не будет никакого познания. Поэтому наша жизнь сама по себе экзистенциальна, каждый человек находится перед этими вопросами, которые он сам должен решить, потому что все решения, сделанные до него, не имеют к нему никакого отношения.

И эта неискоренимая ситуация, которую мы называем экзистенциальной, проистекает из основополагающей ситуации человеческой жизни — из нашей ограниченности, из нашей несвободы, из того, что нам нужно расти и постоянно выходить за границы тех представлений, в которых мы живем, за границы общепринятой человеческой жизни.

Если мы идем достаточно далеко и достаточно долго, то, в конце концов, мы оказываемся на пороге глубины. Потому что до какого-то времени все вопросы, стоящие перед нами, разворачиваются в зоне общечеловеческих вопросов. Они связаны с тем, как нам жить, что такое счастье, что такое мужчина, женщина, роли, духовный союз, любовь, дети, семья, карьера, экологические проблемы, общество, политика, — как это все увязать. Но если мы идем достаточно далеко, то перед нами встают и другие вопросы — вопросы, связанные с глубиной. И там те вопросы, которые решают все люди, уже не имеют силы. Оказывается, когда мы предстаем перед вратами, ведущими в глубину или в холотропный мир, перед нами разворачиваются другие маршруты.

Нельзя сказать, что эти маршруты неизвестны культуре, они известны культуре, они описаны в культуре. Они описаны такими учеными, как Джозеф Кемпбелл, который описал мировую мифологию в своем бессмертном четырехтомнике «Маски Бога», а также в книге «Герой с тысячью лицами». Маршруты этих путешествий описаны в мировой мифологии, в сказках, в преданиях, в многочисленных фильмах на сказочные, мифологические сюжеты, которые интересны нам, взрослым. Мы с удовольствием смотрим такие фильмы, как «Звездные войны», «Бесконечная история», «Десятое королевство», потому что внутренне у нас есть знание, что это не просто сказки, что занимательность этих историй связана еще и с тем, что в них содержится очень важное послание о большой реальности, реальности глубины, детства, фантазий, духовных практик, реальности Бога.

Это реальность, на которую у нас не хватает порой времени, поскольку мы все механически участвуем в поддержании общепринятой реальности. Но, тем не менее, мы знаем, что если мы в очередной раз в своей жизни столкнемся лицом к лицу с проклятыми вопросами, перед нами начнут оживать наши с вами мифологические глубины.

Если традиционный психоанализ и традиционная психология в большей степени исследовали мир поверхности, мир общепринятый, то Фрейд начал открывать более глубокие слои этого мира, изучая сновидения, искусство, Юнг еще больше расширил границы этого мира и показал, что наша психика сокровенным образом связана с мировой культурой, с мировой религией и что процесс жизни каждого человека — это процесс осуществления своего максимума, процесс, который Юнг называл индивидуацией, т. е. нахождением своей сути и реализацией этой сути в жизни. Это не просто играние социальных ролей — «я хороший начальник», «я хороший мэр», «я хороший семьянин» — быть хорошим профессионалом, хорошим человеком мало, оказывается, у человека есть еще и другие возможности, другие, может быть, более важные горизонты. И Юнг изучал эти горизонты, более того, Юнг показал, что многие болезни связаны именно с тем, что мы забываем о своих глубинных измерениях. Мы не уделяем достаточного внимания этим измерениям в своей жизни, и тогда мы заболеваем, будучи оторваны от своей глубины, которая, на самом деле, нам жизненно необходима — наступает духовный кризис, наступают конфликтные ситуации, неполадки в жизни — наша природа мстит нам за то, что мы не уделяем достаточно внимания тому, что важно для нас.

И, собственно говоря, после Фрейда, который отворил врата в глубину, все развитие европейской психологии происходит под знаком революции Фрейда, под знаком глубины, и недаром вся наиболее интересная психология 20-го века носит название глубинной психологии. Глубинной психологией называется юнгианский подход (аналитическая психология), в русле глубинной психологии происходят все прогрессивные инициативы 20-го века — это и телесная терапия, которая была введена Вильгельмом Райхом, отколовшимся учеником Фрейда. Райх показал, что без учета телесных реакций, без включения тела и эмоций процесс психотерапии никогда не будет успешным. Все оказалось очень просто: мы не только ум, не только программа, но еще и тело, еще и чувство.

Есть целая история по поводу того, почему Фрейд поначалу использовал катарсические методы, эмоции, а затем отказался. Они с Броером терапевтировали свою знаменитую пациентку Анну, и однажды на сеансе психотерапии она сказала Броеру, что беременна от него. У нее действительно стал расти живот. И Броер попал в очень интересную ситуацию: он не мог объяснить жене, что происходит и почему его пациентка говорит, что беременна от него. Это была, как мы сейчас знаем, типическая истерическая беременность, скоро она прошла сама собой, живот опал, газы перестали там накапливаться. Но Фрейда это напугало, и он решил проводить в дальнейшем психоанализ в специальных условиях и не допускать неконтролируемых переносов, катарсисов и эмоциональных реакций.

И, собственно говоря, потом все развитие глубинной психологии проходило по линии того, чтобы вернуть назад в процесс терапии всю полноту человеческой жизни. В чем состоит эта полнота? В том, что мы не только ум, не только мысли, но мы еще и энергия, еще и чувства, мы еще и тело. И только когда мы в процессе терапии уделяем внимание всем аспектам жизни, только тогда процесс терапии будет успешен.

Так возникла телесная терапия, так возникли современные гуманистические методы — гештальт-терапия, метод Вирджинии Сатир. Может быть, кто-нибудь видел, как работает Вирджиния Сатир, как она из семейных отношений создает скульптуры, в которых максимально проявлено и артикулировано главное в семейных отношениях. Т. е. она как бы выделяет эти красноречивые целостности, которые говорят сами за себя, и это вносится в жизнь, и происходит осознавание и исцеление многих моментов.

И, собственно говоря, в трансперсональной психологии и, конкретно, в холотропном подходе Грофа произошло одно из самых интересных интегральных объединений всех методов работы с человеком. В холотропном подходе мы работаем и с телом, и с чувствами, и с мыслями, и с духом, потому что это максимально полезно для нас, потому что следуя таким путем, и это эмпирический факт, мы можем, если повезет, если у нас хорошая мотивация, если у нас планеты в данный момент находятся в нужных сочетаниях, добиться по сравнению с другими методами очень эффективных результатов. Причем это результаты не только познавательные, но и результаты, которые ощущаются как изменения на уровне соматики, энергии.

Трансперсональная терапия началась не так давно — тридцать лет назад, в 68-69 годах вышел манифест трансперсональной психологии и первый журнал. И за эти тридцать лет было довольно много сделано. Прошла масса интересных конференций. В скором времени, в 2004 году в районе Сан-Франциско состоится 16-я конференция Международной Трансперсональной Ассоциации, которая будет посвящена 100-летию со дня рождения Джозефа Кемпбелла. Выпущена масса книг, и на пороге тысячелетия, в 2000-2002 годах вышли итоговые работы многих лидеров трансперсональной психологии.

И если мы посмотрим на трансперсональную психологию в контексте того, что происходит в мире психологии и психотерапии, то я бы выделил несколько моментов.

Один из них состоит в том, что трансперсональная психология является глубинной психологией, т. е. она наследует линию глубинной работы. Она сравнительно молода, поэтому менее признана, но историческая преемственность очевидна. Три вершины — Фрейд, Юнг и Гроф — это одна и та же линия. Второе, на что мне хотелось бы обратить внимание, это то, что трансперсональная психология изучает действительно универсальные глубинные структуры человека, то, что сравнительно медленно меняется, и то, что справедливо как для нас, так и для людей других культур и других времен.

«Transpersonal» в буквальном переводе на русский язык означает надличностное. Личностное — это то, что связано с нами, живущими в этом обществе в это время. Личность — это та психическая структура, которая коррелирует с современным обществом, являясь как бы внутренним отражением того, что происходит в обществе. Недаром Марксом личность определяется как ансамбль общественных отношений. Или личность как перекресток всех коммуникативных, энергетических, жизненных потоков, всех отношений, в которых мы участвуем.

И поэтому личность современного западного человека это субъект тех отношений, которые наиболее важны в этом обществе — это свободный рынок, это частная жизнь и частная собственность, демократия.

В России до перестройки — это социализм, это коммунистическое общежитие, это светлое будущее, это партбюро, комсомол. Вот субъектом каких отношений мы были.

И сейчас, когда эти отношения меняются, когда в нашу жизнь входят и частное предпринимательство, и какие-то элементы демократии, и рынок, и частная жизнь, меняется и личность, меняется внутреннее устройство нашей психической жизни, и, поскольку это происходит быстро, мы это ощущаем. И один из основополагающих кризисов, в которых находятся жители России как раз и состоит в том, что мы рождаемся как личности в западном смысле. Нам нужно это постигать, нам нужно это адаптировать, поскольку мы сейчас интегрируемся в большой западный проект цивилизации, и когда нас, наконец, примут в НАТО и в ЕС, можно будет сказать, что Европа решила, что мы в достаточной степени изменились и интегрировались. С европейской точки зрения мы будем уже не иные, не чужие.

Но когда мы говорим о transpersonal, о надличностном, мы говорим о том, что в глубине, о том, что универсально для всех людей, т. е. это все общечеловеческие структуры — как самые глубинные, предличностные, мифические структуры, так и надличностные структуры, духовные, высшие. И когда мы говорим о трансперсональных явлениях, мы иногда путаем между собой мифологические структуры и высшие духовные структуры, и это может приводить к неприятным последствиям в плане методологии, науки и в плане ориентации нашей жизни. Кен Уилбер называет это ошибкой неразличения до и после.

Трансперсональная психология, в отличие от мейнстрим-психологии, связанной с изучением личностных структур, универсальна. Психология личности меняется от страны к стране, от эпохи к эпохе, а трансперсональная психология намного более универсальна, это психология глубины. Нельзя сказать, что лучше для жизни, что хуже. Для жизни необходимо знать и ту психологию, и другую. Нужно знать и транзактный анализ, знать азы взаимоотношений и те роли, которые мы играем — родителя, ребенка и взрослого, — нужно знать какие-то зачатки психоанализа, но также нужно знать и о том мире, который предстанет пред нами, если мы дерзнем идти в глубины самих себя, если мы дерзнем знать больше, чем требуется от нас знать в мире общепринятом. Я не говорю о том, что это необходимо всем людям, но только тем людям, перед которыми такой вопрос встал в силу их жизненной ситуации, в силу того, что их болезни, конфликты, с которыми они столкнулись в жизни, имеют общечеловеческие истоки. Мы отождествились с этими силами и, соответственно, мы уже являемся заложниками этих сил, участниками этих драм.

Вот та реальная ситуация, в которой мы себя застаем.

Владимир Майков

Рейтинг: 1.81 (Проcмотров: 6369)

Читайте раздел Транспсихология на портале эзотерики naturalworld.guru.